Mythos

      Они заселили эту землю в долине, поросшей лесом, давным - давно, раньше первых людей, что появились здесь. Рожденные от первых волков, они были правителями близлежащих равнин, и не было им равных в охоте. Раньше они охраняли свои земли от людей, но после того, как Первый Названный по Имени (а было Оно - Удо) взял женой человеческую женщину и та родила ему детей, начали понемногу родниться с теми из существ, которые казались им сильнее и умнее прочих, укрепляя свою Стаю и ослабляя ряды Смертных. И чем больше людской крови перетекало в их жилы, тем меньше они походили на зверей, от которых пошли. Со временем многие из них стали выглядеть как Смертные - и все же любой из Стаи был выше, сильнее и прекраснее любого из людей. Шли годы, и бывшие волки окончательно заняли земли, оттеснив селения людей к Далекой Воде и Холмам Холмов, негласно охраняя их взамен на жертвы во славу Рода Волчьего. Последние из Стаи, что стояла на этой земле, хотя и помнили прошлое своего народа, нечасто пользовалась Силой, что Была Дана - войны за территорию давно завершились, людей опасаться не приходилось, а грызть своих соплеменников бывшие волки считали за позор. Тогда ими правил потомок Первого, Названного по Имени, носящий то же имя - Удо Дар - Бер, вождь, столько отстоявший во главе Стаи, что даже самые старые волки нет - нет да начинали шептаться, когда, мол, старик Удо уйдет к Пику Последней Песни, а стаю возглавит единственный сын вождя, молодой Урс Бюр - Лер. ***       Те, другие, пришли со стороны высоких гор, по тропам, простому человеку недоступным, следуя меткам, что Стая оставляла когда - то для Таких же, как Они, пересекающих эту территорию. Обошли людские селения и вторглись на землю Стаи, рассудив, что если и оставаться здесь, то нужно прежде просить милости у правящих волков. Соплеменники выходили навстречу Им, готовые растерзать по знаку вождя, а Они, смело глядя перед собой, рука об руку подошли к вожаку, и старший из них заговорил, прося мира со Стаей, на языке, которого волки не знали, и лишь увидев, что его не понимают, поднял руки вверх и откинул голову, открывая горло. Это поняли все. Дар - Бер увел обоих на Лог Переговоров, и пока тянулся разговор, состоявший сплошь из рисунков на мягкой лесной почве острыми когтями Старшего, и разрозненных слов на Близком Языке, произносимых Младшим вместе с Общими Жестами, напоминающий диковатый, красивый танец, сын Удо, Урс, стоял неподалеку и жадно внимал словам и движениям Чужого Языка. Им позволили остаться - не со Стаей, разумеется. На маленькой поляне, в окружении чистых ручейков, Старший поставил дом - строение, больше подходящее людям (сама Стая, следуя традициям, жила в шатрах из шкур своей добычи и врагов). Они жили уединенно, охотясь в стороне от Стаи, и появлялись два раза в год на Общей поляне, отдавая честь двум из Праздников, отмечаемым здесь и принятым и в их прошлой жизни, давая бывшим волкам понять, что Они еще здесь. *** Первый праздник отмечался осенью, в Ночь, когда Земля застывала под лапами Стаи, и в эту ночь волки раскрашивали свои лица - соком последних собранных плодов - женщины, кровью своей последней пойманной добычи - мужчины -, и под ритмичные удары ладоней о стволы деревьев волки неистово плясали при свете факелов, боролись на связках папоротника, а самые смелые прыгали через огонь, что полосой разжигали на Праздничной поляне; иные - взвиваясь высоко, оставляя пламя далеко под собой, а другие - пролетая так низко, что шерсть на брюхах трещала и дымилась после прыжка. С первым светом и выпавшим первым снегом волки расходились по жилищам. Второй праздник начинался зимой, в День, когда Солнце замирало над их головами, и тогда Стая, обвившись гирляндами из сухих трав и ягод, жгла на кострах вязанки хвороста, связанные в форме человеческой фигуры и сбрызнутые кровью, а затем накрывали костры волчьими шкурами и радостно выли, задирая морды к Небу - пели торжественную Песнь Возрождения. И Песнь первым обычно начинал вожак, за ним его сын, и далее по старшинству, хотя за все годы Урс так ни разу не вторил вою отца, уступая свой черед старейшим волкам. *** Старшего допустили к общей Песне спустя десять лет жизни рядом со Стаей, Младшего - еще через пять зим. С тех пор их голосов ждали в той очередности, что принята была у волков, без них не начинали праздники. Как - то на Первом празднике Старший, Имя которого было - Карлос Мер - Рин, заметил сына вождя в стороне от общего веселья, и издали приветствовал его, затем приблизился и на Языке Стаи поинтересовался, почему принц - волк не принимает участия в веселье, и не боится ли он, что другие юные волки перебьют его танец, заглушат его песню и преодолеют высоту его прыжка. Мер - Рин не хотел обидеть Урса, но темные глаза сына вожака уже сверкали гневом от одной мысли, что чужой волк счел его трусом, и не было силы, способной в ту минуту успокоить его. Юный Бюр - Лер бросился вперед, с гордо поднятой головой и оскаленными волчьими клыками, а лицо его не теряло очертаний человеческого, пока он одного за другим валил на душистый папоротник своих ровесников, затем мужчин старше и сильнее себя и, затем, самого Карлоса, посмевшего усомниться в нем. Старейшины Стаи смотрели на зрелище, что представляли из себя лучшие волки клана, уложенные, как один, на обе лопатки, и лишь качали головами; сам Удо наблюдал за сыном со скрытым удовольствием, ибо не было еще случая, чтобы юный Урс проявил себя в праздничном веселье. А Урс, подхватив самую красивую девушку, уже танцевал, вначале с ней, затем один, и твердеющая под его ногами Земля словно сама подбрасывала его в сложных фигурах изящного и опасного танца, напоминавшего борьбу с тысячью врагов - той восторженной яростью, что пронизала каждое его движение -, ночь с сотней женщин - той плавной силой, с которой он выгибался, откидывал голову и простирал руки. А потом он замер, вытянувшись во весь рост, и оглядел соплеменников. И разбежался, прыжками направляясь к пылающему костру. И смеялся, пролетая сквозь пламя, как стрела, как ослепительная молния. Он приземлился на лапы по ту сторону огня и с глухим ворчанием оглядел Стаю, переступил по остывающей Земле и поклонился вначале отцу и старейшинам, затем Земле и Стае. И, верно поняв знак Удо, закрыл глаза, оседая на задние лапы, и завыл, вытянув шею, завыл, присоединяя голос к Песне отца и чувствуя, как его Стая вторит ему. Карлос приблизился к нему после того, как потухли костры и Солнце осветило дальние Холмы. Он держался, прижав уши и опустив голову до Земли, и в словах, с которыми он обратился к Урсу, не было и тени насмешки или недовольства, а лишь почтение и уважение как к действительно сильному и бесстрашному противнику и отныне полноправному принцу Стаи. Урс лизнул его в лоб и коснулся носом его носа, предлагая встать, и Карлос, прежде чем сделать это, лизнул правую лапу Бюр - Лера. Тогда Урс заметил, что Мер - Рин поджимает левую лапу, которую в пылу борьбы он придавил ему, и хотел было предложить ему свои извинения и помощь, когда увидел, как Младший, Звавшийся Себастьен Мер - Рин, зализывает раны Карлоса так, как бы это сделала любая из женщин, и машет хвостом, выражая и радость, и сочувствие - и передумал подходить к бывшему сопернику, поняв, что не стоит ему, Урсу, вмешиваться во что - то такое, чего ни один волк в Мире не понимает. ***       Чужак пришел со стороны Далекой Воды, сквозь шторм и бурю, и, пока он подбирался к земле Стаи, стада оленей редели, а их туши отмечали его путь. Он стоял посреди Общей поляны, в кругу обступивших его и рычащих волков, высокий, как молодая секвойя, и холодный, как обломок льда, со следами подсохшей крови на одежде, и поднимал обе ладони в Общем Жесте, прося пары слов с главенствующим волком. Карлос издалека наблюдал, как Удо делает соплеменникам знак отойти и пропустить чужака, а позже разговаривает с ним на Общем Языке, пока Урс, скрестив руки на груди, стоял рядом с отцом, внимая словам Хладного. Тот говорил о мире, просил позволения поселиться в здешних лесах. И вожак Стаи позволил, с тем только, что волки будут наблюдать за ним, следя, чтобы чужак не покушался на добычу клана и, главное, на людей из ближайших поселений. Иначе - смерть, возвестил Хладному Дар - Бер, и тот согласился, слишком легко, что вызвало у некоторых из старейших подозрения, которые, впрочем, не оправдались. Чужак строго держался отведенной ему территории, охотился часто, но немного, и, главное, ни о каких смертях среди Смертных Стае не доносили. А значит, он мог оставаться - не в клане и даже не рядом с ним, но неподалеку, так, чтобы оставаться под надзором и самому хоть издали наблюдать за ними. С жившими поблизости Карлосом и Себастьеном он пересекался чаще, чем со следящими за ним волчьими патрулями, обменивался кивками, но близко не подходил. И старейшины Стаи были удивлены, услышав Имя чужака не от кого - нибудь, а от Младшего Мер - Рина: Дэвид Мир - Лер. Тем привычнее он становился для клана - Хладный с Именем на языке Стаи - не легендарный "демон", природный противник Рожденных от волков, но существо, схожее с ними, разумное и миролюбивое. Он появился вблизи от Праздничной поляны через семь лет после своего поселения в лесах, на Второй праздник. Заметившие его волки предупреждающе зарычали, и Хладный остался в тени деревьев смотреть, как сильные мужчины и красивые женщины Стаи двигаются в фигурах танца - приветствия Природе по припорошенной снегом земле. Он смотрел долго, затем непонятно чему усмехнулся. Юный Урс был здесь и вновь не принимал участия в праздничных игрищах. До того момента, как заметил усмешку чужака. Гневно сжал губы, огляделся, проверяя, кто еще видел ее, и поймал взгляд Карлоса, устремленный на Мир - Лера. И, задохнувшись, очертя голову бросился в ряды пляшущих соплеменников. И Карлосу, и Удо, и смеющемуся за деревьями Дэвиду оставалось смотреть, как сын вождя кружится по Поляне с прочими юношами и девушками - яростно и прекрасно, как делал много лет назад из - за одного вопроса Старшего Мер - Рина в свою сторону. Покончив с танцем, он первым схватил одну из заготовленных вязанок, полоснул когтями правой руки по ладони левой, окропляя хворост собственной кровью. А затем обрушил его в костер под дружный радостный шум Стаи и встряхнулся, скаля белые волчьи клыки, всем своим видом показывая, что готов к Песне. Вязанку Бюр - Лера накрыли шкурой бурого волка, и одновременно с дымом, повалившим от нее, в небо взлетела Песнь Стаи, в которой - это было слишком очевидно - ярче всех звучал вой сына вожака. С того праздника Дэвида начали подпускать к земле клана. И, всякий раз, встречая Урса, Хладный едва заметно кланялся ему и беззвучно произносил: "Принц" на Чужом Языке, которого Бюр - Лер не понимал. ***       Они явились с соседних равнин - дикая, неуправляемая Стая, которую голод гнал вперед, на поиски новых земель, вот только поиски были неудачны - ничего не удавалось удержать так долго, чтобы оно начало кормить волков, да и незачем им это было - жизнь в бегах и сражениях прельщала их более оседлости. Они разоряли людские поселения, сжигали их, и гора мертвых тел отмечала их путь. Они ворвались на земли Стаи и ураганом прошлись по ним, не дав волкам ни времени, ни сил на сопротивление. Они были разрозненны, неорганизованны - но их было больше, и они давили противников количеством. Хижина Дэвида оказалась в стороне от битвы, и, затворив дверь и погасив огонь, он сидел, слушая, что происходит в далекой долине. Рискнув, покинул убежище и тайной тропой шел к жилищам клана. И, уже ступая на Общую поляну, он знал - все кончено для приютившей его Стаи. Земля потемнела и раскисла от крови, которая лилась из ран волков, все жилища, что устроены были вдоль этой тропы, были смяты и растерзаны. Здесь не было ни одного тела - всех мертвецов дикая Стая стащила на Праздничную поляну. Мир - Лер видел головы старейших волков под тяжестью трупов детей, девушек и женщин, лежавших в сени деревьев, неживую руку Дар - Бера, выхваченную лучом Луны. И, содрогнувшись, пошел прочь - иной тропой. И замер, пораженный, услышав стук сердца где - то рядом, под своими ногами. Принц Стаи лежал в естественном овраге, в котором клан из года в год разводил костер к Первому празднику, а сквозь изорванную одежду и кровь, заливавшую его фигуру и Землю вокруг, видны были его внутренности; раны покрывали его шею, грудь, бедра, но на лице, безукоризненно чистом, не было ни царапины, и темные глаза Урса смотрели ясно, хотя через пелену боли. И Хладный медленно склонился к нему, отводя прядь волос с его лба. Он не решился передвигать волка. Лишь накрыл его своим плащом, а сам бросился бежать сквозь лес, к своему дому, и дальше - к хижине Мер - Рин. Дверь ему открыли не сразу. Карлос встретил его, держа наготове копье, а Себастьен, которого Старший закрывал собой, натянул тетиву легкого лука. И Мир - Лер заговорил, стараясь сказать обо всем как можно короче, молясь, чтобы у Урса хватило сил дождаться его. Карлос приказал Себастьену остаться в доме, а сам, с тем же копьем в руках, последовал за Хладным к землям Стаи и вместе с ним преклонил колени подле сына убитого вождя. Вдвоем они перенесли его в дом Мер - Рин, где Себастьен всю ночь просидел с ним, очищая раны Бюр - Лера отварами трав и кореньев, промывая их чистой родниковой водой и стягивая их чистым полотном. Время от времени он устало вытягивал руку в сторону, и Карлос легко прикасался губами к окровавленной кисти Младшего. Когда на рассвете он сообщил наконец, что принц - волк должен жить, Карлос рискнул выйти из дома, чтобы охранить их - своего волка, раненого Урса и Хладного, - а сам Младший Мер - Рин рискнул заснуть, доверив Дэвиду присмотреть за сыном вожака. И он спал, пока не вернулся Карлос; а Мир - Лер меж тем провел время до его пробуждения, уложив голову на грудь лежащего в беспамятстве Бюр - Лера и пробуя самым кончиком языка кромку раны на его шее. На следующий день Урс очнулся. Дикая Стая покинула окрестные земли и можно было не опасаться нового нападения, но Карлос не спешил отсылать Дэвида, как не торопил Себастьена поскорее вылечить принца погубленной Стаи. Он проводил время, охотясь за троих, Младший - в доме либо в поисках целебных трав в лесу, Дэвид - у ног Урса. И тот, всякий раз, когда Мир - Лер, приобняв его за плечи, сажал на постели и поил отваром, или поправлял укрывавшие волка шкуры, благодарил его наклоном головы и долгим, внимательным взглядом. А когда Дэвид держал руки мечущегося от боли принца, пока Себастьен заново добирался до ран, и не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к пылающему лбу Урса своим - ледяным -, волк притихал и терпеливее переносил манипуляции рук Мер - Рина. *** В ночь Второго праздника, первого по счету после страшной резни на землях Стаи, принц впервые вышел из хижины, поддерживаемый Дэвидом, и долго стоял на границе территории его убитой семьи, так и не переступив ее. Он развел костер на поляне невдалеке от дома Мир - Лера, как много лет назад, взрезал свою ладонь, позволяя крови литься на плащ, а затем снял его, обвязал вокруг наскоро собранной охапки хвороста и опустил ее в огонь. Карлос и Себастьен покрыли пламя шкурами, но принц, уже поводящий хвостом, не сразу завел Песнь - прежде оттащил в огонь свою одежду, оставшуюся с того дня - Дня Скорби, - а также те остатки одежд, что приносил Карлос, когда забредал на Общую поляну, ставшую Общей же могилой Стаи. Затем завыл, подняв голову, но то была не праздничная Песнь, а Плач - Песнь боли, Песнь тоски, Песнь прощания. И Карлос подхватил ее, а позже - Себастьен. А по завершению Бюр - Лер подошел к Дэвиду, встав на задние лапы и положив передние на грудь Хладного. И смотрел в его глаза, пока возвращался к себе - человеку. Они одновременно потянулись навстречу друг другу и соприкоснулись лбами, кончиками носов, губами. А затем Урс открыл горло. И клыки Дэвида пробили его кожу, и Хладный застыл, опустив ладони на спину волка, глоток за глотком приближаясь к нему, к его памяти, к Общей памяти мертвой Стаи. ***       Они остались в хижине Мер - Рин, изменяя и обновляя ее, когда та ветшала с годами. Они - двое волков из чужих краев, сын убитого вождя и "демон" из легенд, ставшие одним. Только однажды они покинули дом. Задернули шторы на стеклянных стенах, заложили крепкий замок и оставили свои земли - надолго ли?