- 15 -
Исин нашёл для Криса подходящий домик на окраине города в тихом квартале. Домик был так себе, но пусть и крошечный, зато уютный. Чонин и Исин помогали Крису перевезти вещи, хотя Исин по распоряжению Криса больше следил за Чонином и не позволял этому маленькому непоседе таскать тяжёлые коробки. — Всего две комнаты? — обескураженно вопросил Чонин, сунув любопытный нос в гостиную-кухню и спальню. — А ванная и туалет хотя бы есть? — Не оскорбляй дом моей двоюродной тётушки! — Исин попытался отвесить Чонину подзатыльник, но здорово промахнулся и едва не сломал себе пальцы о косяк. Не учёл, что Чонин уворачивался от подзатыльников профессионально, натренированный не без помощи Криса. Вот уши спасал не всегда. — Тут всё есть. Даже чердак и подвал. Правда, их надо расчищать. Думаю, если Крису захочется побольше места, он и расчистит. Если вообще тут останется. — Это вот? — распахнув хлипкую дверцу, Чонин щёлкнул выключателем и со скорбным лицом осмотрел унитаз, маленькую раковину и ванну, в которой Крис поместился бы со скрипом. — Жуть, здесь даже нет зеркала. Хён, ты собираешься тут жить? Правда? — Избалованное дитя, — подытожил Исин, сокрушённо покачав головой. — Ничего подобного, — заступился за Чонина Крис. — Просто он привык к домам побольше. И чтобы там непременно был зал для танцев с уймой зеркал. Профдеформация, так сказать. Крис провёл ладонью по взлохмаченным волосам Чонина, и тот тут же засиял счастливой улыбкой. Тем более, Крис не соврал — Чонин был неприхотливым и работы не боялся, и никогда не пререкался и не возмущался, если Крис просил его выбросить мусор или ещё что сделать по дому, когда сам не успевал или задерживался в университете. — Ну да, ну да. Вы сейчас обратно? — Позже. Надо хоть коробки куда-то поставить, а то всё покидали как попало, а мне потом разгребать. — Тогда ладно, я поеду. Если что-то понадобится, звони. — Зеркало. Зеркало уже понадобилось, — настойчиво напомнил Чонин — любитель вертеться перед зеркалами по поводу и без. — Господи, чёртовы корейцы... Вот прямо сейчас вынь им да положь... Да найду я зеркало, найду и привезу! Крис запер за Исином дверь и отправил Чонина в гостиную, велев достать посуду, подключить кофеварку и микроволновку, и проверить, есть ли в ржавой раковине вообще вода. Устранив Чонина подальше от тяжёлых коробок, Крис сам перетаскал их на чердачную лестницу. Смахнув пот со лба, сунулся в гостиную, чтобы проверить, как там Чонин. Чонин увлечённо драил раковину всеми найденными губками. Оттирал ржавчину, закатав рукава рубашки и слегка высунув кончик языка. На узком столе у стены микроволновка высвечивала точное время, а кофеварка мигала красным огоньком, сообщая, что кофе Криса готов и ждёт, чтоб его выпили. Посуда аккуратно стояла на полках над столом, а в углу высились "домиком" пустые коробки. — Ты там дыру не протрёшь, малыш? — Крис выдвинул из-под стола табурет и собрался сесть на него. — Скорее, сотру руки в кровь. — Чонин потёр подбородок запястьем, обернулся и совершенно неожиданно рявкнул: — Не садись на него! Поздно. Крис сел и стремительно завалился назад. Пятки взлетели в воздух выше головы, и Крис хлопнулся спиной о пол так, что дух вышибло. — Чёрт! Хён, я специально его под стол задвинул! Живой? Крис ошалело моргнул, когда перед глазами возник встревоженный Чонин и протянул ему руку. — Хён? Скажи что-нибудь! У тебя молоток и гвозди есть? Или надёжная верёвка? Табурет колченогий. Надо или новый купить, или отремонтировать этот. Хватайся, ну! Чонин помог ему подняться и провёл ладонью по спине. — Хён, не молчи. Болит где-нибудь? — Не волнуйся... — Крис нашёл в себе силы растянуть губы в улыбке, хотя спина болела зверски и как-то неравномерно. — Может, полежишь немного? — Чонин принялся сосредоточенно обтирать ладони Криса полотенцем. Только тогда до Криса дошло, что у Чонина руки в мыльной пене, и он испачкал ладони Криса, когда помогал встать с пола. Крис отобрал у Чонина полотенце, притянул его к себе, обхватив за пояс, и тронул губами висок. — А ты умеешь быть заботливым, малыш... Чонин немедленно отстранился и посмотрел из-под длинной чёлки с раздражением в глазах. — Хён, я же просил тебя... Крис притянул его обратно и крепко обнял, шепнув на ухо: — Жэнь. Лучше? — Терпеть не могу китайский, — фыркнул Чонин, но отстраниться не попытался, потому Крис повторил заметно севшим голосом: — Жэнь... Просто "перевёл" имя Чонина на китайский и урезал до уменьшительно-ласкательного варианта. — Я ещё не отмыл раковину, — тихо напомнил Чонин и удрал к упомянутой раковине, оставив Криса с носом. Маленький паршивец. А ведь точно знал, что Крис истосковался даже просто по прикосновениям. Чонин так рьяно взялся за раковину, что пена вздыбилась пушистым покрывалом, норовя перевалить через металлический бортик и шмякнуться белыми хлопьями на пол. Крис не выдержал, шагнул к Чонину вплотную и обнял за пояс, прижавшись к гибкой спине грудью. Чонин выпустил из рук губку, когда он потёрся бёдрами о твёрдые ягодицы. Вздрогнул от жгучего поцелуя в шею, сбоку, и медленно откинул голову Крису на плечо, позволяя провести пальцами по красиво очерченным мышцам и расстегнуть пуговицу. — Хён, ты всё-таки решил нормально попрощаться? — хриплым от возбуждения голосом уточнил Чонин, едва Крис просунул ладонь под рубашку и скользнул пальцами по груди, задев выпуклую вершинку соска. Крис помедлил, переваривая слова, а потом развернул Чонина к себе лицом и провёл губами по его горячим губам. — Я раздену тебя, ладно? Сам. — Крис перехватил запястья Чонина, невольно улыбнулся, отметив на руках снежную пенную белизну, и принялся сосредоточенно расстёгивать рубашку. Сдвинул ткань, обнажая широкие плечи. Провёл пальцами по коже от шеи в стороны, вниз — до самых локтей. Рубашка упала на пол, а Крис коснулся пояса джинсов. Пальцы уже заметно дрожали, потому с молнией пришлось повозиться. Крис напряжённо замер, глядя Чонину в глаза. Кончики пальцев покалывало, когда он поддевал широкую резинку и слабо тянул вниз. Смотрел на помеченные синяками колени, пока Чонин послушно переступал ногами, сбрасывая брюки и бельё. Крис сглотнул, тронув лодыжку ладонью. Мягкие волоски щекотали кончики пальцев. Через пару лет они обещали стать гуще и длиннее. Крис прикрыл глаза, бережно коснувшись губами колена. Собравшись с силами, отпрянул и принялся торопливо стаскивать одежду с себя, стараясь не замечать жадный взгляд Чонина. Покончив с раздеванием, обнял Чонина и прижал к себе. Слепо водил руками по горячему телу и задыхался от ответных прикосновений, из-за которых боль в отшибленной спине испарялась. И было мало. Твёрдость и напряжение мышц под пальцами сводили с ума. Крису хотелось трогать и трогать каждый кусочек Чонина, одновременно прижимаясь губами к быстро пульсирующей жилке на шее. Весь Чонин как будто был только для Криса сейчас. Самый идеальный — для него. Самый особенный и именно такой, о каком Крис всегда мечтал. Горячий, пылкий, чистый и искренний. Как его танцы. Сгусток честных страстей. Ладони Чонина едва заметно подрагивали, прижимаясь к бёдрам Криса. Прикосновениями они повторяли все линии, пока пальцы не впились слегка в ягодицы, заставляя Криса придвинуться ещё ближе, потереться. Руку на члене Чонин воспринял без энтузиазма. — Хён, ну ты же не... — Не спеши. — Крис занял Чонина поцелуем, чтобы утихомирить и отвлечь. Сам же придвинулся ещё немного. Ровно настолько, чтобы обхватить ладонью сразу оба члена и поймать пальцы Чонина, чтобы притянуть к своей руке. Чтобы они оба в равной степени сжимали крепкие стволы и чувствовали возбуждение друг друга одновременно. — Не отпускай, — хриплым шёпотом попросил Крис, переплетая свои пальцы с пальцами Чонина. Он всё ниже склонял голову, хватая ртом выдохи Чонина. Чонин не уклонялся, алея скулами, и тоже тянулся к нему. Пока их губы не встретились. Тихо шумела льющаяся в раковину из крана вода. Этот шум разбавляли звуки поцелуев и тяжёлое дыхание. Крис свободной рукой обводил острые очертания лопаток на спине Чонина и снова целовал его, всё быстрее толкаясь в тесное кольцо из их переплетённых пальцев. Отчётливо чувствовал трение о рельефный ствол, увитый набухшими от возбуждения венками, большим пальцем оглаживал округлую головку и ощущал лёгкие касания горячих пальцев на собственном члене. В самом низу живота невыносимой тяжестью скапливалось удовольствие, скручивалось, как тугая пружина, которая вот-вот сорвётся и со звоном выстрелит, распрямится... Кончить вместе было... как прыжок с тарзанки над морским заливом. Сначала захватывает дух, потом хочется ухватиться за напарника изо всех сил, а затем — один сплошной восторг и блаженная невесомость. Крис прижимался лбом к плечу Чонина, едва дышал и дрожал от нахлынувшей слабости. Рукой бессмысленно водил по твёрдым мышцам живота, размазывая по коже густые капли, потом ловил такие же влажные от спермы пальцы Чонина и сжимал в ладони. Жмурился, чувствуя частые горячие выдохи ухом и щекой, украдкой проводил губами по плечу и теснее прижимался к дрожащему Чонину. Чонин по-прежнему оставался его верой, его религией и его Богом. Единственным, кого Крис хотел здесь и сейчас. Навсегда. И единственным, кого Крис не мог отпустить. Но Бог испытывал его, потому что Чонину было всего шестнадцать. Единственный изъян, но непреодолимый — здесь и сейчас. *** Все ночи до отъезда Чонин провёл в постели Криса. И это всегда заканчивалось одинаково. Они лишь прикасались друг к другу руками. И сколько Чонин ни пытался, сломать оборону Криса так и не смог. Дело по-прежнему было не в его неопытности, а в убеждениях и вере Криса. — Твои принципы как будто из железа, — непослушными после оргазма губами прошептал Чонин. Крис с грустной улыбкой провёл пальцами по бедру, растирая тёплые капли по бронзовой коже. — Тебе пора собираться. Самолёт ждать не будет. Чонин ожёг его быстрым взглядом из-под густых ресниц, приоткрыл губы, словно хотел что-то сказать, но не сказал. Скатившись с кровати, умчался. Даже одеяло не прихватил. Крис быстрее покончил с душем, оделся и поднялся на второй этаж, с сожалением оглядывая стены, что уже стали родными. Заглянул в комнату Чонина и осмотрел вещи, разложенные вокруг сумки на кровати. А в сумке Крис заметил свой шарф, аккуратно свёрнутый и сунутый в прозрачный пакет. И те самые джинсы, что они покупали вместе. На кровати ещё лежали две сложенные футболки, две рубашки, свежее бельё, плеер и ноутбук, несколько дисков. Всё остальное Чонин уже сложил. Крис без спешки закончил собирать сумку Чонина, застегнул на молнию и огляделся. На столе стоял наполовину пустой флакон. Надпись Крис не одолел — точно не французский и не английский, но открыл и понюхал. Запах узнал сразу же — особенно чёткие мандариновые нотки. Поколебавшись, Крис смахнул флакон со стола и сунул в карман. Уже в машине Крис переложил флакон в бардачок до того, как Чонин устроился рядом на соседнем сиденье. Они молчали, пока ехали. И Чонин старался не смотреть на Криса. Впрочем, если бы не данное госпоже Ким слово, он отправил бы Чонина в аэропорт одного. На такси. Потому что прощаться Крис ненавидел. Ещё больше он ненавидел провожать уезжающих. Крис не знал, почему в местах, где люди постоянно сменяют друг друга, прощание ощущалось так остро и безысходно. Хуже вокзалов и аэропортов не было ничего. — Полчаса осталось, — тихо произнёс он, замедлив шаги. — Я пойду, наверное. Просто... Нет, неважно. — Хён... — Чонин смотрел на него исподлобья. — Ненавижу прощаться. Прости. Если пробуду тут ещё хоть минуту... — Крис провёл ладонью по лицу, шагнул к Чонину, порывисто обнял и тронул ухо губами: — Я люблю тебя, мой мальчик. До встречи. Может быть. Крис круто развернулся и зашагал в обратном направлении. Быстро. Ещё быстрее. До машины он добрался почти бегом, завёл и погнал прочь. Старался контролировать скорость, но срывался опять, когда под веками жжение усиливалось. На перекрёстке огни светофора начали расплываться перед глазами. — Не реви, придурок. Будь мужиком. Сожми яйца в кулак и не реви. Помогало паршиво. Хотя до своего нового дома Крис всё-таки продержался. Бросил машину у тротуара как придётся, вломился в дом, сжимая в руке украденный флакон, захлопнул дверь, прислонился к ней спиной, медленно сполз на пол, побился затылком о деревянную панель, пытаясь вылечить боль внутри болью снаружи, но таки сорвался на глухие рыдания. Ломкие и неумелые, трудные, рвущиеся из груди. Потому что, чёрт возьми, было слишком больно. Как оторвать себе руку, ногу или голову. Пустота там, где раньше грело теплом. И больше не будет "Доброе утро, хён", взрыва смеха в сочетании со свежим синяком на колене или плече, озорных искорок в тёплых лучистых глазах, колдовских танцев под плач гитары, забавных прогулок по вечернему городу, уговоров сходить на ипподром и записаться на уроки верховой езды, кучи вопросов о юридических тонкостях, жара гибкого тела по ночам под его одеялом, манящих губ, изумительных ключиц под бронзовой кожей, строгого взгляда и ворчания по поводу неразумных трат, смущённого румянца на скулах и щеках... Крис не представлял, чем можно заполнить эту пустоту. Не представлял, как сделать так, чтобы залепить все эти дыры в жизни, оставшиеся после Чонина. Как из автомата расстреляли... И не представлял, как можно больше не таскать при себе согревающую мазь и пластыри. Скрутив крышку с флакона, нюхал и нюхал терпкий аромат, вылавливая мандариновые нотки. Как будто дышал Чонином. Всё ещё. Достаточно закрыть глаза и представить, что он всё ещё рядом. Крис добрался до кровати и свернулся клубком под одеялом. Открытый флакон сунул под подушку — чуял аромат даже так. Чуть легче, но боль по-прежнему пульсировала в груди. Как сердце и вместе с сердцем. Каждый гулкий удар разгонял по телу яд, сковывал оцепенением, делал каждый вдох и выдох трудными и болезненными. Проще было бы сдохнуть, но Крис ещё не достал баллон с закисью азота. Зато обзавёлся подвалом — расчистить только. Чёрное или белое. Всё или ничего. Ничего. Пока что. Такой вот расклад. Крис не помнил, когда и как смог уснуть, но проснулся в семь вечера, заставил себя выползти из-под одеяла, вломиться в ванную и встать под тугие струи. Переодевшись наконец, включил свет в гостиной, проверил воду, всыпал кофе и ткнул пальцем в кнопку кофеварки. И так и не понял, что заставило его подойти к входной двери и распахнуть её. У двери стояла знакомая сумка, а Чонин сидел на ступеньках, подобрав ноги и подтянув колени к груди. И не обернулся, хотя силуэт Криса отпечатался рядом с ним в ярком прямоугольнике света. Крис поёжился от резкого порыва холодного ветра, потом в голос чертыхнулся, ухватил Чонина за шкирку и втащил в дом вместе с сумкой. — Сдурел совсем?! — загремел он, волоча Чонина за собой в ванную. — Кто же сидит в таком состоянии на холодном?! Сдохнуть хочешь? Или чтобы скрючило уж раз и навсегда? Крис буквально сдирал с безмолвного Чонина одежду, а потом запихивал под горячую воду, безжалостно растирая спину и поясницу жёсткой губкой. — Ну вот что ты делаешь? Хоть бы думал иногда, ты же сообразительный. И практичный. Но обязательно надо сделать дурость, чтобы испортить хорошее впечатление? Иди сюда... Крис завернул Чонина в пушистое полотенце и принялся яростно тереть. — Закончил орать, хён? — тихо спросил Чонин, пытаясь поймать его взгляд. — Я только начал, мелкий засранец! Какого чёрта ты не летишь в Париж? И как ты вообще... чёрт бы тебя побрал с твоими заскоками! Сюда иди! Куда? Крис почти грубо толкнул Чонина, развернув носом к спальне, подтащил к кровати и едва не свалил Чонина на одеяло, но тот удержался на ногах, ухватившись за Криса. Вцепился мёртвой хваткой в рубашку и опалил выдохом губы. — Хён... займись со мной любовью. — Чонин... — Если так хочешь... как хочешь. Только по-настоящему. Я не могу вот так уехать. Просто не могу. Мне надо... надо... мне надо почувствовать тебя. Закрыть глаза и не видеть влажные дорожки на щеках. Не слушать сбивчивый шёпот, отдирая от рубашки цепкие пальцы. Не трогать плечи и узкие бёдра, укладывая на кровать. Не целовать неподатливые твёрдые губы и не вдыхать мандариновый флёр... Легче сказать, чем сделать. Крис метнулся в ванную, вернулся в спальню, рассыпая поверх одеяла блестящие квадратики и тюбики со смазкой. Вёл ладонью по ноге, разглядывая вытянувшегося на кровати Чонина. Такой худенький и хрупкий, несмотря на широкие плечи и тренированные мышцы. Поднявшись, неторопливо сбрасывал одежду, продолжая смотреть на Чонина и решая, как же ему быть. Господи, он хотел Чонина так сильно, что легче было сдохнуть на месте. А любил ещё больше, чем хотел, если такое вообще возможно. И потому готов был сам себя придушить, если потребуется. Придумал идеальный вариант, когда поставил колено на край кровати. Сначала склонился над Чонином, мягко целуя в губы, потом медленно ласкал шею, плечи и грудь, без спешки спускаясь губами всё ниже и ниже. Коснулся ладонями бёдер, огладил ноги и легонько надавил на колени, заставляя Чонина немного раздвинуть ноги. Попытку Чонина ещё и согнуть ноги в коленях тут же пресёк, нажав сверху руками. Ему лишь требовалось место, чтобы устроиться между ног Чонина — для удобства. И он снова гладил голени, проводил пальцами по внутренней стороне бедра, наклонившись, водил губами по слегка подрагивающим мышцам живота, разглядывал наливающийся тяжестью член и притрагивался к нему пальцами. — Что... что мне делать, хён? — почти неразборчиво прошептал приподнявшийся на локтях Чонин. — Ничего. Просто получать удовольствие, — хрипло отозвался Крис, вдыхая запах Чонина и оглаживая тугие яички большим пальцем. — Главная действующая роль у тебя будет во втором акте этой пьесы... Крис прикрыл глаза, ощутив на губах приятную округлость головки. Охватил пальцами основание члена, провёл до самых губ, обратно и позволил головке скользнуть в рот. Толстый ствол едва помещался, но Крис упрямо вёл губами вниз, стараясь взять как можно глубже и дышать носом, чтобы плотнее сжимать ствол внутри и создавать возбуждающую вибрацию. Он прижимал ладонями бёдра Чонина, удерживая на месте и пока не позволяя двигаться. Крис редко делал нечто подобное, потому требовалось воскресить в памяти опыт. Кроме того, он знал, что с непривычки быстро устанет, потому не следовало расслабляться, если он хотел, чтобы всё получилось хорошо. А он хотел. Очень хотел. Чонин, уронив голову на подушку, смотрел на него пристально, не отводя глаз. Он шумно выдыхал приоткрытым ртом, и в уголке слева розовел кончик языка. Вздрагивал из-за прикосновений, комкал в пальцах простыню и иногда пытался податься бёдрами вверх. Крис твёрдо положил ладонь ему на плоский живот и надавил, повёл левой рукой по правому бедру, охватил пальцами ногу над коленом и осторожно потянул. Держал и заставлял Чонина отвести правую ногу в сторону, но не позволял оторвать её от матраса. Крис целовал горячую кожу от колена до паха, без остановки поглаживая и губами, и пальцами по внутренней стороне бедра. Там же, где отчётливо ощущалась твёрдость под кожей — рядом с пахом, надавливал пальцами немного сильнее и слушал, как Чонин громко втягивает в себя воздух и задыхается. На его теле сухожилия по твёрдости напоминали кости, но он бурно реагировал, стоило их приласкать. Крис вернул ногу Чонина в то положение, в котором она была прежде, и опять огладил бёдра. Медленно забирал в рот твёрдый пульсирующий ствол и вёл ладонями по бокам, животу и груди. — Хён... Хён... — Пальцы Чонина сжали его волосы на затылке, заставив коротко усмехнуться — прямо с членом во рту. Крис с силой прижал бёдра Чонина к матрасу, не разрешив рвануться вверх, и прикрыл глаза, умирая от долгого низкого стона. — Крис... Дождался. Пусть и едва слышное, прерывистым шёпотом, но точно не осточертевшее "хён". Крис каждый раз безжалостно мучил Чонина и дразнил лёгкими касаниями пальцев и губ, а брал в рот и дарил пьянящее удовольствие только в ответ на "Крис". Его мальчик всегда был умным и сообразительным. И всё понимал правильно. Прикрыв глаза, Крис насаживался ртом на подрагивающий член и больше не пытался сдерживать Чонина. С непривычки в самом деле заныла челюсть, а некоторые особенно сильные толчки отдавались тупой болью в горле, но это не имело никакого значения. Чонин сбивчиво повторял и повторял его имя, танцуя у него в руках, пытаясь ускользнуть и одновременно дорваться до последней грани. Крис жадно глотал струйки семени, собирал губами капли с кожи и продолжал оглаживать напряжённое тело, пока Чонин не притих. Приподнявшись, Крис зачарованно смотрел на вздымающуюся и опадающую грудь, на чётко проступающие очертания рёбер и слабо подрагивающие мышцы живота. Потом неторопливо целовал шею и водил пальцами по ключицам, пока Чонин сражался с дыханием и цеплялся за него. Чонин удивлённо распахнул глаза, стоило выдернуть у него из-под головы подушку. Приподнялся на локтях, наблюдая за тем, как Крис укладывал подушку на простыню и садился на неё. Дотянувшись до блестящих квадратиков на краю, Крис расправился с упаковкой и достал презерватив. Поймав Чонина за руку, подтащил к себе и принялся раскатывать латекс по слегка дрожащим пальцам. — Что... — Ш-ш-ш. — Крис невесомо тронул губами уголок рта, впихнул Чонину в левую ладонь тюбик и отклонился назад, опираясь на руки. Медленно согнул ноги в коленях, широко разводя их перед Чонином. — Нет уж, смотри. Картина редкая, так что цени момент. Чонин с мукой закусил нижнюю губу, но послушно уставился туда, куда велели. На шее выразительно дёрнулся кадык. — Это всё твоё, но только пальцами. Сегодня, — хрипло пробормотал Крис. Чонин поднял на него растерянный взгляд, но почти сразу опустил обратно и облизнул нижнюю губу. Смотрел и не двигался. — Ну и что ты там увидел? — Тебе прямым текстом сказать? — попытался обфырчать его Чонин, всё ещё не отводя глаз от широко раздвинутых перед ним ног. — А можно... — Нет. Только пальцы. Я в этом не силён, а ты вообще в первый раз. Сделай что-нибудь уже, а то я глупо себя чувствую. Чонин подался вперёд, но тут же спохватился, повозился с тюбиком, а через минуту Крис вздрогнул от лёгкого прикосновения. Влажное и прохладное на коже заставило Криса похолодеть — снаружи и внутри. Не из-за страха, а из-за ожидания. Он понятия не имел, каким будет Чонин в этой игре, и терялся в предположениях. Невольно зажмурился, едва Чонин левой рукой прикоснулся к его члену, продолжая правой оглаживать чувствительную кожу меж разведённых ног. Не выдержав долго, Крис вновь поймал руку Чонина и заставил плавно надавить на сжатые мышцы, проталкивая внутрь кончик обтянутого латексом пальца. Тихий выдох заставил Криса распахнуть глаза и залюбоваться ошеломлённым лицом Чонина. А потом он сдавленно застонал — палец вошёл немного глубже. Чонин, закусив кончик языка, медленно двигал пальцем, не пытаясь пока погрузить его полностью в мягкую тесноту, а лишь растирал стенки и очерчивал полукружия, и проводил внутри пальцем по спирали. Это было приятно. Приятнее, чем Крис рассчитывал. Он сбито дышал, а Чонин увлечённо изучал его реакции: жадно смотрел, то облизывая, то покусывая губы, снова возбуждался и трогал внутри. Крис даже потерялся во времени и дёрнулся всем телом от неожиданности, разводя ноги ещё шире. — Что?.. Крис... — Уймись, — рухнув спиной на простыни и переведя дух, хрипло попросил Крис. — В яблочко. Повторить сможешь? — А... — Чонин покопошился между его ног и снова начал мягко поглаживать внутри, растягивая края заднего прохода увереннее. Крис не знал наверняка, но предполагал, что Чонин растягивает его уже двумя пальцами. — Чёрт!.. Крис вскинулся и удивлённо уставился на застывшего Чонина. Потом сообразил, что к чему. — Господи, это всего лишь пальцы! — Прости... — Чонин зажмурился, едва выговаривая слова и честно пытаясь сдержать возбуждение. — Я представил, что не пальцы... — Ага, ещё снова ляпни, что у меня такие красивые бёдра, что ты можешь кончить только от вида вставленных в меня пальцев. — Ты весь очень красивый, — оклемавшись немного, тихо ответил Чонин с неподдельной искренностью и провёл кончиками пальцев внутри Криса. Прямо по... Крис разметался на кровати, закинув руки за голову и приподняв бёдра выше. С рваным стоном насадился на пальцы сильнее, заставляя их вновь ударить "в яблочко". Метался, почти не ощущая прикосновений свободной руки Чонина к бёдрам, животу, груди. Чонин терпел и снова трогал его внутри, привыкая к пульсации мышц и оглаживая набухший от прилившей крови бугорок то осторожно, то резко. Крис опасался, что Чонина надолго не хватит, но прогадал. Хватило. Глаза горели, конечно, пугающе, но он ни разу не попытался нарушить запрет и накинуться на Криса в попытке засунуть в него член. Явно хотел, но сумел сдержаться. И сумел довести Криса до оргазма одними пальцами так, что у Криса перед глазами потемнело, а все пять чувств окончательно перепутались. Крис долго лежал, прижимая к себе Чонина и приходя в себя. Не сразу осознал, что Чонин смотрит на него в упор и кусает губы. — Что? — А когда мы... по-настоящему? — Когда ты вернёшься. Если. — Хён... — Нет. — Крис исступлённо целовал Чонина, заставляя умолкнуть. — Нет. Нет. Никаких обещаний. Никаких клятв. Ничего. И ты не обязан возвращаться. — Ты не хочешь... чтобы я... Крис смахнул его ладонь с груди и снова поцеловал, чтобы заткнулся и не давал обещаний, из-за которых появилось бы слишком много надежд и ожиданий. — Ты не обязан возвращаться. Но я буду ждать тебя. Крис наконец оторвался от губ Чонина, пропустил меж пальцами тёмные пряди и провёл легонько по твёрдо очерченной скуле, глядя прямо в глаза. — Ненавижу прощаться. Ждать веселее. Утром сядешь в такси и свалишь в свою чёртову Францию. Карту я тебе отдал, так что билет обменяешь сам. — Хён... — Заткнись, ладно? Иначе выкину за дверь прямо сейчас. У меня хреново с романтикой, мой мальчик. Я просто буду здесь. И ты знаешь, где меня найти. Я люблю тебя, но сохнуть по тебе не стану, даже не надейся. Просто буду ждать. — Крис... — Спи. — Крис укрыл их обоих одеялом и притянул Чонина к себе, чтобы прижаться губами к виску. — Спи, ладно? Только ни слова не говори больше. Утром Чонин упрямо не желал просыпаться, так что Крис перекинул его через плечо, отнёс в ванную и сунул под воду, с широкой улыбкой выслушивая сочную корейскую ругань и получая брызги в лицо. Завтракали и собирали Чонина в повторную поездку молча. Так же молча Чонин демонстративно снял с крючка запасные ключи от дома и сунул в карман джинсов. А потом вцепился в Криса мёртвой хваткой. Крис минут пять прижимал его к двери, поддавшись на провокацию, целовал несдержанно и отчаянно, почти терзая губы и причиняя боль, но отпустил, когда подъехавшее такси нетерпеливо засигналило. Вытолкнув Чонина за порог вместе с сумкой, Крис захлопнул дверь и закрыл на замок. Стоял, прислонившись лбом к косяку до тех пор, пока такси не отъехало от дома. Стоял и мысленно осыпал самого себя проклятиями, потому что не смог остаться там, где планировал. Не смог удержаться. Поддался собственной слабости и напору Чонина. Но ещё Крис чувствовал робкое счастье, потому что у него оставались воспоминания. Как мандариновый флёр, которым пропиталась спальня. Ночью, когда Крис забрал подушку, Чонин, видимо, нашёл флакон. И теперь флакон стоял у кровати на низком столике, плотно закрытый крышкой. Но запах остался. Впитался в простыни и одеяло вместе с запахами растаявшей с рассветом ночи. Впитался в Криса. Из-под флакона выглядывал обрывок салфетки. Крис отлично знал этот чёткий и несколько угловатый почерк. "Ты мой и всегда будешь моим".Ещё не конец tbc