Французский поцелуй

Они сидели в баре, окутанном запахом дерева и коньяка, на одной из улочек дивного французского городка, среди океана одинаковых столиков, полупустого помещения эти двое смотрелись более чем колоритно. Оба в черных мундирах. Одному немцу на вид было не больше двадцати двух, второй старше - лет двадцати семи. Оба мужчины распивали шнапс. - Пей, пока можешь, Ронни, - протянул тот, что старше, дружески похлопав парня по плечу.- Скоро нас снова закинут в самое пекло. Например, к русским. И не видать тебе больше красивых сладко стонущих французских девочек. Эрик, несмотря на его пессимистические прогнозы и предчувствия, относился к тому типу людей, которые, кажется, даже смерть будут встречать, как старого друга и с улыбкой. - Мы победили, верно? - Рональд расплылся в ослепительной беззаботной улыбке. - Республика пала, а лягушатники попрятались в норки и уступили нам свои уютные квартирки, как миленькие. Они, знаешь ли, никогда не умели воевать. Наше время возвращаться в ад еще не пришло. Дела рейха идут более чем хорошо. Северная Франция была в оккупации уже несколько недель, некоторые особо отчаянные и, как считал Рональд, достаточно глупые французы все еще пытались бороться с засильем черных мундиров, однако доблестные ребятки из СС довольно быстро устраняли эту маленькую, но весьма назойливую проблему. - Ладно, мне пора, - соскользнув с высокого табурета, Рональд подхватил свою фуражку. - Развлекайся, пока можешь, Эрик. Говорят, в России холодно ужасно, а бабы вздорные, грязные стервы. Надо сказать, держался этот парень так, словно сам Фюрер лично носит ему завтрак каждое утро. - А ты, Ронни, все гоняешься за той девчонкой? - Эрик иронично усмехнулся. - Умерь свой пыл, Рон, эти француженки - слишком гордые сучки, чтобы продавать свое тело за дорогие цацки, - в голосе Слингби читалась усмешка. Он говорил о дивной юной фройлян, дочери хозяина фермы, ставшей для Нокса временным пристанищем. - Женщины, мой дорогой друг, все до единой любят глазами и ушами, поэтому... - хитрая, почти лисья улыбка тенью пробежала по тонким губам Рональда. - Поэтому ставлю бутылку шнапса, что к среде она будет моей. - Три дня? - Три. - По рукам. *** - Мадемуазель, - на французский манер, с жутким, к слову, акцентом, мурлыкал Рональд, потягивая юной хозяйке фермы алую благоухающую розу, что купил по пути домой у старушки-торговки за одну немецкую марку. Он жил на этой ферме уже две недели, и до сих пор юная Фройлян так и не почтила молодого солдата хоть толикой своего драгоценного внимания. И сей прискорбный факт бил по самолюбию Рона, которому, как он сам любил хвастать, не отказывала еще ни одна женщина, неимоверно. - Вы пронзили мое бедное глупое сердце своей красотой, стоило мне впервые увидеть вас, и разбиваете его своей же неприступностью, мадмуазель. - Ах, мисье, не стоило, - с долей смущения произнесла молодая хозяйка фермы - Элизабет. Отказываться от подарка не вежливо - и девушка приняла нежную розу из рук юноши, обжигая его пронзительным взглядом изумрудных глаз. Конечно Элизабет Мидфорд было приятно такое такое внимание и ухаживания молодого оккупанта. Тот дарил ей шелковые чулочки, цветы и платья. И подобные щедрые жесты арийца были для француженки не только приятны, но и необходимы. Ее семья погрязла в бедности. Целыми днями они с матерью работала на ферме, которую снимали в аренду и отдавали ежемесячно хозяйке приличную сумму денег. Денег хватало разве что на продукты и точно было не до нарядов. Молодой и чертовски обаятельный немец понравился ей чуть ли не с первого дня, как он появился на их ферме. Но как бы ей не хотелось насладиться обществом с ним, ее терзало чувство вины перед своей семьей...ее отец, из-за сильного ранения в ногу, еще до войны, получивший хромоту, на фронт не был отправлен. Однако, после того как Франция капитулировала, он вступил в Сопротивление. И активно занимался подпольной деятельностью. Элизабет боялась стать игрушкой в руках молодого оккупанта, которым явно двигали не только романтические чувства. Но как же трудно было противостоять его по истине дьявольским чарам. Не зря их называли "дьяволами в черных мундирах" - опасные, циничные, жестокие... Руки Рональда скользнули по ее талии, слегка прижимая к столу. И сердце девушки ухнуло куда-то вниз, когда губы юноши невесомо коснулись ее шеи. - Сегодня, вечером. После ужина. У черного входа...я буду ждать, вас, фройлян, - тихий шепот у самого ушка. Немец отстранился, как раз в тот момент, когда в комнате появилась мать Элизабет. Молодая красивая женщина еще в первые дни отвергла ухаживания любвеобильного немца. Хотя и находила Рональда весьма смазливым на мордашку юношей. Но он был врагом. - Элизабет, помоги мне на кухне! - строго произнесла женщина, провожая явно смущенную и покрасневшую дочь внимательным взглядом. Рональд лишь довольно усмехнулся, фривольно устроившись на мягком диване. Первый шаг сделан - милашка будет его. Даже раньше чем через три дня. *** - А я думал, вы не решитесь, фройляйн, - силуэт Рональда появился откуда-то из темноты. Он, одетый в безупречно вывешенный парадный китель, оттолкнулся плечом от стены дома и протянул руку своей спутнице на этого вечер. Сама Элизабет была облачена в простенькое нежно-голубое платье и белые, немного поношенные туфельки. Зато ее белокурые кудри очаровательно обрамляли ее прелестное личико. - Идемте, дорогая, обещаю, вы не разочаруетесь, - мягко произнес Рональд, подхватывая девушку под руку. Этот ресторан был - эпицентром светской жизни всей немецкой оккупации в городе. Когда-то, в мирные времена, это было местом, где проводила свой досуг вся немногочисленная богема маленького городка, а теперь вокруг аккуратных лакированных столиков из темного дерева, за бутылочкой Хенесси собираются офицеры со своими дамами, а солдаты приходят со своими подружками, чтобы закружить их в танце на небольшой площадке среди столиков под чарующие звуки небольшого живого оркестра, что выступал здесь каждый вечер. - Я думаю, вам будет полезно немного развеяться, сударыня, - поздоровавшись за руку с явно знакомым ему мужчиной, немец увлек девушку за собой в зал, заполненный чарующими звуками фортепиано и скрипки. Помимо бесчисленного количества немцев, были здесь и почтенные дамы, малолетние пигалицы, среди которых, вероятно, могли оказаться и бывшие школьные подружки Элизы, юные головки которых были вскружены, кажется, обещаниями пылких, голодных до женской ласки солдат. - Признаться я не думала, что мы пойдем с вами в ресторан, мисье Нокс,- немного смущенно произнесла девушка, чувствуя неловкость от своего скромного одеяния. Дамы в этом ресторанчике были одеты в свои лучшие наряды. Они выглядели весьма красиво и привлекательно. Конечно были и те кто был одет совершенно вульгарно, но таких было немного. Сама же Элиза была в опрятном, но простеньком платье. От этого ей было немного не уютно и от того, что стоило им с Рональдом появиться на них стали устремлять взгляды. Ей казалось, что все осуждают ее. Ее внешний вид. Элиза и не думала, что увидит здесь много знакомых лиц. Соседки, бывшие одноклассницы... все это сливалось в какой-то круговорот ярких красок под звуки чудесной живой музыки. И Элизабет очень хотелось танцевать. - Ну что вы, фройлен, разве это ресторан? О нет, дорогая, по Парижского Максима этой уютной забегаловке еще расти и расти, однако... - по-лисьи прищурившись, Рональд сильнее стиснул в своей ладони тонкие пальчики своей спутницы. - Здесь собирается вся местная богема, желая ухватить отголоски своей былой красивой жизни... - Вы окажете мне честь, если подарите мне танец, фройлен. Вторая рука властна легла на стройную спинку юной красавицы, притягивая ее хрупкую фигурку ближе к широкой груди. - Понимаете ли, люди очень привязаны к своим привычкам, - шаг, два, входя в нужный ритм и ловко лавируя между другими танцующими парами, под мотивы из песен Эдит Пиаф Рональд кружил милую барышню в танце. - Пока, например, вон тот седой господин у барной стойки имеет возможность напялить своей нелепый костюм ценой в целое состояние, чтобы прийти сюда и распить бутылочку игристого, он будет верить, что не все еще потеряно, что среди окопов и воронок от снарядов еще есть жизнь... С каждым витком этого незатейливого, но от того не менее прекрасного танца ладонь немца хозяйски скользила вниз, замирая наконец на тонкой талии, задрапированной в нежно-голубую ткань. - Что-то не так, моя фройлен? - лицо Рональда включало в себя гремучую смесь беспокойства и лукавства. Конечно, он знал, в чем дело. Каждая маленькая девочка, выросшая на ферме, хоть раз в жизни мечтает стать настоящей королевой. Надеть свое дивное бальное платье и хрустальные туфельки, а затем, пускаясь в вальс со своим прекрасным принцем, ловить на себе восхищенные и завистливые взгляды. - Вы стесняетесь своего наряда? Право, мадмуазель, не стоит, вы выглядите гораздо лучше, чем любая женщина в этом зале... Ухмылка искоркой пробегает по тонким губам прежде, чем лицо Рональда оказывается так близко, что его теплое дыхание запечатывается на манящих мягких губах - ... Красота, она ведь вовсе не в дорогих платьях и не в каратах камней в серьгах, но если вас это действительно смущает, то... - он выдерживает паузу, снова закружив Элизу в каком-то немыслимом па в то время, как музыка меняется на более медленную, несколько интимную, туи же окутывая танцевальную площадку своей сотканной из чарующих звуков вуалью. - То мы можем купить вам новое платье хоть завтра. Не думаю, что даже здесь это большая проблема. Люди, прожившие в бедности большую часть своей жизни, неосознанно тянутся к роскоши. Им кажется, что жизнь в чертогах дорогих ресторанов, усадеб с ухоженным садиками жизнь заполированная мнимым лоском жизнь куда лучше. Им кажется, что богатые люди непременно счастливые люди. Однако стоит оказаться на их месте хрупкая иллюзия рушится, словно карточный от порыва игривого ветерка. И все оказывается не так уж и радужно, в конце концов, богатые тоже плачут. Рональд знал об этом не понаслышке. Семейство Нокса еще до установления рейха была одной из самых состоятельных не только в Дрездене, но и во всей Саксонии, с самого детства он был окружен роскошью и привык получать все, что только пожелает его искушенная душенька, однако в его семье не было и сотой доли того, что Нокс увидел в доме Мидфордов. Не было тепла. И теперь, глядя на девочку из счастливой, но бедной семьи, Рон, быть может, где-то глубоко в душе завидовал ей. - А вы хотели бы, фройлен? Нет, серьезно, без ложной скромности, вы хотели бы сравнить? Допустим, в обществе одного молодого сержанта, - яркие искорки на самом дне льдисто-голубых глаз. Он и сам знал ответ, однако ужасно хотел услышать это от нее. Насладиться еще раз своей очередной и безоговорочной победой, - Ну так что?.. На мгновение Нокс отстраняется, чтобы затем вновь прижать свою спутницу к себе, настолько близко, что мог чувствовать жар юного стройного тела. - Я ведь вам нравлюсь, фройлен... Мягкий шепот коснулся губ Элизы, в то время, как руки самозабвенно изучали изгибы ее талии. - Но вам страшно, - увлекая барышню к одному из пустующих столиков, говорил немец. - Вы боитесь, что все будут смотреть на вас, прогуливающуюся под руку с немецким солдатом, осуждающе. Отодвинув один из стульев, Рональд кивком предложил даме присесть и подозвал гарсона, сказав ему что-то по-немецки. - И вам сложно принять тот факт, что объектом вашей симпатии стал убийца, оккупант, палач. Но разве виноват я в том, что однажды один бедный австрийский мальчик не смог стать художником, вырос и превратился в диктатора, собрал армию из таких глупых мальчишек, как я, дал им в руки оружие и заставил убивать. А мы.. О, герр, битте, откупорьте, а дальше я сам, - прервав свой рассказ, когда официант принес бутылку из плотного зеленого стекла и два бокала. - А мы не могли ему не повиноваться, иначе убили бы нас. Мы не убийцы, большинство из нас, мы жертвы, только находимся по ту сторону баррикад. Разливая вино по бокалам, Рональд скорбно вздохнул. Женщины любят не только глазами, но и ушами, поэтому грустная с налетом романтизма история лишь укрепит хрупкую, но уже связь между ними. -Выпьем, фройлен? Элизабет согласно кивнула, беря в руки один из хрустальных фужеров. - Мисье Нокс, я не считаю вас убийцей, нет,- тихо произнесла Элиза, накрывая руку Рональда своей. - Эта ужасная война сделала нас врагами. Но вас не за что ненавидеть, я не понимаю почему многие здесь так относятся к вам...это не правильно. В ее зеленых глазах плескалась настоящая печаль. Она верила. Безоговорочно. А Рональд внутренне ликовал. Рональду на самом деле не обязательно было идти воевать. Его семья была богата ровно настолько, чтобы позволить себе переправить единственного наследника в спокойную и безопасную Швейцарию, однако молодому и всегда несколько несколько заносчивому Ноксу всегда хотелось славы, признания. Хотелось, чтобы о нем слагали легенда и истории, как, например, о всем известном Красном бароне, Манфреде фон Рихтгофене, который, между прочим, был его ровесником в то время, хотелось выйти из тени отца и доказать, что он стоит чего-то без его денег - которые, впрочем, и ныне растрачивает направо и налево - и ему казалось, что война - самый быстрый способ запечатать свое имя в веках. Поэтому, когда рекруты добрались до Дрездена, он, вопреки запретам отца и слезам матери, вызвался добровольцем и довольно быстро, во многом за счет своей почти безрассудной смелости, дослужился до сержанта и метил теперь на офицерские звания. Хотя, между тем, действительно никогда не был одержим, например, превосходством ариев или уничтожением глазных наций, не любил и не мог убивать детей, возможно, в какой-то степени он действительно был некоторого рода жертвой, только не Гитлера и Рейха, а собственного тщеславия. - Такова жизнь, фройлен, - с печалью, плещущейся на дне голубых глаз, выдохнул Нокс, чуть стиснув руку, что нежно легла я его ладонь. Прямо попадание - Элизабет действительно теперь видела в нем лишь мученика, такую же жертву, как и французские бойцы. Нокс был уверен, что окажись они сейчас наедине, она, если не отдалась бы ему, не задумываясь - тут немец все-таки сомневался, учитывая невинность и воспитание барышни - то точно уж приласкала, усыпав лицо Рональда поцелуями. - Мысли и суждения человека устроены причудливым образом, когда они с бомбят наши города, это считается стратегической необходимостью, когда это делаем мы - гнусным преступлением. Нас, простых солдат, в боях погибло не меньше, уж поверьте. Я потерял много своих товарищей. Взяв в руки один из искрящихся в мягком, заполняющем помещение свете бокалов, Рональд пригубил дивный терпкий напиток, снова подняв взгляд на свою, быть может, немного захмелевшую спутницу. Что же, это хорошо, заволоченный мягким хмельным туманом разум едва ли сможет противостоять напору молодого и не в меру обаятельного немца. - Давайте оставим эти разговоры, фройлен, вино не терпит таких бесед, давайте говорить о будущем, о Париже, о синематографе, наконец. Давно ли были вы в кинотеатре, дорогая? Я вот уже будто сотню лет не бывал, - печальная улыбка тронула его губы, а сам он подался чуть вперед, вглядываясь в прекрасные глаза. - Как вы смотрите чтобы отправиться туда сегодня? Вот прямо сейчас? Рональд улыбался. Он видел и чувствовал как барышня терзает себя сомнениями. Ей же хочется...хочется поехать с ним, он просто уверен в этом. - Сейчас?- слегка растерянно прошептала Элизабет. - Но... мы успеем вернуться к утру? Если родители узнают, что я уезжали с вами в Париж...- девушка нервно закусила губу. - Здесь пару часов езды, фройлян, мы успеем, - Рон вновь обольстительно улыбнулся, протягивая руку.- Так что, вы готовы укунуться в богемную жизнь, Элиза? И стоило белокурому ангелу кивнуть в знак согласия, как Рональд не медля увлек юную авантюристку за собой, к выходу. - Присаживайтесь-с, мадмуазель, - найти машину оказалось не так уж и сложно, не так уж и много среди немцев было охотников коротать однообразные вечера в этом городке, поэтому уже спустя четверть часа Рональд, шутливо, на манер швейцара, склонившись, пропустил барышню на заднее сидение черного автомобиля своего доброго товарища, который, к слову, должен был теперь Ноксу бутылку шнапса за проигранный спор. - Но имейте в виду, моя дорогая, - усаживаясь рядом, юноша снова устроил руку на ее тоненьких острых плечиках, которые так и манили Рональда своими очертаниями. Мысли о ночном сеансе в компании этой невероятно красивой барышней, казалось, дурманили разум молодого солдата. - Моя несчастная голова, откушенная вашей матушкой в случае, если вдруг она узнает о нашем маленьком путешествии, на вашей совести. *** За окнами проносились домики ферм, мелькали поля и деревья... ночной воздух был переполнен теплым ароматом лета. Поездка показалась Элизабет отнюдь не такой уж долгой, всю дорогу она наслаждалась объятиями Рональда, пока автомобиль уносил ее все дальше от дома. И вот, наконец-то, замелькали огни Парижа. Улицы были освещены фонарями. Они проехали по улицы Равиоли, промчались по площади, где на зданиях теперь красовались красные с черным знамена Рейха. Элизабет с интересом разглядывала аккуратные, чистенькие улицы Парижа, по котором прогуливались парочки. Заманчиво поблескивали витрины многочисленных магазинов и манили яркие вывески уютных кафетериев и ресторанчиков. У кинотеатра " Паризиана" собралось уже достаточно людей. Здесь можно было заметить дам в кокетливых шляпках с вуалью, немцев в своей идеальной черной форме, да и простых французов. С улицы до сидящей в машине Элизабет долетали смех и громкие разговоры. Мисс Мидфорд безумно хотелось сейчас под руку с Рональдом не только посетить кинозал, и насладиться совместным просмотром какой-нибудь новомодной кинокартины, но и прогуляться по красивым улочкам города. Однако, смотря на элегантных француженок, одетых по последней моде, Элиза вспомнила вновь о том, что ее наряд слишком простоват и ей совсем бы не хотелось чувствовать себя какой-то бедной девицей рядом со своим спутником. - Мисье Нокс ... - Элиза устремила свой изумрудный взгляд на юношу. - Как вы смотрите на то, чтобы посетить вначале один из магазинов?- юная леди очаровательно улыбнулась и провела пальчиком по воротничку кителя немца, словно невзначай касаясь верхней пуговки. В глазах мисс Мидфорд плясали хитрые искорки. Юная леди поняла, что сейчас может попросить у Рональда, что пожелает. Пока он заинтересован в ее обществе. - Так не терпится с головой окунуться в столичную жизнь, фройлен? Понимаю, понимаю, - Рон подал ей руку, помогая выбраться из машины, когда она остановилась у одного из тысяч бутиков последней французской моды со сверкающей в свете уличных фонарей витриной. Что-то в этой барышне переменилось стремительно, однако даже это не смогло ускользнуть от острого взгляда Рональда. Она поняла. Ну конечно, она поняла, что сейчас может вертеть молодым немцем и его кошельком, как пожелает, что он, в попытках добиться ее расположения, сделает все. Ну что же, если она так хочет считать себя хозяйкой положения, то... - Прошу, фройлен, - с мягкой улыбкой юноша приоткрыл дверь, пропуская спутницу в просторный, ярко освещенный магазинчик, заставленный стойками и манекенами. - Сегодняшний вечер только для вас. И Элизабет с головой окунулась в чарующий мир моды. Она примеряла наряды один за другим, крутясь перед Рональдом, и тот был доволен. Юной француженки шли практически все наряды. Он купил ей упаковки шелкового белья, шляпки, чулки...несколько блузок и юбок с платьями. Для сегодняшнего выхода в свет Элизабет предпочла платья из нежного шелка малинового цвета, оно как нельзя лучше подчеркивало белизну ее кожи. Белые стоптанные туфельки заменили алые лаковые туфли на высоком каблучке из последней коллекции. Теперь девушка буквально сияла, когда со своим кавалером оказалась в кинотеатре. Здесь было все обустроено по последнему французскому шику, видимо в честь немецких оккупантов. И здесь величественно на стенах располагались красные флаги со свастикой. Людей в зале было не столь много, что было неудивительно, многие предпочитали более увеселительный отдых нежели наслаждаться искусством. - Фройлен, - едва различимый, сквозь громкий звук киноленты, шепот теплом коснулся ушка Элизы, а пальцы свободной руки немца свободно и без стыда прошлись вдоль выреза вверх по ее бедру, обводя окантовку чулков. - Вам все-таки чертовски идет это платье, - в темноте барышня едва ли могла видеть хитрый прищур молодого оккупанта, однако совершенно точно должна была почувствовать губы на своей скуле. - Как вы смотрите на то, чтобы продолжить наше общение в одном из лучших номеров Рица под бутылочку бордо, если вам будет угодно... - тихий дурманящий шепот Рональда. Он уже полностью уверен в своей победе. Хитрая лисья улыбка скользнула по его губам в этот момент. Рискнет ли? Не стушуется? Рональд точно знал, что милая леди желает его ровно настолько, насколько сгорает от стыда от одной лишь мысли о близости с мужчиной. И это придает некоторой остроты, чего-то, что не хватало Рональду с бесчувственными консервативными немками или опытными леди из публичных домов. Губы его мягко коснулись щеки, виска, уголка губ, чуть дразня. Еще... улыбка - поцелуй. На этот раз в плен попали губы, мягкие, пряно-сладкие и столь желание, что захмелевшая от вина и Парижского духа голова тут же пошла кругом. - Я согласна, мисье Нокс,- тихо выдохнула Элизабет, нежно и пока еще неопытно отвечая на пылкие поцелуи Рональда. В темноте не видно, но по губам искусителя скользнула по истине дьявольская улыбка. Сегодня юный белокурый ангел падет. И в том будет его заслуга. Очередная безоговорочная победа - даже двойная. Эрик еще должен ему бутылочку шнапса...