Лицевая и изнаночная

Лицевая Джастину необходимо было чем-то занять руки. Не всё время и не так, как Брайану, — тот вечно либо курил, либо теребил различные предметы, либо пробегался пальцами по телу Джастина (против чего он, конечно же, ничуть не возражал). Но когда у Джастина не получалось рисовать или писать, он испытывал потребность занять руки хоть чем-нибудь. Вариант занять их едой отпадал по умолчанию. В первую очередь потому, что Джастин был не так богат, чтобы переводить продукты, не испытывая при этом настоящего голода. И даже если бы он мог позволить себе подобное, всё равно не стал бы — не хотел, чтобы его задницу разнесло до потери ебабельности. Ведь Джастин любил секс. Очень любил. Джастин не рисовал уже больше двух месяцев. И примерно столько же времени он провёл за вязанием. В основном это были шарфы. В процессе их создания не таилось трудностей — просто набирай петли и вяжи. Вернее, Джастин утверждал, что это легко. Но это вовсе не означало, что время от времени он не швырялся своими шерстяными творениями. Может, в растянутом состоянии те и походили на шарфы, вот только у них были до охуения кривые края. И то, что у него не получалось контролировать натяжение нити, чтобы их выровнять, бесило до чёртиков. Порой он спускал петли и в результате разбирался с ними, когда вывязывал уже следующий ряд — как ему казалось, этого было более чем достаточно для решения любой проблемы. Довольно быстро Джастин перестал переживать по данному поводу. На самом деле это было даже забавно. Когда он раскладывал свои изделия, те совсем не выглядели, как шарфы, скорее, они напоминали плавно изгибающиеся потоки цвета. К тому же постепенно Джастин приноровился: чем больше и дольше он вязал, тем ровнее становились края. Теперь он хоть что-то создавал. Вдобавок ко всему это умение могло быть крайне полезным в Рождество: все получат по шарфу вне зависимости от того, нужен он им или нет, а посмевшие выразить недовольство будут тут же задушены грёбаным подарком. Ладно, вероятно, Джастин всё ещё немного переживал. Но по большому счёту вязание помогало ему расслабиться, что было очень кстати после очередного дерьмового дня на работе или очередного дерьмового дня, в течение которого он не создал ничего, кроме очередного дерьмового шарфа. Когда раздался стук в дверь, Джастин опознал гостя по одному только звуку и ритму. И если было в подобном узнавании что-то жалкое, Джастин плевать на это хотел, потому что приехал Брайан. Он отложил вязание, предварительно убедившись, что не спустил нечаянно петли, и осторожно разместил свои рабочие инструменты посреди единственного стола. На долю секунды мелькнула мысль о том, чтобы всё спрятать, но ей на смену пришел пофигизм. Джастин не стыдился быть открытым геем и уж тем более не собирался стыдиться того факта, что вяжет шарфы. Он распахнул дверь и обнял Брайана, как только тот шагнул внутрь. Их губы тут же столкнулись в поцелуе. Брайан редко предупреждал о своих визитах (т.е. что заедет потрахаться), он просто возникал на пороге. И это совсем не волновало Джастина, потому что означало лишь одно — Брайан скучал по нему ничуть не меньше, чем он по Брайану, и не мог вынести в разлуке больше ни дня. — Нормально долетел? — умудрился выговорить Джастин, при этом не выпуская язык Брайана из своего рта. Дверь захлопнулась, и теперь они, спотыкаясь, двигались в сторону спальни. — Нет, — отрезал Брайан, прервавшись, чтобы сдернуть с Джастина футболку. — Но всё это окупится примерно через тридцать секунд. — Всего тридцать секунд? — рассмеялся Джастин, шумно втягивая воздух. А потом с него стащили штаны, толкнули на кровать и его член обхватила чужая, но до боли знакомая ладонь. На деле всё заняло около тридцати восьми секунд. — Эх, современная молодежь, — Брайан мрачно усмехнулся и наклонился, чтобы втереть в живот Джастина его же сперму, — никакого понятия о выдержке. Джастин мог бы возразить, сказать в своё оправдание, что они слишком давно трахались и что секс с другими не выдерживал никакого сравнения. Но в словах не было необходимости. Он просто улыбался всё время, пока Брайан его трахал. А ещё кричал, но иначе и быть не могло. *** — Что за херня? — спросил Брайан, выдернув из-под себя нечто, на чём он, очевидно, лежал. Упс. Так вот куда подевалась одна из вязальных спиц. — Всего лишь одна из моих вязальных спиц. Спасибо, я её повсюду искал, — Джастин протянул руку, чтобы забрать находку, но очень быстро понял, что Брайан не собирается её отдавать. — Брайан? Тот выглядел ошеломлённым. — В этой фразе так много неправильного, что я даже теряюсь, с чего начать. Джастин едва сдержал улыбку и попытался изобразить невинность, что было весьма непросто. — И? — Во-первых, у тебя в кровати вязальная спица. Я мог пораниться. Она могла воткнуться в меня. — Тогда бы в тебя хоть что-то воткнулось, — пробормотал Джастин и кинул тоскливый взгляд на свой член. Кто бы удивлялся, что Брайан оставил эту реплику без внимания. — Во-вторых, ты вяжешь. Вяжешь. И в третьих, ты вяжешь, — видимо, данное открытие стоило того, чтобы озвучить его повторно. Вздохнув, Джастин наконец-то отнял у Брайана спицу, бросил её на пол у кровати и поставил мысленную галочку напротив пункта «вставая, смотреть под ноги». Потом повернул голову так, чтобы видеть глаза Брайана, и манерно захлопал ресницами: — Дорогой, я корпел над пинетками для наших драгоценных близняшек. Башмачки будут бело-розовыми и, конечно же, с кружевной отделкой… Брайан шлёпнул его по заднице. В любое другое время Джастин был бы совсем не против и даже наслаждался подобным, но не в этот раз. Он выпрямился, стараясь казаться внушительнее — не самая лёгкая задача, когда под тобой голый Кинни, — скрестил на груди руки и вызывающе уставился на Брайана. — Я не рисую. Уже в течение некоторого времени. Вязание помогает мне расслабиться и позволяет чувствовать себя создателем хоть чего-нибудь. Меня научила Септембер, и чаще всего я использую её пряжу и спицы. Это не внезапное превращение в примерную домохозяйку, и я не собираюсь «заражать» тебя чувствительностью. Давай посмотрим правде в глаза — в этом нет никакой необходимости. Мы оба знаем, что если я свяжу тебе шарф, ты, может, и не будешь его носить. Но ты, мать твою, всё равно будешь его бережно хранить, пусть и припрятав в дальний ящик. Потому что я сделал этот шарф для тебя. — Брайан вздрогнул. — Спустись уже с небес на землю. Брайан не сводил с него глаз. — Стоит тебе рассердиться, и ты превращаешься в по-настоящему горячую штучку. Довольный собой, Джастин улыбнулся, радуясь, что Брайан не стал вести себя как засранец. — Я всегда горячая штучка, — парировал он и, мгновенно расслабившись, наклонился за поцелуем. — Ммм, — ответил Брайан, но как только Джастин отстранился, сразу же посерьёзнел: — Ты не рисуешь? Джастин снова улыбнулся и накрыл ладонь Брайана своей. — Я буду. Но чуть позже, не сейчас. Брайан кивнул и потянул его на себя, а Джастин и не думал сопротивляться. *** Он проснулся какое-то время спустя и нахмурился, обнаружив, что лежит в постели один. Провел рукой по волосам, зевнул и сел, высматривая в тускло освещенной комнате признаки жизни. Помещение было довольно маленьким, так что поиски не затянулись. Брайан стоял в том углу комнаты, куда Джастин скинул своё вязание, и перебирал шарфы — одни получились лучше, чем другие. Спрятав улыбку, Джастин сложил руки на коленях и наблюдал за Брайаном — он рылся в шарфах, отбрасывая те, что ему не понравились, и иногда бубнил себе под нос. Наконец, откопав тот, который, по-видимому, был достоин внимания, он обернул его вокруг шеи, повернулся и даже не удивился, увидев внимательного зрителя. — Я забираю вот этот чёрный, — заявил Брайан. Джастин растянулся на спине и, не переставая улыбаться, откинул одеяло в недвусмысленном приглашении: — Ага, — когда Брайан забрался на кровать прямо в шарфе, по-прежнему обнимающем его шею, улыбка Джастина стала ещё шире, — я так и предполагал. Изнаночная У Брайана всегда были секреты: какие-то — довольно серьёзные, какие-то — опасные для жизни, но ещё и такие, которые он не хотел открывать ни одной живой душе. Три месяца назад Брайан начал вязать. И это только звучит просто. Словно, блядь, он вдруг решил, что вязать на спицах — это охуенное хобби. Но на деле всё было совсем не так — ему всего лишь требовалось занять себя хоть чем-нибудь. Доктор был прямолинеен: угроза возвращения рака — и нехуёвое спасибо, что это была именно угроза, а не свершившийся факт — вынуждает его настаивать на соблюдении некоторых рекомендаций и в частности на том, чтобы Брайан бросил курить, естественно, если хочет задержаться на этом свете подольше. Конечно, поначалу Брайан возражал. Он всегда поступал так, как хотел. Да и как могло быть иначе? И ему, чёрт возьми, нравилось курить. Но потом вспомнил о Гасе и Джастине и выкинул последнюю пачку сигарет. Он никому не рассказывал, но это, блядь, было непросто. Начались перепады настроения. Над Тедом по два раза на дню нависала опасность увольнения. Все кругом понимали, что что-то не так, и периодически пытались приставать с вопросами. Майкл раз за разом докапывался, не расстались ли они с Джастином. Снова. И получал в ответ лаконичное «отъебись». Никто из них даже не догадывался. Кроме Дженнифер. Время от времени она заглядывала в лофт, хотя Брайан не знал точно зачем. Притом что, в целом, он не слишком-то любил людей, ему вроде как нравилась Дженнифер. И вот, в один из визитов она посмотрела ему прямо в глаза и произнесла несколько бесценных слов: — Когда-то я курила. Вязание помогло мне бросить. Идея была смехотворной. Брайан Кинни за вязанием? Да нет, блядь, ни за что! Но бросить курить оказалось не так-то просто. Сложнее, чем предполагал Брайан. И это было до охуения нелепо, ведь однажды он уже победил рак. Брайан не собирался разочаровываться в себе и сдаваться, ведь возвращение к старой привычке вело именно к этому — к признанию полного поражения. Но, блядь, каким же дёрганным он чувствовал себя каждую грёбаную минуту. Его пальцы зудели от постоянной жажды что-нибудь схватить, и хотя Брайан знал, что многие из тех, кто бросил курить, начинали больше есть и набирали вес, ему подобный метод релаксации совершенно точно не подходил. Блядь, да ни за что! Это являлось делом чести. Поэтому когда вопрос встал между потерей фигуры и вязанием, выбор был очевиден. Брайан и не думал рассказывать о том, что занялся вязанием. Он не обмолвился ни словом ни единой живой душе. Даже Дженнифер. Брайан влюбился в интернет ещё сильнее, потому что тот избавил его от рискованного путешествия в магазин для рукоделия. Он изучил сайты и заказал несколько пар вязальных спиц и пряжу двух цветов — чёрную и тёмно-серую. Однажды вечером, после того как его заказ доставили, Брайан посмотрел на коробку с вязальными принадлежностями, стоящую на кофейном столике, и сделал большой глоток виски. А потом начал вязать. Он распечатал из интернета учебное пособие — с фотографиями, вот счастье-то! — и ему потребовалось несколько попыток, прежде чем техника вязания уложилась у него в голове. Брайан вязал и вроде как даже понимал, что делает. Честно говоря, данное понимание возникло только благодаря пособию, но это было уже хоть что-то. Он остановился на простых изделиях — в основном на шарфах — и хотя частенько они выглядели совсем не так, как по идее должны были, чем больше Брайан вязал, тем лучше у него получалось. По крайней мере, он не курил и не предавался блядскому обжорству. В конце концов, это превратилось в привычку. Он вязал, когда смотрел телевизор или болтал с Джастином по телефону (естественно, переключившись на громкую связь). Ему ещё не удалось выяснить, как можно совместить вязание с траханьем, но Брайан был уверен, что при желании он найдёт способ. А потом в один прекрасный день Джастин ввалился в лофт без предварительного звонка. Услышав грохот двери, Брайан быстро запихал очередную претензию на звание шарфа под диван и постарался не думать о том, что все эти спицы могут сделать с его драгоценной мебелью. Он поднялся на ноги и повернулся, чтобы увидеть, как широко улыбающийся Джастин зашёл в лофт и скинул сумку на пол. — Ты рано, — сказал Брайан — через несколько часов он должен был встретить Джастина в аэропорту. — Мне удалось попасть на ранний рейс, — не переставая улыбаться, ответил Джастин. Брайан подошёл к нему и обнял. Они поцеловались. Раз, второй, третий… и мысли о вязании улетучились. — Брайан, — довольно выдохнул Джастин, его губы щекотали шею Брайана. Он прижал ладонь к слишком одетой спине Джастина: — Ммм? — Отведи меня в спальню и трахни. Брайан редко говорил Джастину «нет», и уж конечно, не в ответ на подобные просьбы. *** Джастин был чертовски умён, ведь его ранний приезд означал больше секса, что не могло не радовать. Брайан удовлетворённо вздохнул, пребывая в пост-оргазменной неге. Он не хотел шевелиться, но пришлось — зов природы становился всё сильнее. Поцеловав Джастина в макушку, Брайан выскользнул из-под него, чем спровоцировал ворчливое: — Вернись сейчас же. — Надо отлить, — возразил он и с важным видом удалился в ванную. Он избавился от лишней жидкости, помыл руки — во время этой процедуры грёбаное зеркало над раковиной продемонстрировало ему идиотскую широченную улыбку, вот проклятье! — и всё с тем же самодовольным выражением лица шагнул обратно в спальню, чтобы тут же застыть на пороге. Джастин держал в руках моток пряжи. И спицы. И самодельные шарфы. Итак, он нашёл ящик с вязанием. По правде говоря, использовать полку, которая всегда принадлежала Джастину, было не самым разумным решением. Может, где-то в глубине души Брайан хотел, чтобы его застукали. А может, он просто охуенно сглупил. Широко распахнув глаза, Джастин переводил взгляд с кучки вязального дерьма на Брайана и обратно. Брайан кашлянул. Просто покашлял, а не прочистил горло, борясь со смущением! — Я начал вязать, — сообщил он слишком небрежным тоном. — И бросил курить. — После этих слов глаза Джастина стали ещё больше, а взгляд метнулся к прикроватному столику, на котором, разумеется, не обнаружилось ни сигарет, ни пепельницы. Брайан не винил его за такую невнимательность — когда тебя трахает Брайан Кинни, не мудрено забыть обо всём на свете. — Но лишний вес в мои планы не входит. Джастин заторможенно кивнул. Очевидно, он пытался переварить услышанное. — И потому ты… начал вязать. — Да, — заносчиво отрезал Брайан. — Ладно, — кивнув ещё медленнее, ответил Джастин и осторожно сложил всю вязальную амуницию обратно в ящик. Закрыв его, он поудобнее уселся на кровати и спокойно посмотрел на Брайана: — Мне просто пришлось перекроить всю картину мироздания, но теперь я в полном порядке. Он улыбался. И не подтрунивал над Брайаном, вернее, почти не подтрунивал. Только Джастин мог закрыть глаза на то, что Брайан Кинни занимается чем-то столь жалким, как вязание на спицах. Всё прошло едва ли не идеально. Когда он вернулся в кровать, Джастин тут же улёгся сверху, устроив голову на груди Брайана. — Ну… — начал Джастин, — ты же научишь меня? — Прости, — Брайан пожал плечами, — секрет вязания тщательно оберегается. Мне не дозволено раскрывать его первому встречному… — Научи. Или я растрезвоню всем, что ты умеешь вязать. Вот гадёныш. — Хорошо. — И я хочу ярко-зелёную пряжу. Мелкий засранец. — Хорошо. — О, а ещё ты должен сделать носок для моего… Вздохнув, Брайан сполз к краю кровати, открыл ящик и попытался что-то нащупать. Обнаружив искомое, он придвинулся обратно и швырнул чем-то в Джастина: — Вот, ты просмотрел. Вперёд, он весь твой. Джастин приподнялся и расплылся в улыбке, когда понял, чем в него прилетело. Он скатился с Брайана, растянулся на спине и осторожно надел подарок. — Ой, он как раз! Может, Брайан и вязал данный «предмет гардероба», вспоминая о Джастине, — к настоящему моменту он знал размер его члена до десятых долей дюйма — но совершенно точно не планировал его вручать. — Это так мило, — произнес Джастин, буквально излучая счастье, — мой собственный носок для члена, связанный моим собственным бойфрендом. Ох, блядь. — Не смей называть меня «милым». Усмехнувшись, Джастин перевернулся, снова улёгся на Брайана — теперь дополнительный слой шерсти тёрся о них обоих — и шаловливо поиграл бровями: — Хочешь попробовать и трахнуть меня, пока я в чудо-носке? Хмм. Ну, если Джастин просит… — Отлично. Но отстирывать его будешь сам.