Прекрати!

      Наверное, в жизни каждого человека есть такой друг-оптимист, который поддержит и подбодрит в любой, даже самой странной авантюре. Скажет что-то, внушающее надежду, даже в самый сложный период, полный беспросветной безнадёги. Это должно радовать, но Рафаэля это бесило. Его выводило из себя и то, кто говорил такие вещи, и сами слова.       — Донателло, — обратилась Аврора, подруга черепах, к гению, — чего грустишь? Опять…       — Эйприл, — закончил за неё мой брат. Удивительно, но рыжеволосая давала множество поводов, чтобы ранить влюблённое сердце мастера бо.       — Брось! — девушка явно не терпела иных взглядов, кроме своей точки зрения. — У вас всё получится!       И ободряюще хлопнула со всей силы по его панцирю.       — Думаешь?       Конечно, он сомневался. Особенно выслушав уже энное количество замечаний от меня — главного противника возможности союза между людьми и нами.       — Конечно!       И так искренне, так ярко и громко, и глаза её блестят радостно и ободряюще, что кто угодно поверит. И наш гений ведется на это разводилово. Бежит что-то делать, пишет письма, совершает поступки. Надеется. А всё эта…

***

      — Чего ты колеблешься? — спрашивает у Леонардо.       А потом яро убеждает лидера, что всё возможно, а его доводы надуманные. И тот стремится ликвидировать всё это из своей головы, и тоже бежит, радуется. И верит, идиот.       И так всегда, со всеми и во всём. Какой кретинизм!       Эта девчонка свято верила, что у его братьев есть не просто возможность, а прямо-таки огромный шанс на построение отношений с девушками. Да, Рафаэль был главным скептиком семейства, но раздражало его совсем другое: глупая надежда, которую эта дева своими словами вселяла лично в него.       — Да брось, Донни, всё получится! — Аврора всегда всех уверяла, что всё хорошо и всё возможно.       Чушь!       — Вперёд! Навстречу успеху!       Ерунда!       — Да что ты понимаешь? — как-то раз не выдержал Рафаэль и, вскочив с дивана начал наворачивать круги по гостиной. — Заладила «Всё получится, всё получится», а сама!..       Девушка уставилась на вспылившую черепашку.       — Раф, ты чего? — опешила она.       — Да ничего! — возмутился темперамент. — Ты так уверена, что у моих братьев есть шанс на отношения с девушками, а сама… — немного поостыл мастер сай.       — Что «сама»?       — А сама… чтобы ты чувствовала, если бы кто-то из нас в тебя влюбился?       Девушка замолкла. Кажется, Рафаэль мог торжествовать, ибо главный противник его теории, что люди и антропоморфные черепахи не могут быть вместе, сейчас притих и не найдет аргументы. Правильно, их нет. Никто бы не захотел стать объектом симпатии зеленой мутировавшей твари.       Точнее, не захотел бы брать на себя мороку и разбивать ниндзя сердце.       Потому что никто нас не полюбит и не примет, такими, как мы есть, — свято верил Рафаэль.       — Я кому-то из вас нравлюсь? — наконец подала голос Аврора, и мастер сай едва удержался от жеста знакомства руки с лицом. Конечно! Она же девушка! Вопросы влюблённостей ей интересней, чем… А, неважно.       — Да дело не в этом! — попытался направить разговор в нужное русло темперамент. — Суть в том, что ты говоришь то, во что сама не веришь.       — Это очень мило, что ты беспокоишься за братьев и заранее хочешь узнать моё мнение, — фантастическая способность игнорировать слова и гнуть свою линию.       — Да нет же!       — А что, Раф.       Всегда, когда она произносила это таким тоном и голосом, мастер сай терялся. Молодец, — думал он. — Тебя обыграла девчонка и даже этого не заметила.       — Так что не так, Рафаэль?       И снова этот голос, эта интонация, что у него коленки подкашиваются.       Соберись тряпка! — хотел он мысленно крикнуть себе, но знал, что бесполезно всё это.       Глаза и улыбка. А ещё её привычный аромат. И этот чарующий голос, что произносит по-особому его имя. Рафаэль, правда, не знал, куда деваться. Поэтому грозный темперамент вернулся обратно на диван, вздохнул и попытался успокоиться.       — Мне, — наконец произнес он, — просто кажется, что ты говоришь такие вещи, только чтобы подбодрить нас. Что мол, мы не изгои, что нас тоже… могут любить.       — А ты считаешь иначе? — осведомилась девушка, слегка наклоняясь к мастеру сай.       — Ты так и не ответила, что чувствовала, если б кто-то из нас… ну, испытывал к тебе чувства.       — Так, я кому-то нравлюсь?       — Да что ты заладила? — снова вспылил темперамент. — Абстрагируйся и представь!       Аврора замолчала, а выражение её лица изменилось.       — Знаешь, это слишком проблематично, — Рафаэль был готов сорваться с дивана в радостном «Я же говорил», но она продолжила: — Потому что каждый из вас уникальный. Я могу только предположить свою реакцию на кого-то конкретного.       Мастер сай не знал, чего ему хотелось в этот момент. Поэтому он просто замер и погрузился в мысли.       — Раф, — на этот раз его имя несётся на выдохе, — скажи мне, кому я нравлюсь?       Темперамент почувствовал своё бессилие в этой ситуации. Он просто хочет уничтожить эту глупую надежду, что рвёт его душу на куски.       — Неважно, — и он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.       — Ты очень мило заботишься о своих братьях, — донесся до него её чарующий голос. — Но мне хотелось бы узнать, потому что…       — Любопытство? — саркастически изрек он.       Молчание было ему ответом. Рафаэль оторвал свою голову от удобного дивана и пристально посмотрел на свою «соперницу».       — Просто признайся, что это ужасно, когда в тебя влюблён урод — не перебивай, — прервал он возможные возражения, когда увидел, что её глаза стрельнули молниями недовольства, — а мы таковыми являемся. Признайся, что тебе нравится быть зрителем в этом мудреном спектакле о красавицах и мутантах из тёмной канализации. Но сама вряд ли согласилась играть принцессу в этой трагедии.       — Дело не в этом! — яростно отстаивает свои взгляды. — Я не хочу ранить чувства, потому что…       Девушка замолчала и заметно погрустнела. А затем резко встала с дивана.       — Не уверена, что стоит комментировать, — и двинулась прочь.       Остаться в неведении, как это и следовало из ситуации, не входило в планы темперамента, тем более, он был так взволнован, что в несколько ниндзя-шагов оказался рядом с девушкой и аккуратно взял её за руку, чуть выше запястья. Рафаэль боялся испортить их милое общение, нарушить очарование их откровенного разговора. Нельзя, решительно недопустимо было закончить эту тему на такой ноте, поэтому ниндзя мягко начал:       — Ты ведь, как и я понимаешь, что это невозможно, — Аврора медленно развернулась к темпераменту, и Рафаэль увидел её очень странное выражение лица, ставшее для него загадкой. — Внутри много сомнений, и, когда ты говоришь такие вещи, я… — тут мастер сай запнулся, но моментально исправился, — мы можем начать верить в возможность, которой никогда не будет. Это будет пустая надежда, которая может принести много боли.       Во время своего повествования Рафаэль не решался смотреть ей в лицо, потому что эти глаза творили с ним такое, что мысли рассеивались, словно утренний туман под лучами набирающего силу солнца, и он боялся, что не сможет донести свою мысль. А сейчас он замер, разглядывая девушку и силясь понять, что означает этот её странный взгляд.       — Раф, — как-то слишком несмело произнесла Аврора, полностью разворачиваясь к Рафаэлю, тем самым оказываясь ближе к нему.       — Просто прекрати говорить такие вещи, — отозвался темперамент, не давая ей шанса оправдаться в своём поступке. — Я понимаю, что ты желаешь добра, но это очень… ранит.       — Ты поэтому так взбесился?       Он молча кивнул.       — Я разбила сердце кому-то из твоих братьев? — спросила она, как раз в тот момент, когда темперамент поймал себя на мысли, что всё ещё держит её за руку, и даже наслаждается этим прикосновением.       Вздох и молчание. А что он может на это ответить? Как это вообще можно разумно прокомментировать?       — Прости, — всё также тихо произнесла девушка, а Рафаэль удивился, какой у них контрастный разговор вышел: начался с его криков и её задора, а заканчивался её шёпотом и его… откровением?       — Я… Ты мне очень нравишься, Аврора. — ниндзя замолчал, и на мгновение прикрыл глаза, прежде чем продолжить. — И поэтому, когда я слышу то, что ты говоришь моим братьям, я… мне кажется, что во мне просыпается надежда.       Он выдыхает и собирается с силами.       — Я начинаю надеяться, что у меня есть шанс, что мы можем быть вместе, что — и тут, кажется, силы подводят его, а его рука неосознанно отпускает её кисть, зато пытается удержать ладонь. — Но ведь не может быть, да? Я знаю, знаю, но, когда ты говоришь, я…       Рафаэль всё прекрасно знает. Он отлично понимает, какое место занимает в этом мире, и относится к этому очень по-философски, практически, с буддистским спокойствием. За одним исключением: когда дело касается её, всё спокойствие и принятие ситуации темперамента летит куда-то в невесомость, а ему срочно хочется что-то сделать, как-то изменить эту ситуацию.       Он справится с этой любовью, с этими чувствами, сможет стать для неё верным другом и братом, благородным рыцарем, если потребуется. Но только надо не давать этому пламени надежды разгореться, иначе будет невыносимо. Постоянные попытки сблизиться, и неукротимые ожидания большего сведут его с ума. Просто признаться и попросить её не играть с его чувствами. А ещё из уважения к его любви перестать говорить всю эту очаровательную чушь, которая так ранит своей неправдоподобностью.       Рафаэль не осознавал, что пока был в недолгих размышлениях, их пальцы переплелись, а сейчас девушка несмело обняла его. И, конечно же, он ответил на это объятье. Сейчас будут слёзы и мольбы о прощении. Она ведь очень добрая и заботливая, правда желает им всем всего самого лучшего, и, как и следовало, совершенно не желала делать кому-то больно. Это он тоже прекрасно знает, и уже не раз представлял. Но что-то пошло не по его сценарию: девушка отодвинулась от него и пристально посмотрела в глаза:       — Рафаэль, — и опять это произнесено так, что ему хочется упасть перед ней на колени, ибо ноги совершенно не держат его. А ещё вырвать своё сердце из груди и дрожащими руками протянуть ей, ведь оно и так её. Правда, это слишком жестоко, неправдоподобно и испугает девушку. Поэтому мастер сай сбрасывает возникшую перед глазами картину.       А девушка улыбается слишком загадочно, даже с былым задором. И темперамент ничего решительно не понимает.       — Я не могла представить, каково это, когда в тебя влюбляется мутант, — в этот момент у мастера сай перехватило дыхание, — потому что вы все разные.       Рафаэль в замешательстве и только удивленно хлопает глазами.       — Я очень рада, что никто из твоих братьев в меня не влюблен, — и вновь лукавая улыбка, а её руки обвиваются кольцом вокруг его шеи. — Потому что…       Ей следовало бы всё объяснить этому тормозу, но этого так и не последовало, а вместо этого её губы прильнули к его. Рафаэль замер от неожиданности, с трудом веря в происходящее.       Всё пошло не так, не по сценарию, но сердце темперамента безмерно радуется. Возможно, иногда всё же надо верить в чудеса.       Мастер сай после прерванного поцелуя решительно ничего не понимает и погружается в блаженную негу приятных и щекочущих грудную клетку чувств. А девушка продолжает неоконченную фразу:       — Потому что мне нравится кто-то конкретный, — и, прежде чем Рафаэль что-то скажет, добавляет. — И дело не во внешности, а в характере.       И всё остальное становится неважным для темперамента. Наконец-то в его душе робкие цветы надежды, выросшие несмотря ни на что, обогреты нежностью лучей утренней зари. Теперь он может верить, что всё будет. Всё получится.