Жизнь замечательных людей.

Гарри всегда любил четкий распорядок во всем, был довольно рассудителен и, в общем-то, мог бы считать себя вполне дисциплинированным человеком, если бы ему периодически не случалось опаздывать. И пусть опаздывал он не слишком часто, однако все коллеги отчего-то немедленно записали непунктуальность в особенности характера агента Галахада. Но что особенно раздражало, причиной этих опозданий всегда были какие-нибудь совершенно не зависящие от Гарри обстоятельства. То машина застрянет в пробке, то школьный автобус заглохнет на узенькой лондонской улочке, перегородив собой проезд, и приходится добираться другой дорогой, объезжая аж за четыре квартала, потому что студенты надумали провести на соседней улице митинг, а следующие две улицы с односторонним движением, и по ним можно уехать только в противоположную сторону. А если Гарри решит в теплый весенний день прогуляться до ателье пешком, то какой-нибудь спешащий по своим делам клерк непременно столкнется с ним и умудрится опрокинуть на пуленепробиваемый костюм агента Галахада целый стакан кофе - вот и приходится возвращаться домой и переодеваться, потому что джентльмен не может себе позволить разгуливать по улицам с огромным пятном от кофе на пиджаке. Даже своего кандидата на место Ланселота Гарри привел с опозданием только потому, что Эггзи добирался на Сэвил-Роу слишком долго. Мерлин давно уже смирился с опозданиями Гарри и лишь беззлобно подкалывает его время от времени: - Галахад! Опять опаздываете, сэр. А еще Мерлин рассчитывает все подготовительные мероприятия к миссиям Гарри с учетом возможных опозданий мистера Харта. Поэтому в то время как штатное такси Кингсмэн забирает других агентов из их домов за полчаса до назначенного времени отъезда на задание, стараниями главного координатора и с одобрения Артура, чтобы забрать из дома агента Галахада, машину отправляют едва ли не за час - во избежание, как говорит Мерлин. Разумеется, Гарри тоже старается активно бороться с системой и, дабы лишний раз избегать опозданий, предпочитает помимо основного маршрута до места назначения, иметь еще парочку запасных - на всякий пожарный, и для этих целей, перед тем, как выйти из дома, Гарри тщательно проверяет, не ведутся ли где дорожные работы, нет ли где забастовок или аварий. Кроме того, агент Галахад частенько не заезжает домой и остается ночевать в особняке Кингсмэн, если промежуток между только что завершенным заданием и новым составляет менее суток. Еще Гарри всегда старается выходить из дома пораньше, чтобы водителю не приходилось его дожидаться. Вот и сегодня Гарри вышел на крыльцо за пару минут до появления машины. Он как раз собирался запереть дверь, когда откуда ни возьмись объявился Эггзи - раскрасневшийся и расхристанный - похоже бежал бегом несколько кварталов. Не удостоив наставника ни приветствием, ни объяснениями, Эггзи шустро взлетел по ступенькам крыльца и без объявления войны повис у Гарри на шее. Сказать, что Гарри удивился, значит ничего не сказать. Он, разумеется, легко мог бы скрутить зарвавшегося мальчишку в болевой захват или же просто оттолкнуть от себя, если бы не замер истуканом в полнейшем изумлении, потому что Эггзи времени даром не терял и, едва добравшись до наставника, не долго думая, полез целоваться. Гарри понадобилась пара долгих мгновений, прежде чем он все же смог справиться с удивлением, крепко ухватил Эггзи за плечи и решительно отодвинул его от себя. Гарри очень хотел спросить Эггзи, какого черта тот творит, и что вообще происходит, но ему даже не пришлось озвучивать свои вопросы вслух, потому что Эггзи, едва оторвавшись от губ наставника, тут же заговорил сам: - Гарри, я такой тормоз! Я ведь только вчера додумался посмотреть "Никиту" и "Красотку"! Хотя, наверное, и по одной только "Моей прекрасной леди" уже можно было догадаться, но я, и правда, не сообразил. То есть я не сообразил потому, что тогда еще не запал на тебя, а когда запал, то сломал голову, думая, как бы к тебе подкатить, в то время, как ты с самого начала дал мне понять, что заинтересован! Эггзи еще много чего говорил, а Гарри все это время пытался понять, что за чушь Эггзи болтает, и что вообще творится у этого бестолкового мальчишки в голове, если он смог подобное навыдумывать, потому что Гарри, упомянув в свое время эти два фильма, совершенно точно даже близко не имел ввиду ничего такого. Гарри хотелось встряхнуть Эггзи за шкирку, чтобы перестал нести эту околесицу, и как следует вправить ему мозги парой хлестких и излишне прямолинейных, а потому действенных фраз, но в этот момент кэб агентства как раз подъехал и остановился напротив крыльца. Поэтому Гарри, сдержав порыв, ограничился тем, что велел Эггзи успокоиться и ждать его возвращения. Эггзи поспешно закивал, сияя счастливой улыбкой. Прежде чем спуститься с крыльца, Гарри одарил своего протеже на прощание многозначительным взглядом, намекая, чтобы Эггзи вел себя достойно. Вот только Гарри был совсем не уверен, что Эггзи правильно понял его взгляд - слишком уж широко и радостно тот разулыбался в ответ. Хорошо хоть снова не бросился обниматься прямо на глазах у шофера, и Гарри оставалось только радоваться, что одно из основных правил джентльмена - быть сдержанным и не устраивать сцен на людях, прочно укоренилось в сознании Эггзи. В то время как на правило не проявлять явную привязанность и не целоваться на глазах у всей улицы Эггзи сегодня уже успел успешно наплевать. По дороге в агентство Гарри хмуро глядел в окно на мелькающие мимо дома и даже не мог до конца понять, как умудрился попасть в такую абсурдную ситуацию. Гарри был очень недоволен собой, разочарован и зол. Разочарован, потому что проморгал, не досмотрел, не смог вовремя догадаться о чувствах Эггзи. А зол потому, что, как старший и более опытный агент, как наставник, должен, просто обязан был раньше понять, увидеть насколько изменилось поведение мальчика по отношению к нему, и пресечь все это на корню. Нехорошо и малодушно искать себе оправдания, но Гарри думает, что, возможно, его несколько запутали и отвлекли слухи, которые ходили среди персонала Кингсмэн относительно Эггзи и Рокси, а еще об Эггзи и Мерлине. Гарри, вообще-то не был склонен верить слухам и сплетням, но, как шпион, не мог не вычленить из подобных досужих пересудов некое рациональное зерно: например, когда пол-агентства начало бурно обсуждать безнадежную влюбленность сэра Ивейна в леди Ланселот и его тяжкие страдания по этому поводу, Гарри, хоть и игнорировал подобные разговоры, считая их чушью, но понимал что возникли они не на пустом месте, поэтому готов был поверить, что между Эггзи и Рокси возникла симпатия вполне определенного характера. И если бы Эггзи поинтересовался мнением наставника по этому вопросу, то Гарри, разумеется, поддержал бы своего протеже, несмотря на то, что обычно совсем не одобрял связь между коллегами. А вот в слухи про Мерлина, за которым якобы пытается ухаживать Эггзи, Гарри не очень-то верил, потому что в Личном деле Гэри Анвина, которое Гарри знал наизусть, вполне однозначно отмечалось, что Эггзи гетеросексуален. И если на минуточку представить себе, что Эггзи, действительно, заинтересовался Мерлином, то получалось, что либо Эггзи ну очень хорошо скрывал свой интерес к мужчинам, либо Мерлин - вообще первый мужчина, который понравился Эггзи. Гарри считал оба варианта маловероятными и предпочитал относить все разговоры о Мерлине и Эггзи к области фантастики и выдумки. Однако после того, как у Роксаны завязались близкие отношения с сэром Персивалем, а Эггзи сам намекнул, что есть некий джентльмен, к которому он неровно дышит, Гарри все же пришлось побороть удивление и поверить, что его протеже, действительно, пытается ухаживать за главным координатором Кингсмэн. После некоторых раздумий Гарри даже вынужден был признать, что звучит это вполне правдоподобно: Мерлин довольно привлекательный и эффектный мужчина и вполне мог вскружить голову такому неискушенному цветку, как Эггзи. Вот только насколько эффектен и привлекателен был Мерлин, настолько же и непробиваем, поэтому Гарри сильно сомневался, что ухаживания Эггзи приведут хоть к какому-то положительному результату. Исходя из этих соображений, Гарри подумал, что Эггзи, не добившись взаимности от Мерлина, вполне может начать искать себе любовника и за пределами агентства, поэтому на всякий случай упомянул, что если Эггзи найдет кого-то вне их организации, то должен уведомить об этом, дабы его пассию проверил отдел безопасности. Однако Гарри никогда и в голову не могло прийти, что Эггзи способен заинтересоваться им самим. Что там навыдумывал себе этот глупый мальчишка? Да Гарри ему в отцы годится! Но Эггзи об этом, разумеется, не подумал. Не зная толком наставника, с которым они знакомы всего ничего, Эггзи, наверняка, навоображал себе о Гарри всяких небылиц, закрыв глаза на все недостатки мистера Харта, идеализировал его образ и решил, будто Гарри - именно то, что ему нужно. А потом, не озаботившись поинтересоваться мнением самого Гарри по этому вопросу, убедил себя, что влюблен в него, да еще и отчего-то решил, будто Гарри отвечает ему взаимностью. Ну, и что прикажете Гарри со всем этим делать? Как будто ему и без того мало было в жизни проблем, и вот только мальчишки, вбившего себе в голову, что влюбился в собственного наставника, не хватало для полного счастья. Придется по возвращении пригласить Эггзи к себе и довольно жестко с ним поговорить, возможно даже отругать, избавить от всех иллюзий. Потому что Гарри далеко не идеален - он совершенно обычный человек со своими недостатками, дурными привычками и причудами. Кроме того, Гарри слишком привык быть один, его все устраивает, и он совершенно точно не собирается на старости связывать себя отношениями с кем бы то ни было, а особенно с бестолковым пацаном, который вдвое его моложе. Тем более, что слухи о бисексуальности Гарри сильно преувеличены. Само собой, появились эти слухи не на пустом месте. В молодости Гарри, действительно, одно время активно заводил интрижки с представителями своего пола и даже на протяжении почти полугода крутил роман с молодым и очень привлекательным музыкантом филармонии. Но на то, чтобы встречаться с мужчинами, у Гарри были свои причины. Шел девяносто первый год, Гарри Харту было двадцать семь, и он уже шесть лет как являлся агентом секретной шпионской организации "Кингсмэн". За плечами был не один десяток успешных миссий, молодой Галахад любил свою работу и с энтузиазмом брался за любое задание. Даже за задание, на котором предстояло соблазнить кого-то. Даже если этот кто-то оказывался мужчиной. Гарри был абсолютно гетеросексуален, но работа шпиона обязывала проявлять толерантность, хотя в те времена принципы толерантности еще не считались чем-то безоговорочно правильным и необходимым. Конечно, за гомосексуализм уже не сажали, но однополые связи не поощрялись и в открытую не демонстрировались, а зачастую даже скрывались, но это не означает, что люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией не пытались найти себе кого-то и построить отношения. Именно в этом и заключалось очередное задание агента Галахада: ему предстояло сблизиться, завести интрижку, постепенно влюбить в себя и таким образом втереться в доверие к одному молодому и весьма состоятельному биржевому брокеру, который сколотил свое немаленькое состояние с помощью шантажа и нечестных манипуляций на рынке ценных бумаг. Мистер Аллен приехал в Лондон из Нью-Йорка, где проживал постоянно, был очень богат и очень хорош собой, но при этом отличался ошеломляющей беспринципностью, жадностью, склочным характером, крайней подозрительностью и любовью к высоким молодым англичанам. Гарри этот человек был остро неприятен, но он был необходим для достижения цели. Целью, а точнее Объектом миссии был один серьезный бизнесмен, которого Аллен незаконно с помощью шантажа хотел заставить продать за бесценок контрольный пакет акций крупной нефтяной компании. Это могло стать причиной большого переполоха на бирже и обрушения рынка, а возможно даже подтолкнуть к затяжному экономическому кризису. Чтобы не допустить столь нежелательное развитие событий, Гарри, используя ресурсы Кингсмэн, собственную харизму и обаяние постепенно просочился в круг знакомых и коллег мистера Аллена. Желая привлечь к себе внимание, Гарри посещал все светские мероприятия, где активно общался и успешно притворялся юристом - не слишком известным, но с хорошей репутацией и достаточно компетентным, чтобы мистер Аллен, соблазнившись на блестящие рекомендации и купившись на привлекательную внешность, нанял его для помощи в оформлении той самой незаконной и очень засекреченной сделки по продаже контрольного пакета акций нефтяной компании. Кингсмэн необходимо было не просто аннулировать сделку, но и выяснить личность бизнесмена, которого Аллен держал на крючке потому что, согласно добытой Гарри информации, тот, кроме всего прочего, подозревался в связях с мафией и незаконной торговле оружием. Подозрение падало на четырех директоров крупных энергетических и сырьевых компаний, но кто именно из них был тем самым, пока оставалось тайной. Задачей Гарри было настолько войти к Аллену в доверие, чтобы получить от него полный карт-бланш не только на подготовку бумаг, но и на участие в переговорах или же возможность присутствовать при подписании договоров, тогда Гарри смог бы увидеть Объект и узнать его имя. Но для того, чтобы крайне подозрительный и недоверчивый Аллен настолько поверил Гарри, нужно было не просто соблазнить его, а непременно влюбить в себя. Именно это Гарри и пытался сделать на протяжении почти двух месяцев, всячески демонстрируя Аллену свою преданность и профессионализм, а также недвусмысленную симпатию, но при этом не торопясь запрыгивать к нему в постель, что Аллен, привыкший к тому, как все безоговорочно ведутся на его привлекательную внешность, закономерно посчитал серьезностью намерений. Они с Алленом частенько вели долгие разговоры "по душам" за бокалом бренди и Гарри совершенно очаровал Аллена, говоря именно то, что тот хотел услышать, и в то же время иногда непримиримо отстаивая какую-нибудь позицию, кардинально противоречащую мнению Аллена. Их жаркие споры еще больше раззадоривали авантюрного по натуре Аллена. И каждый раз, когда он начинал слишком откровенно флиртовать, Гарри совершенно правдоподобно делал вид, что очень польщен, однако при этом как будто немного смущается, но и сам флиртовал в ответ, хотя и более утонченно, попутно сдерживая себя, чтобы не съездить Аллену по физиономии, потому что доподлинно знал, сколько людей разорил своими махинациями и шантажом этот человек, иногда отбирая все, до последнего пенни. Спустя два месяца усилия агента Галахада все же увенчались успехом: Аллен проникся к Гарри симпатией и доверием. Сделка с Объектом ожидалась со дня на день, и Гарри теперь был не только к ней допущен, но, с подачи Аллена, даже узнал кое-какие подробности компромата на загадочного бизнесмена, за исключением имени, разумеется. А сам Аллен настолько растаял и позабыл о своей подозрительности, что пригласил Гарри на романтический ужин, который, вполне ожидаемо, должен был закончиться постелью. Гарри давно готов был к такому развитию событий, вот только была одна очень серьезная и довольно деликатная проблема: у Гарри на мужиков не стояло. От слова "совсем". Проблема, хоть и была очень серьезная, но вполне решаемая - отдел хим. разработок выдал Гарри особую таблетку, которую следовало принять примерно за полчаса до того, как отправляться непосредственно в постель с кем бы то ни было. И тогда, вне зависимости от пола, возраста и внешности партнера, никаких проблем с эрекцией не возникнет. Гарри незаметно принял чудо-таблетку во время десерта, рассчитав, что, пока они закончат ужин и доедут до квартиры Аллена, как раз пройдет полчаса. Но тут случилось непредвиденное: точным выстрелом неизвестного снайпера Аллену разнесло полголовы. Это могло означать, что, во-первых, Объект миссии скорее всего, действительно, имеет связи с мафией, а во-вторых, Объект достаточно хорошо осведомлен о степени небывалого доверия, которую Аллен выказывал Гарри. И, поскольку Объект не мог договориться с Алленом, то решил, что проще будет договориться с его юристом, который, наверняка знает, где хранится компромат, используемый Алленом для шантажа, а кроме того не только располагает всей информацией по сделке, но и может отыграть ее назад. И чтобы Гарри был посговорчивей, Аллена застрелили прямо у него на глазах. Однако дело было в том, что при всем оказываемом доверии, Аллен так и не сказал Гарри, где хранит компромат, только поделился частью сведений, опять же не называя имен. Если бы агент Галахад получил доступ непосредственно к самой информации, то его миссия уже была бы завершена. А так Гарри предстояло и дальше притворяться юристом мистера Аллена и ждать, пока Объект свяжется с ним, чтобы обговорить условия отмены сделки и потребовать вернуть сведения, которые Аллен использовал для шантажа. Поэтому Гарри оставался в ресторане, где был застрелен его неслучившийся любовник и ждал приезда полиции, как и все остальные свидетели. Смерть Аллена совершенно Гарри не расстроила - скорее, он даже считал, что тот получил по заслугам. Но Гарри был уверен, что те, кто застрелил Аллена, за ним, наблюдали, а потому приходилось делать вид, будто глубоко скорбит, чтобы у Объекта ни в коем случае не возникло сомнений в близкой связи Аллена и его юриста. И вот, когда, наконец, приехала полиция, и констебль, допрашивающий Гарри, поднял скатерть, которой укрыли труп Аллена, решив получше разглядеть его размозженный выстрелом череп, сработала чудо-таблетка Кингсмэн и у Гарри встал. Да так капитально, что ни один пуленепробиваемый костюм не смог бы скрыть его эрекцию, и Гарри совершенно не мог хоть что-то по этому поводу сделать. От грандиозного скандала и ярлыка "некрофил" и "извращенец" Гарри с большим трудом избавил в срочном порядке посланный Кингсмэн психолог, который, после долгих стараний, все же смог убедить полицию и простых обывателей, что столь неожиданное возбуждение есть ни что иное, как своеобразная реакция на стресс и последствия шока. Дело в итоге замяли, Объект вышел на Гарри, как и предполагалось, и миссия была успешно завершена, но Гарри очень не понравилось то чувство беспомощности, которое он испытал, когда его подвел собственный организм, когда Гарри фактически утратил контроль над своим телом, которое категорически не слушалось и из оружия превратилось в помеху. Гарри терпеть не мог терять контроль и больше не собирался без острой на то необходимости полагаться на девайсы, которые могут так его подвести во время миссий, поэтому решил сделать все, чтобы ему никогда больше не пришлось использовать такие горе-таблетки. Понятно, что стимуляторы или обезболивающее исключить или заменить невозможно, но вот контролировать собственную эрекцию все же вполне реально. У Гарри ушло почти восемь месяцев на то, чтобы с помощью психологов, постоянных аутотренингов и самовнушения, наконец, убедить себя в сексуальной привлекательности мужского тела и научиться возбуждаться не только на хорошеньких девушек и женщин. Сначала Гарри почти месяц ограничивался тем, что заставлял себя мастурбировать, думая о мужчинах, представляя себе секс с ними. Затем он попробовал заводить короткие ни к чему не обязывающие интрижки с представителями своего пола. И только еще три месяца спустя решился, наконец, на полноценный роман с привлекательным молодым музыкантом. Что ж, Гарри, в общем-то, был собой доволен, потому что за год сумел достичь прекрасных результатов: не только развить в себе бисексуальные наклонности и теперь мог отправляться на любое задание по соблазнению, не прибегая к помощи тех злополучных таблеток, но даже смог немного увлечься другим мужчиной и вполне наслаждался отношениями с ним. Через пять с половиной месяцев Гарри расстался со своим любовником на вполне дружеской ноте и отправился на длительную миссию на Север Африки. А еще год спустя познакомился с очаровательной девушкой, влюбился и сделал ей предложение, которое та с радостью приняла. Но из-за работы Гарри их брак не продлился долго и закончился разводом. После этого Гарри не заводил долгих и серьезных отношений с другими женщинами. С мужчинами и вовсе вступал в связи только если того требовало задание, но тем не менее, за ним так и закрепилась репутация бисексуала. Гарри в общем-то было все равно. Правду знали лишь Мерлин да прежний Артур - Честер Кинг, с остальными сослуживцами Гарри по этому поводу не откровенничал и, как оказалось, зря. Потому что теперь Эггзи, основываясь на ложной информации, ожидал от Гарри взаимности на свою глупую влюбленность.