О том, как все началось

Уже стемнело. После долгого дня, наполненного работой и заботами, все члены племени собрались вокруг костра, чтобы поесть, обтолковать прошедший день, рассказать или послушать истории. А когда вся еда была съедена, все дела обсуждены, и взрослые начали разливать согревающий травяной отвар кири в плошки из коры, дети, до этого тихо сидевшие чтобы не мешать старшим соплеменникам общаться, подсели к старому колдуну и начали упрашивать: - Дедушка Кайко, расскажи нам сегодня о том как все началось, говорим тебе! - Сорванцы, каждый вечер испрашиваете эту историю, она типунами на моем языке прорасти успела, так я отвечаю! - Гоже видим, старый дядюшка, - весело подхватила молодая женщина, сидевшая рядом - Ещё мальцами мы любили этот сказ, и каждый раз ты сердохмуро ворчал. - Так вы говорите! - сварливо нахмурился старик, но от людей не ускользнул лукавый блеск в его глазах. - Так мы говорим! - засмеялись уже почти все соплеменники. - Хорошо, буде вам, неладная молодь. Сейчас вам поведаю, как началось все кругозремье, все высоконебье, все дальнелесье, все быстроречье, все яркозвездье и белолунье. Дети тут же аккуратно подсели к старцу, и каждый взрослый, сам того не замечая, подался вперёд, чтобы не упустить ни слова из такого знакомого, но неизменно любимого рассказа. А в тишине, наступившей во всеобщем молчании, треск и шипение близкого костра складывались в тайную песню, каждым своим звуком вторящую предвечным словам колдуна. - Все началось так давно, что даже нерушимые камни у нас под ногами и в наших ножах не помнят этого, все началось до того как начался я и вы, до того как начались наши матери с отцами, и за долго до начала их матерей и их отцов. В то далекое предмирье, в бескрайнем лазуревом просторе бродил звездный охотник Кетакт, шел он из ниоткуда в никуда, провожаемый взглядами многих как листья на деревьях звезд, а белые волосы его струились в дыхании их. Шел он так, пока не пал взгляд его на скачущий в далёке огонек, будто некто развел костер, плещущий своим огнем во всесторонье. Но, подходя все ближе, Кетакт увидел у пляшущего огня четыре ноги. Подойдя еще ближе, он убедился, что то был вовсе не огонь: это была сверкающая кобыла-мать, скакавшая в радостных лучах окружающих звездных глаз. Не долго думая, звездный охотник Кетакт вскинул свое копье и пронзил сердце кобылы-матери, но ликовавшие до этого звезды, при виде великого глумления, вскричали о боли, и крик их изжег белые волосы охотника , и кожу его изжег, и глазницы его выжег, и познал тогда Кетакт всю тяжесть содеянного, всю боль и испуг, что испытали жители синераздолья при смерти их любимицы. И отдалились тогда звезды от этого места, и стали недостижимыми. А раненный охотник взял глаза кобылы-матери, и подарил этому месту свет, снял шкуру с тела кобылы-матери, обернул вокруг себя, а пронзенное сердце пылающее заключил в объятиях, и подарил этому месту жар. Его же сердце стало камнем, плоть стала деревом, кровь стала водой кипящей. Череп же кобылы, поддавшись жару, стал Гаркой, луной среброликой; кровь стала костром предвечным, трепещущимся в земле, легкие стали воздухом, мясо землей стало, а печень - глиной в земле, кости стали камнями, а хребет - высями горными, кишки стали гротами и пещерами глубокими, из мочевого пузыря излились реки и водопады, воды малые, большие и подземные; а из желудка семена трав и деревьев высыпались, звери вышли малые и большие, птицы вылетели малые и большие, многоногие выползли и рыбы выплыли. Так все началось когда-то и есть поныне. И каждый день мы можем видеть отца-Кетакта сияющего, а ночью мы можем видеть голову кобылы-матери освещающую, и звезды, с грустью взирающие на нее, и прячущиеся с рассветом, чтобы не встречаться взглядами с небесным охотником. Когда закончился рассказ старого колдуна, никто из соплеменников больше не стал ничего говорить, только тихо попивали травяной отвар кири и смотрели на звезды под тихий хруст догорающего костра, и даже неугомонные дети разделяли это настроение, пытаясь разглядеть в недавно взошедшей луне былой лик прекрасной звездной кобылы.