The Gift

– Я не понимаю, – Рон задумчиво сморщил свой веснушчатый нос. – Мы должны коснуться нашими палочками этой ветхой шляпы и после этого получим идеальный подарок? Профессор МакГонагалл моргнула и уставилась на него поверх очков. – Совершенно верно, мистер Уизли. Хотя главная цель этой замечательной игры не в получении подарка, а в его дарении. Вы коснетесь Рождественской Шляпы палочкой, и она – как и Распределяющая Шляпа – прочитает ваш характер, ваши желания и мечты. Затем вы закроете глаза и представите самый лучший на ваш взгляд подарок, который вы хотите тайно кому-то подарить. И Шляпа отдаст его этому человеку. У него будет семь дней, чтобы угадать, от кого он получил свой подарок. Если он угадает правильно, подарок останется у него навсегда. Однако если он ошибется, то по истечении недели подарок, что он получил, исчезнет. У каждого, получившего подарок, будет лишь одна попытка угадать имя дарителя, поэтому прежде чем называть его, внимательно все обдумайте. Вы должны будете назвать имя предполагаемого дарителя Шляпе до того, как истечет срок в семь дней, и Шляпа ответит вам, правильно ли вы догадались. И помните, что даритель не должен давать никаких подсказок относительно собственной личности. Любой намек на нее приведет к потере подарка. Рон медленно покачал головой. – А если каждый захочет отдать свой подарок одному и тому же человеку? Не получится ли так, что в конечном итоге самые популярные студенты получат по несколько подарков, а остальные останутся ни с чем? – и он нервно обернулся на Гарри. МакГонагалл еле уловимо улыбнулась. – Знаете, мистер Уизли, этот вопрос возникает каждый год, когда приходит время для традиционной игры шестикурсников. Вопрос разумный, но по неясной причине игра никогда не заканчивается подобным образом. Каждый участник всегда получает свой подарок, и только один. Возможно, к этому имеет отношение древняя магия самого Рождества. За все годы, в которые проводилась эта игра в Хогвартсе, только один раз что-то пошло не так, но тот год… Не думаю, что об этом стоит вспоминать. Похоже, некоторые сердца столь холодны, что даже столь древняя магия не способна заронить в них искру тепла и любви. Профессор обвела взглядом застывших в ожидании шестикурсников. – Палочки все достали? Хорошо, теперь закройте глаза и загляните внутрь себя, в свои сердца. Кого вы хотите сделать счастливым в этом году? Студенты послушно выполнили ее указания. МакГонагалл медленно переходила от одного ученика к другому, держа в руках старую, потрепанную Шляпу, позволяя каждому коснуться ее полей палочкой. Эти касания заставляли Шляпу мерцать таинственным, нежным светом. Гарри приоткрыл глаза и украдкой взглянул на друзей. Кому бы он хотел отдать свой подарок? Рону? Возможно. У Рона так мало вещей, которые он мог бы назвать своими. Или, может, подарить Гермионе книгу, чтобы с улыбкой понаблюдать за ее горящими от восторга глазами? А может быть, порадовать Невилла? Или Луну? Он снова закрыл глаза и попытался сосредоточиться. – Посмотрите в свое сердце и найдите в нем ответ, – шаги МакГонагалл остановились возле Гарри. Он почувствовал, как что-то коснулось кончика его вытянутой вперед палочки. И прежде, чем он осознал, что происходит, желание само собой вспыхнуло в его мыслях. «Я хочу подарить кольцо тому, кто является моей истинной любовью». Образ золотого кольца с выгравированным на нем львом прочно обосновался в голове, мерцая как исходящий от Шляпы свет. – Откройте глаза, – прошептала МакГонагалл несколько мгновений спустя. – Откройте глаза и возьмите подарок, предназначенный вам. Гарри медленно поднял взгляд. В воздухе перед ним плавало что-то, окруженное золотистым туманом. Письмо? Гарри протянул руку и схватил плотный конверт кремового цвета, на котором черными чернилами было элегантно выведено: «Для тебя». И что-то в почерке зацепило Гарри, словно он уже видел его ранее, но не помнил, у кого. Сгорая от любопытства, он вскрыл конверт и вытащил из него записку, написанную на том же плотном пергаменте той же изящной рукой. «Я хочу пригласить тебя присоединиться ко мне за ужином этим вечером. Я буду ждать тебя в Выручай-комнате, коридор седьмого этажа, напротив гобелена Варнавы Вздрюченного». Ужин в Выручай-комнате? Какой странный подарок! Разве он соответствовал правилам игры? Ведь если Гарри проведет вечер в компании автора подарка, он точно будет знать, кто он, когда как МакГонагалл предупредила, что не должно быть ни малейших намеков на личность дарителя. И если имя дарителя Гарри назовет верно, то подарок должен остаться при нем навсегда. Ему что, каждый вечер до конца своих дней придется ужинать в Выручай-комнате с этим загадочным незнакомцем? Нет, такого быть не может… Гарри не знал ни одного человека, с которым бы хотел проводить все вечера своей жизни вместе. Он недоуменно покачал головой и быстро окинул взглядом комнату. Остальные студенты были заняты изучением собственных подарков. Рон с восторгом гладил новую метлу, Гермиона застегивала на шее чудесное золотое ожерелье с сердцем, Невилл любовно осматривал куст какого-то неведомого растения, Луна вертела в руках серебряный гребень… Гарри вытянул шею. У кого оказалось его кольцо? Ни у кого, насколько он мог видеть. Это имело смысл, ведь смешно было даже думать о том, что кто-то из его однокурсников может быть его истинной любовью. Как такая странная идея вообще забрела в его голову? Очевидно, истинную любовь ему надо было искать не среди студентов шестого курса. Возможно, где-то далеко какая-нибудь милая девушка сейчас с удивлением и озадаченностью смотрела на кольцо, волшебным образом появившееся на пальце. А может, эта девушка сейчас находилась в школе… возможно даже, что это была Джинни. Могла ли Джинни получить его кольцо? Такая вероятность существовала, Джинни нравилась ему сильнее, чем какая-бы то ни было девушка до нее. Но почему-то мысль о кольце на ее пальце вызывала в Гарри чувство неприятия. Это кольцо предназначалось не ей. Но тогда кому? Никто вокруг не обращал внимания на Гарри: все были заняты своими подарками. – Какой прекрасный гребень, – прошептала рядом Луна, очерчивая пальцем серебряный орнамент. – Посмотри, какой чудесный рисунок: кролики и полумесяцы. А с другой стороны есть надпись. «Потому что сияние твоих волос затмевает луну»… А глаза кроликов, кажется, сделаны из алмазов… Гарри быстро обернулся на Невилла, но тот вообще не смотрел на Луну. Он не сводил зачарованного взгляда с Блейза, который листал страницы тяжелой книги в синем кожаном переплете. А вот взгляд Драко – Драко? – был прикован к Луне, а его обычно бледные щеки сейчас были покрыты румянцем. Гарри ошарашенно покачал головой и незаметно ото всех выскользнул из комнаты. Его сердце забилось быстрей. Кто же ждет его в Выручай-комнате?

***

Гарри толкнул дверь, появившуюся в стене коридора седьмого этажа, и осторожно заглянул в Выручай-комнату. Сейчас она представляла собой огромный зал с высокими потолками, освещенный свечами. В центре стоял стол, застеленный белоснежной скатертью и накрытый на двоих. Украшением для него служила одинокая темно-красная роза в узкой хрустальной вазе; из-под серебряных крышек приборов доносились умопомрачительные запахи. Красное вино в бокалах манило, словно ожидая, когда его пригубят. Всю противоположную дверям стену занимали высокие арочные окна, за которыми в серебристом сиянии лунного света раскинулся сказочный зимний пейзаж. Пушистые снежинки медленно кружили в густом иссиня-черном воздухе. Это казалось невероятным, поскольку Гарри точно помнил, что ни одна из стен Выручай-комнаты не была внешней. Волшебство за окнами могло даже принадлежать каким-нибудь далеким Зачарованным Королевствам, а не Хогвартсу с его суровой шотландской красотой. Но где тот, кто пригласил его на этот ужин? Гарри осмотрелся, ловя себя на иррациональном, абсурдном страхе увидеть вспышку огненно-рыжих волос. Право слово, это было уже смешно! Джинни никак не могла устроить здесь ужин, она не на шестом курсе и не загадывала желаний Рождественской Шляпе. В глубине комнаты тени пришли в движение, и в круг теплого золотого света свечей медленно ступила высокая фигура. У Гарри перехватило дыхание. Его визави был… юношей? И было в его облике нечто неуловимо-странное и одновременно знакомое до дрожи, словно Гарри уже не раз видел его в собственных туманных снах. Он был высок, носил простую темную мантию и прятал верхнюю часть лица за черной маской, однако Гарри смог разглядеть и темные, идеально уложенные локоны волос, и бледную кожу, и грозовые серые глаза с серебристыми бликами. Застыв, Гарри разглядывал незнакомца в неподдельном изумлении. Кто он? Он не был похож ни на одного студента-шестикурсника, разве что находился под Оборотным зельем. Но если так, к чему была маска? Серебристо-серые глаза незнакомца на миг расширились, когда он столкнулся с Гарри долгим пронзительным взглядом, и у Гарри не осталось сомнений: он уже видел этот взгляд раньше. Он тревожил его память, отзываясь в ней призрачным шепотом, мелькая осколками стертого прошлого… Они стояли в звенящей тишине, не в силах отвести глаз друг от друга, и робкое мгновение словно обернулось бездной вечности. – Ты юноша… – прошептал незнакомец. – Вот значит как… Кольцо – твой подарок? Он поднял руку, и Гарри заметил золотой обод на тонком пальце. Дыхание резко оборвалось. Это было оно, его кольцо, предназначенное истинной любви… Наверное, это должно было показаться диким, иррациональным, но почему-то Гарри не чувствовал ничего неправильного, безотрывно глядя на кольцо, доставшееся парню. И Гарри медленно, плавно кивнул. Легкая улыбка была ему ответом. – По крайней мере, ты не Вальбурга, хотя в какой-то момент мне казалось, что я увижу именно ее. Не думаю, что смог бы носить это кольцо, окажись оно ее подарком. Гарри тоже не сдержал улыбки. Единственная Вальбурга, которую он знал, была матерью Сириуса, и если Вальбурга его визави была хоть немного похожа на ее Мордредов портрет, то Гарри прекрасно понимал его чувства. – Но кто тогда ты… – незнакомец оборвал себя на полуслове. – Не отвечай. Если ты тот, кто подарил это кольцо, ты не можешь открыть своего имени. Я должен сам его узнать. – А ты, значит, тот, кто пригласил меня на ужин? – выдохнул Гарри. – Да, – спокойно кивнул визави. Его серебристые глаза задержались на Гарри, и тот почувствовал, как заполошно-сладко забилось сердце. – Тогда я тоже должен угадать, кто ты, – прошептал он. – Иначе ты исчезнешь как сон… Хотя стоящий неподвижно в неярком, неровном пламени свечей юноша уже казался сном. – И как же мы угадаем имена друг друга, если никогда не встречались раньше? Я не могу даже предположить, как ты сумел подарить мне это кольцо, не являясь шестикурсником, – задумчиво протянул незнакомец, и Гарри в оцепенении на него уставился. – Но я учусь на шестом курсе! И если ты – тоже, то как ты можешь не знать меня? Я не уверен, но у меня стойкое ощущение, что мы уже встречались. В тебе есть что-то знакомое… в голосе, в глазах… Юноша слегка качнул головой. – Какой во всем этом смысл? Я коснулся палочкой шляпы и пожелал… если существует в этом мире человек, предназначенный только для меня… пригласить его на ужин. Затем передо мной появилось кольцо, твой подарок, как мы выяснили. И вот ты здесь… Он протянул руку и невесомо коснулся волос Гарри. – И ты реален, – продолжил шептать он. – Не образ из сновидений, не бесплотная фантазия, выдуманная мною, чтобы развеять одиночество. Но как мы можем не знать друг друга, если оба студенты-шестикурсники Хогвартса? Ты… каким-либо образом скрыл свое истинное лицо? Я ношу маску, чтобы оставаться неузнанным. Ты изменил свою внешность? Гарри покачал головой. – Нет, я действительно так выгляжу. Послушай, я знаю, что это какая-то бессмыслица, но… возможно, нам надо просто узнать друг друга получше. Раз уж мы оба здесь… и раз мы, кажется, пожелали одно и то же… – щеки обожгло предательским неловким румянцем. Его визави тоже будто бы слегка смутился. – Отличная идея. Тогда давай поужинаем и постараемся узнать побольше друг о друге. Они одновременно сели за стол, и серебряные крышки, под которыми прятались яства, испарились с легким шлейфом волшебства. Неуверенные поначалу, по мере убывания еды вопросы посыпались как из рога изобилия. С невероятным облегчением Гарри понял, что разговаривать с таинственным визави очень легко. Он и сам не заметил, как рассказал ему о большей части своей жизни, старательно опуская все упоминания о собственном имени. Его слушали с неослабевающим вниманием, но ни тени узнавания не проскользнуло в грозовых серых глазах. Поразительно, как мог другой шестикурсник не слышать ничего о Мальчике-Который-Выжил? А затем настал черед Гарри слушать. И жизнь его собеседника поразительным образом напоминала его собственную. Он тоже был сиротой, тоже немало натерпелся от своего окружения из-за своей уникальности. И так же, как и Гарри, он считал Хогвартс своим настоящим домом. Весь захваченный тихим рассказом, Гарри чувствовал, как сжимается и заходится в рваном ритме его сердце. Возможно, это было сочувствие, может, это всколыхнулась горькая память, а может, это было совершенно иное, более глубокое и сильное чувство… Луна все еще ослепительно сверкала на темном бархате неба, но Гарри казалось, что мистический серебряный свет серых глаз напротив затмевает ее сияние. Кто знает, чары ли комнаты так действовали, или же правдой было то, что счастливые часов не наблюдают, но время пролетело как одно мимолетное мгновение. Гарри поразился до глубины души, когда поднял глаза на окна и увидел в них мерцающую пелену бледного дня. – Я полагаю, что мне надо уходить… – прошептал он. – Уже утро, меня будут ждать. Если бы я только знал твое имя… Что мне делать, если я больше никогда тебя не увижу снова? Грозовые серые глаза смерили его мучительно долгим взглядом. – Мы не можем этого допустить. Как долго я желал найти кого-то, как ты, и я не позволю тебе исчезнуть. Он поднялся на ноги и потянул Гарри за собой. – Ты говорил, что почти вспомнил меня… Попробуй еще раз. Постарайся узнать меня, назови мое имя. Мы не должны расставаться. Гарри обреченно покачал головой. – Не могу. Я пытался вспомнить его всю ночь, но я не могу. Почему-то мне кажется, что ты выглядел иначе, когда я тебя встретил в первый раз… – Может быть, – выдохнул юноша. – Пусть это будет напоминанием… Он наклонился и мягко коснулся губ Гарри своими губами. Поцелуй был легок как шепот ветра за окном, но он всколыхнул в памяти, в чувствах Гарри настоящую бурю. – Вспомни меня… – в серебристо-серых глазах застыла просьба-приказ. – Да… – завороженно прошептал Гарри. – Еще раз… поцелуй меня… Это было подобно волшебству. Гарри растворился в глубоком, исступленном поцелуе, чувствуя, как становится единым целым с… Дрожь прошила все тело подобно молнии. Он вспомнил. – Том, – рука Гарри немилосердно дрожала, когда он прикоснулся к знакомым темным локонам. – Том Риддл… Но как?.. – Ты все же узнал меня, – серые глаза довольно заблестели. – Ты должен скорее назвать мое имя Шляпе, и тогда мы сможем встречаться в этой комнате в любое время. Но как мне узнать тебя? Я хочу оставить себе твой подарок навсегда. Почему ты побледнел? Что с тобой? Гарри в оцепенении смотрел на него. – Том… Когда ты коснулся Шляпы? – Когда? – Том медленно провел пальцами по щеке Гарри. – Сегодня, конечно, когда профессор Бири принес ее. – Профессор Бири? – сглотнул Гарри. – Год… какой год, Том? – Год? – Том, прищурившись, пронзительно на него посмотрел. – Сорок третий, разумеется. Или ты считаешь иначе? – Я коснулся Шляпы… – тихо выдохнул Гарри, – в девяносто шестом… На одно короткое мгновение Том замер, а затем прошептал: – Так вот почему ты меня знаешь, а я тебя – нет… Мы из разных времен, и когда мы, наконец, встретимся, я уже буду стар, а ты молод как сейчас. Я сильно изменился? Гарри обессиленно рухнул в кресло. – Изменился? Ну, можно сказать и так… Горькая боль безжалостно сжала его сердце, когда он посмотрел в ясные серые глаза Риддла. – Я бы все отдал за то, чтобы ты остался таким, как сейчас… И, не выдержав, он спрятал лицо в ладонях. – Гарри? Гарри изумленно поднял взгляд. Он не ослышался? – Тебя именно так зовут, верно? – Том протянул руку и слегка коснулся его щеки кончиками пальцев. – Так странно… Я потянулся за тобой, за твоей памятью и словно растворился в ней… стал единым с ней… и вдруг понял, – он сглотнул. – Я знаю, что тебя зовут Гарри, и я знаю… Темный Лорд, о котором ты мне рассказал, тот, кто оставил тебе этот шрам… это был я, не так ли? Гарри молча кивнул. – Это ужасно. И все же… – неистово зашептал Том в губы Гарри, непрестанно касаясь их в невесомых поцелуях. – И все же нашими желаниями было отдать свои подарки тому, кто предназначен нам судьбой, и мы обрели друг друга… Они посмотрели друг на друга так, словно увидели в новом свете. – Интересно, – шепотом протянул Гарри. – Что произойдет, если мы выйдем из этой комнаты вместе? Каждый из нас вернется в свое время, или все же мы останемся вместе? Том крепко взял его за руку. – Давай выясним это, Гарри. Если время не разлучит нас сейчас, и мы вернемся в мой год, то мы сможем изменить будущее. Если в твой… Что ж, значит, у Темного Лорда появится новый враг, самый безжалостный и беспощадный из всех, с кем он имел дело. Я никому и никогда больше не позволю причинить тебе вред. Они медленно подошли к тяжелым дубовым дверям, распахнули их. И нерешительно вышли в освещенный факелами коридор вместе. Путь им тут же преградила темная фигура. – Мистер Поттер и… мистер Риддл? Это действительно неожиданно. Минерва МакГонагалл внимательно посмотрела на них, и ее старое морщинистое лицо озарилось доброй улыбкой. – Я смотрю, после стольких лет вы, наконец, нашли свой потерянный подарок, Том. Пусть для этого вам потребовалась почти вся жизнь.