Разнообразие

И опять перед лицом громоздкий арбалет, целящийся прямо в лоб. Родион устал от всего этого. Иногда старшему шныру хочется кричать, во всё горло, разрывая связки. Ибо так больше он не может. Запас сил израсходовался. Наверное, тяжело жить, когда никому не нужен. Родион знает об этом не понаслышке. Как можно не вернуться из нырка, и никто не будет жалеть. Ну разве что из приличия. Лишь иногда, тяжело кашляя кровью после очередного неудачного нырка, Родион задумывается — а что будет, если однажды он не вернётся? И сам знает ответ — абсолютно ничего. Смотря в глаза очередному ведьмарю, он видит лишь чувство долга. Никому из них не хочется никого убивать. Просто, так решил Гай. Просто, так надо. Родион всё чаще живёт по этому девизу — «так надо». Не нашёл закладку — так надо. Не вернулся из нырка — так надо. Пег остался на двушке — так надо. И когда по ночам хочешь сдохнуть, тоже так надо. Старшему шныру всё тяжелее пробиваться через болото. Всё потому что он знает — когда-нибудь он не сможет попасть на двушку. Слишком много паршивых мыслей, слишком много плохих помыслов. Родион не беспокоиться об этом — для него намного интереснее стрелять в берсерков. А им интересно стрелять в него. Каждый раз он не жалеет пнуфов, а иногда и болтов — всем на него плевать, почему он должен чем-то отличаться? Старший шныр вскидывает шнеппер. Пег в очередной раз нервно дёргается. Родион ухмыляется — хоть кто-то против его убийств. Шныр снова смотрит в глаза берсерку, и теперь не жалеет его. Ни капельки. И с пониманием того, что на двушку он уже точно не попадёт, нажимает на курок шнеппера. Теперь уже ему никого не жаль, в особенности себя.