За кулисами кустов

«Где она? Почему ее нет? Может забыла? Не-ет… Быть не может…» — с такими мыслями ходил по саду Николай, сжимая в руках какую-то бумажку. Он рассматривал кусты лилий. Это были его любимые цветы. Ведь у матери росли точно такие же, а он скучал по ней. Она сейчас там, в другом городе… А он здесь… Ждет… Она и не вспомнит про него, у нее работа. Все это вертелось в его голове не первый, не второй день. Эта мысль была все то время, пока он находился у бабушки с тетей. Все эти раздумья прервал стук маленьких каблучков. Николай вздрогнул. Сердце ёкнуло. «Неужели идет? Что сказать первым?» — раздумья о матери отошли на второй план. Еще пару стуков туфель и вот-вот покажется заветная фигура. Но на удивление Николая, это оказалась не Соня. Не было той кучерявой, черной макушки, с толстой косой вокруг головы. Нету тех худеньких плеч, на которых лежит алый, шелковый платок. Маленькие, фиолетовые глаза не сверкали в его сторону. Тоненькие губы не улыбались для него. В место нее была другая… Более высокая, с такой же толстой, но уже каштановой косой, которая то и дело, что больно била по спине девочки. Она не сразу заметила Николая. Летая в облаках она наткнулась на него. Николай встретился с ней взглядами. Только сейчас он заметил в ее голубых глазах, похожих на Сонины, слезы. — Вера? Что ты тут делаешь? Бабушка ждет тебя в зале! — спросил он, пряча бумажку в карман пиджака. — Я уже получила свое, тебе-то какое дело? Что ты тут делаешь? Вещички иди свои собирай! А то мама такими темпами тебя никогда не дождется! — грубо ответила Вероника, — и не называй меня Верой! Я Ника! Ни-ка! -А почему тогда тебя так Стас называет? — уловив ее на слове, поинтересовался Николай, зная, что поставил ее в неловкое положение. И это было действительно так. Она покраснела, не зная что ответить. Но нашла. — Потому что ты — мой брат. А Стас, он мне друг. Ты-то можешь меня называть не официально. А он встречается со мной только на приемах, и у него нету другого выхода… Она и не заметила, что при людях, назвала Стаса по имени. У них не было принято, что бы кто-то называл не члена своей семьи по имени. Разрешалось только девочку называть другую девочку по имени, а мальчика — мальчика. Эти правила установил сельский совет, именуя это «этикетом среди молодежи». Дети, этим правилам следовали при присутствии взрослых.Но как только они оставались наедине, все правила просто улетали куда-то… Туда — где взрослость, строгость, серость… Но они здесь, где мир наполнен счастьем, весельем, красками. Николай прекрасно понимал, что она — идет от Стаса. Но его не волновало, зачем она к нему ходила. Все его мысли были о Соне. — А где Соня? — все-таки осмелился спросить Николай. Но поняв, что Вер… Ника может что-то заподозрить, добавил: — И где Стас? Все это произошло так быстро, все это осознание, что Вероника не заметила эту неловкую паузу. — Соня еще у бабули… У нее что-то там не сложилось… А Ссс… Огарков… Откуда мне знать? — и она пошла прочь от этого разговора, в беседку, которая была за садом. Николай оставался на месте и продолжал ждать. Ожидание было так мучительно. Минуты — превращались в часы. И растягивались до вечности. Он не видел, как прилетел соловей… Не слышал как тот пел, заливаясь. Кот, забравшийся в сад, набросился на несчастного певца. Но Николаю все равно. Он не слышал, не видел. Это были уже не минуты ожидания. Это было забвение. Его прервало стучание каблуков, но на этот раз легких и быстрых. Из-за дерева выбежала, так ожидаемая, Соня. Она запыхавшись, оглядела сад. Николай, увидев ее, обрадовался и вышел из-за кустов. Она ринулась к нему на шею. — Прости, прости меня! Мария Антоновна не пускала меня! Но я сама виновата… Кто же знал что это была не та книга? — со слезами на глазах, начала жаловаться Соня. Она уткнулась носом в его грудь и хотела заплакать. Николай погладил ее по голове. — Бабушка наверное знала, — с улыбкой произнес он. — Ах, Никола! Скорее бы уже обратно вернуться в Мурманск… Там не будет этих нудных уроков французского… Я ведь даже не хочу его знать! — начала ругаться Соня. Видно было, что слезы ей уже не сдержать. — Со-оня, — протягивая гласную, ласково позвал ее Николай. Ему это очень нравилось. Ее имя, так, звучало мелодично — Я хотел тебе кое-что сказать… - и, выдержав небольшую паузу, спросил: - Ты, надеюсь, не будешь держать на меня зла? — Я  тебе , все прощу! — засмущавшись ответила Соня. Она готовилась к худшему. К тому, что он ее не любит, она ему разонравилась. Все эти плохие мысли нагрянули на нее. Он лишь протянул ей тот листок, который так хорошо прятал от Вероники. Это оказалось письмо. От Матери Николая. В ней было написано:

» Дорогой мой, Николенька! Сегодня я получила от сестры письмо. Ты по мне так соскучился? Ну, не буду тебя томить. 15 февраля жду тебя, вместе с Верочкой, дома. Билеты у бабули. Собирайся тщательно! Ничего не забывай! Ты не скоро сюда вернешься… Бабушка очень устала, да и тете на вас времени нет. А я как раз закончила. Желаю приятной поездки!» Твоя мама, Ирина Никитична.

На Сонины глаза, нахлынула новая волна слез. Горьких. Она сильно прижалась к Николаю и скулила. Он обнял ее в ответ. Так крепко, что Соню, будто-бы окутало одеялом. Таким большим, теплым. Она, немного успокоилась. — Нико-оленька, ты же будешь мне писать? Будешь? Будешь? — дрожащим голосом спросила она. Николай улыбнулся. Но это была не искренняя улыбка… Он прекрасно понимал, что не сможет ей писать письма. Мать против их дружбы. Она хотела, что бы он полюбил другую, которая была противна ему. — Буду! Как только, так сразу! — соврал Николай. Он не хотел ее расстраивать… И понимал что это — плохо. Но другого выхода не было… Соня еще крепче прижалась к нему, на столько, сколько хватило сил. — Люблю… — тихо прошептала она ему на ухо. И чтобы он не заметил как она покраснела, опять спряталась ему в грудь. Там, так ядом, было слышно его сердцебиение… Оно сбилось с ритма…