Курс молодого оборотня

Следующим утром парни все дружно проспали. После объявления Питера они были настолько взволнованы, что практически всю ночь не прекращали разговоры об этом. Сразу же после отбоя к парням в спальню пробрались Эрика и Малия, им так же не терпелось поделиться переживаниями, однако их исчезновение из женской спальни не осталось незамеченным и под строгим надзором Дерека и Мередит, девушки вернулись к себе. Парней, если это и расстроило, но не настолько, чтобы сразу же лечь спать. Сон их сморил, когда до рассвета оставалось не более пары часов и это при том, что волнение никуда не делось. Поэтому-то во время подъёма все спали так крепко, что не услышали звона ненавистного будильника. И когда к семи утра на зарядку никто из парней не явился, Дереку пришлось идти с этим разбираться. Как потом им казалось, они довольно легко отделались, всего-то вдвое больше подтягиваний, если учесть насколько Дерек был недоволен их опозданием — его рык ещё долго звенел в ушах. Там же на зарядке он рассказал об изменениях в тренировках на ближайшие несколько дней. Сегодня до обеда расписание не менялось, а вот вечернее занятие с Дереком отменялось, и до ночи у них было свободное время, а затем полнолуние с Питером, и что бы он с ними не сделал, но должно это было продлиться до рассвета, поэтому на завтра объявлялся выходной. В следующие несколько дней после полнолуния такое расписание сохранялось, разве что к обучению подростков-оборотней вновь вернётся Дерек и лишь, затем должно вернуться привычное расписание. От подробностей сегодняшнего полнолуния он отказался, сославшись на то, что это прерогатива альфы, лишь намекнул, что им стоит хорошенько выспаться перед ночью. Собственно весь день так и прошёл в ожидании и поэтому на тренировке по рукопашному бою никто не смог сосредоточиться, хотя предстоящее полнолуние тоже влияло: резкие перепады настроения, не типичность поведения. По крайней мере, этим Скотт объяснил себе сцену, свидетелем которой он невольно стал. Время уже было ближе к вечеру, и никто не знал чем занять себя в эти оставшиеся часы: кто-то спал, набираясь сил перед ночью, некоторые общались между собой, а кто-то просто бесцельно бродил во дворе. Скотт был из тех, кто предпочёл сон. За последние две ночи он в общей сложности если и проспал часов шесть, то хорошо. И так сложились обстоятельства, что и предстоящей ночью ему выспаться не удастся. Вот он и отсыпался, пока мог. Однако некоторые потребности организма были сильнее сонливости и, как бы ему не хотелось, но вставать и идти в уборную пришлось. Краем глаза он заметил, что Кевин тоже спит в своей кровати, так же стоят расправленными постели Джексона и Стайлза, однако самих парней в них не наблюдалось. Должного внимания он на это не обратил и поспешил к заветной двери. Внутри помещение делилось надвое и, находясь ещё в тамбуре, Скотт услышал в одном из них тихий разговор. Не то чтобы он от природы такой любопытный, просто там его друг и Джексон, и хоть отношения у них изменились, но мало ли. В очередной раз порадовавшись, что научился скрывать своё присутствие, он тихонечко подошёл к следующей двери разделяющей тамбур и ванную комнаты, она была приоткрыта, и Скотт решил этим воспользоваться. Как оказалось, разговор был сугубо личный, но Скотт уже не мог себя заставить не слушать. — Я не понимаю, что со мной происходит в последнее время. Нет, я не имею в виду ликантропию, — голос Джексона звучал взволновано, а сам он как потерянный метался из стороны в сторону, — я имею в виду тебя. — Меня? — Стайлз был удивлён, да и вообще он выглядел так, словно не понимал, зачем здесь находится. — Не понимаю. Объясни толком, что ты от меня хочешь? — Тебя. Я хочу тебя, — Джексон на мгновение остановился прямо перед Стайлзом, а затем резко бросился вперёд и, прижав парня к стенке, накрыл его губы своими. Сказать, что Скотт был поражён увиденным, значит не сказать вообще ничего. Но окончательно его вогнало в ступор то, что Стайлз ответил на поцелуй. Недолго, всего на пару секунд, и только потом оттолкнул от себя Уиттмора. — Какого чёрта ты это сделал? — Это наваждение какое-то, — Джексон, кажется, не заметил недовольства Стайлза, сейчас его полностью поглотили собственные переживания, что вполне в его духе. — Я же вижу, как он на тебя смотрит, как ждёт того момента, когда вполне оправдано сможет к тебе прикоснуться. Ничего не могу поделать, ревность в такие моменты меня съедает. — Господи, что ты несёшь?! О ком ты вообще говоришь? — Не делай вид, что не понимаешь. — Но я, правда, не понимаю. Это всё полнолуние, оно первое для тебя и поэтому так странно влияет, — Стайлз был прав, но лишь отчасти, Скотт каким-то образом чувствовал, что не всё в словах Джексона влияние луны, скорее она лишь предлог, чтобы, наконец, высказаться. — А если так, то возможно у меня есть шанс… И ты ответил на поцелуй. Стайлз вдруг покраснел:  — Ну, он был довольно неплох. Но повторять его я не намерен. Даже издали было заметно, как это расстроило Джексона, скорее всего подобный опыт для него в новинку, вряд ли в прежней своей жизни он привык слышать отказы. Но стоит признать, принял он это весьма достойно и по-взрослому, что ли. — Хорошо, я перестану на тебя давить, но пообещай, что хотя бы подумаешь о шансе для нас двоих. — Это пообещать я могу. Скотт понял, если он не хочет попасться, то ему лучше уйти прямо сейчас. Он вышел за дверь назад в комнату и, набросив на себя сонливость, вновь собрался войти, как сразу же в дверях столкнулся с выходящими парнями, но сделав вид, что только что подошёл, нетерпеливо проскользнул внутрь. Вернувшись в свою постель, он специально обратил внимание, что парни улеглись по своим местам, и теперь усиленно делали вид, что пытаются заснуть. Скотт тоже думал, что больше заснуть не выйдет, но едва голова коснулась подушки, как он отключился. И проснулся спустя пару часов от того, что кто-то настойчиво его тряс за плечо и звал по имени. Айзек. Он что-то бормотал насчёт ужина и того, что пропускать его не стоит, вот только просыпаться Скотту ни капли не хотелось, поэтому он потянул настойчивого парня на себя, и тот не устояв на ногах, навалился на кровать, оказавшись лицом к лицу со Скоттом. В сонных размышлениях ему казалось, стоит Айзеку прилечь, как он замолчит, и он-таки замолчал, но Скотт прямо физически ощущал его смятение. А открыв глаза, чтобы узнать, что пошло не так, он наткнулся на взгляд полный смущения и какого-то внутреннего трепета, и мгновенно забыл обо всём остальном. Их лица были настолько близко, что они едва не касались носами друг друга и захоти, стоило лишь слегка приподнять голову, чтобы коснуться чужих губ. И Скотт захотел. Он видел, как расширяются зрачки Айзека, когда он медленно потянулся к его губам, как замешательство в его глазах сменяется ожиданием, даже нетерпением, видел, как его губы тянутся навстречу губам Скотта. И как всё рушится в один момент, когда в дверях спальни появляется жизнерадостный Стайлз. — Кушать подано! Вставайте и идите жрать, пожалуйста! — и только тогда заметил немую сцену между двумя парнями на кровати Скотта. — Воу! Я чему-то помешал? — в ответ ему прилетели лишь два недовольных взгляда. — Тогда не буду мешать, но вам лучше не опаздывать, ужин сегодня обязательная программа. Он ушёл, а Скотт и Айзек вдруг ощутили неловкость, этот странный и волнительный момент бы упущен и они быстро отпрянули друг от друга. Айзек поднялся на ноги и поспешил к выходу, стараясь не смотреть на оставшегося в постели парня. — Я подожду тебя на улице, — и прежде чем скрыться за дверью, услышал ответное «я скоро» Скотта. Управился Скотт действительно быстро и в столовую они пришли вовремя. По дороге оба молчали, ситуация что между ними произошла, была странной, неловкой и в то же время такой желанной, что теперь они совершенно не знали, о чём следует говорить после произошедшего или не произошедшего между ними. Однако эта недосказанность их нисколько не беспокоила, находиться рядом друг с другом, чем-то заниматься или просто молчать, уже давно стало для них привычным и уютным. Да и время сейчас было неподходящее для разговоров по душам, поэтому они, не сговариваясь, решили оставить это на потом. После ужина, не смотря на то, что уже полностью стемнело, и луна вовсю сияла на небе, хоть и не в зените ещё, однако этого хватило, чтобы молодых оборотней начало охватывать безумие, но наставники не спешили с началом сегодняшнего обучения. Они дали время переварить съеденную недавно пищу, и уйти для подготовки ко сну под надёжную защиту женской спальни двум не подверженным влиянию луны девушкам, Кире и Лидии. И за пару часов до полуночи, наконец, появились Питер и Дерек, неся в руках по паре тяжёлых цепей, вроде той, что было сказано Стайлзу привезти с собой. — Что ж, мои дорогие волчата, время вашего ожидания и нетерпения подошло к концу. Осталось лишь принять некоторые меры предосторожности, — Питер указал на цепи в руках, — и вместо восьми парней и девушек здесь уже будут семь волков и койот. Прошу за мной. Он отвёл их на площадку на спортивном поле, которая ранее не использовалась, она была полностью залита бетоном и в некоторых местах были вбиты стальные крюки, видимо для принесённых цепей. — Бойд, Стайлз и Малия, пожалуйста, займите места на площадке, остальным лучше остаться вне её. — Зачем это? — Бойд был встревожен и напряжён сильнее других, и собственно его состояние и было ответом на вопрос. — Не то чтобы мы вам не доверяли, но неизвестно как вы можете себя повести после изменения, волк может оказаться несговорчивым и лучше перестраховаться, — мягко объяснил Дерек, попутно закрепляя цепи на бетонном полу и со всей возможной осторожностью, одевая их на ребят. — Именно поэтому некоторым из вас и было сказано привезти цепь. — Но у меня тоже было сказано, — неожиданно подал голос Кевин, который ещё с самого утра вёл себя спокойней всех, странно, что у него в письме вообще было такое указание. — Уже не нужно, судя по твоим тренировкам, ты будешь в порядке. — Э, почему на мне две? — Бойд начал откровенно злиться и Дерек поспешил затянуть цепи потуже. — Ты большой, очень. Боюсь, одна просто не выдержит. Надеюсь, вам двоим не нужно объяснять, почему на вас цепи? Стайлз и Малия синхронно помотали головами, оба прекрасно понимали, что плохо контролируют свои обращения и не были против перестраховки. — Луна скоро будет в зените, лучше не тянуть, чтобы не дай боже, не потерять над вами контроль, — Питер выступил вперёд, в его глазах вспыхнул алый огонь и в какой-то момент перед ребятами стоял уже не мужчина, а большой волк с чёрной шерстью и белыми подпалинами на груди и лапах. Позади них негромко фыркнул Дерек, привлекая к себе внимание, он тоже обратился, и оказался полностью чёрным волком с такой густой шерстью, что казался даже больше альфы, он важно вышагивал между ними, явно красуясь, пока Питер на него не рыкнул. Им никто особо не рассказывал, как проходит трансформация и всегда казалось, что нечто сродни тому, как показывают в фильмах про оборотней — с ломанием костей во всём теле и сдиранием остатков человеческой кожи, сопровождаемые практически невыносимой болью. На самом же деле ничего подобного не было, важна была лишь концентрация и что-то, что заставляло волка высвободиться. Вроде якоря, чтобы оставаться человеком, а для волка это должно было стать чем-то из его мира. Чему не откуда было взяться у ещё не обращавшихся волчат, и этим самым якорем в первый раз для них должен был стать альфа. И тут Питер зарычал. Это был зов, и противиться ему не было ни сил, ни желания. Скотт не знал, как реагируют остальные, да и если честно, в тот момент ему было на это плевать, хотелось подчиниться, присоединиться к этому зову. И Скотт зарычал в ответ, а когда сознание от вмешательства альфы прояснилось, он уже был не совсем он. Он был волком. Слух, чутьё, зрение всё стало в разы острее и на короткое время дезориентировало, но едва сознание человека уступило место волчьему, как он тут же приспособился. Зато появилось нечто другое, его вдруг потянуло к чему-то или к кому-то, но стоило сделать лишь шаг, как наваждение пропало, потому что он неожиданно запутался в своих лапах, а ещё раздражал хвост, который вертелся как бешеный, и он понятие не имел, как это остановить. Он тихонечко заскулил, надеясь привлечь внимание старших волков, и Дерек откликнулся на просьбу о помощи, так как Питер был всё ещё занят. Скотт, потерявшись в новых ощущениях, не обратил внимания, что кроме него так никто больше не обратился. Пока Дерек проводил ему краткий курс как быть волком, Питер зарычал вновь и теперь уже остальные, один за другим, начали изменяться. И спустя пару минут, посреди поля стояли лишь волки. С чёрным окрасом оказались только Питер и Дерек, так же было два бурых волка — Джексон и Стайлз, а остальные были разных оттенков серого, даже Малия будучи в облике койота. Кроме Скотта. Когда он как смог себя осмотрел, то оказалось, что он белый, полярный волк. И каждый легко узнавался по запаху или благодаря какому-то иному чутью. Вот Эрика, довольно крупная волчица, с интересом осматривает Кевина, который гораздо её мельче. Джексон гордо вышагивает между ними, как и чуть ранее Дерек. А вот этот волк, с красивой слегка волнистой шерстью, несомненно, Айзек, и Скотт вновь ощутил ту странную тягу, теперь смешанную с невероятно приятным запахом. Они уставились друг на друга, но только собрались двинуться навстречу, как трое по-прежнему скованных волков их отвлекли. Собственно меры предосторожности были приняты не зря, кажется, что волки полностью взяли верх над их человеческим естеством и сейчас отчаянно рвались из цепей. Питеру пришлось успокаивать их индивидуально. Стайлз пришёл в себя самый первый, но осталось неясным от влияния альфы или от того, что вокруг него взволнованно крутился Джексон. Малии, потерявшей разум от охватившего её восторга вновь ощутить себя в более привычной для неё шкуре койота, чтобы прийти в себе хватило только одного рыка, и её уже можно было освобождать. А вот с Бойдом пришлось повозиться. Он не хотел слышать никого и, судя по всему, никак не мог найти свой якорь, поэтому Питеру пришлось обращаться назад в человека, чтобы достучаться до человека в Бойде и это сработало. Едва последний оборотень был выпущен на свободу, как почувствовав единение, вся стая тут же пустилась во все тяжкие. Эмоции и чувства звериной натуры брали верх. Они разбежались по всему лагерю, стараясь избавиться хоть от части захлёстывающей их энергии, играючи нападали друг на друга, кусались, старались сбить с ног. А их вой распугал остатки живности на несколько километров вокруг. Даже Дерек позволил себе присоединиться к их игре, и чаще всего его можно было обнаружить в компании двух бурых волков. Скотт же ни на секунду не переставал чуять потрясающий и манящий аромат Айзека. Стоило чуть потянуться за ним, как последние человеческие мысли улетучивались, и волчий разум призывал заявить на него свои права, подчинить Айзека себе. Однако приблизиться друг к другу у них ни разу не получилось. Скотт был силен, и каждый, кто считал его конкурентом за место или положение в стае стремились помериться с ним силой. Ему самому было глубоко плевать на это, однако позволить себе уступить он не мог, как и показать всю свою силу, и всякий такой вызов он старался свести к шутке, к игре. А затем они вдруг услышали звук открываемых ворот и все как один, позабыв обо всём, чем были заняты, рванули к выходу навстречу долгожданной свободе. И всего лишь за пару метров до заветных створок сзади раздался грозный рык, заставивший всю стаю застыть в немом подчинении. Питер вышел вперёд, в его красных глазах плескались власть и превосходство, в каждом в его шаге ощущалась сила, которая давила и подчиняла любого волка в стае. Он встал во главе и неспешно вышел за ворота лагеря и только после сорвался на бег, увлекая за собой беспрекословно слушающихся его волчат. Альфа вёл их вперёд, иногда сворачивая, огибая непреодолимые препятствия, иногда им приходилось делать колоссальные прыжки, чтобы продолжить бег, а то ползти под обвалившимися деревьями, низкими ветвями или естественными каменными сводами. Он учил их быть волками, дикими животными, подчиняющимися только вожаку и стае. Он старался найти для них то, что они впоследствии смогли бы использовать как якорь, то, что поможет им самим обращаться, без помощи альфы. Он не ждал, что они запомнят или поймут это, он хотел, чтобы они это почувствовали. Лёгкость в лапах, едва касающихся земли. Скорость, разрывающая воздух перед ними и порывами ветра холодящая разгорячённые тела. Ясность зрения, не смотря на быстрый бег, позволяющая рассмотреть всё вплоть до росы на траве. Остроту слуха, когда слышно биение всех их сердец одновременно. И чувствительность обоняния, когда сотни запахов били прямо в нос, но ощущался лишь самый приятный. Благодаря этому в забеге Скотт неосознанно держался поближе к Айзеку, а если бы он захотел приглядеться, то понял бы, что и остальные стараются бежать рядом со своими партнёрами.* Время не ощущалось, казалось, оно вообще перестало существовать и сколько они так бежали и как далеко сейчас от лагеря, сказать было сложно. Однако, не смотря на то, что их выносливость заметно повысилась благодаря усердным тренировкам, впечатления и ощущения от происходящего, а так же само поддержание обличия волка съедали много энергии, и скоро Питер вывел их на берег небольшой тихой речушки и позволил им отдохнуть. Перестав чувствовать давление альфы и необходимость быть стаей, все разбрелись кто куда. Дать ли отдых натруженным с непривычки лапам, углубиться в лес в поиске новых запахов и впечатлений или искупаться в нагретой за день речке. Питер и Дерек, который всё это время следовал позади стаи, на случай если кому-то в голову пришло бы отклониться от курса, оба расположились на берегу и лениво следили за волчатами, не вмешиваясь, давая им полную свободу воли. Скотт, едва почувствовав свободу и не в силах сопротивляться себе, а так же гормонам и инстинктам волка, тут же набросился на Айзека, и они откатились в сторону, скрывшись с глаз остальных оборотней. Они боролись, кто окажется сверху, кусались, нежно прикусывая и вылизывая шерсть на шее, на загривке, от чего внутреннее возбуждение лишь усиливалось, как и запах, все это время сводящий с ума и полностью контролирующий разум. И неизвестно насколько далеко могла бы зайти их интимная игра, но в очередной раз подмяв под себя Айзека, Скотт внезапно почувствовал как они оба катятся с пригорка вниз и плюхаются в воду, остужая свои возбуждённые тела и сознания. Окончательно наваждение прошло, когда с берега донёсся дружный странный звериный смех старших волков, а затем Питер завыл, призывая разбежавшуюся стаю собраться вместе. Проблемы возникли с Малией, не смотря на зов, она не пожелала возвращаться, воспоминания о годах проведённых в шкуре зверя вновь напомнили о себе и она попыталась сбежать, побоявшись, что у неё самостоятельно не получиться опять стать койотом. Пришлось Питеру за ней побегать, пока Дерек присматривал за остальными, но не подчиниться прямому приказу альфы волчица не могла. Назад возвращались гораздо более коротким путём, нужно было успеть до рассвета. Из-за усталости, некой внутренней неудовлетворённости, смешанной с множеством впечатлений и восторгов, непосредственно само возращение в лагерь, как и обратное превращение в человека Скотт не запомнил. Казалось, вот он белый волк бежит сквозь лес, и вот уже Скотт — обычный подросток безмятежно спит в своей постели, в обнимку с парнем, который ещё недавно бежал рядом пушистым серым волком, а теперь уютно устроился на чужой кровати, заняв её добрую половину. Эта ситуация обещает стать для них большим сюрпризом при пробуждении.