Предчувствие

Предчувствие Ниэллон, один из лучших бардов Арланда, в задумчивости сидел на траве в тени огромного мэллона и глядел на необозримое водное пространство перед ним. Его арфа, чудесное произведения искусства лежала тут же, на траве, по правую руку, но сейчас барду было не до неё. Что-то рождалось у него в сердце и не давало ему покоя, он не мог ни петь, ни сочинять стихи, так сильно было это прекрасное томительное ожидание чего-то неизвестного, но, как чувствовал он, невыразимо прекрасного. Это похоже было на чувство, когда видишь вдалеке идущую к тебе на первое свидание эльфийку, но Ниэллон уже давно не влюблялся, тем более, что он знал: в радиусе многих сотен лиг здесь не должно быть ни души. И всё же, чутьё воина, причудливо переплетённое с чутьём барда, настойчиво подсказывало ему, что скоро случиться нечто важное в его судьбе, что нить его Судьбы переплетётся с другой нитью, возможно, навсегда. А потому мысли его текли спокойно и неспешно, словно по тёмному, но не мрачному лабиринту каналов. Он ждал. Она шла, направляясь к любимому месту своего отдыха в этих краях – к местечку у корней прекрасного мэллона, стоящего недалеко от берега озера. У неё была мечта попасть на безымянный островок, находящийся почти по центру озера. Но было одно лишь препятствие к осуществлению этой мечты: на озере не было лодок. Во всяком случае, никто из её знакомых путешественников не мог ей дать обратного ответа. Если лодки и были, то надёжно спрятанные. Так что, любоваться еле видным с берега таинственным островком ей вновь предстояло с берега, сгорая от любопытства. Впрочем, сегодня она ощущала ещё что-то, необычное, но определённо волнующее. Это витало в воздухе, неуловимое, но вполне реальное. Нечто, чего не было в трёх предыдущих посещениях этого места. Нечто, ждущее её, Туилиндэ, эльфийку, зачастую дивную даже для эльфов. Её привлекали лишь тишина и уединение, путешествия по лесам и озёрам, нежели весёлые пиры и балы, а в этом компанию ей было некому составить. В этих многочисленных путешествиях она, немыслимое дело, даже слегка загорела, что совсем её не портило, а очень даже шло к её тёмным волосам, цвета воронова крыла. Её живое лицо, готово было, казалось, даже во сне, слегка будто бы насмешливо улыбнуться и чуть хитровато прищуриться. Впрочем, она могла легко по-дружески посмеяться над кем-то, так чтобы вызвавший смех не оскорбился, насмешливость была чужда ей. Такова была Туилиндэ – ласточка. Она была ещё достаточно далеко, но Ниэллон, обострившимися чувствами уже ловил звук её шагов. И уже по этому звуку он понял – идёт Судьба. Он ждал её, сидя в пол-оборота к той, что готовилась ступить на полянку у мэллона. Он готовился заглянуть Судьбе в глаза. И только она вышла из-за поворота прихотливо петляющей тропинки, он скорее почувствовал, нежели увидел – глаза у Судьбы были голубые. Туилиндэ, выйдя на полянку, увидела сидящего высокого, даже по эльфийским меркам, светловолосого, зеленоглазого, как она догадалась по арфе, лежащей на траве, менестреля. Вид у него был такой, будто бы он нашёл решение загадки, занимавшей его очень давно. Когда она, успокоенная его умиротворённой улыбкой, решилась подойти ближе, менестрель красиво улыбнулся, и, поднявшись, с достоинством воина и грацией танцора подал ей руку и, слегка склонив голову, тихо назвал своё имя. Солнце ещё стояло в зените, но бард и загадочная путешественница знали уже друг о друге очень многое, нет, не подробности жизни, а о том, что каждый прячет в сердце. Он знал про её мечту ступить на островок, лежащий вдалеке, она знала про его таинственное ожидание. Звонкие голоса и тихий смех увлечённых друг другом эльфов касался воды и играл с теплым, лёгким как эльфийский шелк ветерком, который делился им с окружающим миром, будто нашептывая: «Любуйтесь зарождением великой любви…» Когда первые шаги были сделаны, Ниэллон, улыбнувшись, заговорщицки прошептал: — Исполнение вашей мечты, леди, ближе, чем вы можете предполагать, — и подобно призраку исчез в прибрежных кустах. Когда любопытство Туилиндэ достигло пика, её чуткое ухо различило звук, которого, как она считала, не могло здесь быть, ведь он был так же нереален, как звук певучего голоса: тихий плеск воды, тревожимой веслом. Вскоре показался нос небольшой лодки, выполненный в виде лебединой головы, затем и вся лодка, на бортах которой были вырезаны крылья, а корма была похожа на лебединый хвост. Туилиндэ на миг замерла от восторга, Ниэллон, весело улыбнувшись, помахал ей рукой и с изящностью подвёл лодку к берегу. После бури восторгов Туилиндэ, две небольших сумы с припасами и арфа Ниэллона были бережно переправлены в чудесную лодку. Эльфийка уместилась на носу, и менестрель мягко направил легко скользящую лодку к острову. Сидя в центре, на корме были сложены сумы, арфа лежала у Туилиндэ на коленях. Пока лодка, слегка покачиваясь, плыла к островку, Ниэллон рассказал, что блеск, часто привлекавший внимание Туилиндэ, возникал на шпиле беседки стоящей в глубине острова возле ручейка. Беседка была построена эльфами порядка двух столетий назад, но мастерство строителей, граничившее с чудом, сохранило её в первозданном состоянии. В беседке царила та особенная атмосфера волшебства и уюта, часто отличающая работы истинных эльфийских мастеров. За этой беседой они приблизились к острову. Бард подогнал лодку к берегу, и вскоре они вступили на берег островка. — Это чудо, —шепотом произнесла девушка и звонко рассмеялась. Эльф загадочно улыбнулся и принял изящную ладошку Туилиндэ, которой поскорее хотелось вступить в тень беседки. Сладковатый и бесконечно нежный запах кружил голову, наполнял тело невероятной лёгкостью. Девушка легко вспрыгнула на верхнюю ступеньку и восхищённо вздохнула. Беседка была сделана из сильно разросшегося дерева. Искусственное и реальное переплелись за годы настолько прочно, что нельзя было бы без вреда их разделить. Усыпавшие зелёную лиану мелкие розовые цветки казались маленькими огоньками, а аромат, источаемый ими, привносил в атмосферу изрядную долю романтики. Менестрель коснулся струн, и из-под его пальцев полилась мягкая, невыразимо грустная мелодия. Эльфийка замерла посредине беседки и закусила губу. Внезапно ей показалось, что она на мгновение коснулась души Ниэллона, не увидела, а именно прикоснулась. От невыразимого счастья её прекрасные глаза затуманились, и по щеке скатилась прозрачная слезинка. Эльф почти восхищённо смотрел на подарок судьбы, который сейчас изо всех сил пытался сдержать слёзы. Пушистые ресницы трепетали, а прозрачные слезинки подобно росе застывали на них. — Леди, — он склонился перед ней и легонько поцеловал тыльную сторону ладони, — если вы пожелаете, мы напишем новую мелодию, а эту забудьте… — Нет, — прошептала она и порывисто обняла его, — нет. Как можете вы так просто об этом говорить? Это ведь часть вашей души! — Эта часть уже в прошлом, —он легко коснулся губами виска Туилиндэ и вдохнул в себя аромат её волос. Запах лета, цветов и какой-то совершенно необыкновенный, не похожий ни на что запах… любви? Возможно. Он ласково коснулся её мягких волос и прошептал: — Я никогда не отпущу вас, леди. — Я никогда не покину вас, — лукаво улыбнулась она, и приподнявшись на цыпочки, коротко поцеловала того в нос. Менестрель отфыркнулся и, чуть качнув головой, увлёк девушку в головокружительный поцелуй. Вокруг бушевало лето: океан трав и разных запахов кружили голову, а ласковое солнце вовсю сияло, не смея, впрочем, заглянуть под крышку изящной беседки, оплетённой лианами и усыпанной множеством цветов. Лишь любопытный лучик скользил по лицам наслаждающейся поцелуем и друг другом пары. — Я напишу твою мелодию… Примечания автора. Ниэллон – от эльф. «Бард» Туилиндэ – от эльф. «Ласточка»