Правдивая история рыцаря О Сэхуна

Здравствуйте, котики. А сейчас я вам расскажу сказку про дракона и рыцаря. И нет, эту сказку вы точно не знаете. Настоящему рыцарю полагается найти пещеру с драконом, вынести оттуда всё ценное имущество, потом выволочь дракона за хвост, убить дракона, отрубить ему голову, надеть сей трофей на пику, прихватить драконье яйцо и под фанфары въехать в замок состоятельным и знаменитым человеком. Таким образом, рыцари и драконы буквально созданы друг для друга, ведь благодаря всего одному дракону рыцарь в силах решить столько важных вопросов и нехило приподняться в суровом средневековом обществе, где даже нормального водопровода нет. Проблема лишь в том, что количество драконов ограничено. В итоге, как в старинной легенде про Дункана МакЛауда, в живых должен остаться только один. Ну и потом, сами знаете, некий рыцарь — назовём его Георгием — находит пещеру с последним драконом, пришпиливает беднягу копьём к земле, отчекрыживает черепушку, венчает ею пику, бессовестно тырит яйцо и прочее ценное имущество, а после возводится церковью в ранг святых. Жорик сделал крутую карьеру, нечего сказать. Но на самом деле всё было совсем не так. И рыцаря звали Сэхуном. Просто О Сэхуном. До тех пор, пока он, конечно же, не мутировал в спящую красавицу в силу определённых обстоятельств, но это уже совсем, совсем другая сказка. Итого: Количество рыцарей — один (оруженосец, рыцарь в перспективе). Количество драконов — один. Количество вынесенного из пещеры ценного имущества — ноль. Количество отрубленных голов — ноль. Количество драконьих яиц — два/ноль/одно в перспективе. Количество принцесс — ноль/одна в перспективе. Количество принцев — один, но удалён за ненадобностью/ноль. Количество хвостов точному подсчёту не поддаётся. Процент сказочного вранья — шестьдесят. Итак, правдивая история рыцаря О Сэхуна была вот такой...

Правдивая (самая) история рыцаря (в ту пору он был оруженосцем, если честно, но мы закроем на это глаза) О Сэхуна

За очередным внеплановым поворотом возникла развилка, и Сэхун остановился, чтобы свериться с картой. При свете факела долго пытался разобрать каракули замкового старожила, сплюнул от досады и сунул карту обратно под тяжёлый, как сто собак, нагрудник. Ладно, если вы не уверены, что заблудились, надежда ещё есть. На оба варианта. Так поговаривал наставник, обучавший оруженосцев верховой езде. Обучал в той же манере: если вы не уверены, что лошадь понесла, держитесь в седле с достоинством, даже если вас оттуда сдувает нахрен, а голова колотится обо все попадающиеся навстречу предметы. Это, вроде как, по-рыцарски. А Сэхуну очень хотелось стать рыцарем. Судя по тому, как прилично вели себя под ним лошади, шанс у него был. Сэхун с горем пополам оттарабанил в оруженосцах без малого шесть лет, после чего и вытянул счастливый жребий. Две недели назад в замок нагрянул принц со свитой, устроили пир, охоту, потом снова пир. Ну а на пиру, как водится, вспоминали великое и относительно неплохо подзабытое. Сын господина даже похвастал рогом из драконьей кости. Ну вот и понеслось. Принц в драконов не верил, да никто их и не видел в последние годы. Сам Сэхун с натугой вспомнил, что только прадед рассказывал байки об украденной драконом принцессе в пору его юности. Прадедовой юности, конечно. — Сказки это всё. Нет их. — А вот и есть, — не сдержался господин замка, грохнув бокалом о тяжёлые дубовые доски стола. — У нас живёт один. Правда, паскуда такая, не показывается. Овец таскает, стервец. Раз в месяц, из года в год. Ещё при моих предках проказничал. Но берёт только овец. Большей шкоды никогда не делает. Сэхун аккуратно плеснул в пару опустевших кружек пива и затих в тени, пытаясь припомнить, о чём там господин толкует. Не было же дракона. Сэхун ни разу не слышал, но овцы регулярно пропадали — факт. — Он такой тихий, что о нём уже лет двести с гаком никто не вспоминает. Раньше так и звали лощину на востоке и весь хребет оттуда — Горы Тихого Дракона. — А чего он там торчит? — удивился кто-то из свиты принца. — Да кто ж его знает, — отмахнулся господин. — За три сотни лет никто туда не совался. А те, кто совался, так там и остались. — Странные вы люди, — поразился принц. — Если там и впрямь дракон, то что вы тут пнями сидите? Давно бы сходили за драконьей головой и яйцом. Или у вас тут нет молодняка, чтобы подвиги совершать? — Какие подвиги, если у них одна дурь в голове? — уныло пробормотал наставник Сэхуна, тыча ножом в кабанью ляжку на блюде. — Да и зачем? Дракон же тихий. Пущай живёт тварюшка. Лилось пиво, лилось вино, все взахлёб вспоминали истории про драконов, а Сэхун уже едва ноги волочил после очередного забега в погребок за выпивкой. Видимо, он пропустил какой-то важный поворот в застольной беседе, потому что, вернувшись с бочонком пива, услышал уже грандиозные планы по снаряжению войска. Войску полагалось найти дракона, отсечь голову, водрузить на пику и забрать яйцо. Согласно поверью, в драконьем яйце полагалось храниться куче золотых монет. Или амброзии, делающей смертных бессмертными. Или Граалю. Ну или там ещё какому ценному артефакту. В детстве Сэхун украл из курятника пару обычных яиц, чтобы разжиться парой золотых монет к грядущей ярмарке. Пером не описать постигшее его разочарование. С тех пор он сильно сомневался, что в драконьих яйцах найдётся что-то полезное. Тем более, амброзия. После куриных яиц он вообще в сказки не верил. Только в белки и желтки. — Нет, ну что это за подвиг, если всем скопом на одного несчастного дракона? — Почему это несчастного? — возмутился изрядно захмелевший принц. — Потому что последний. — Оставить на развод тогда. — Как? Где дракониху ему брать будем? А вдруг он сам дракониха? — Непорядок. Тогда и впрямь целым войском как-то позорно. Даже мне не с руки ехать, я же великий и знаменитый рыцарь, а тут тихий дракон какой-то, о котором уже почти никто не помнит... Сэхун обречённо закатил глаза, когда принц требовательно постучал кулаком по столу, чтобы ему налили добавки. В зале на ногах из служек и оруженосцев только Сэхун и остался. Пришлось идти к другому концу стола и лить принцу ещё пива. — Это что ещё за великовозрастное дитя? — Принц поймал Сэхуна за полу туники с хозяйским гербом на спине. — Оруженосец, ваше высочество. Вам своих не хватает? — Такой здоровый и до сих пор оруженосец? Ты п-почему ещё ор-руженосец, конь? — Я не конь. Я Сэхун. Просто не было случая совершить подвиг. Тут не так весело, как в ваших владениях, — мрачно отозвался Сэхун и попытался одновременно удержать бочонок и разогнуть пальцы принца, цепко ухватившие его за тунику. — Во! Тут оруженосец жалуется, что развернуться негде. А у вас целый дракон. Слушай, конь... Сэхун... то есть. Добудешь драконью голову и волшебное яйцо, и мы тебя в рыцари — ыть! Идёт? Сэхун наморщил лоб, размышляя, в чём же тут подвох. Не считая того, что дракона, скорее всего, не существует. С другой стороны, если он сходит туда, где никто не был, а потом вернётся, его по-любому "ыть!" в рыцари. Должны. Всегда можно сказать, что дракон удирал от него, теряя когти и чешую, так вот напугался, что и дорогу обратно забыл. На пьяную голову вспомнили, что один старожил всё же забредал в те места. Нашли старожила, напоили и уговорили нарисовать карту. Потом ошалевшего от прыти пьяных рыцарей Сэхуна поволокли в арсенал. Раздели, обмерили, затолкали в брюки из плотной ткани, напялили поддоспешный свитер, в котором Сэхун тут же потом облился и чуть не взвыл из-за зачесавшейся сразу во всех местах спины. — Не митусись под тесаком, малец. Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз — инеем, — заржал принц и велел нести остальное. "Остальное" искали долго, потому что местные рыцари в латах почти и не появлялись. Какие латы, если вокруг смирные селяне и овцы? А на охоте в латах несподручно. От металлического громыхания всякий зверь удирает — хрен догонишь потом. Сэхун даже думать не хотел, из какой дыры выволокли тяжеленный нагрудник. Он честно сопротивлялся до последнего, но его одолели количеством. А потом поздно было метаться — в одиночку Сэхун в жизни не снял бы эту клятую наковальню. Когда на него цепляли наплечники, наручи и прочую стальную лабуду, он уже взирал на это с философским спокойствием. И даже глазом не моргнул, когда на голову нахлобучили шлем с роскошным плюмажем. Сэхун с душераздирающим скрипом медленно завалился назад. Наверное, плюмаж перевесил всё остальное. На пол громыхнулся отлично — аж замок содрогнулся. Все, кто ещё не спал, наверняка стали заиками. — Может, подпорку какую-нибудь? — задумчиво предложили из угла. — Под зад, ага, — ехидно отозвался принц. — А на коне он как поедет? Сэхуна в этот миг волновало только то, что с коня падать выше и дольше. Если его вообще смогут на коня посадить, потому что сам он в жизни никуда не влезет — в таком виде. Зато теперь он прекрасно понимал, почему из славных подвигов только один из десяти рыцарей возвращался живым. Великие же люди. Сэхуну бы хоть капельку их величия, чтобы от пола отлипнуть. Но величия хватало только на невозмутимое выражение на лице — настоящий рыцарь любые неприятности встречает достойно и безмятежно, он же рыцарь. — Не пойдёт. Нужен облегчённый вариант, — подытожил принц. — Согласен и вовсе на пиратскую версию, — подал голос с пола Сэхун. — Я не гордый и не королевских кровей, а смирение — добродетель истинного рыцаря. Сказано — сделано. С нагрудником всё равно не повезло, но в новом показушном Сэхун хотя бы не норовил завалиться на бок. Всё остальное вообще не ощущалось, включая шлем. Чудная тонкая жесть. Ткни пальчиком — отличная боевая вмятина устрашающего вида обеспечена. — Орёл, да? — осмотрев дело рук своих, то есть, Сэхуна в пиратских доспехах, строго вопросил принц. — Предлагаю пнуть, чтоб полетел навстречу подвигам, а мы будем ждать результата — погреб ещё не опустел. — Лошадку дайте. Боевую какую. Карту. А, меч забыли! Игрушечный унесите, дайте нормальный, а то совсем уж... И щит ещё! Дитя! — Принц ухватил Сэхуна за плечи и с важным видом кивнул. — На подвиг идёшь, гордись. Убей дракона, верни людям надежду и принеси голову или яйцо. А лучше — и то, и другое. Много трофеев, дитя, это всегда хорошо. И быть тебе рыцарем по праву! Ступай с Богом. Проще говоря, пошёл вон и без трофея не возвращайся. Сэхун кое-как влез в седло, сердито подёргал тяжёлый нагрудник, прицепил принесённый меч к седлу и пустил лошадку рысью. Ненадолго, потому что трястись в седле, громыхая железом на всю округу, было отнюдь не весело. И лошадка скоро поплелась так, как ей самой больше нравилось. Сэхун же просто убедился, что лошадиная голова смотрит на восток, намотал на руку поводья и задремал. Во сне он строил грандиозные планы. Дракона того никто давным-давно не видел. А вдруг он скопытился уже? То есть, хвост откинул? Сэхун спокойно себе отчекрыжит ему черепушку, пошарит в закромах, прихватит яйцо, если найдётся, и станет рыцарем наконец. А стать рыцарем — это свобода. Скачи себе по дорогам, путешествуй, смотри на новые земли — и никто тебе не указ. И никаких опостылевших замшелых замковых стен, никаких наставников и всяких невоспитанных мордоворотов, требующих то пива, то мяса, то шубу им поднеси, то камзол... К чёрту. День поприветствовал Сэхуна внезапно и грубо — толстой веткой по шлему. Сэхун сверзился с лошадки, полюбовался на ясное небо без единого облачка, проверил, целы ли конечности, и приподнялся. Лошадка завезла его на горную тропу, по которой явно давно не ходили, так что ветки деревьев росли низко. Об одну из них задремавший Сэхун шлемом и приложился. Дальше имело смысл двигаться только на своих двоих. Ну а что делать? Не возвращаться же за топором. Сэхун попробовал рубить ветки мечом, но после того, как едва не сверзился с обрыва в лихом замахе, решил не рисковать. До входа в пещеру он добрался к вечеру без приключений. Пели птички, шумела листва, и никто не норовил выпрыгнуть из жидких кустов. Накрутив факелов, Сэхун изучил карту и сунулся во мрак. Так вот он и добрался до незапланированного поворота и развилки. Под нагрудником всё немилосердно чесалось, ноги гудели от усталости, а на карте ничего разобрать не удавалось. — Направо? Налево? Прямо? Правильным рыцарям полагалось ходить только прямо, но Сэхуна не воодушевляли мелкие кости, щедро рассыпанные по камням в узком проходе. Да и он, собственно, ещё не рыцарь. Сэхун вздохнул, огляделся на всякий случай и шмыгнул в левый тоннель, что выглядел опрятнее. Немного прошагав строго вперёд, Сэхун наткнулся на родник, напился, умылся и набрал воды в походную флягу. На всякий случай. А когда отошёл на пару шагов от родника, полюбовался на крупную надпись на латыни: "Не пей, дурак, козлёночком станешь". И под надписью в камне отпечатался след маленького копытца. Сэхун яростно плевался и пытался придумать способ извлечь из себя выпитую воду. Тихо паниковал, рассматривая собственные руки, которые всё никак не желали превращаться в копытца. Потом успокоился и твёрдо решил отыскать шутника, намалевавшего на стене предупреждение, не соответствующее истине. — Найду и такого козлёночка... Сэхун хотел сделать привал у родника, но передумал, различив за каменной стеной подозрительное шуршание. Было как-то не по себе, так что он решил двигаться дальше в надежде найти местечко поудобнее. Связка с факелами казалась уже такой же тяжёлой, как и фляга с водой на поясе. Меч вообще стал неподъёмным. Хорошо ещё, что щит Сэхун не брал с собой. Прошагав немного по узкому тоннелю, Сэхун остановился. Ему приблазнился свет. Поразмыслив, Сэхун погасил факел. Свет не приблазнился — впереди и впрямь светилось. Сэхун побрёл к источнику света в потёмках. И чем ближе он подходил, тем отчётливее понимал, что свет льётся в пролом в стене. Подобравшись к краю пролома, Сэхун осторожно выглянул и прищурился. Вокруг плясали язычки пламени. Десятки, сотни разнокалиберных свечек. Попривыкнув немного, Сэхун раскрыл глаза пошире и принялся осматриваться уже внимательнее. За проломом в ярком свете купался выбитый в камне зал. Колонны, резные статуи, горы золотых монет, закрытые и открытые сундуки, стоящие ровно и перевернутые, стопки книг, свитки, драгоценные камни... и кости. На вид — человеческие. У дальней стены кучкой сложили с десяток черепов, побросали мечи и щиты, пару шлемов. Сэхун сглотнул и высунулся немного, чтобы оглядеть весь зал. Дракона не увидел, зато увидел кое-кого другого. Этот кое-кто лежал в небольшом углублении, обнесённом низким бортиком из гладких камней, и походил на обычного человека. В общем-то, он выглядел не старше самого Сэхуна. Вода, над которой кружил лёгкий пар, прятала от глаз Сэхуна почти всё, кроме широких плеч, сильной и гибкой шеи и чуть запрокинутой головы. Тёмные волосы липли к вискам, густые ресницы затеняли глаза, а на дерзком подбородке с ямочкой играли блики от воды. Странный парень сладко потянулся, ухватился ладонями за бортик и неспешно выбрался из воды. Стройный, тонкий в поясе, с длинными ногами. И Сэхун растерянно моргнул, уставившись на массивное металлическое кольцо на левой лодыжке. Когда же парень двинулся к стене, за ним со звоном и лязгом потянулась толстая цепь. Цепь казалась чересчур крепкой и здоровенной для парнишки, что мог похвастать изысканной грацией в движениях. Он двигался невообразимо красиво даже с такой тяжестью на ноге. Парень порылся в горе тряпок, вытянул кожаные брюки и принялся надевать их. Сэхун озадаченно почесал затылок, потому что как же цепь? С цепью получилось непонятно, потому что парень всё-таки надел брюки. Сэхун терзал себя предположениями, как такое вообще возможно сделать с цепью на ноге. Вести амбарную книгу Сэхуну точно не доверили бы, потому что ни черта у него не сходилось. Он как раз перебрался через завал, а странный парень затянул тесёмки на рубахе, и они одновременно вскинули головы, чтобы уставиться друг на друга. — Э, не бойся, ладно? — неуверенно попросил Сэхун. — Я тебе помогу. Парень пялился на него так, словно Сэхун и впрямь стал козлёночком. — Поможешь? — Голос у него оказался низким и глубоким, и странно мягким, ласкающим слух. Должно быть, таким удобно разговаривать в пещерах, не опасаясь спровоцировать камнепад. — Ну да. Я рыцарь, так что я тебя спасу. — Сэхун деловито потянул меч из ножен и осмотрел цепь. Нет, перерубить точно не выйдет. Он наклонился и подобрал с каменного пола обломок металлической спицы, опустился на колено рядом с парнишкой, которого то ли в жертву дракону принесли, то ли ещё зачем посадили на цепь, и осмотрел браслет на лодыжке. — Дай-ка сюда... — Сэхун потянул к себе чужую ногу, ощупал неожиданно тонкую лодыжку с густой шёрсткой, сдвинул браслет и нашёл замочную скважину. Пошуровав там обломком спицы, довольно кивнул, когда внутри отчётливо щёлкнуло. — Ну вот... Он сунул обломок спицы в сапог, стянул с тонкой лодыжки расстёгнутый браслет и отбросил в сторону вместе с цепью. Потом вскинул голову и чуть не шлёпнулся на задницу. Странный парень смотрел на него с таким выражением, будто увидел бритого ёжика. — Гм... ты точно рыцарь? — осторожно уточнил он, переводя взгляд с Сэхуна на собственную ногу, которую Сэхун держал за лодыжку уже обеими руками. — Да, а что? — немного обиженно уточнил Сэхун. — Я... э... как бы... шевалье О Сэхун из... из... замка у Гор Тихого Дракона. Вот. Можешь звать меня просто Сэхун. У тебя-то имя есть? Сэхун уставился на ногу, которую продолжал держать обеими руками, чуть ли не прижимая к груди. Рассмотрел узкую ступню и сглотнул. Пожалуй, такие красивые и чистые ноги случались только у знати. Сэхун даже рискнул провести по ступне пальцами — не нашёл и намёка на мозоли. Гладкая кожа сочного бронзового оттенка. Если б парень не был таким смуглым, Сэхун без колебаний записал бы его в принцы. Ну а что? Внешность и повадки очень даже... — Кай, — тихо отозвался освобождённый от цепи кандидат в принцы. — Э? — Просто Кай. Будь добр, Сэхун, верни мне ногу. У тебя уже две есть, третья тебе точно ни к чему. — О! Чёрт, конечно... — Сэхун поспешно разжал руки и поднялся с пола. — Знаешь, у меня тут кое-какие дела вообще-то, поэтому если ты знаешь дорогу к выходу, то вперёд. Если не знаешь, я тебе объяснить не смогу. Кажется, немного заблудился. Но ещё ты можешь пойти со мной, если хочешь. — Куда? — Гм... искать дракона, — беспомощно развёл руками Сэхун. — Зачем искать дракона? — Мне надо... понимаешь, отчерепушить ему чекрыжку... тьфу! То есть, отчекрыжить черепушку и забрать яйцо. Кай смотрел на него большими и бесконечно удивлёнными глазами. — Ну, мне надо отсечь дракону голову и унести яйцо. Так положено, — сделал ещё одну попытку донести до Кая суть великого подвига Сэхун. — Зачем? — с искренним недоумением вопросил Кай. — Он что-то натворил? Убил твою семью или друга? Наслал страшное проклятие? Или что? — Нет, просто... просто так принято. Драконов убивают. На всякий случай. У Кая медленно поползли вверх брови, потом он нахмурился и скрестил руки на груди, смерив Сэхуна оценивающим взглядом. — А тебе лично зачем отрубать голову дракону, шевалье... О Сэхун? Сэхуну пришла в голову мысль, что с этим типом так просто кашу точно не сваришь. Любопытный какой! — Если я отрублю голову и принесу яйцо, я стану рыцарем. — Это вроде кретина в железе на коне и с палкой в руках, которому положено постоянно искать способ удачнее покончить с собой? — По-моему, ты не очень хорошо уловил суть... — По-моему, я прекрасно её уловил. Ты где-то посеял палку, которой собираешься убивать дракона, кстати. Можешь пошарить в том углу, там завалялись неплохие экземпляры. Правда, прежним владельцам они помогли так же хорошо, как мёртвому припарки. — Слушай, ты вообще кто такой? — взвился окончательно выведенный из себя Сэхун и заткнулся, потому что под звонкое "чпок" его правое копытце... То есть, его рука вдруг стала копытцем. Козлиным. — Ой... — Уметь читать рыцарям тоже не обязательно, ясно... — протянул Кай, с интересом разглядывая аккуратное копытце Сэхуна. — Козу в доспехах я ещё не видел, но всё бывает в первый раз... — Так это была правда? Про козлёночка? — А какой смысл писать ложь? — Кай потыкал в копытце пальцем, и под очередное "чпок" левая кисть Сэхуна обернулась копытцем. — Мама... — растерянно выдал Сэхун и всё-таки хлопнулся на пятую точку, таращась на копытца. — Это так навсегда и останется? — Не волнуйся, к утру всё придёт к гармоничному виду. Один минус — ты не сможешь говорить. — Мама... — беспомощно повторил Сэхун. — Козлов в рыцари, кстати, принимают? — Как-то не очень. Кай вздохнул, опустился на корточки и осмотрел оба копытца. — Можно что-нибудь сделать? — неуверенно спросил у него Сэхун. Ему упорно казалось — без какой-либо чёткой и ясной причины, что Кай в силах ему помочь. — В теории — можно. На практике — как получится. Я давно не занимался такими вещами, так что... — Но ты ведь попробуешь, да? — Сэхун застыл при новом "чпок", потом выдохнул и поёрзал задницей по полу. — Нога? — Нет, — сдавленно отозвался Сэхун. — Кажется... кажется, хвостик. — Прелесть какая, — поделился впечатлениями Кай, заглянув ему за спину. — В брюках теперь дырка на любопытном месте. Хотя хвост отлично её маскирует. Ладно. Будем делать из тебя человека. Как-нибудь. Кай убрёл в угол, зашуршал там чем-то, бормоча себе под нос, что не помнит, где в последний раз видел серебро. Оно и неудивительно, если всё вокруг было присыпано золотом. Сэхун даже пару раз ковырнул копытцем золотые монеты под ногами, но серебро не нашёл. Когда Кай соизволил вернуться с серебряной монетой в руках, Сэхун чпокнул уже дважды и украсился чудными рожками. — Так бы и съел тебя, — оглядев рогатого и копытного Сэхуна, порадовал Кай с пугающе плотоядным видом. — Приступим? — Давно пора. — Сэхун попытался испепелить насмешника взглядом, но не преуспел. Кай сосредоточенно принялся катать монету на ладони. Сэхун всё шире и шире раскрывал глаза, таращась на сминавшееся под пальцами Кая серебро. Металл походил на бумагу и сворачивался в шарик — гладкий и блестящий. Накрыв шарик другой ладонью сверху, Кай растёр его в пыль. Буквально. И сдул эту чёртову пыль на Сэхуна. Прямо в лицо, чтоб его! Сэхун отчаянно чихал и кашлял под почти непрерывное чпоканье. Перед глазами всё расплывалось из-за подступивших слёз. Когда же его отпустило, он обнаружил, что лежит на полу и цепляется пальцами за каменные выступы. Нормальными родными пальцами, а не копытцами. Сэхун торопливо обшарил себя руками и убедился, что всё своё на месте, а чужое пропало, но дырка на любопытном... — Получилось? — Похоже на то. И на твоём месте флягу я бы выбросил. Сэхун тут же нашарил флягу на поясе, сдёрнул и отбросил подальше. — Слушай, ты кто вообще такой? — Он требовательно смотрел на Кая, а тот чуть грустно улыбался. — Ну?! — Дракон. Кстати, тебе какое яйцо нужно? Правое или левое? Конечно, мне уже будет как-то без разницы с отрубленной головой, но, сам понимаешь, врождённая драконья любознательность... Сэхун оторопело уставился на бёдра Кая, помотал головой, приходя в себя, и раздражённо поднялся с пола. — Спятил? Мне надо драконье яйцо. Большое такое. — Сэхун честно попытался руками в воздухе изобразить нечто крупное и округлое. — О... Ну тогда у тебя ничего не выйдет. — Это ещё почему? — Потому что из такого яйца обычно вылупляется дракон. Для этого нужны особые условия. — А, тебе нужна дракониха? У Кая снова выразительно поползли вверх брови. — Кто? — Дракониха. Чтобы... ну... — Сэхун честно попытался показать руками, как драконы могут делать детей, но сам же смутился и сдался. — Гм... нюансы я уловил, но драконих не бывает. Есть только драконы. Одинаковые особи. — Господи... А размножаются драконы как? Почкованием? — возмутился Сэхун и едва не вцепился в ворот рубахи Кая, чтобы встряхнуть его как следует. — Нет. Драконы не размножаются. — Кай уселся на кучу золота и подтянул к себе сапоги из воловьей кожи. — Что, совсем? — Совсем. — А как же... — Сэхун снова попытался изобразить жестами в воздухе одну из заповедей, ту, которая "плодитесь и размножайтесь", только пиратскую версию, нацеленную на получение удовольствия от процесса, так сказать. — Принцессы, рыцари вот на огонёк заходят, — пожал плечами Кай, натянул на левую ногу сапог и взялся за другой. — Но рыцари же мальчики, — не понял Сэхун. — Девочка, мальчик... какая разница? — Кай щёлкнул пальцами, и Сэхун замер, потом с тихим ужасом уставился на собственную грудь, где вырез роскошного платья отлично подчёркивал две весьма аппетитные "дыньки". Без раздумий Сэхун бросил ладони к паху и чуть не взвыл, обнаружив там... точнее, не обнаружив! Совсем! — Разницы нет, когда видишь разум и душу. Кай снова щёлкнул пальцами, и Сэхун испустил долгий вздох с чувством непередаваемого облегчения, нащупав... Нащупав, короче. — Жуть... Но неужели в самом деле драконы не размножаются? — придя в себя после эксперимента, уточнил на всякий случай Сэхун. Кай задумчиво разглядывал сапоги на собственных ногах. — Нет. Это нецелесообразно при сроке жизни дракона. Когда дракон проживает тысячу лет, он превращается в яйцо, если хочет переродиться и узнать мир с новой стороны. Если же дракон очень старый и уже не испытывает никаких желаний, он просто умирает. И тогда в мире становится меньше магии. — Слушай, а ты хочешь переродиться? Может, ты превратишься в яйцо? Поможем друг другу. — Я ещё не прожил тысячу лет, — развеселился Кай. — При всём желании ничего не получится. — И много тебе до тысячи осталось? — Семьсот сорок два года. Хочешь подождать немного? — Кай звонко расхохотался, запрокинув голову. Спустя миг Сэхун хохотал вместе с ним, потому что удержаться было невозможно. — Эй, — отсмеявшись, позвал Сэхун, — а почему ты тут на цепи-то сидел? — Наверное, потому что посадили? — ехидно предположил Кай. — Кто? И зачем? — Потому что я — последний дракон. Если меня не будет, в мире не останется магии. Вот маги и посадили. Чтобы у них осталось хоть что-то. Представляю, как они будут бегать в панике, когда узнают, что цепь с меня снял какой-то недоделанный рыцарь с навыками опытного взломщика. — И вовсе я не взломщик, — обиделся Сэхун. — Просто кастелян, паскуда, не просыхает и постоянно теряет ключи, а господин любит, когда всё быстро-быстро. Тут хочешь или нет, а научишься открывать замки без ключей. — Даже магические? — хитро прищурился Кай. — Так замок был обычный, — с недоумением развёл руками Сэхун. — И вообще! Последний дракон, ха! Ты совсем не похож на дракона. Худосочный какой-то. И мелкий для дракона. И не старше меня на вид. Кай смерил его надменным взглядом и фыркнул. — Я в облике человека, придурок. Чтобы не выделяться и не привлекать внимания. В этом весь смысл. В облике дракона я выгляжу не так, конечно же. — Покажешь? — Прямо тут, чтобы тебя похоронило под обломками и валунами? Тут места мало, мальчик с палкой и без коня. — Если ты дракон, то почему не оставил меня козлёнком? Я ведь сказал, что собираюсь убить тебя. — Почему ты такой шумный? — Кай слегка поморщился, встал с золота и потянулся. — Было бы не слишком честно позволить тебе стать козлёнком после того, как ты снял с меня цепь. Если не возражаешь, давай отложим вопрос с моим убиением на время? Хочется выйти наружу и посмотреть, что там теперь. Вдруг мне от тоски захочется повеситься, а тут ты под рукой. — А ты давно не выбирался? — Вообще-то я на цепи сидел. С цепью только внутри и можно шастать, а наружу никак. — И давно ты тут? — Двести тридцать лет. Примерно. Сэхун совершил в уме нехитрые математические подсчёты. — Тебя тут заперли практически сразу после рождения? — Меня посадили на цепь в двадцать восемь. — А дорогу наружу ты знаешь? — спросил Сэхун о насущном. — Конечно, меня же тут так просто заперли, поэтому в деталях рассказали, где выход, и как туда добраться быстро и без проблем, — с совершенно серьёзным лицом выдал Кай. — Я просто спросил. На всякий случай. Там вон три коридора. Думаю, в какой лучше пойти. — Делаешь успехи. Рыцари обычно ходят прямо. Даже сквозь стены, прошибая их лбом. — Слушай, ты всегда был такой язвой? — Вообще-то я был молчаливым и замкнутым, но когда торчишь с собой любимым двести тридцать лет изо дня в день, начинаешь срывать раздражение на зеркале. И идея говорить с самим собой вслух ни черта идиотской не кажется. Пошли? — Куда? — Направо и искать выход. Но ты можешь тут устроиться вместо меня, если хочешь. Лично мне хочется наружу. Сэхуну не оставалось ничего другого, как поспешить за бодро зашагавшим к тоннелю Каем. Он не сразу спохватился, припомнив, что оставил факелы у пролома, но Кай, ничего не сказав, просто подвесил над ним ярко светящийся шарик — порождение драконьей магии. Самому Каю, похоже, свет не требовался. Вскоре они замерли на краю обрыва. Если тут когда-то был мост, то он давным-давно осыпался трухой. Впереди, где-то в двадцати метрах, виднелся выступ и убегавший вдаль тоннель. Сэхун подобрал камешек и бросил во тьму. Ждал долго, но стука так и не услышал. — Может, ты в дракона — ыть! — и перелетишь на ту сторону со мной на спине? — предложил немного неуверенно Сэхун. Кай чуть сдвинул ногу, посмотрел с откровенной опаской вниз и помотал головой. — Не-а, я не летун. — Но ты же дракон! — возмутился Сэхун. — И что? Если дракон, так обязательно летун? Тебе не кажется, что не слишком тактично говорить дракону, проторчавшему в человеческой шкуре двести тридцать лет на привязи, о полётах? Или ты думаешь, что я в горных лабиринтах всё это время оттачивал полёт шмеля? — Э... Ну тогда дыхни льдом или огнём, а? Мост изо льда там, или просто подпалить то, что там внизу, и красиво спланировать... — Слушай, ты мне пять сотен дашь? — рассерженно прошипел Кай. — Я тебе и даром не дам, — невольно отбрил Сэхун. Но спохватился: — Чего пять сотен-то? — Лет. На вид. Мне вот. — Э... нет? — Вот именно. Так что никакого дыхания огнём или льдом. Я не дыхун. Пока что. — Что ж ты за дракон такой? Ни летать, ни огнём дышать... — А я декоративный. Эксклюзивная версия. Выпуск ограничен одним экземпляром. Ручная работа. — То есть, раритет, да? — поразмыслив, уточнил Сэхун. — Пошёл на хрен, — обиделся Кай и отвернулся. — Правда? — Нет, придурок. У меня просто в документах ещё пять сотен лет не накапало. — То есть, до пяти сотен ты просто декоративный? — Ну... — Кай ковырнул пыль на камнях носком сапога и чуть смущённо вздохнул. — Я красивый и очаровательный вообще-то. До благоговения и обожествления. — Я вижу, да. Самомнение так и прёт — на целую армию хватит. Только не вижу, чем нам это может помочь в данной ситуации. Кай ошпарил его взбешённым взглядом, отвернулся и нахохлился с таким видом, будто Сэхун оскорбил его до глубины души. Сэхун украдкой покосился в его сторону и подумал, что всё-таки в самом деле красивый. С "очаровательный" не очень как-то, но вот точно красивый. Сэхун посидел на корточках у обрыва, глядя на ту сторону, потом его осенило. — Эй, помоги-ка немного. С помощью Кая ему удалось снять нагрудник и вздохнуть нормально. Потом Сэхун избавился от прочих железок и потянул с себя свитер. — Фу! — Кай брезгливо наморщил нос, когда вокруг Сэхуна расползлась волна характерного запаха — смесь из вони овечьей шерсти, пота, не слишком хорошо выделанных ремней и металла. — Ты ведь в магии разбираешься, так? — Сэхун повертел в руках снятый свитер. — Боюсь, мне не хватит навыков, чтобы отбить такое амбре, — зажав нос пальцами, прогундосил Кай. — Неженка. Но я не об этом. Если распустить свитер, у нас будет длинная... — ...вонючая... — ...нить. Конечно, она не выдержит вес человека в естественном виде, но если укрепить её магией и закинуть туда... — Я попробую, но прикасаться к этой мерзости я не буду, — категорично заявил Кай. — Всё-таки полетишь? — ехидно поинтересовался Сэхун. — Чтоб тебя... Дай эту мерзость! Кай забрал свитер с таким видом, будто получил в руки дохлую крысу. Что он делал со свитером, Сэхун толком не увидел, но когда Кай повернулся к нему вновь, в руках сжимал уже нормальную длинную верёвку. Вонючую, правда, но такие мелочи Сэхуна не волновали. Какое-то время ушло на поиски подходящего камня, достаточно длинного и не особенно округлого, с выступами, чтобы обвязанная вокруг него верёвка держалась как следует. Проверив верёвку и камень, Сэхун раскрутил самодельный снаряд над головой. Кай благоразумно опустился на корточки, чтобы не прилетело по голове случайно или не очень. — Куда бы бросить... Видишь подходящий выступ? — Всё-таки Кай лучше видел в темноте, чем Сэхун в отблесках светящегося шарика. — Почти прямо и чуть левее, — подсказал Кай. — Там как раз узкая выемка. Сбоку. — Ты лёгких путей не ищешь, конечно же, — буркнул Сэхун, разглядев место, о котором Кай говорил. — Ладно... Сэхун бросил камень раз пять, но так и не попал. — Ты неправильно делаешь, — индифферентно отметил Кай после седьмой попытки. — Надо не забрасывать, а как бы пробрасывать. — Слушай, если ты... Кай вдруг выпрямился, отобрал у Сэхуна верёвку, раскрутил не над головой, а сбоку, вертикально, и без особой силы бросил вперёд — снизу вверх. Верёвка попала как раз в нужный зазор, и Кай осторожно потянул её к себе, с силой дёрнул. — Вот. Молча Сэхун забрал у него конец и обмотал вокруг выступа на их стороне, закрепил и полез по верёвке первым. Кай лез вслед за ним и тихо фырчал, потом брезгливо отряхивался, как породистый кот, и пытался обтереть обо что-нибудь ладони. — Чистюля, — не удержался от шпильки Сэхун. Получил в ответ неизменное и высокомерное: "Пф!" Они поблуждали по расходящимся и сходящимся коридорам, пока те не стали сужаться, превращаясь практически в натуральные лазы. И если поначалу удавалось передвигаться по ним, согнувшись, то потом пришлось ползти. Сэхун полз первым, упираясь локтями в стенки и сдирая кожу до крови. Добрался до узкого проёма в каменной стене и высунул голову. От удивлённого возгласа не удержался, потому что проём вёл в широкий нормальный коридор, неплохо освещённый факелами. — Ух ты, наверное, выход уже близко. — Лезь давай, — проворчал из лаза Кай, который ничего не видел из-за задницы Сэхуна, маячившей у него перед носом. — Сейчас... Сэхун полез в проём, выставив руки. Высунулся наполовину и замер. Его задницу бесцеремонно ощупали, сжали ладонями, а потом ещё и толкнули. — Ты, конечно, извини, но, по-моему, ты застрял, — выдал из лаза Кай. — Ухватись за что-нибудь и подтягивайся, а я попробую ещё толкнуть. Сэхун уныло угукнул и зашарил руками в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться. Поставил ладонь на пол и сглотнул, когда услышал тихий щелчок. В конце коридора грюкнуло и бухнуло. Сэхун осторожно повернул голову и снова сглотнул. Здоровенный валун в ширину коридора неохотно качнулся, медленно завалился вперёд и покатился, неумолимо набирая скорость. — Тащи меня обратно! Меня же сейчас размажет по стенке! Сэхуну уже было всё равно, за что именно его там лапает Кай и куда тянет, лишь бы быстрее. В лаз он влетел аккурат в тот миг, когда на проём упала тень, а после мимо промелькнул пёстрый бок валуна. — Ого, точно размазало бы. Тонким слоем, — подметил Кай и нагло прижался к переводящему дух Сэхуну. — Что ты... ты... — Не дёргайся. Давай я пролезу и вытяну тебя с той стороны... Чёрт... Выдохни! И не дыши теперь! Вот... — Уже можно? — из последних сил прошептал Сэхун, притиснутый к стене лаза пробирающимся к проёму Каем. — Не дыши... Кай поморщился, когда у него застряли плечи, но находчиво ссутулился и полез дальше, почти прижавшись бёдрами к лицу Сэхуна, а потом едва не врезал коленом в челюсть. И у него задница не застряла. Он выпрямился в коридоре, огляделся и уже протянул руку Сэхуну, но под ногой у него знакомо щёлкнуло. — Твою мать... — запаниковал Сэхун. — Лезь обратно! Снова грюкнуло, громыхнуло и покатилось. Сэхун честно собирался зажмуриться и помолиться о драконьей душе, если таковая существовала, но вместо этого широко распахнул глаза, когда Кай вдруг взмыл вверх и завис в воздухе под сводом, пропуская под собой валун. Потом Кай грациозно опустился вниз. — Ты же не летун, сам говорил. — Я и не летал. Это левитация, придурок. Вылезать будешь или решил там пожить? Сэхун начал подозревать всякое, когда его снова облапали во время извлечения из проёма. Ладно бы, если б по делу, а то ведь облапали без особой надобности. — Слушай, тебе и впрямь рыцари больше принцесс нравятся? — настороженно поинтересовался он у Кая. — Лучше под ноги гляди, чтобы снова не прикатилось. — Нет, ну мне же интересно. — Загадай желание и лизни мой хвост... — пробормотал что-то странное Кай. Сэхун от неожиданности споткнулся и полетел носом вперёд. Врезался в Кая и неловко ухватился руками за пояс его брюк — спереди. — Куда полез, придурок? Ты вообще знаешь значение слова "хвост"? — Чёртова ящерка... — Сам ты ящерка, рыцарь недоделанный, — обиделся Кай, привычно обфырчал Сэхуна и почесал вперёд по коридору, не особенно задумываясь, куда ставит ноги. Как ни странно, ничего не грюкало и не катилось. Сэхун злился на себя самого, потому что ловил себя на любовании Каем. Пялился всё время. И всё время думал, что Кай красивый. В самом деле красивый, но это же не повод, чтоб пялиться. Но даже если Сэхун пытался сосредоточиться на чём-то другом, всё равно в итоге обнаруживал, что пялится на Кая. Это бесило и выводило из себя. Сэхун сражался с любопытством и злостью до первого поворота. Идти по длинным и серым коридором было попросту скучно, а беседа могла скрасить дорогу. — А если загадать желание и лизнуть хвост, оно сбудется? — после долгих терзаний рискнул спросить Сэхун. — А что? — Ну... если я загадаю желание, чтобы получить голову дракона и яйцо, а потом лизну твой хвост, то на меня с неба свалится голова дракона и яйцо, да? Кай неожиданно остановился, повернулся к нему и странно внимательно всмотрелся в лицо, будто пытался там найти что-то. — И это всё, чего ты на самом деле хочешь? — негромко уточнил Кай. — Я думал, ты хочешь стать рыцарем. — Но чтобы стать рыцарем, мне нужно... — Посвятить тебя в рыцари могу даже я. И мне не нужна голова дракона и яйцо. — Кай отвернулся и зашагал дальше. — Но ты можешь попробовать отрубить мне голову. Не отказывай себе в удовольствии. — А ты так уверен, что я не смогу это сделать? — До тебя многие пытались. Как видишь, я всё ещё тут и при голове. — А если мне не хочется отрубать тебе голову? — едва слышно поинтересовался Сэхун. Но Кай услышал-таки. — Почему? Ты же всё время злишься на меня. — Ну... ты всё-таки последний. И... красивый. Жалко. — Пф! — Господи, ну что за дурацкая манера фырчать вместо нормального ответа?! Ты кот или дракон? — Избавь меня, пожалуйста, от неуместной жалости, а? — А тебе станет легче, если я скажу, что рука не поднимается отрубить тебе голову? С головой мне больше нравится. — Иди на хрен — момент уже упущен. — Какой ещё момент? Куда ты так несёшься? А если вдруг ещё какая пакость из-за угла? — Умрём достойно тогда и вместе. — Мне не хочется умирать прямо сейчас... — Сэхун осёкся, потому что они совершенно неожиданно оказались на залитом солнечными лучами выступе. Внизу по широкой тропе двигался торговый обоз, а под ногами твердь у них слегка подрагивала. Потом из-под выступа, на котором они стояли, выкатились два тех самых валуна, пронеслись по склону и врубились в возы, опрокидывая их и увлекая обломки в пропасть. Охрана обоза заметалась. И Сэхун похолодел, когда их с Каем заметили. Поскольку они стояли как раз там, откуда скатились валуны, их сочли то ли разбойниками, то ли кем похуже. Охрана сбилась в отряд из четырёх десятков всадников и ринулась к ним. — Жаль, что ты не летун, — совершенно искренне высказался Сэхун. — И что огнём не дышишь, тоже жаль. И сейчас нам обоим точно раскроят черепушки, а у меня и меча при себе нет. — Хм... — Кай высвободил руку, хотя Сэхун не помнил, когда успел вцепиться в неё. Он ошарашенно смотрел, как Кай осторожно спускается с выступа, и не знал, что сказать. А потом моргнул, потому что увидел дракона. Самого настоящего — с крыльями, хвостом, гордым изгибом шеи, хищными когтями и крупной серебристой чешуёй. Дракон по-царски улёгся на склоне и обернулся хвостом, глядя на приближающихся всадников сверху вниз. Сэхун недоверчиво смотрел, как воины останавливают лошадей, спрыгивают на землю и преклоняют колени, глядя на дракона с немым восторгом. До Сэхуна даже не сразу дошло, что он вообще-то тоже стоит на коленях. Дошло это до него тогда лишь, когда Кай бесцеремонно ухватил его за руку, поволок за собой к лошадям, помог сесть верхом, а после они мчались прочь во весь дух. Сэхун оглянулся, чтобы убедиться — их не преследуют. А ещё он мог поклясться, что дракон по-прежнему лежал на склоне, очаровывая всех смотрящих на него сверканием серебра, грацией и ослепительной красотой. — Что... Что это было? — потеребил Кая Сэхун, когда они перешли с галопа на неспешную размеренную поступь. — Ничего. Я же говорил — я красивый и очаровательный. Обычно эффект очарования долговременный и убойный, но мне не хотелось рисковать. — То есть, ты в прямом смысле... — Сэхун замолчал, размышляя над словами Кая. Выходит, это было вовсе не завышенное самомнение и хвастовство. То есть, Кай в самом деле обладал такими вот способностями. Не летун, не дыхун, зато красотун и очаровашка. Прелесть какая. — Может, пойдёшь со мной и покажешься перед замком, а? И не надо будет рубить тебе голову — все и так на тебя молиться будут. — Пф! — прилетело в ответ неизменным фырканьем. — Вот ещё. И потом церковь объявит крестовый поход против меня. А я пацифист. — Но мне не хочется рубить тебе голову, — растерянно пробормотал Сэхун. Кай остановил коня и спешился, снял седло и упряжь, свалил у тропы и двинулся к обрыву. — Эй! Куда ты? Кай ничего не ответил, просто шагнул в пустоту. Сэхун спрыгнул на землю, кинулся следом и с чувством облегчения рухнул на колени, когда в небо взвился дракон. Поднимался всё выше и выше, играя яркими отблесками серебра в солнечных лучах, пока не затерялся в далёких облаках. Сэхун расстроенно шмыгнул носом и неловко поднялся. — Гад ползучий, мог бы и попрощаться... Не летун он, ага. Вот ведь враль. Змеюка. Красивая змеюка, но всё равно паскуда. Он уныло вернулся к лошади, влез в седло и порысил к деревеньке, раскинувшейся в долине. Как раз к вечеру и добрался. В седельных сумках совершенно случайно углядел блеск и нашарил золотые монеты. Хватило на ужин и ночлег на постоялом дворе. Заодно и выяснил, как далеко его занесло. До дома в обход хребта и лощины аж месяц пилить. Сэхун как раз заканчивал с ужином и тоскливо болтал в чашке остатки медового настоя, когда принесли слухи о нападении на торговый обоз и драконе. — Тот самый дракон, которого маги заточили в горе? — задумчиво спросил он словоохотливого приказчика. — Чушь всё это, — проскрипела до этого тихо сидевшая в углу с клюкой в руках бабка. — Никакие маги дракона заточить бы не смогли. Его сородичи заточили и запечатали способности, потому что он учил людей тому, что им знать не полагалось. Слишком много магии, мальчик. И слишком уж хорош. Настолько, что его считали богом, поклонялись и жертвы приносили. Раз глянешь и как умом тронешься. Вот и посадили под замок, и обратили чудищем. А замок тот дано открыть лишь тому, кто дракону самой судьбой предназначен. Печати сломать дано тому, кто разглядит истинный облик дракона под страшной личиной. И дано лишь тому стать сердцем дракона, кто сломает ключ. — Бабка, хватит уже сказки рассказывать, а то опять толпа ломанётся в горы, чтобы не вернуться. Сколько уже ходило народу, всё без толку. Старуха обиделась на непочтительность к огромному сожалению Сэхуна и уковыляла прочь. Утром Сэхун закупил на постоялом дворе припасы, двух лошадей, удачно отбрехавшись заодно, что прибыл пешком, а "как тот конь тут появился, понятия не имею", прибарахлился и отправился домой. Протрясся в седле большую часть дня, но таки не выдержал и сделал привал у озера. Развёл костерок и принялся разбирать старые вещи, складывая нужное в мешок, а ненужное — в траву под деревом — вдруг кому пригодится. Как раз встряхивал старые сапоги, когда по водной глади скользнула тень. Сжав в ладони обломок спицы, которым открыл замок на цепи Кая, вскинул голову и невольно улыбнулся — в небе играл с воздушными потоками дракон. — Ну привет, гад ползучий. Скучно стало, да? — Сэхун перевёл взгляд на обломок спицы, пожал плечами и надавил на концы. Тихое "хрясь" заставило его замереть, а после вновь вскинуть голову. Вместо дракона в воздушных потоках кувыркалась маленькая фигурка, стремительно приближавшаяся к земле. И Сэхуну почему-то казалось, что эта самая фигурка вопит отнюдь не восторженно. — Ой... Сэхун отчаянно пытался соединить обломки спицы, но получалось паршиво. А потом в озере бухнуло так, что водой аж на берег плеснуло. — А... Сэхун всё ещё пытался соединить обломки, когда Кай вынырнул и направился к берегу. Медленно выходил из воды с таким видом, будто сей же миг растерзает Сэхуна голыми руками. — Ты... просто несчастье ходячее! Скотина вредная! Любитель выбирать моменты! Козёл безрогий! Тридцать три несчастья на мою прекрасную голову за какие, чёрт, грехи, а? Рыцарь недоде... Сэхун поднялся на ноги, выронив обломки, обхватил руками Кая за шею и прижался губами к влажным после вынужденного купания губам. — Зато я смешной и нравлюсь тебе. Можешь снова превратить меня в принцессу — я не возражаю, — задыхаясь после поцелуя, скороговоркой предложил он. — Ты теперь снова не летун, или это временно? Кстати, можно и в спящую красавицу, которую должен разбудить поцелуем прекрасный принц. Только я возражаю и прошу заменить принца драконом. — Ты хоть иногда ведёшь себя нормально? — с тихой обречённостью в голосе уточнил Кай, стараясь не сползать взглядом на губы Сэхуна. Что, впрочем, совершенно не мешало ему сползать ладонями на задницу Сэхуна. — Наверное. А что это за ужасная личина, о которой все говорили? — Она благополучно прошла мимо тебя незамеченной, надо полагать. Ты вернёшь мне мою шею? — Нет, мне не хочется. И ты всё равно наложил лапы на мою задницу — мы квиты. Так что с летучестью? — Даже не рассчитывай. — Ну пожалуйста! Я в жизни не летал на драконе. И ты мне соврал! Ой, а если это эффект от твоего очарования? Господи, что я несу? Ты же мальчик. — Ты тоже, между прочим. Но это временно. — Прекрати говорить гадости. — Ты сам просил превратить тебя в принцессу. Спящую красавицу. Отличная идея — тишина воцарится надолго. — Я открою тебе маленькую тайну? Я разговариваю во сне. А ещё я загадал желание, и мне срочно нужен твой хвост. — Зачем хвост-то? — Ты сам говорил, что надо лизнуть хвост, тогда сбудется. Давай сюда хвост... — Заткнулся Сэхун только на поцелуе. — Я замолчу, если... Да... И ещё раз... Тебе придётся делать это постоянно... чтобы... Хвост... Мне нужен хвост... Срочно! Э... другой хвост. Правильный. Поскольку рыцарь О Сэхун — предположительно — согрешил с драконом много, много, очень много (это же всё-таки сказка) раз, причислять его к лику святых было бы неразумно, хотя церковь до сих пор не располагает доказательствами греховности О Сэхуна, да и те выглядят сомнительными в свете истории о спящей красавице. Со всех сторон, потому что спящая, потому что красавица, потому что О Сэхун и конспирация, потому что дракон, потому что кинк — бессознательное состояние — и кинк — лёгкое помутнение рассудка, а ещё дракон до сих пор не убит и с головой и яйцом, а Жорик присвоил себе подвиг и нагло переврал всё, что было нажито непосильным трудом, и...