Безумие

Хоук сидел посреди своей комнаты. На него давили. Красные стены, покрывала, мебель, абажуры, картины. Красный. Ранее такой вдохновляющий цвет, вызывающий уверенность и желания бороться, согревающий теплом костра, теперь обжигал, раздражал, дразнил. Хоук хотел бы убрать его, порвать все покрывала, содрать обои, поломать мебель. Но давящее чувство не давало сдвинуться, маг даже не мог нормально вдохнуть. Хоук сидел и думал. О себе, в кое-то веки. Как так получилось? Что именно ОН остался? Отец? Умер самым первым. Сестра? Она ушла вслед за отцом. Мать? Гаррет надавил на глаза пальцами , не жилая видеть перед собой образ бледной женщины шепчущей что-то хриплым голосом. Брат? Умер из-за небрежности Хоука. Защитник нервно вздохнул. Его руки задрожали. Хоук сидел посреди своей комнаты и думал. Руками он плотно обхватил голову. В комнате повисла тишина. Руки выдавали мелкую дрожь, маг усилил хватку. Крик. Хоук сорвался с места и начал уничтожать. Сдирать обои, ломать мебель, рвать, драть, царапать, колотить, крушить. Бить, бить, бить, бить. С каждым ударом кровь, в голове Гаррета, разносилась барабанным ритмом. Глаза закрыла пелена. Руки ничего не чувствовали. Громче, ГРОМЧЕ, сильнее, СИЛЬНЕЕ, быстрее, БЫСТРЕЕ, резче, жестче, невозвратимей. Он очнулся, в комнате царила разруха, сложно было найти какой-нибудь целый предмет. На красных стенах была еле заметна запекшаяся кровь, кровь с его разбитых рук. Она была везде. Хоук часто дышал, Хоуку было страшно, Хоук не понимал, Хоук не помнил. Дрожащий, он поднялся с пола и направился к выходу. На подкашивающихся ногах Гаррет дошел до двери и вышел из комнаты.