***
Песня немного нелепа. Каждый раз, когда Луи её слышит, он умирает от позора. Она словно становится всё развратнее и развратнее с каждым разом и ему кажется, что он врежется в машину впереди, когда эта песня играет на радио, пока он подвозит маму для того, чтобы та увидела новую квартиру Лотти. Луи безмерно счастлив, что кроме Стэна никто не знает, что эта песня о нём. Это подтверждается через пару дней, когда его босс просит написать статью об этой песне. Пожалуй, это самое унизительное, что он когда-либо делал. Он должен сделать вид, что не знает, о ком она, делать косвенные намёки и разыгрывать каламбур. Ему хочется найти новую работу после этого. «Есть ли у Гарри из White Eskimo тайный любовник в Англии?» Заголовок странный, потому что частично это правда, но у Луи язык не поворачивается назвать себя чьим-то любовником, и он не думает, что в его с Гарри отношениях вообще присутствует хоть намёк на романтику. Только секс, честно говоря, но фантастический. Это ночь среды, и у Луи назначена встреча с боссом на тему возможной прибавки к зарплате на утро. Это важно, учитывая, что он мог бы реально использовать этот шанс, и он собрался лечь спать, чтобы хорошенько выспаться и быть подготовленным к встрече. Он понимает, что его график рушится, когда вибрирует телефон. «Я могу увидеть тебя?» «Сейчас?» «Сейчас». «Ок». Чёрт возьми. Луи встаёт с постели и проверяет, не выглядит ли он как что-то вылезшее из-под земли. Раньше, чем ожидалось, Гарри написал ему, и Томлинсон пустил его в здание. Раздаётся тихий стук в дверь, и вот он стоит здесь. Луи не видел его несколько месяцев, разве что только на обложках некоторых журналов, но он прямо перед ним сейчас. Его длинные волосы зачёсаны назад, спадая кудрями повсюду. Глаза сияют зеленью, как обычно, а взгляд жадно путешествует по Луи. Тот стоит с голой грудью и в одних лишь пижамных штанах, скрестив руки. Гарри поджимает губы, на что Луи поднимает бровь. — Привет, милый, — говорит Гарри. Он закрывает за собой дверь, и Луи оборачивает свои ноги вокруг его талии. Секс с Гарри всегда был таким. Горячий, отчаянный и страстный. Гарри просто поднимает Луи и впивается своими горячими губами в его, взбудораживая кровь. Он пылает, и это отражается на Луи, желающего сорвать одежду с прекрасного тела Гарри. Оно сильное, покрытое татуировками и всегда удивительно хорошо чувствуется напротив тела Луи. Они быстро добрались до спальни, и Гарри прижал к кровати вцепившегося в его тело Луи. Гарри стягивает свои пальто с обувью и стонет в его шею: — М-м-м, я скучал по тебе, детка. — Я тоже, — выдыхает Луи. Они переворачиваются, и Луи седлает бёдра Гарри, прижимаясь своим пахом к паху мужчины. Он быстро расстёгивает его рубашку, проводя дорожку поцелуев вниз по татуированной груди и кусает за рёбра. Это на удивление привычно, хоть они и не занимались ничем подобным полгода. Гарри стонет и сжимает своими большими руками бока Луи, заставляя того извиваться, как от разрядов тока. Гарри пахнет одеколоном, сигаретами и натуральным мужским мускусным запахом, и Луи утыкается в его шею, зарываясь рукой в густые волосы, когда тот снимает свою странную рубашку. — Я собираюсь хорошенько тебя трахнуть, — стонет Гарри, — обещаю. Луи на самом деле плевать. Он полон страстного желания. Он как бы немного любит секс с Гарри. Прежде всего, он тяжёлый и большой, парень выше и сильнее, и Луи заводит, когда тот придавливает его всем своим телом. Во-вторых, он целуется как Бог. Его губы всё время касаются кожи Луи: то когда они атакуют его губы, то когда они облизывают и кусают внутреннюю сторону бёдер. В-третьих, у Гарри большой член. Кто, блять, этого не любит? Луи усаживается чуть ниже живота Гарри, позже возится с его джинсами, чтобы они наконец-то добрались до самого главного. Гарри приподнимает свои бёдра, помогая Луи стащить штаны со своих ног. — Блять, — раздражённо вздыхает Луи, — просто сними их. — Он встаёт, выбираясь из собственных штанов, и перегибается к прикроватной тумбочке, чтобы найти бутылочку смазки и презерватив. Через пару мгновений он чувствует ладони Гарри на своей пояснице и поворачивается, понимая, что стоит на коленях абсолютно голый и возбуждённый. Взгляд Луи проходит по его груди и бёдрам; он никогда не понимал, почему Гарри Стайлс в конце концов всегда оказывался в его кровати. — Блять, я люблю твой член. — Луи встряхивает головой, оставляя вещи у подушки, и закидывает руки на шею Гарри. Тот крепко сжимает его за попу и бёдра, и Луи льнёт к нему, так как мужчина на нём словно сделан из шёлка. Гарри слегка облизывает и мягко дует на возбуждённый сосок Луи, а тот инстинктивно сжимается, впиваясь ногтями в его спину. Гарри ложится на спину вместе с Луи на своей груди. Его левая рука поглаживает заднюю часть шеи, а правая шарит по кровати в поиске смазки. Луи разводит ноги и прячется лицом между шеей и плечом Гарри, чувствуя, что тот убирает от него ладони. Раздаётся звук открывшейся бутылочки, и вскоре Луи чувствует палец на входе. Он стонет и практически чувствует, как дёргается член Гарри напротив его живота. Гарри раскрывает его, скользя средним пальцем внутрь и наружу, в дразнящей манере лаская колечко мышц до тех пор, пока Луи не начинает насаживаться обратно и просить большего. У Гарри длинные, красивые пальцы, и когда он разводит их в Луи, тот понимает, что это ощущается в сотни раз лучше собственных трёх. Когда Гарри добавляет третий палец с кольцом, Луи хнычет в его ухо, громко и отчаянно дыша. — Блять, — ругнулся Гарри. Он выглядит абсолютно разрушенным: его губы обкусаны, щёки краснеют, а дыхание учащается. И это всё только из-за издаваемых Луи звуков. — Чёртова порно-звезда, я же говорю. Он трахает его на спине, устроив ноги шатена на талии. Каждый раз будучи снизу, Луи хочется кричать, и он осознаёт, что песня, написанная Гарри, чертовски подходит по описанию тому, чем они занимаются. Они неебически невероятные вдвоём в постели, и он уверен, что этот раз будет самым лучшим. Гарри кончает с самым сексуальным стоном из всех, что Луи когда-либо доводилось услышать. А ещё шатен хорошенько расцарапал его спину своими ногтями. Только через пару мгновений Луи замечает, что Гарри шепчет непристойнейшие вещи ему на ухо. — Чёрт возьми, — стонет он; ноги падают на кровать. Он абсолютно истощён. Гарри выходит, оставляя после себя ощущение пустоты и смазку, размазанную по бёдрам. — Чёрт возьми, — соглашается Гарри; всё его тело блестит от пота. Луи не лучше. Его чёлку можно выжимать. — Боже, — стонет Гарри, падая на кровать напротив Луи. — Я люблю Лондон! Луи на это только улыбается: — Ты должен приезжать чаще. Гарри поворачивается к нему лицом, глаза тяжело закрываются, он выглядит, как стереотипный только что кончивший подросток. Его пальцы проходят по груди Луи и опускаются к пупку. Там осталась белесая капля, которую он собирает пальцем, медленно размазывая по всему животу. Он пододвигается ближе лёжа на боку и закидывает себе на талию ногу Луи. Они липкие из-за спермы, но даже это кажется сексуальным. — Да, я действительно должен. — Его зубы слегка касаются линии челюсти, когда он говорит это. Луи позволяет им поваляться ещё немного, разделяя ленивые поцелуи и позволяя пытливым рукам Гарри трогать его всего. Проходит время, и взгляд цепляется за время на часах. — Тебе нужно уйти, — говорит он, проводя руками по волосам парня. — Мне завтра рано вставать. Работа. — М-м-м, — говорит Гарри, оставляя последний поцелуй на мочке уха. Он садится и вытягивает руки над головой, на что его спина громко хрустит. Гарри начинает медленно одеваться, а Луи укрывается пуховым одеялом, забивая на то, что он всё ещё грязный. — Я напишу тебе. — Хорошо. Стоя в пальто и туфлях, Гарри останавливается в дверном проёме: — О, и, Луи? Ты действительно чёртова порно-звезда. Луи не помнит, показал ли он ему средний палец перед тем, как уснул.***
Гарри замечен в Лондоне на следующий день. Конечно же, сплетен летает неограниченное множество, и они связаны с песней «Английский роман». Это популярная тема в новостях, и Луи стоит быть более осторожным. Естественно, что становится некомфортно слушать сплетничающих девушек за столами при входе в офис, а особенно, когда Оли просит дать прочитать его статью о ней перед отправкой боссу. Но, кроме этого всего, он не чувствует себя слишком странно. Всё достаточно просто, вот правда. Гарри популярен. Луи — нет. Они спят иногда. И ничего более. Это было бы проблемой, если бы он знал больше о Гарри перед тем, как они впервые закончили вечер в одной кровати. У него было слабое представление о том, кем тот был, но и не до того было, когда его целовали в туалетной кабинке. Переговоры о зарплате Луи прошли хорошо, но окончательное решение он узнает через несколько недель. Гарри покидает Англию через три дня, и Луи узнаёт это из газеты, в которой он работает, ведь там написана статья о недлительном визите Гарри на целую страницу с десятью фото, сделанными папарацци, включительно. Луи любопытно, как долго кудрявого не будет в этот раз. Не то чтобы он будет скучать, нет, ему просто интересно. В любом случае, тут есть парень-доставщик, которого он встречал на входе пару раз, и который каждый раз ему улыбался. Кто знает, что из этого выйдет. Прошёл месяц или около того. Сейчас ноябрь, «Английский роман» всё ещё находится на первом месте в чартах iTunes Америки и Соединённого Королевства, и Луи только закатывает глаза каждый раз, когда снова слышит эту песню. Честно говоря, он даже не знает, из чего вылились её слова. Они неприличные, но Луи не такой. Ему интересно, жалеет ли Гарри о написании её сейчас, когда к каждому его движению приковано внимание всего мира. В конце ноября разговоры о любовном романе стихают. Стэн планирует поездку на день рождения Луи, и тот делает вид, что даже не догадывается. Погода становится холоднее, и он надевает шарф, прежде чем выйти на улицу. Работа кипит, сплетни о Селене Гомез и Найле Хоране разлетаются по Твиттеру, милый парень-доставщик принёс ему два раза утренний кофе, и Луи намеревается пригласить того выпить как-нибудь. Конечно же, когда Гарри возвращается в город, сплетни появляются снова. Вообще-то, слухи правдивы, и Гарри, должно быть, знал, что они появятся. Луи просто счастлив, что никто не знает, что песня о нём, это сохраняет его вдали от проблем. — Что это было? — Луи спрашивает Гарри, глядя на него украдкой. Ветер резко дует в окна, а они лежат, тепло укутанные в одеяла. Прошло две минуты после второго оргазма Луи этой ночью и около часа с приезда Гарри в эту квартиру. — Слова песни, о которой я подумал, — бормочет кудрявый. Гарри медленно переворачивается и смотрит на лежащего на боку Луи. Он поднимет руку, скидывая одеяло с голого тела шатена, и мило улыбается. — «Кристальные сети». — «Кристальные сети»? — Луи поднимает колено ближе к лежащему на спине Гарри, лениво перекидывая его ему через бедро. Гарри засмотрелся на тело шатена с удовлетворённой улыбкой. Он кивает и медленно опускает обратно ногу Луи, приподнимается и широко расставляет его ноги, кладя руки на низ его живота. Луи берёт пачку сигарет с прикроватной тумбочки и поджигает одну, втягивая дым. Гарри забирает её, только чтобы затянуться самому. — Кристальные сети, — кивает он, дым просачивается через его губы, когда он говорит. Пальцем он проводит по боку Луи в долгом неторопливом движении. — Кристальные сети. — О чём ты вообще говоришь? — Луи трясёт головой и тянется за сигаретой. Гарри спокойно отдаёт её и продолжает смотреть в одну точку. Если бы Луи не знал, он бы подумал, что тот под кайфом, но единственное заключение, приходящие на ум сейчас, — это то, что Гарри очень чудной. Бог секса, но такой чудной. — И когда ты снова уезжаешь? — спрашивает шатен, когда Гарри не отвечает и гасит окурок о старый CD-диск, лежавший на тумбочке. — Во вторник утром. — Ты в городе всего на три дня? — он удивлённо вздёргивает бровью. — На два. Я приехал сегодня. — Хах. — Мгм. Теперь подожги мне ещё одну.***
Гарри Стайлс проводит два дня в Лондоне, чтобы поддержать слухи об «английском романе»? Несмотря на то, что он родился в Англии и поёт с акцентом, донжуан давненько не проводил так много времени на родине. Молодая звезда переехала в Калифорнию как ученик по обмену, когда был ещё подростком, и пошёл в колледж, где и встретил своих товарищей по группе. Его визиты домой были редкими и, чаще всего, связанными с работой. Но теперь они участились: недавно он приезжал в октябре после того, как White Eskimo представили свой клип в Шотландии, а последний визит был пару недель назад. Английский роман всё ещё актуален, как мы предполагаем. Певец, прилетев, был замечен в аэропорту Хитроу ранним утром воскресенья, но и сразу же утром вторника он улетел. Известный певец/автор «Английского романа» пока что не раскрыл ни одного из своих секретов, но текст его последнего вышеупомянутого мотива убеждает, что последние его визиты как-то связаны с синглом. Не слишком ли специфические слова для песни, как вы думаете?***
— Спасибо тебе. Снова. — Луи улыбается, а Коннор, тот самый парень-доставщик, уходит. Он машет рукой, и его глаза слегка сияют. Это мило. Парень снова купил Луи кофе, во второй раз на этой неделе, и шатен действительно наслаждается их ежедневными утренними разговорами. Луи прислоняется к столу в приёмной, а Дженни и Элеонор ухмыляются ему, когда Коннор уходит. — Он такой милый, — вздыхает Элеонор, зачёсывая красновато-коричневые волосы на плечо. — Ты должен пригласить его на свидание! — убеждает Дженни. — Он купил тебе около миллиона стаканов с кофе. — И это очевидно, что ты ему нравишься, — серьёзно кивает Элеонор. — Возможно, — задумывается Луи. Он подмигивает девушкам с доброй улыбкой и возвращается в свой крохотный офис. Луи празднует Рождество и свой день рождения с семьёй дома у Донни. Он съедает традиционный рождественский ужин и именинный торт, тяжело вздыхая о том, что он теперь ближе к тридцати, чем к двадцати годам. Парень открывает подарки и удивляется, получив билет в Барселону на новогодние выходные. Это здорово, действительно здорово. Гарри проводит праздники тоже в Англии с семьёй, поэтому останавливается у Луи для ночного перепихона перед отъездом шатена в Испанию. — Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь? — спрашивает кудрявый, глядя на сумки на полу спальной комнаты. — Ты всё время работаешь. — Должен платить счета, — отвечает Луи, делая затяжку прямо из рук Гарри, который лежит абсолютно голый на его кровати, пока Луи собирает последние вещи для поездки. — Чем ты вообще занимаешься? — Он поджигает новую сигарету для себя; на секунду маленький огонёк проливает ещё больше света на наполовину освещённую комнату. — Я веду рубрику в газете. — Ты шутишь? — Гарри закашливается от смеха. — В какой именно? — «Honeydew». — Серьёзно? — говорит Гарри с большой, но, тем не менее, удивлённой усмешкой. — Это глобально. И до сих пор тайна «английского романа» не была раскрыта. — Если бы я хотел тебя выдать, я бы давно это сделал, — бормочет Луи. — Справедливо.***
Барселона восхитительна. Луи и Стэн провели четыре ночи исключительно отрываясь на вечеринках и отсыпаясь в обед. Он получает кучу новогодних поздравлений в Твиттере и даже сообщение от Коннора. Он возвращается в Лондон через пару дней после, в новом году, ничего не обещая себе на этот год. Новый клип White Eskimo выходит в день его приезда, и Луи закатывает глаза, когда ему говорят написать о нём полную рецензию. Сингл подбросил новых дров к огню прошлых сплетен, до сих пор горячо обсуждаемых в социальных сетях, и Гарри Стайлса без конца просят о подтверждении, об отрицании или о получении большей информации о деталях песни. «Ты пишешь статьи о себе???????» — приходит ему сообщение от Гарри в начале января. «Это моя работа. Ничего не говори». «Ха-ха! Я сейчас ухохатываюсь». «Подожди, ты читаешь мои статьи???» «Да. Они смешные. Как и ты, играющий неосведомлённого дурачка». «Ага-ага. Продолжай смеяться». «В любом случае, я написал ещё одну песню о тебе». Луи не уверен, стоит ли ему выключить телефон и уйти спать пораньше. Гарри определённо придурок. «Не волнуйся. Я не расскажу о том, какой формы твой член». «Почему я вообще переписываюсь с тобой». Ответ занимает несколько минут: «Я не знаю». «Спасибо за то, что согревал меня общением всё это время». «Всегда пожалуйста, малыш». «Заткнись. Иди в кровать». «Сейчас как бы утро». «Меня не волнует, пока». Через неделю или даже раньше Луи идёт на свидание с Коннором из доставки, чьё настоящее имя Коннор Франта. Он смешной и намного красивее без своей униформы. Он мокро целует Луи, прежде чем они залазят в такси. У того не было секса с новогодних выходных, с последнего приезда Гарри в Лондон. Он мог бы привести Коннора к себе домой и перепихнуться с ним, но что-то не позволяет ему так поступить. Мужчина очень приятный, и Луи обычно прислушивается к своим внутренним ощущениям, и сейчас это чувство говорит ему не торопить события, даже если ему очень хочется. Коннор целует его в щёку и машет рукой на прощание. Луи откидывается спиной на сидение такси. Он наведывается к Лотти в новую квартиру через несколько дней. У неё всё наладилось, и у Луи, как брата, от гордости за неё жмёт в груди. Его мама тоже тут с Физзи и близнецами Дэном, Марком и Кейт, также здесь парень Лотти и некоторые её друзья. Это что-то вроде отложенной вечеринки в честь новоселья, и большую часть времени Луи интересно, будет ли торт. Стэн отправил ему сообщение о вечеринке, которая будет в этот же вечер, и Луи решает, что лучше он сейчас нормально поест, чем будет довольствоваться десертом. — Милый, — говорит ему Джей, — помнишь день твоего переезда? Думаю, я тогда выплакала целое озеро. — Мам, — вздыхает Лотти, — мы все помним тот день. Мы ещё подумали, что ты любишь его больше, чем нас. Луи смеётся от всего сердца, а Лотти кривляется ему. — Кстати, я слышала, что ты с кем-то встречаешься? — улыбается Джей. — Нет, если честно, — он пожимает плечами, — пару свиданий тут, пару там. Хотя, Коннор кажется славным парнем. — Ты обязан привести его к нам на ужин! — Я был с ним всего лишь на одном свидании, поэтому так не думаю. Его телефон щебечет в кармане, и на мгновение он уверен, что его спасёт мобильный. Но нет, потому что мама возбуждённо хлопает в ладоши: — Это он? Нет, не он. «В городе. Мне нужно трахнуть тебя прямо сейчас». Однозначно не он. — Нет, — говорит он им, пытаясь игнорировать то, как к его лицу приливает кровь под вниманием всей семьи. — Конечно он! — весело восклицает она. — Ты зарделся! «Под „сейчас“ я подразумеваю прямо сейчас. Я выхожу». Пиздец. «Я не дома». «Приезжай в мой отель. Сейчас. Улица Вардроу 10, Лейцестерский квартал». Определённый пиздец. Луи хочет трахаться. — Вообще-то, эм, — он неловко откашливается, — это кое-что срочное, мне нужно идти, Лотс. Она закатывает глаза, но всё равно поднимается, чтобы заключить его в объятие и попрощаться. Луи берёт такси, и его тело будто уже чувствует, как будет принимать в себя член. Он откидывается на сидении и пытается хоть немного успокоиться, но сообщения Гарри срочные, и он не знает, доведён ли тот до отчаяния. Ему жарко от своих же мыслей. «Ты уже едешь???? Комната 7117, спроси Мистера Эдварда Твиста III». Он несомненно доведён до отчаяния. Это горячо. А ещё это очень странно, знать, что есть кто-нибудь, кто настолько страстно желает его тело. Он даже не знал, что Гарри уже в городе, ведь обычно его сразу же оповещают практиканты. Получается, Гарри здесь недавно. Он бросает пару купюр водителю и выходит, становясь перед большим и, очевидно, дорогим отелем. На входе стоит охрана, но Луи спокойно пропускают внутрь. Он устало тащится к стойке администрации, прочищая горло. — Здравствуйте, — начинает он, — комната 7117, будьте добры. — К сожалению, седьмой этаж ограничен и доступен только для определённого круга лиц, — медленно и серьёзно отвечает мужчина за столом, а Луи кусает губу. — Эм, — он говорит нескладно, — мне сказали спросить Мистера Эдварда Твиста, — пробует шатен ещё раз, — третьего. Мужчина недоверчиво щурится. Телефон Луи звенит. «Ускорься, твою мать». Мужчина отворачивается и на пониженных тонах общается то ли с боссом, то ли с коллегой, пока Луи всё это время стоит там, рассматривая элегантный холл отеля. Он видит, как мужчина разговаривает с кем-то по телефону и Луи просят подождать ещё несколько минут. Шатен от нетерпения цокает ногтями по стойке, пока наконец не появляется ещё один мужчина, который сопровождает его к лифту. Он чрезвычайно крепкий, выглядит так, будто смог бы сломать Луи пополам, и ещё он однозначно знает, что Луи пришёл к Гарри. Его провожают до правильного номера, и мужчина один раз стучится в дверь. На мгновение становится абсолютно тихо, и Луи считает, что это самый нелепый случай в его жизни. И вот, дверь открывается жёстким махом, и Гарри стоит там. Глаза большие, волосы в беспорядке, и Луи пялится на него буквально секунду. Он выглядит чертовски изумительно, как инди-рокер, в прекрасной форме и адски сексуальный. Пока Луи не успевает осознать, Гарри хватает его за рубашку и втягивает в номер, с силой захлопывая дверь. Не теряя времени, он облокачивает на неё Луи, решительно сталкиваясь с его губами. Писк Луи заглушается ртом Гарри, и мужчина начинает стягивать с него одежду, развязывая шарф и бросая его на пол. — Ммпф, — выдыхает Луи, когда Гарри вращает своими бёдрами напротив его, упираясь своими раскрасневшимися телами друг в друга, не желая, чтобы что-нибудь могло их рассоединить. — Кровать, кровать, кровать, — торопливо говорит Гарри и опускает руку на бедро Луи, побуждая обвить ноги вокруг его талии. Луи подчиняется, и Гарри впечатляюще быстро доносит и опускает его на кровать, одновременно помогая Луи снять жакет и рубашку одной рукой. Гарри, не теряя время зря, возится с его джинсами. Они слетают через мгновение, у Луи ускоряется дыхание и тяжело вздымается грудная клетка, когда он смотрит вниз, где Гарри низко наклоняется на краю кровати, стаскивая его обувь с носками. Его сердце бьётся быстро и он уже возбуждён. Он голый распластан на кровати, а руки Гарри скользят по его бёдрам. Кудрявый поднимает на него взгляд, зрачки расширены, и его покрасневшая эрекция уже полностью стоит, натягивая ткань боксёров. — Чёрт возьми, я так долго ждал, — стонет Гарри, пряча лицо между ляжками Луи. — Ты нужен мне, — шепчет он в кожу Луи, посылая вибрации через всё его тело. Шатен чувствует, как его член дёргается, поэтому он втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, кладя руки на голые плечи другого мужчины. — Боже, — громко рычит Луи, когда зубы Гарри впиваются в его кожу, заставляя елозить по кровати под собой. Гарри стоит на коленях на полу, с лицом напротив паха Луи, а большие сильные руки всё ещё держат его бёдра. Гарри прижимается к его члену так, будто бы соскучился по нему, и проходит не так много времени прежде чем он начинает его сосать, пока слюна стекает по его подбородку. Его голова неприлично поднимается и опускается, и, честно говоря, Гарри тоже заслуживает блядскую песню, написанную о нём. Всё время, пока Луи на него пристально смотрит, разум словно отшибает, и ему остаётся только извиваться под настойчивыми руками Гарри, парень подводит его всё ближе к краю. — Чёрт, Гарри. Остановись! — воскликнул он, выпутывая ладонь в его волосы. — Я сейчас кончу. — Блять, ты такой красивый. — Гарри забирается на кровать и ложится на Луи, вдавливая его в матрас. — Румяные щёки и обкусанные губы… — Он скользит большим пальцем по нижней губе Луи, глаза широко открыты, грудная клетка горит напротив его собственной, а потом он глубоко целует его, проникая языком, вылизывая. Поцелуй грубый и грязный, и Луи очень хочется быть оттраханным. Гарри уже нашёл на кровати смазку с презервативом, снял свои боксёры и когда наконец перевернул Луи и провёл дорожку поцелуев вдоль его позвоночника, Луи готов взорваться. Кудрявый умащивается меж разведённых ног Луи, ладони ложатся на половинки его ягодиц, впиваясь в кожу большими пальцами. Его лицо между половинками шатена, а язык принимается ласкать дырочку влажными мазками. Луи уверен, что умрёт, громко постанывая и пытаясь получше насладиться. Он всхлипывает, задаваясь вопросом, почему Гарри не может просто взять его. Когда он спрашивает, Гарри качает головой и оставляет поцелуй на дырочке, получая хныканье в ответ. — Нет, нет. Я хочу этого так сильно. После этих слов он раскрывает его языком и длинным скользким пальцем. Ощущения неебически феноменальные, и ноги Луи трясутся возле Гарри. Его пальцы глубоко проникают внутрь, поглаживая стенки, пока он оставляет поцелуи на колечке мышц. Луи знает, что он скоро кончит, если Гарри не остановится. Он кричит и дёргается, случайно ударяя парня бедром. — Такая грязная куколка, — стонет Гарри, — я люблю это. Певец меняет позицию, и Луи шустро переворачивается и садится сверху, тяжело дыша. Чёлка прилипает к его лбу. — Возьми меня, — он встряхивает волосами и впивается ногтями в плечи кудрявого, — прямо сейчас. Гарри энергично кивает, а Луи открывает защиту. Он раскатывает её по эрекции певца, когда тот придвигается ближе, опираясь на две руки по сторонам от головы шатена, после чего Луи прогибается в спине, призывая войти в него. Гарри так и поступает, одной рукой сминая простыни, а второй держа бедро Луи, направляющего его. Они занимаются этим так, будто это могло бы спасти от голода страны третьего мира. Его толчки сильные и глубокие, зубы царапают шею шатена, когда тот громко стонет и подмахивает быстрым движениям. — О, Боже, — хныкает он, уверенный, что лучшего секса у него больше никогда не будет. — Бля-ять! — Ты невероятно развратный, — рычит Гарри и поднимает тело шатена вверх на свои колени, возобновляя движения и отмечая про себя то, как идеально подходят друг другу их тела. Луи задыхается от ощущений внутри него, проводя руками по груди Гарри от плеч до рёбер и обратно. — Такой громкий, — восхищается Гарри, толкаясь в Луи, схватившего его за волосы и спрятавшего лицо в его шее. Ладони Гарри шлёпают по попе Луи, отчего тот чуть ли не скулит. Шатен покрывает поцелуями его шею, потихоньку начиная двигаться, вызывая громкий и пошлый стон у Гарри, и Луи хочет услышать его снова. Певец поддерживает его за талию, когда шатен медленно объезжает его. Луи оставляет поцелуи на плече Гарри, он любит его вкус. Такой мускусный, мальчишеский и соленый от пота, со слабыми нотками одеколона, от которого у Луи кружится голова. Пальцы Гарри усиливают хватку на его талии, и он начинает вдалбливаться, не в силах больше сдерживаться. Гарри дёргает его за волосы, чтобы снова соединить их губы. Они падают назад, из-за чего Луи ударяется о матрас коленями. Они делят вздох между собой, и на секунду парни просто дышат в губы друг друга. Он приподнимается, руки Гарри сразу же падают ему на бёдра от ощущений. Луи опускается снова. Гарри обжигает его ключицы дыханием, ловя ртом воздух, и хватает его за задницу, пялясь на шатена огромными глазами, открывая глаза и красный влажный рот. Луи серьёзно не может заткнуться. Он стонет на нём, кожа плавится под прикосновениями, а звуки шлепков его попы о бёдра Гарри заполняют комнату. Он очень близок, когда Гарри не выдерживает и переворачивает их, его глаза тёмные, руки ненасытные, и он наклоняет Луи на спину, кладя его ноги на свои плечи. Он двигается жёстко, и Луи чувствует слёзы в уголках глаз. — Гарри, Гарри, Гарри. — Он неистово бьёт того по плечу, на что кудрявый перехватывает его ладонь, удерживая её внизу. Он опускает ноги Луи, трахая его в три раза быстрее, пока шатен не кончает на себя. Гарри большего и не нужно, чтобы достигнуть своего пика. Ноги Луи буквально трясутся, а его быстрое дыхание не успокаивается ещё несколько минут. Ладонь Гарри очаровательно парит по его бедру. Даже несмотря на то, что он выглядит абсолютно разрушенным, он наблюдает за тем, как Луи потихоньку приходит в себя. — Это абсурд, — говорит Луи, роняя руки по бокам от себя. Он так разбит, так разрушен. — Я чертовски сильно люблю Лондон, — стонет Гарри, оставляя большой мокрый поцелуй под подмышкой Луи. — Я слышал. — Ты можешь меня цитировать, — говорит Гарри, на что Луи лениво шлёпает его по груди. Парень хихикает и переворачивается, зарываясь лицом в простыни. Они неправильно лежат на кровати, и ноги Луи практически достают до мягких подушек у изголовья. — Кстати, — слова звучат приглушённо, — как ты вообще можешь писать о себе? Как терпишь это? Ты же фактически называешь себя моим грязным секретом тысячью разными словами. — И чья это вина? Гарри смотрит вверх, поднимая голову и ехидно ухмыляясь. Он выглядит чертовски самодовольным и это смешно. — Думаю, это лучшая из всех моих песен. — Ещё бы ты так не думал. — Луи закутывается и закрывает глаза. Он чувствует ворочающегося на кровати Гарри, а после — запах дыма. — Дай мне, — он бормочет. То, что он чувствует на губах через мгновение не похоже по форме на сигарету, скорее на губы. Они целуют его, делясь вкусом тепла, дыма и самого Луи. — Это было не то, что я просил, — шепчет он перед тем, как Гарри углубляет поцелуй. Их языки сталкиваются на полпути и лениво поглаживают друг друга, это мокро и создаёт отличное сочетание с послеоргазменной чувствительностью тела. — Меня не волнует, — Гарри шепчет в его губы, слегка улыбаясь. Честно, Луи хочет закатить глаза, но не успевает, потому что Гарри его снова целует. Это просто мягкий медлительный поцелуй, без языка в этот раз; после него он переворачивается на спину. Он тянется к полу, куда кинул свои джинсы, и достаёт из кармана зажигалку, чтобы поджечь сигарету ещё раз. Он делает затяжку, а Луи потягивается, охая. — Знаешь, — говорит Гарри, выдыхая дым в потолок, — если бы ты перестал стонать, как порно-звезда, мне бы не пришлось писать песни о тебе. Луи садится, пристально смотря на него сверху вниз приподняв бровь: — То есть, это моя вина, что мне приходится твитить о собственных статьях, которые ещё и секретно обо мне? — Ты твитишь о собственных статьях? — Да, — он ворчит, — мой аккаунт как бы и связан с «Honeydew», и личный. Я не особо активный, но фолловеры имеются. — Твои статьи забавные, — соглашается Гарри. Он лежит на спине: голова на углу кровати, а волосы спадают к полу. Они так сильно отрасли, но ему идёт. Он прокручивает сигарету между пальцами, лениво моргая. — Я ухожу, — говорит Луи. — До того, как люди узнают, что ты приехал, и окружат отель. — Я приехал сюда очень секретно и написал тебе, как только смог. — Никаких фотографий, папарацци? — Ни одной. Хм. Луи, наверное, даже не придётся писать статью об его очередном визите в Лондон. Это немного странно, но он предполагает, что это к лучшему. — Ты часто так приезжаешь сюда, без огласки? — Нет. Достаточно сложно прилететь и остаться незамеченным, только если не на частном самолёте. Луи кивает, надевая свои боксёры и носки. — Тебе стоит взглянуть на свою шею, — мурчит Гарри с кровати. — У меня есть шарф. — Луи одевается и мимолётно смотрит в зеркало, прежде чем выйти из номера. На голове у него бардак, щёки до сих пор красные, а глаза стеклянные. Но он ничего не может с этим поделать. Когда он спускается в холл, то видит стоящего там мужчину, провожавшего его. Луи вздыхает, кивает ему и проходит мимо. Мужчина не двигает и мускулом, и Луи более чем уверен, что тот знает, чем они сейчас занимались в номере. Луи вроде как удивлён, что никто до сих пор не в курсе о приезде Гарри Стайлса в Лондон. Каждый его визит был документирован и обсуждён общественностью, и Луи должен согласиться, что они сейчас участились. Луи виделся с ним четыре раза за такой короткий промежуток времени, и не то чтобы он жаловался. Секс с Гарри великолепен. И в постели они так гармоничны. Стэн дёргает бровью, когда видит засосы на его шее той же ночью на вечеринке, но вопросов не задаёт. Луи просто глупо улыбается, а потом они напиваются и танцуют. Его тело изнеможённо и болит, но он справляется, падая на кровать следующим утром. Он не работает по воскресеньям. Он в порядке. На следующий день никто до сих пор не знает о том, что Гарри в городе. Луи предполагает, что тот даже не выходил из номера весь день (сам Луи справляется с похмельем и смотрит «Светская жизнь семейства Кардашьян», поэтому он его понимает) или просто улетел обратно. Позже ночью он получает сообщение от Коннора, который приглашает его на второе свидание. Он пишет, что это было бы мило, но они не договариваются о встрече. В понедельник, когда Луи на работе, его извещают о том, что Гарри Стайлс в Лондоне. Репортёры говорят, что его охранника видели в звукозаписывающей студии, но никто из White Eskimo замечен не был. Оли пишет коротенькую статью об этом, а Луи чувствует себя так, словно скрывает важную информацию, но ему нисколечко не стыдно. Но слухи подтверждаются позже в тот же понедельник, когда Гарри постит фотографию в Инстаграме с подписью «Ландан». В статьях пишут, что он приехал в этот же день, и Луи даже не думает их поправлять. Во вторник ему пишет Гарри, спрашивая, не хочет ли он прийти. Он задал вопрос в новой форме, но это всё ещё Гарри, побуждающий его к действиям, как всегда. Луи отвечает, что будет ждать к девяти, и Гарри приходит ровно в девять часов с бутылкой виски в руке и целует его в губы на пороге. Люди, наконец, осознают, что Гарри остался и находится где-то рядом. Он в городе уже пять дней, что является своеобразным рекордом, и, к счастью, Луи не нужно писать ничего об этом. Видимо, фанаты и папарацци очень скоро узнали, где Гарри остановился, и тот жалуется, что это раздражает, ведь они ходят за ним буквально повсюду. Наверное, что-то произошло в конце января. Луи повышают в должности и увеличивают зарплату. Гарри вообще-то в городе уже несколько дней, и Луи знает, что он может просто отправить сообщение, если захочет, и кудрявый будет у него в кровати через час. Но в этом нет потребности, ведь когда Гарри не работает и ничем важным не занят, он целует шею Луи. Прошла неделя после приезда Гарри, что также означает неделю с инцидента в отеле. Он видел его дважды с того времени, во вторник и в среду, но позже ещё узнал, что Гарри был замечен в Чешире, дома. Прямо сейчас Луи на балконе потягивает вино и курит. Он размышляет, что же написать в разделе на следующей неделе, думает попробовать связаться с менеджментом прошлогоднего победителя «Икс-фактора» и договориться об интервью. У него теперь есть такие привилегии после повышения, и это очень волнующе. Он опирается на перила, отпивая вина. Улица абсолютно пуста. Снега нет, как и всю зиму. Хотя в начале улицы видно машину, освещающую темноту яркими фарами. Луи щурится, смотря на неё, когда та останавливается прямо напротив его дома, и допивает вино. Человек выпрыгивает с пассажирского сидения с чем-то похожим на телефон в руке. — Какого чёрта ты творишь? — зовёт Луи, перегибаясь через ограду и делая затяжку, ухмыляясь. Гарри поднимает голову, ухмыляясь в ответ, когда видит говорящего: — А как ты считаешь? — Я могу предположить, но промолчу. А вдруг я был бы занят? — Уверен, ты нашёл бы для меня время в любом случае! — смеётся он; голос вибрирующий и чистый в ночи. Луи возвращает улыбку, туша сигарету. — А теперь пусти меня! Луи сдаётся и кивает, улыбаясь. Он заходит с балкона, оставляет в раковине на кухне бокал и идёт впускать Гарри. Это занимает всего минуту или около того, и он терпеливо ждёт в коридоре. Шатен заранее открывает дверь и опирается спиной на дверной проём, скрестив на груди руки. Он слышит шагающего по ступенькам парня и отражающееся от стен эхо. — Представь, — начинает он, когда замечает, что тот преодолевает последнюю ступеньку, — если бы я был не в настроении. Гарри останавливается с лёгкой и маленькой улыбкой на приоткрытых губах: — Ты? Не в настроении? Я бы не осмелился так думать. — Неужели? Я спал с тобой уже трижды на этой неделе. Я бы сказал, что уже достаточно удовлетворён. — То есть? ты сейчас говоришь, что отказал бы мне? — Ну, я всегда могу подрочить на твои фото в Твиттере, — Луи пожимает плечами. Гарри поднимает брови, полностью заинтригованный. Он подходит, становясь перед Луи: — Ты занимаешься этим? — Не так часто, как на настоящие воспоминания о тебе, — усмехается Луи, смотря на него вверх из-под ресниц. Ему так весело сейчас. Гарри сглатывает: — Правда? Луи медленно кивает, замечая подрагивающие руки Гарри. Шатен позволяет себе не торопясь погладить пальчиками по груди Гарри в месте, не прикрытом курткой, проходясь указательным по голой коже там, где расстёгнута рубашка. Взгляд Гарри сконцентрирован на движении. — Мм-хм, когда ты далеко… Ты — это всё, о чём я думаю. — Ты… Что? — Ты… Твоё тело. На моём, — шепчет он, поднимаясь на носочки, слегка дотрагиваясь губами линии челюсти. — Близко. Мы… голые. — Это просто слова, но грудь Гарри начинает подниматься всё тяжелее напротив его, и он ухмыляется. — Только представь, что ты мог бы со мной сделать. Гарри сжимает его бёдра, толкая к двери. Луи на это сначала громко хохочет, но потом это переходит в хихиканье, так как Гарри рычит возле его лица. — Ты сведёшь меня в могилу, — говорит он ему на ухо. — Ты ведь знаешь, что я притворяюсь, верно? — смеётся Луи. Гарри немедленно отстраняется, косо поглядывая на него: — Ты же действительно занимаешься всем этим, — он словно пытается убедить себя. Это очень забавно. Луи успокаивается, смотря на него со слабой улыбкой: — Ну… — он пожимает плечами. Потому что так и есть. Гарри широко ухмыляется и кажется таким подростком. Он наклоняется, счастливо целуя Луи в губы, и тот только закатывает глаза, потому что это всё, что в его силах. Они занимаются сексом на кухонном полу, потому что когда Луи тянется к своему телефону, стоявшему на столешнице, чтобы завести будильник на утро, Гарри подбирается сзади и прижимает его к ней, оборачивая свои длинные руки вокруг его талии. Он целует его заднюю часть шеи и сжимает в своих руках, пока Луи не вздыхает и не разворачивается в его объятиях. После этого Луи лежит на полу в форме буквы «Т», а тяжёлое тело Гарри — на нём, устроив ноги между его ног и голову — на груди. — Слезь с меня, — просит Луи, но и пальцем не шевелит, чтобы столкнуть его. — Ладно, — отвечает Гарри, но не слезает. Уже очень поздно, Гарри и так приехал в позднем часу, но теперь полностью истощён, так как он развалился на Луи. — Мне нужно поспать, — озвучивает мысли Луи. — Который час? — Два. — Чёрт. — Ты можешь спать здесь, если хочешь. — Спасибо. Луи идёт в душ, смывает сперму с живота и смазку с бёдер и задницы. Он залезает в кровать, чувствуя пододвигающегося ближе Гарри. — Если ты меня обнимешь, я тебя ударю. Кудрявый только смеётся и всё равно хватает его за бёдра, прижимаясь ближе.***
HONEYDEW: Гарри Стайлс подтверждает: «Я в Лондоне надолго». Кажется, автор «Английского романа» решил тут задержаться. Гарри Стайлс пробыл в Лондоне неделю, впервые так долго за последние пару лет, и известный певец подтвердил на утреннем шоу BBC Radio 1, что пробудет ещё дольше. Как и следовало ожидать, дерзкий Гримми намекал на «английский роман» («Стоит ли нам предполагать, что в Лондоне есть кто-то исключительно особенный?»), но был успокоен простым объяснением; звезда работает, пишет с группами The 1975 и Kodaline. Ну что же, мы предполагаем, что будут написаны изумительные песни и надеемся на что-нибудь об английской любви. Прослушайте величайший хит этой осени ниже! (Энни Мэйн, 21 января, 10:32)***
Что-то произошло после всего этого. Гарри теперь всегда где-то рядом. Когда Луи вернулся домой после работы на следующий день, на телефон пришло сообщение, просящее шатена позвонить, если он захочет, чтобы Гарри пришёл. После этого тот практически живёт в его квартире. Он там, когда Луи уходит на работу, приходит, когда Луи возвращается и ложится напротив него на диван, курит, пока шатен пишет на компьютере. Луи интересно, появлялся ли он в отеле, и когда он находит его на кухне, готовящего фахитас в его серых спортивных штанах, становится ясно — он не был. — Ты разве не должен работать? — спрашивает Луи, когда они ужинают на диване, смотря по ТВ «Во все тяжкие». — Не-а. — Ты сказал, что будешь писать с другими группами, — отмечает Луи. — Ну, я этим и занимался около двух дней. Луи поднимает на него взгляд: — Тебе нечем заняться? Хотя бы со своей группой? — Мы отложили всё на потом, — он вздёргивает плечами. Луи выбрасывает это из головы. Остаток недели проходит так же. Гарри практически поселился в квартире Луи. Он готовит, купается, надевает вещи Луи и курит на его балконе. Он даже был замечен в ближайшем продуктовом, и сплетни о романе снова подорвали новости. Луи не должен писать об этом, и он благодарен за это. Мама Луи звонит ему и спрашивает о Конноре. Честно говоря, Луи не видел его с их первого свидания, но они переписываются время от времени, и Коннор всегда останавливается, чтобы поболтать, когда ему есть что доставить, но, по правде говоря, Луи как-то забывает о нём. У него есть секс чуть ли не каждую ночь, и кое-кто готовит ему ужин на кухне. Должно казаться странным то, что Гарри тут всё время, но не кажется. Гарри же не собирается остаться здесь навсегда. Он просто… Луи даже не знает, почему тот в Лондоне, но, тем не менее, он здесь. — Наверное, мне стоит взять свою одежду, — говорит Гарри, держа сигарету между пальцев. Луи поднимает бровь: — Да, будто ты не ходил в моей всё это время. — Сегодня суббота, Гарри живёт у Луи уже шесть дней. — Ты не хочешь, чтобы я здесь находился? — Гарри ловит его взгляд. — Мне просто непонятно, почему ты здесь. Ты просто лежишь на моей кровати целый день, куришь и опустошаешь холодильник. — Ты тоже куришь, а я, вообще-то, покупаю продукты. И я для тебя вкусно готовлю. Тебе кто-нибудь говорил, что ты не очень хорош в готовке? Луи закатывает глаза и ползёт по дивану, устраиваясь между разведённых ног Гарри. Он развалился у подлокотника, и Луи забирает у него сигарету и тушит в пепельнице, стоящей на кофейном столике. — Мне говорили. Ладони Гарри тянутся, чтобы погладить руки Луи, на мгновение их татуировки соединяются. Это движение было таким неожиданным. Не то, чтобы они всегда грубы друг с другом, но движение нежное, без какого-либо сексуального подтекста. Луи чувствует лёгкие уют и тепло. — Расскажи мне что-нибудь? — А? Гарри смыкает ладони вокруг кистей Луи. — Я знаю о тебе не так много. Расскажи мне что-нибудь. Его ладони плавно скользят выше, останавливаясь прямо на локтях, и он прижимает его ближе, так, что Луи практически лежит между его ног, держа локти по сторонам от груди. — Эм, я не… я не знаю, — говорит он нескладно. — Что угодно. — Большими пальцами он постукивает по внутренней стороне локтей. Луи думает пару секунд: — Ох, ладно, — начинает он, немного улыбаясь. — Ты знаешь, что я пью чай всё время? — Да, я редко вижу тебя без чашки, — понимает Гарри. — Так вот, я всегда пью йоркширский чай с молоком, всегда без сахара, но обязательно с чайной ложкой. — Ложкой? — Да, — Луи кивает, — это зависимость. Мне без разницы, хоть с пластиковой, но я не могу пить чай, если в чашке нет ложки. Гарри недолго пялится на него, приподняв брови, а потом закидывает голову назад и смеётся: — И это твой факт? Он ужасен! И это самая странная вещь, которую я когда-либо слышал. Луи хихикает на смех Гарри, даже несмотря на то, что сам стал его причиной. Он начинает умащиваться, пытаясь найти комфортное положение так, лёжа на коленях Гарри. Стопы кудрявого на его икрах, его длинная нога, покрытая обтягивающими чёрными джинсами, обёрнута вокруг ноги Луи. Не то чтобы они никогда не были так близки, Гарри его вылизывал, ради всего святого, но это другой вид интимности. — У тебя четыре соска! Тебе слово не давали, — хохочет он. — Я люблю свои соски, — отвечает Гарри, защищаясь, прикрывая их ладонями, на что Луи смеётся, оттягивая его руки. — Они странные, — усмехается он, прижимаясь носом к одному, что ниже нормального левого. Он едва осознаёт, что лежит возле паха Гарри, но мы не о том. — Ты ранишь их чувства! Луи думает, что он впервые так громко смеётся за последние месяцы: — Их чувства? — он хохочет в футболку Гарри и может чувствовать вибрацию от хихиканья под собой. — О Боже мой, — вздыхает он. — Никогда больше не говори этого снова. — Что? Хватит смеяться над моим телом! — он не совсем серьёзно. Луи знает, но его надутые губы чертовски совершенны. — Я не смеюсь над твоим телом, я смеюсь над тобой. Гарри начинает переворачиваться с Луи между ногами. — Я ненавижу тебя, — заявляет он. Он ударяется грудной клеткой, а Луи не может остановить свой хохот. Гарри на своей стороне, смотрит на спинку дивана, а Луи на спине, в ловушке меж его коленей. Он обхватывает бедро Гарри, пытаясь скинуть его с себя, но Гарри остаётся, рука резко хватает ладонь Луи. Они оба замолкают, и Гарри неловко перемещается на диване так, чтобы быть на уровне с лицом шатена. Их пальцы спутаны на ляжке Гарри, и парень улыбается ему. Луи осторожно улыбается в ответ, не понимая, почему всё начало чувствоваться совершенно иначе теперь. Они провели весь обед целуясь. Гарри фантастический в постели, но и искусно умеет целоваться. Его губы полные и большие, и, что ещё важнее, они очень мягкие. Возможно, он пользуется каким-нибудь бальзамом для губ, потому что Луи никогда не приходилось целовать кого-то со столь прекрасными губами, как у Гарри. Его губы, обёрнутые вокруг губ шатена, целуют так, будто хотят оставит синяк. Его ладони мягко лежат на талии Луи, просто медленно поглаживая его кожу. Также Гарри может быть и достаточно жёстким с Луи. Бросать его, кусать и оставлять засосы, но Луи никогда не был с кем-то настолько же нежным. Поцелуи томные и медленные, и что-то дёргается в нём. Он не особо понимает Гарри Стайлса. Он появляется время от времени, но всегда находит поворот к дому Луи. Он вежливый и милый, но курит и его тело усыпано татуировками. Он может трахать Луи до слёз, но он целует его, поэтому это не похоже на «когда я в городе» вещь. Это странно, очень странно. Они наконец поднимаются с дивана. На балконе они делят пару затяжек и обсуждают последнюю серию «Во все тяжкие», которую смотрели прошлой ночью. На соседнем балконе у перил сидит пожилая женщина в своей коляске. Она понятия не имеет, кто такой Гарри, и они находят это очень забавным. Гарри предлагает ей сигарету, на что та отказывает, доставая сигару. Ей, должно быть, лет девяносто, она всегда была его соседкой. Луи облокачивается рукой на перила, пытаясь сдержать удивлённый смешок, когда она достаёт её. — Знаете, что я вам скажу, мальчики, — говорит она, поджигая сигару, — бросайте это дерьмо, идите к золоту. Гарри, стоящий немного за его спиной, впивается зубами в свитер на его плече, чтобы не рассмеяться. — Позорно, что они нелегальны в Англии, — вздыхает дама. Луи выпускает смешок, а Гарри тихо трясётся с закрытыми глазами за плечом Луи. Руки того наполовину покрыты большим свободным свитером, и он чувствует кончики пальцев Гарри, вцепившихся в края его рубашки. Он не понимает, как кто-то такой, как Гарри, может превращаться в милейшего парня на свете, прямо как сейчас. Он протягивает ладонь назад и незаметно поглаживает его руку. — Хотите попробовать? — предлагает дама. — Нам и так хорошо, спасибо, — говорит Луи и понимает, что Гарри сейчас задохнётся от смеха, если не начнёт дышать. — Доброй ночи, миссис Луиза. Луи хватает Гарри за шиворот и втаскивает обратно в квартиру. Гарри не может нормально дышать ещё десять минут. Луи заставляет Гарри приготовить ему вафли в два часа ночи. Он сидит только в носках и в большом чёрном свитере Гарри на кухонной столешнице. Гарри стоит напротив печки без ничего, но в нижнем белье, принадлежащем Луи, скорее всего. — Я, кажется, влюбился в твоё худи, — говорит он. — Оно невероятно мягкое, немного пахнет дымом, но чертовски удобное. — Гарри переводит на него взгляд и начинает просто пялиться. По его глазам не скажешь, о чём он думает, но они однозначно не перестанут смотреть на него. — Ты такой очаровательный. Луи прекращает делать то, чем он занимался, встречаясь с пристальным взглядом Гарри. Он сглатывает и чувствует что-то в себе. Оно пузырится, растекается и увеличивается, становясь всё больше с каждым ударом сердца. Будто оно ожидало чего-то — возможности раздуться в нём как мыльный пузырь. Оно доходит до его пальцев на ногах, подушечек пальцев на руках, и румянит яблочки щёк. Оно делает его безмолвным. В нём есть что-то, и в Гарри, смотрящем на него глазами, обрамлёнными чёрными ресницами, тоже есть это. И он не перестанет смотреть на него. — Ты сейчас сожжёшь вафли, — тихо произносит Луи, но опускать взгляд не собирается. Гарри пялится ещё несколько мгновений, а после всё-таки отрывает взгляд от Луи. Щёки того горят, когда он наблюдает за крутящимся у плиты Гарри. Он смотрит на его тело, когда он двигается, как напрягаются мышцы рук, когда он поднимает предметы, как сжимается его челюсть, когда он сглатывает, как выглядят его ресницы под кухонной подсветкой. У него длинные и тонкие пальцы, и Луи знает их как свои собственные. Они прижимались к его коже, они оборачивались вокруг частей его тела, они были на нём, в нём, и он знает какие они на вкус. — Что? — спрашивает Гарри, поворачиваясь к нему лицом и улыбаясь с ничем иным, как нежностью. Луи сильно заливается румянцем: — Эм… можно я накрашу тебе ногти? — Зачем? — Гарри спрашивает медленно и заинтриговано. — Я не знаю, — честно отвечает Луи, — это просто пришло мне в голову. — Ладно. — Что? — Ладно. Накрась их. Они едят вафли в кровати. Сейчас половина третьего, Гарри кормит Луи и это немного нелепо. Они подключили телефон Гарри к колонкам, слушая неизвестные Луи песни, играющие на фоне. — Почему ты выглядишь мило, когда ешь? — хмурится на него Гарри, словно он серьёзно интересуется. Шатен лежит головой на его коленях, жуя вафли. Он абсолютно уверен, что у него на щеке размазался сироп. — Никто не выглядит милым, когда ест. — Это естественное обаяние? Гарри улыбается: — Однозначно. Они откладывают тарелки на тумбочку, Гарри из кучи своих вещей на полу достаёт и поджигает сигарету, а Луи садится к нему лицом на колени и берёт его руку. Он находит чёрный лак для ногтей, оставшийся с прошлого Хэллоуина, и приступает к делу. Пока Луи красит ногти на правой руке, левая ложится ему на талию, и он внезапно ощущает каждое движение Гарри, каждое касание, и резко всё чувствуется наэлектризованным. Он максимально сосредотачивается на ногтях, усердно пытаясь не отвлекаться на то, как вторая ладонь Гарри почёсывает его голую кожу под худи. Пальцы Гарри даже красивее вблизи и ему неожиданно приходится сдерживаться, чтобы не взять их в рот. — Перестань облизывать свои губы, — приглушённым голосом просит Гарри. Луи поднимает голову. Глаза Гарри потемнели, и Луи знает этот взгляд слишком хорошо. — Я не знал, что делал это, — отвечает он, а его сердце ускоряет ритм. — Просто закончи их, — продолжает тихо Гарри, но его взгляд всё ещё прикован к губам шатена. Луи заставляет себя вернуться к работе. Когда он заканчивает обе руки, то улыбается Гарри, любующемуся проделанной ручной работой: — Достаточно красиво? — Подошло бы к стилю гота. — Или панк-рокера. — Кто не хочет быть панком? — Ты был бы хорошеньким с цветами в волосах, — задумывается Луи, — и с кольцом в губе. — Разве моего рваного тряпья недостаточно? — Оно не панк-роковое. — Э-э-эй! Луи тихонько посмеивается и поднимается с колен Гарри. Он хочет развернуться, когда чувствует дыхание Гарри сбоку от своего лица. Он ощущает мягкое прикосновение губ в местечке под ухом и задерживает дыхание. — Спасибо, — шепчет Гарри. Луи не может сдержать улыбку. — Я ещё не закончил. Он отрывается от Гарри, что совершить очень трудно, и изворачивается, устраиваясь между его ног. Гарри раздражённо вздыхает, чуть ли не ударяя его стопой по лицу, когда шатен ложится животом на матрас между его коленями, кладя собственные ноги напротив груди Гарри. У Гарри очень странные ступни. Они бледные, а пальцы кажутся немного неправильной формы. Он смотрит на левую. На ней ногти короткие, а большой палец в основании более узкий, чем на конце. Его стопы плоские, суженные в середине. — Что ты делаешь? — спрашивает Гарри, когда Луи легко проводит кончиком своего большого пальца по основанию его пальцев на ногах. Он собирался накрасить его ногти и тут. Но он больше не хочет. Луи наклоняется, оставляя мягкий поцелуй на верхней стороне стопы. Шатен понятия не имеет, что творит, но ему этого ужасно хочется. Он медленно проводит кончиком языка по промежутку между мизинцем и безымянным пальцем. Гарри не сдвигается ни на сантиметр, ничего не говорит, и сердце Луи стучит так, будто он пробежал марафон. Он наклоняется ближе, чуть-чуть выгибая спину, и обсасывает один из его пальцев, задевая заднюю часть зубами, и целует два следующих. Он не знает, что за херню творит, но ему это начинает нравиться. Его руки держат ступню, поглаживая основу большими пальцами. Луи сосёт три сразу, когда вдруг чувствует, что Гарри резко хватает его за икры. Гарри медленно проводит руками вниз по голеням. Луи трепещет от этого прикосновения, и сдвигается, беря вторую ногу. Он сосёт его большой палец, и это так извращенно, что-то, чего он никогда прежде не делал. Луи вообще никогда не хотел облизывать чьи-либо пальцы ног. Он никогда не находил это привлекательным, но вот он с каким-то волнением в животе обсасывает пальцы Гарри грёбаного Стайлса. Во всём виноват Гарри. Своими большими руками Гарри поднимается по его бёдрам. Его большие пальцы на внутренних сторонах, и они приближаются к заднице Луи. Ощущения кажутся волшебными. Он освобождает палец Гарри с чпоком, и внезапно ладони обхватывают его бёдра спереди и дёргают назад. Луи проезжается по постели, открыв от удивления рот, его худи задирается вверх, на живот, оголяя голые бёдра, попу и поясницу. Он ощущает, как Гарри садится на колени сзади него, прижимаясь поцелуем к его копчику. Ему словно перекрыли кислород в лёгких, и он понимает, что никогда себя так не чувствовал. Тело Гарри накрывает его, он кладёт свою голову ему на плечо, и Луи поворачивает голову, чтобы увидеть его. Гарри покачивает головой: — На тебе дурацкие огромные носки. — Луи сглатывает. — Ты чертовски восхитительный, — говорит Гарри непродуманно и честно. То, что чувствовал Луи внутри теперь словно медленно впитывается в его кожу, оставляя после себя шрамы. Три часа ночи, Гарри целует его. Он целует его до четырёх. Он трахает его до пяти.***
Они отсыпаются до четырёх часов дня. Луи совсем не хочет просыпаться. Кровать тёплая, Гарри обнимает его так, будто от него зависит его жизнь. Луи не знает, что вообще может быть лучше этого. В комнате темно, плейлист Гарри всё ещё стоит на повторе, вещи разбросаны на полу, а сигареты в пепельнице. Идеально. Луи лежит на боку, уткнувшись лицом в грудь Гарри. Его стопы греются между ногами кудрявого, а губы в миллиметрах от его кожи, и если он приоткроет рот — сразу же коснётся её. Он так вкусно пахнёт. Одеколоном и парнем. Дымом. Сексом. И Луи он тоже пахнет. Он аккуратно укладывается щекой на равномерно вздымающуюся грудь, ощущая его бессознательное движение. Он больше ничего не хочет, кроме как ощущать её ещё несколько часов. В пять вечера Гарри будит его. Он сидит голый в конце кровати во всей своей красе. В его руках чашка. — Чайная ложечка и всё такое, — улыбается он. Луи садится с ещё неясной головой после сна и берёт чашку: — Спасибо. — У тебя смешная причёска. — Чш-ш, тихо, — просит Луи. Гарри хрипло смеётся, улыбаясь в чашку. — Всё же, думаю, это моя вина, — его голос низкий и крайне мягкий. — Что-то вроде того, — соглашается Луи. Поднимая взгляд, он не может понять, почему Гарри выглядит для него как целый мир. Кудрявый тянет его за ногу, не снимая мохнатого носка. Луи подтягивается к нему по кровати, позволяя ладони Гарри зарыться в его волосы. Движение такое естественное, что становится не по себе. — Милые ноготки, — тихо произносит Луи, переплетая их пальцы. — Я знаю, я даже залил их фотографию в Инстаграм. — Нет, ты не мог, — он улыбается, а его взгляд падает на голый торс Гарри. Листья папоротника там словно прорастают и тянутся вверх, и Луи кажется, что то же самое происходит внутри него. — Ещё как мог. Гарри заплетает ему косички, пока тот допивает чай. Луи выглядит абсолютно глупо, и он разрешает Гарри сфотографировать его только потому, что тот умоляет. Луи вспоминает, что ему нужно заехать к Лотти как можно скорее, потому что он обещал помочь ей установить стереосистему, и, наверное, ему стоит купить ещё смазки и больше презервативов. Гарри соглашается выпустить его из квартиры только если он сходит с ним в душ, поэтому шатен соглашается. Это невероятно и это лучшее из всего, чем он когда-либо занимался с Гарри. Гарри делает смешные изваяния из его волос, наращивает ему бороду из пены и обещает побрить его ноги, если он не будет шевелиться. И всё заканчивается тем, что Луи лежит на полу в душе, пока Гарри крепко удерживает его ноги. — Не могу поверить, что ты делаешь это, — похныкивает Луи. — Это лучшая вещь в мире, — не соглашается Гарри. Гарри выбирает для Луи одежду и обижается, когда тот отказывается надевать шорты из-за холодной погоды. Он спрашивает, зачем тогда нужно было брить ноги, если ты не даёшь на них посмотреть, на что Луи обещает ему приватный душ позже, если он захочет. После этого Гарри замолкает. Гарри возвращается в медвежью берлогу, названную комнатой Луи, и закутывается в одеяло. Луи предполагает, что ему стоит сменить постельное бельё, на что Гарри возражает, спрашивая, какого чёрта он должен это делать, если всё равно позже заставит Луи кончить на него. Луи оставляет его курящим в постели. И ещё он говорит, что если тот не вернётся через час — он подаст на него в суд. — Ты пробыл в Америке слишком долго, — говорит Луи. Гарри машет ему на прощание, а шатен усмехается, закрывая дверь. Луи берёт такси до квартиры Лотти. Она всё ещё так юна, но уже пошла по стопам Луи. Она живёт даже ближе к Лондону, работает в салоне красоты и делает 25% скидки для него на стрижку и восковую депиляцию груди. Он однажды разрешил ей это сделать и заклялся больше туда ни ногой. Луи негромко подпевает одной из песен из плейлиста Гарри. Лотти улыбается ему: — Я не знала, что ты слушаешь Arctic Monkeys. — Другу нравится. — Особенному другу? — она ухмыляется. — Полагаю, что да. Возвращаясь домой он заходит в магазинчик на углу и покупает две бутылочки смазки (ну, это так, знаете, про запас) и пачку презервативов. Он не уверен, странно ли то, что он знает, какие лучше всего чувствуются на члене Гарри, но решает не сосредотачиваться на этом. Луи не было чуть больше часа, и он уже идёт по своей улице, приближаясь к зданию своей квартиры. Ему интересно, засекает ли Гарри время до сих пор; зная его, так, скорее всего, и есть. Он уже поднялся по лестнице и открывает дверь. Здесь что-то жутко изменилось. Музыка, которая играла в комнате Луи более двадцати четырёх часов, выключена, и он сдвигает брови, пока разувается. Он заглядывает на кухню, где тоже что-то не так, но он не может сказать что. Проходя вглубь квартиры Луи чувствует, как ускоряется его пульс. Гостиная пуста, ванная тоже, он открывает дверь в спальню. Всё теперь не так. Квартира теперь очень чистая, и он не понимает, как не заметил этого с первых же секунд. Музыка выключена, потому что телефон Гарри больше не подключён к колонкам. Его зарядное устройство больше не занимает место в розетке рядом с зарядкой Луи. Его вещи не лежат на полу вперемешку с одеждой Луи. Все его вещи исчезли, растворились в воздухе. От него не осталось ни следа. Всё, что Луи видит — это смятые одеяла и маленькая баночка с черным лаком на полу. Телефон вибрирует. «Гарри Стайлс был замечен в Хитроу две минуты назад!» — Ханна, «Honeydew». — Оу.***
Жизнь продолжается. Но всё не кажется правильным, не особо. Совсем не кажется. Луи не думает об этом. Это было просто вопросом времени. Он выбросил смазку и презервативы как только понял, что Гарри уехал. Он вычистил всю квартиру, убедившись, чтобы никакого запаха и ни единого пятнышка не осталось. Ему больше не нравится спать в кровати. Спустя неделю он проводит ночи только на диване. Он напивается со Стэном. Они сидят у него на террасе, пьют пиво, курят, и Луи абсолютно ничего не чувствует. Он неделю не ходит на работу. Луи может писать дома, поэтому строчит статью со сплетнями о Дженнифер Лоуренс и Хатче, которая абсолютно не приближена к правде. Шатен наконец притаскивается в офис через полторы недели после ухода Гарри. Элеонор и Дженни счастливо машут ему, когда он устало проходит мимо, нескладно кивая. Мама звонит Луи три раза подряд, потому что она волнуется; он не думает, что ему есть что рассказывать. Он говорит Лотти, что не слушает Arctic Monkeys или The 1975, когда та советует некоторые песни, и она смотрит на него дольше, чем ему нравится. Через две недели Элеонор и Дженни рассказывают, что Коннор останавливался пару раз, когда его не было, и Луи понимает, что не отвечал на его сообщения около трёх недель. Пренебрегал всеми, если честно. Именно поэтому он, извиняясь, устраивает мальчишник у себя в квартире, приглашая ребят с работы, Стэна и некоторых друзей. Коннор дополнительно приносит пиво, и Луи благодарно ему улыбается. Они смотрят игру «Манчестер Юнайтед» против «Челси», но Луи не так увлечён игрой, как было бы раньше. Коннор садится возле него на диване, смеясь болея за «Челси», а остальные парни недоумённо на него поглядывают. Игра заканчивается со счётом 1:1, и они выходят на балкон, несмотря на холод. Стэн поджигает свечу, стоящую там же на столе, на что ребята шутят по поводу романтической атмосферы, а Луи курит у перил. — Тебе не стоит курить, — улыбается ему Коннор. Луи косит на него взгляд. — Это плохо для твоего здоровья. На секунду Луи застывает, а после — заливается хохотом. Кажется, будто впервые за несколько лет. — Я, вообще-то, серьёзно, — говорит Коннор. — Тебе стоит подумать об этом. «Но это лечит», — думает Луи. — Хм-м, — он держит свою зажигалку, раз за разом проводя большим пальцем по механизму сверху, — чёрт. У кого-нибудь есть зажигалка? — раздражённо спрашивает он. — Да, вот. — Оли достаёт зажигалку, воткнутую между столами. Она чёрно-синяя, со слабо поблёскивающим металлом. Сердце Луи делает кульбит. — Дай-ка взглянуть. — Он выхватывает зажигалку из его рук. Ему кажется, что он ломается. Луи не успевает понять почему, но он больше не опирается на перила, а находится на полпути к кухне. Там он достаёт стул и запрыгивает на него, открывая навесной шкафчик как можно шире. Луи зашвыривает зажигалку как можно дальше, за баночки с сахаром и мукой. Шатен слазит со стула, задвигая его обратно за стол. Блять. — Ты в порядке? Луи поворачивается. Коннор взволновано смотрит на него, и Луи думает, что если он хочет, то Коннор смог бы его полюбить. — На самом деле, — говорит он, — я думал о том, что мы с тобой должны сходить на второе свидание. Лицо Коннора мгновенно освещает ухмылка: — Рад, что ты так считаешь. Мы действительно должны. Луи кивает и подходит ближе, а после — целует его напротив той же столешницы, напротив которой его самого целовал Гарри, стоя на том же полу, на котором его трахал Гарри. Он дышит тем же воздухом, которым дышал Гарри, и они в двух шагах от места, стоя на котором, Гарри назвал его чертовски очаровательным. Это неправильно, но что есть, то есть. — О-о-о, — Стэн и парень по имени Джонни смеются, когда входят в кухню, и Луи отрывается от ключицы Коннора, вытирая рот. Коннор заливается краской, а Стэн дарит Луи многозначительный взгляд, на который он отвечает маленьким кивком. Они вываливаются из его квартиры в два ночи, Луи машет им на прощание и целует Коннора. После этого Луи понемногу приходит в себя. Его волосы на ногах отрасли снова и немного зудят теперь. Луи не уделяет этому особого внимания, но ему кажется, что они чешутся все 24/7. Элеонор и Дженни вне себя от радости, когда он им рассказывает, что собирается на второе свидание с Коннором. Они едят бургеры в пабе, пропускают по паре бутылок пива и лижутся у машины Коннора. Дженни считает, что Луи обязан купить Коннору букет роз, как знак внимания, а Элеонор говорит, что теперь Коннор должен что-то предпринять. Мужчина появляется в обед и приглашает Луи в кафе. Ну, это очень даже мило. Мама Луи уверена, что Коннор невероятный, даже если она только видела его фотографии. Лотти не настолько убеждена. Она говорит, что тот не выглядит как любитель Arctic Monkeys. Луи это знает. Вскоре, Коннор просит шатена стать его парнем: — Я знаю, это слишком скоро, — тараторит он, держа его за руки, — но мы виделись так часто за последние три недели, и, если честно, это была лучшая пятница за долгое время. Луи соглашается. Маленькая частичка его умирает, потому что прошёл уже месяц. Теперь Луи работает в офисе ежедневно. Он на пути к следующему повышению. Босс очень доволен его зимней работой, и если он ещё немного постарается — он сможет брать у известных звёзд интервью. Коннор считает, что он хорошо справляется, и по секрету рассказывает Луи, что он хочет стать одним из популярнейших влогеров на Ютубе. У него сто тысяч подписчиков на канале, но в реальном мире его мало кто знает. Луи, если честно, никогда не смотрел ютуберов. Он видел парочку фэйловых видео, но больше он туда не заходил. Хотя он уверен, что это здорово, что Коннор идёт к своей мечте. Что она у него есть. Впервые они переспали на диване Луи. Сейчас десять вечера, и они просмотрели несколько повторяющихся серий «Как я встретил вашу маму», и Коннор спрашивает у Луи, хочет ли он. Луи тихо кивает, и они занимаются этим прямо там. Хорошо чувствовать чужие прикосновения впервые за длительный промежуток времени. Его мысли не испаряются, но это всё ещё секс. Коннор целует его и говорит, что тот прекрасен в постели. Луи это уже говорили, но он знает, что исполнение не было таким, как обычно. Это не было похоже на материал для «Английского романа», если об этом говорить. Они всё равно целуются ещё несколько минут, после принимают душ вместе, обмываясь и разделяя поцелуи. Луи одалживает ему свои пижамные штаны и уходит чистить зубы в ванную. Он вспоминает, что у Коннора, наверняка, нет своей зубной щётки здесь и думает предложить ему свою, когда закончит. Луи выходит из ванной с пастой во рту, собираясь сказать ему об этом. Он проводит руками по волосам и замирает как вкопанный. Коннор стоит с голой грудью в одних пижамных штанах и держит входную дверь открытой. По ту сторону порога стоит Гарри. Луи неподвижно стоит секунд десять, его сердце колотится как молот в груди. Он не может дышать. Гарри здесь. Он стоит в его дверях. Гарри тут и это действительно он, с сумкой, перевешенной через плечо. Луи не уверен, функционирует ли. Гарри выглядит так, будто ему дали пощёчину, его глаза округлились, а рот приоткрылся. Он выглядит поражённым и абсолютно сбитым с толку. — Гарри Стайлс? — удивлённо спрашивает Коннор, разрушая леденящую тишину. Луи подходит ближе, пытаясь не сломаться пополам. — Гарри, — говорит он тихо, и шатен не уверен, что это говорит его собственный голос, потому что он не говорит того, что хочет прокричать, — ты обычно сперва пишешь. — Он не знает, есть ли яд в его мягком голосе, или это так только кажется. — Я… — Гарри прерывается, — вы двое вместе? — практически в неверии спрашивает он. — Я, эм. — Он чувствует, как паста стекает по его подбородку. Гарри кратко качает головой: — Нет, я, эм, — он мямлит. Луи отчётливо слышит, как изменился его голос. — Я просто напишу тебе в следующий раз, — шепчет он и быстро, чертовски быстро разворачивается и выскальзывает из его дверного проёма и вообще здания. Луи не уверен, способен ли он ровно стоять, потому что не чувствует собственных ног. Коннор закрывает дверь, поворачивается и, выглядя в полном замешательстве, спрашивает: — Это был Гарри Стайлс? Тот самый из White Eskimo? — Он смотрит на Луи со странной эмоцией на лице. — Ага, — тихо отвечает он, указывая на ванную, — я просто буду, эм. Ага. Луи скрывается в ней, закрывая за собой дверь. Что за хуйня сейчас произошла. Он сплёвывает в раковину, смывая остатки пасты, и ставит на место щётку. Он жёстко сжимает раковину, до беления костяшек. Что это было? Он вообще дышит? Луи испускает ломанный выдох, руки почти трясутся. Только что Гарри был всего в шаге от него, стоя на его пороге. И это нихрена ненормально. Гарри просто появился у него дома после целого месяца полной тишины. Он был тут. С сумкой на плече, будто он только прибыл из аэропорта. И это ненормально. Это ненормально, потому что он ушёл. Гарри ушёл. Луи всхлипывает, чувствуя ком в горле. Гарри бросил его. И не попрощался. После двух недель вдвоём, проведённых большую часть дня вместе на одной кровати, он не сказал и слова. Эти недели были всем. Та ночь была всем. Луи не позволял себе думать об этом раньше, но Гарри пророс в нём той ночью и теперь выворачивается внутри него, оставляя шрамы. Это больше не мыльный пузырь. Это монстр, вцепившийся когтями в каждую часть Луи. Гарри ушёл без единого слова. В один день все его вещи исчезли, не оставив после себя и следа. Почему он вернулся? Он думает, что всё осталось как прежде? И теперь его озаряет. Это бьёт его как кулак в солнечное сплетение, всё в нём сворачивается в узел. Гарри вернулся потому что всё и есть как раньше. Гарри вернулся, потому что он в Лондоне, а Луи это просто отличный перепихон. Он не понимает, как до него не дошло раньше, как только Гарри свалил. Всё осталось на своих местах. Они всегда целовались, всегда развлекались, всегда занимались сексом в кровати Луи. Отличие только в том, что Гарри задержался на дольше в прошлый раз, и Луи перепутал это с какими-то чувствами. Ему плохо. Потому что нахуй это всё, если он влюбился в Гарри той ночью. Но они никогда не были чем-то, так ведь? Они это «когда он в городе» и ничего больше. Это когда у Гарри есть время, когда он хочет, когда ему нужен Луи по приезде в Лондон. Он ушёл и вернулся, когда у него появилось время. Луи — это часть лишнего времени. Странно: для Луи всё было лишним, когда лишь Гарри был на первом месте. Луи умывается холодной водой и игнорирует поражённые взгляды Коннора. Он быстро целует его на ночь и ложится на свою часть кровати, крепко обнимая подушку до тех пор, пока не проваливается в сон.***
Короткий визит Гарри Стайлса в Лондон — приблизительно два часа Оувау! Гарри Стайлс был прославлен короткими визитами в город, но этот превосходит все! Прошлой ночью певец был замечен в 11:30, покидающим Хитроу, но только чтобы вернуться в аэропорт через два часа, садясь на первый же самолёт, летящий обратно в ЛА. Стоит заметить, это странно! Что заставило автора «Английского романа» сбежать обратно домой всего за 120 минут в городе? Хм-м, проблемы в английском раю? Надеемся, нет! Или это означает, что нас ждёт больше пикантных песен? Как знать!***
— Этот цирк когда-нибудь кончится? — раздражается Луи, желая сбросить компьютер на пол. Он больше не хочет видеть об этом статьи. — Ты это о чём? — спрашивает его мама, проходя возле дивана, на котором он разместился. — Ни о чём. — Оу, это Гарри Стайлс, верно? — спрашивает она, склоняясь над его плечом. — Да, мам. — Он закрывает страничку. Социальные медиа кишат всем этим. Это не прекращается. Слишком много вопросов. Ничегошеньки не улучшается. Коннор замечает лёгкие изменения в его поведении. Он больше не отвечает на сообщения так же быстро, как раньше и всё реже предлагает встретиться. Парень обеспокоено спрашивает, есть ли у них что-то, что стоило бы обсудить, на что Луи отмахивается, отвечая, что всё в порядке. Что у него просто много работы. Всё только ухудшается. Дело в том, что проблемы-то никакой и нет. Не официально. Она не высказана, она негласна. Луи знает, что у него даже нет предлога, чтобы сердиться. Между ними всегда был эдакий договор. Они занимались сексом и проводили иногда время вместе, ничего больше. Луи не должен злиться. Не из-за гребаной песни о романе, которая только и делала, что рушила его с самого начала. Луи теперь терпеть не может, когда её крутят на радио. Он даже не может злиться из-за того, что тот съебал в ЛА и сейчас вернулся, будто бы так и должно быть. Ему не позволено злиться, ему не позволено быть уязвлённым. Они оба знали, что у них за отношения. Были. Они были на уровне «пока мы в одном городе», но не «я возвращаюсь из-за тебя». Луи заебался. Он неделю игнорирует всё. Он не ходит на работу и не читает жёлтую прессу, хоть и должен. И он оставляет управление своим разделом на интерна. Луи может игнорировать это всю неделю, пока его не вынуждают столкнуться с этим лицом к лицу. Выходит студийная запись с выступления White Eskimo. Прошло полторы недели с последнего появления Гарри, и мир неистово гудит по этому поводу. В Твиттере по всему миру выводят #WESKLiveSession, и фолловеры Луи интересуются его мнением. Ему приходится это посмотреть, да его пальцы всё равно чешутся нажать на плей. Ему нужно увидеть, как выглядит Гарри: в норме ли он, переживает ли или нет. Полминуты занимают тихие разговоры радиоведущих перед началом песни. Появляются кадры с группой и их инструментами, Гарри бренчит на своей гитаре. Луи стоит заметить, что он не очень хорошо выглядит. Под глазами у него синяки, зелёный в них тусклый и уставший, а волосы немытые. Отвратительно удовлетворяет. — Эта песня о британских любовниках, — бормочет он в микрофон, и Луи знает, что уже её ненавидит. Песня медленная и едкая, слова запутанные и произносятся неразборчиво. В двух словах, она разбивает сердце. They say love is fickle, but how was I supposed to know / Они говорят, любовь непостоянна, но откуда мне было знать Do you feel it too, I suppose not / Ты тоже это чувствуешь? Я уверен, что нет I guess I should feel low, it wasn’t like this it was supposed to go / Думаю, я должен быть подавленным, это не пошло так, как предполагалась You were my glue, till you had me shot / Ты склеивал меня, пока не убил выстрелом You swore to roses and nickels. Dimes, crimes, knives, the way you move / Ты клялся на розах и монетах в пять центов. Монеты в десять центов, преступления, ножи, то, куда ты двигаешься I didn’t know the promise was fickle, but I guess I kind of fell for you / Я не знал, что обещание не вечно, но, похоже, влюбился в тебя Yes. You swore to roses and nickels. Dimes, crimes, knives, the way you move / Да. Ты клялся на розах и монетах в пять центов. Монеты в десять центов, преступления, ножи, то, куда ты двигаешься I didn’t know the promise was fickle, but I didn’t know you were doing him too / Я не знал, что обещание не вечно, но и не знал, что ты трахаешь его тоже. Дело — дрянь. Серьёзно. У Гарри нет права. Ни единого. Гарри не должен на него злиться. Он не должен писать об этом песни. У него нет права злиться на Луи, так же, как и у него самого. Ни у одного из них нет права. Луи не может ничего с собой поделать. Он набирает его номер, тыкая пальцами по цифрам на экране. — Зачем ты звонишь? — мрачно говорит Гарри через шесть гудков, и его голос словно скальпелем прорезает грудную клетку. — Что за херня? — низким голосом спрашивает Луи. — «Кристальные сети»? Правда что ли? — Значит, ты слышал, — он звучит абсолютно безжизненно. — У тебя нет никакого грёбаного права, чёртов ты пиздюк! — Блять, есть! — внезапно орёт он в ответ в трубку. — Ты трахал кого-то ещё! Луи был неправ, получается. Значит, очевидно, они были чем-то большим. Значит, очевидно, у них есть полное право, согласно словам Гарри. Луи не знает, что ранит больше. То, что Гарри не думал, что они были чем-то или то, что думал, но всё равно ушёл, не оставив даже записки. — Да кого, блять, волнует? Ты бросил меня, не сказав ни слова. — Луи сглатывает ком в горле. В этом нет уже никакого смысла, ведь слёзы всё равно уже текут по его щекам, и монстр, живущий в Луи, раздирает зубами его сердце. На другом конце линии слышится всхлип. Луи никогда не будет в порядке. — Ты чёртов козёл. Никогда больше не приезжай в Лондон снова.***
Луи повышают. Он берёт интервью у некоторых крупных групп для «Honeydew», и это кажется чем-то невероятным. Они всё реже и реже видятся с Коннором, но это потому, что тот встречается с многими другими людьми с Ютуба, в надежде продвинуть свой блог. У каждого своя работа. Проходит две недели. Луи не слышит о Гарри. Он не видит его в новостях, потому что добавил его имя в чёрный список на компьютере и позволяет своему интерну делать всю работёнку, связанную с его группой. Он хочет больше никогда не видеть лицо Гарри. Он не хочет слышать его голос, не хочет слышать о тупом грёбаном «английском романе», что является худшей вещью, в которую он когда-либо был вовлечён. Об этом больно думать. Настолько больно, что он больше не может спать в собственной кровати. Это ужасно. Потому что он знает, что это был не только он. Не только он влюбился той прекрасной ночью. Они просто всё проебали. Если бы они не сделали этого, всё могло бы быть иначе сейчас. Он не думает об этом. Луи курит и потягивает пиво на крыльце Стэна, иногда видится с Коннором и говорит маме, что никогда не пригласит его, чтобы представить семье. Лотти спрашивает, не любитель ли он Arctic Monkeys, а Луи ей категорично отвечает, что нет, абсолютно нет. У судьбы, оказывается, есть способ, чтобы добить его. Это даже смешно. Луи старательно работал, чтобы забыться, полностью отдался работе, чтобы двигаться дальше, и это ему вернулось, всаживая нож в спину. Ему сказали взять интервью у White Eskimo. Луи так плохо, ему кажется, что у него действительно есть проблемы со здоровьем. Прошло две недели с того самого звонка и три с того дня, когда Гарри появился на его пороге. Сейчас конец марта. Уже два месяца Луи влюблён в Гарри. И, как оказалось, Гарри влюблён в него тоже. Он в курсе, что они оба это знают. А ещё он знает, что они никогда ничего не спасут, и это интервью только разобьёт их, ранит. Луи с утра подташнивает, но он заставляет себя выпить стакан воды и поехать в отель, в котором он должен будет взять интервью. Луи просто чертовски рад, что это не отель в Лейцестерском квартале. Он паркует машину у входа, журналисты уже тут, сдерживаемые охраной, так как группа уже там. Гарри там. Луи собирается разговаривать с Гарри. Ему нужно будет смотреть на него. Ему нужно будет делать вид, что всё хорошо, потому что Гарри не должен узнать, что он умирает. Он там. Это худшее, что он когда-либо делал. Ему кажется, что его вырвет, когда он встретится с холодным взглядом Гарри, парня, в которого он влюбился. Он здоровается со всеми, не показывая, что ломается, и пожимает руку всем, кроме Гарри, потому что тот откидывается на своём стуле, скрывая взгляд и скрещивая руки. Луи даже рад, ведь ему не придётся смотреть в его пустые глаза. Луи даже хочет, чтобы Гарри чувствовал себя так же сломлено и грустно, когда смотрит на него. Шатена практически трясёт от осознания того, что кудрявый стоит в шаге от него. В конце концов, Луи понимает, что Гарри плевать. Он не отвечает на вопросы, не двигается, не выдаёт ни звука. Луи задаёт вопросы и делает записи, а всё тот же монстр в нём искусывает его внутренности. — Спасибо вам, — тихо говорит он и пожимает их руки снова. Луи собирается развернуться, когда Гарри резко поднимается и протягивает руку. — Нет, — говорит он, — спасибо тебе. Спасибо за всё. Грёбаный Гарри. — Да пошёл ты, — мотает головой Луи и уходит. Он впихивает свои записи и бумаги с вопросами в сумку и практически выбегает оттуда. Папарацци снаружи оживляются, но он пробегает мимо них. У Луи глаза на мокром месте, когда он садится в машину, хлопает дверью и газует. Он ненавидит эту ситуацию. Это худшее, что с ним случалось в жизни. Гарри просто сидел там и смотрел на него так, будто он пустое место, будто между ними никогда ничего не было. Это всё было ошибкой Гарри с самого начала. Он наконец паркуется у своего дома, и пару секунд просто сидит там, закрыв ладонями лицо; слёзы срываются с уголков его глаз. Голос дрожит. Он так сильно его ненавидит. Из неоткуда на улице появляется другая машина, и Луи видел её слишком часто, чтобы не узнать. Луи ускоряется настолько, словно это ад идёт за ним. Он вытаскивает ключи из зажигания, в спешке закрывает машину и бежит к зданию. Если он забежит, Гарри не доберётся до него. Он почти успевает, но рука Гарри хватает его за локоть, дёргая назад. Шатен взвизгивает и поворачивается, вырывая руку. Гарри пристально смотрит на него, и его лицо выражает всё, чего не было в той гостиной. Это было всем, чего хотел Луи, и теперь получил. Но всё нехорошо, неправильно. Глаза Гарри обрамлены красным, лицо влажное от слёз, и весь его вид кричит о том, что он тоже страдает. Они пялятся друг на друга, и ничего уже не будет в порядке. Вдвоём они были всем, и всё разбилось на миллионы осколков. Они оба влюбились в тот выходной, и теперь парни никогда не испытают этого. — Я всё ещё сплю с Коннором. — Ложь, он говорит это, чтобы задеть его чувства. — Не спишь, — отвечает Гарри, но в его глазах мелькает искра страха, говорящая Луи, что тот не уверен до конца. После того дня Луи больше не спал с Коннором. — Хорошо, что он был там, когда ты пришёл, — говорит он. Челюсть Гарри сжимается. — Я бы разрешил тебе вернуться, если бы его не было. — Если бы его не было, он бы объявился в день моего отъезда. И это самые неверные сказанные слова в его жизни. Луи не верится, что их произносит парень, заставивший его почувствовать что-то, чего он никогда не испытывал, парень, посадивший что-то в его груди так глубоко, что Луи невероятно сильно влюбился. Что-то, что превратилось в монстра. Гарри стал для Луи личным адом. — Я даже не хочу тебя возвращать. — В данный момент, это самые правдивые слова, на которые ему хватило мужества. Он чертовски сильно влюблён, но ему больше не хочется пускать его в свою жизнь снова. — Ты единственный человек в целом мире, которому я отдал всего себя, — говорит Гарри, качая головой. — Я никогда не хотел бросать тебя, а когда вернулся — ты полностью растоптал моё сердце. И я ненавижу тебя за это. Луи понимает, потому что их чувства взаимны. — Я ненавижу каждую частичку тебя, — говорит он правду. — Тогда всё решено, я никогда больше не вернусь в Лондон снова. — Твоя семья живёт здесь. — Луи не знает, зачем акцентирует на этом внимание. — А ты отравил всю страну для меня. — Ну что ж, тогда почему бы тебе просто не уйти? — вскрикивает Луи, вскидывая руки. — Раз уж всё, что я только сделал за всё время — разрушил тебя. Мы не были созданы друг для друга, Гарри. Ты бросил меня, а я растоптал твоё сердце. Мы в расчёте! Можешь идти! — Он дрожит. Взгляд Гарри испытующе смотрит на него, и он — это всё, чего он хочет и не хочет одновременно. Он — это всё. — Между нами всё кончено, Гарри! Ты ненавидишь меня, я ненавижу тебя! Поэтому иди нахуй! Нахуй тебя и твою грёбаную песню! И я никогда… Гарри целует его. Руки хватают за челюсть, а губы обрушиваются на его собственные. Он будто снова вернулся в спальню, в ту тёмную ночь с сигаретами, поцелуями, ощущением тела Гарри под пальцами и мыслью, что это вся его Вселенная. Гарри отпускает его. — И я никогда не полюблю тебя снова, — говорит Луи. Это величайшая ложь, которую он когда-либо произносил. Гарри молча уходит, его глаза застланы слезами, и, не обернувшись, уезжает на чёрном «Рэндж Ровере». Он говорил, что Луи растоптал его сердце, в этот раз он пронзил его кинжалом. Луи прав. Спустя час Гарри разоблачает свой грязный английский секрет. Гарри Стайлс (@WESK_Harry) @louistHD Я думал, ты был лучше. Ты был моим чёртовым сокровищем. Луи ненавидит Гарри Стайлса больше всего в мире. Луи Томлинсон (@louistHD) Я спал кое с кем из White Eskimo и в результате получил только тупую песню о себе. Появляются фотографии интервьюера, убегающего от White Eskimo. Есть фотографии Гарри, бегущего за ним и ещё одного парня из группы чуть поодаль. У папарацци есть фотографии с их поцелуем. И есть фотографии с плачущим Луи, заходящим в своё здание. Твит Луи становится вторым самым ретвитящимся твитом в истории. Коннор прекращает их отношения, потому что понимает, что Луи изменял ему всё это время со звездой инди-музыки. Стэн обнимает его и покупает бутылку джина. Сотрудники Луи косо на него поглядывают, а количество его фолловеров в Твиттере выросло на сто пятьдесят процентов. Его жизненные силы уменьшились на столько же. За Гарри следят в Лос-Анджелесе. За Луи следят в Лондоне. Папарацци всюду. Они знают где он живёт и некоторые вещи о нём. Они знают, что он трахался с Гарри Стайлсом, и что на его левом бедре есть родинка. Наверное, это худшая история десятилетия. Гарри Стайлс спал с журналистом. Луи думал, что его жизнь не может стать хуже, но Гарри вырыл ему яму. Он никогда не был настолько униженным. Вся его семья знает, что он является второй половинкой «английского романа», и Лотти тихонько говорит: «Да, я догадывалась, что ему могли бы нравиться Arctic Monkeys». Все его друзья, коллеги и близкие теперь знают, что ему нравится грязный секс. Они знают, что он «громкий, громкий, громкий», и вся ёбаная планета знает, что у него есть родинка, которую он возненавидел до чёртиков, на левом бедре. Возможно, для Коннора это тоже унизительно. Теперь он догадался, что Луи не был в нём заинтересован, и что он даже не старался в постели. Луи настолько стыдно, что он ненавидит Гарри ещё больше. Ему не помогает то, что он говорит о ненависти к Гарри. Проходят недели, а Луи всё ещё получает твиты с нападками, все ещё есть статьи со всем этим цирком, а Гарри всё ещё разоблачил свой грязный английский секрет. И Луи всё ещё не разлюбил Гарри Стайлса.***
White Eskimo возвращаются в Лондон только в апреле, и все знают об этом. Твиттер Луи взрывается, его босс просит о комментарии, и шатен хочет уволиться. У него всё равно не особо получалось быть журналистом. White Eskimo в Лондоне. Гарри в Лондоне, и впервые за этот год и пару месяцев он не стучит в дверь Луи. Он не в кровати Луи. Не курит на его балконе и, что важнее, не стучит в его дверь. Дерьмо. Луи влюблён в английского/американского идиота. Им не суждено было влюбиться друг в друга, но они пошли наперекор судьбе, и всё подкатилось к чёрту. Луи невозможно сильно любит Гарри. И ненавидит его в то же время. Но это абсолютно неважно, потому что он так потерян без него. Каким-то образом, Луи осознаёт, что он стоит у отеля на Лейцестерском квартале и смотрит на того же парня у административной стойки, что и несколько месяцев назад. У него не осталось ни гордости, ни стыда. — Мистер Эдвард Твист третий? — пробует он. — Пятый? Шестой? Мужчина равнодушно качает головой: — Нам было сказано не пускать вас. Ладонь на стойке сжимается в кулак, лицо хмурится от злости, зубы сжимаются, и он разворачивается. Луи ненавидит Гарри Стайлса. White Eskimo выступают на The Brit Awards той же ночью. Луи и пару ребят с работы тоже там, для прикрытия. У Луи ни чувства собственного достоинства, ни гордости. — Эта песня об английских любовниках, — говорит Гарри в микрофон как обычно, слушатели смеются и одобрительно кричат что-то. Луи хочет умереть. Он ненавидит Гарри Стайлса. Шатен уверен, что по его лицу можно столько всего прочитать. Глазами он прожигает дыры в дурацкой голове кудрявого, и он уверен, что камеры его снимают, для развлечения, конечно же. Луи действительно ненавидит Гарри Стайлса, потому что что если ты спишь с фронтменом одной из известных инди-групп, то о тебе однозначно напишут песню. А также никто не должен узнать, что она именно о тебе. Soft lips frame your wicked smile Baby you rock me like a fucking missile Луи сидит скрестив руки, ментально посылая кинжалы в сторону Гарри. Blue eyes, the freckle on your left hip Every time I see you, God you make me flip Your bed is warm in the north of Esher Kiss me. Baby, you’re a flaming fucking treasure Его лицо на большом экране, он громко поёт о том, как выглядит голый Луи и насколько он похож на порно-звезду в постели. Он не понимает, как его жизнь стала такой. Он был хорошим парнем. Гарри был его ошибкой годовалой давности. Пьяная ошибка, из которой он не смог выбраться, в которой он погряз на столькие месяцы. И все знают. Луи встаёт и выходит, оставляя за собой лишь тень стыда. Он вываливается из двери с раскрасневшимся лицом и вызывает такси до дома. Водитель с подозрением на него поглядывает. Скорее всего, он узнал его, и даже если так, то он всё равно молчит. Луи откидывается на спину и плачет. Он выкуривает сигарету за сигаретой через час на своём балконе. Ниже по улице его караулят папарацци. Ему плевать, он чувствует себя тотально беспомощным. Стоит ли ему забыть всё и двигаться дальше? Как собрать осколки своей жизни воедино, чтобы не было видно трещин? Он серьёзно не знает. На перилах стоит бутылка виски. Это Маккаллен 1939. Луи терпеть не может виски. На его улице появляется машина, фары освещают темноту как и два месяца назад. — Какого чёрта ты делаешь? Гарри задирает голову вверх. Он смотрит на него словно несколько часов. Луи поджигает новую сигарету. — Я знаю, что ты приходил в отель, чтобы увидеть меня, — всё-таки отвечает Гарри. — Ну что ж, это было ошибкой. — Луи хочет, чтобы он ушёл. — Я видел, как ты покинул зал во время песни. — И ты внезапно забеспокоился? Глаза Гарри блестят под светом уличных фонарей. — Я всегда беспокоился, Лу. — Не зови меня так, — резко говорит он. — Я буду звать тебя так, как захочу. Они не общались с того самого поцелуя на тротуаре, на котором сейчас стоит Гарри, с того твита, в котором Гарри рассказал всему миру о том, что Луи трахается как порно-звезда через час после этого. Луи чертовски ненавидит Гарри Стайлса. Звучит громкий звук разбивающегося стекла об асфальт, и Гарри отпрыгивает в сторону от осколков и расплёскивающейся дорогой жидкости. — Твою мать, Луи! — кричит Гарри; осколки стекла разлетаются в шаге от него. — Блять! Ты только что уничтожил грёбаные десять тысяч долларов! Я купил тебе его! Луи это не волнует. — Ты, чёрт бы тебя побрал, ушёл! — со злостью орёт Луи в ответ. Он расстроен и так сломлен. Гарри не должен обижаться на него из-за виски за десять тысяч. Гарри пялится на него, и что-то меняется на его лице и в осанке. — Ты трахал кого-то ещё, — говорит он тихо. — Ты ушёл, не сказав ни единого слова, Гарри. Ты не заслуживаешь того, чтобы злиться, — говорит он и его немного потряхивает. Он не знает, от холода ли это, от злобы или оттого, что он плачет. — Ты ушёл. И рассказал всем. И я ни разу не был настолько унижен за всю свою жизнь. Они смотрят друг на друга в тишине. Руки Луи дрожат, когда он подносит ко рту сигарету, делая трясущуюся затяжку, щёки мокрые. — Я так сильно тебя ненавижу, — шепчет Луи, но этого достаточно, чтобы Гарри услышал. — Я ненавижу тебя тоже, — говорит Гарри. — Я был так чертовски зол на тебя. Ты не понял этого тогда! Ты никогда не понимал! Каждый раз я возвращался к тебе! Блять, ты же пишешь эти статьи, чтобы жить! Как до тебя не дошло? — Гарри судорожно вздыхает, а сердце Луи бьётся в груди так, будто сейчас выпрыгнет. — Я всё время возвращался к тебе! Чёрт возьми, я… я игнорировал свою группу две недели только потому, что хотел остаться в Лондоне с тобой! Им пришлось просто заставить меня приехать в ЛА на собственный концерт! — Он проводит ладонью по лицу. — Мне так чертовски жаль, что я не попрощался! Я боялся, что разрушу всё, поэтому я сделал то, что мы всегда делаем. И, блять, Лу… Я так люблю тебя. Влюбился уже так давно. Задолго до тех выходных. Луи тушит сигарету и уходит с балкона. Он дрожит. Шатен в худи, в пижамных штанах и на его щеках дорожки слёз. Он не знал. Откуда ему было знать вообще? Ведь Гарри — американская рок-звезда. Он выглядывает в окно на кухне: Гарри всё ещё там, стоит, облокотившись на машину, спрятав лицо в изгибе руки. Нахуй всё. Луи сбегает босиком по лестнице, а позже — по тротуару. — Да пошёл ты, — говорит он. Гарри поднимает лицо и очевидно, что он плачет. Луи трясёт головой. — Я ненавижу тебя, но так же сильно люблю тебя. Гарри смотрит на него в ответ и выглядит так, будто не понимает, что происходит. Но вот он поднимает Луи за бёдра, и тот оборачивает ноги вокруг его талии. Его ноги босые и холодные, их одинаковые чёрные свитера сливаются в объятии. Гарри разворачивается, придавливая его к машине, и целует. Это ужасный поцелуй. Худший в их истории, но быть в руках Гарри снова — лучшее чувство из всех возможных. От него веет мускусом, дымом, одеколоном и самим Гарри. — Я не знал, — всхлипывает он, — я не знал. — Я люблю тебя. — Никогда больше не уходи. Гарри отрицательно качает головой, зарываясь носом в волосы Луи и оставляя маленький осторожный поцелуй на кончике его уха. — Никогда. Гарри наклоняется ещё раз и топит их двоих в поцелуе. Он глубокий, но ничуть не сексуальный, всего лишь эмоциональный настолько, что они расплёскиваются по всей улице. Руки Гарри крепко обнимают его, и Луи клянётся, что не хочет, чтобы он когда-нибудь отпустил его. Они успокаиваются, просто держатся друг за друга, как канат за якорь, и Луи кажется, что теперь всё снова может быть в порядке. Потому что Гарри любил его с самого начала. Луи с этим чуть припоздал, но он любит его с той же силой. — Там, в конце улицы, сидят три папарацци, — он говорит Гарри, бормоча в его шею и хлюпая носом. Смех Гарри настолько неожиданный, но трепещущий сердце Луи. — Я знаю, — шепчет он, целуя его голову. — Мои ступни замёрзли, — мурчит Луи. Гарри заводит руку назад, мягко сжимая его пальчики на ногах. Луи тихо взвизгивает, и Гарри хихикает. — Ты рассказал всем. — Я был зол. Я не думал. Извини меня, пожалуйста, Лу. Луи ёжится и прижимается к нему ближе. Все знают, но он надеется, что также они уведомлены, что он — порно-звезда только для Гарри. — Давай уложим тебя в кровать, — говорит Гарри, и Луи протискивает свои стопы к нему под свитер, заставляя подпрыгнуть от леденящего соприкосновения. Луи улыбается в его шею, и Гарри без единого слова несет его в здание. Луи смотрит на осколки стекла на тротуаре и делает пренебрежительное лицо: — Извини за скотч… Гарри останавливается, немного поворачивается и одаривает печальным взглядом лужу Макаллена. Он поворачивается обратно и, прежде чем сделать что-нибудь ещё, они поскальзываются на дорожке и за секунду оказываются на земле. Гарри перекрывает всё тело Луи, но всё же упирается ногами и руками об асфальт, сдерживая от удара. Луи держится на нём как обезьянка, вцепившись руками и ногами и смотря с небольшим страхом в глазах. — А я слышал, что ты неуклюжий, — говорит он. — Заткнись, — бормочет Гарри и резко соединяет их губы в страстном поцелуе, пока они лежат на холодном тротуаре. Луи ничего не имеет против.***
Понятное дело, на следующий день все уже в курсе. Вся эта сцена была снята на видео и продана «The Mirror», каждый момент, от пьющего Луи на балконе до Гарри, целующего его на земле. История любви всей его жизни была выставлена на показ. Но сейчас это не имеет значения. У него есть Гарри в его постели, который говорит, что любит его, и что он проведёт с ним всю свою жизнь в Лондоне, если это то место, где Луи хочет остаться. Луи говорит, что он не против одного визита в ЛА (или десяти). Стэн говорит, что Луи у него в долгу, ведь именно он взял того с собой на вечеринку полтора года назад, и Луи согласен. Погода улучшается снова, по крайней мере в апреле, и Луи увольняется с «Honeydew». Из него всё равно никудышный журналист. Гарри пишет о нём новую песню. В этот раз она не настолько очевидна, и Луи не ненавидит её, всё равно все хорошо её принимают. Она медленная, незамысловатая и является первой лирической песней White Eskimo. Последняя вещь о перепихоне с известной инди-звездой в, скорее всего, несуществующей вероятности того, что вы не найдёте любовь всей своей жизни. А также, если он настаивает на написании пары песен о тебе, он, вероятно, чертовски сильно влюблён в тебя.