Тишина на троих

      Ты сидишь в пустой камере. Зябко ежишься. Обхватываешь колени замерзшими пальцами. Качаешься, не сводя глаз с тоненькой трещинки. Тебя освещает тусклая луна. Она улыбается мне, играет с твоими некогда серебристыми волосами. Я ухмыляюсь, наблюдая за ней. Почти невесомо касаясь твоей головы.       — Драко.       Твой голос похож на скрежет изношенных шестеренок. Ты запускаешь тонкие разодранные до крови пальцы в запачканные грязью волосы, не замечая красных полос, проследивших столь привычное движение.       — Драко.       Шепот сливается со звуком открываемой двери. Я неспешно перевожу взгляд на гордо вошедшую женщину, а внутри все сжимается стоит лишь встретиться с ней взглядом. Она не замечает меня, но чувствует могильный холод, пробирающий до костей. Она обнимает себя за плечи и медленно приближается к тебе.       Шаг, еще один.       Стук каблуков разрывает священную тишину. Ужасное ощущение. Твой голос звучит в разы приятней. Ты запускаешь истерзанные пальцы под кожу и едва не вырываешь небольшой клок волос. В последний момент замираешь. Боишься испортить свой внешний вид.       Она усмехается, точно прочла тебя. Она смеется над тобой. Над нами. А ведь раньше все было иначе: мы были идеальными. Мы смеялись над всеми.       — Драко.       Твой голос, больше подобный шелесту листвы, заставляет мое сердце замереть. Она тоже слышит тебя, усмехается и щурит глаза. Я готов убить ее за то, что она смотрит на тебя с презрением. Раньше ты не позволяла насмехаться над собой.       Ты отрываешь безжизненный взгляд от пола, впиваешься в нее своими выцветшими от слез глазами. А ее это лишь распаляет. Глупая Астория. Ты еще больше смешишь ее. И она знает. Она все знает. Ты не смогла скрыть от нее своего взгляда.       Пучина боли. Обжигающая ненависть. Адская смесь.       Ты ненавидишь себя за слезы, стекающие по твоим щекам. Ты ненавидишь ее за то, что ей наплевать на них. Ты думаешь, что мы не замечаем, как тебя разрывает на части. Ты сломлена. И это слишком заметно.       Она почти бесшумно наклоняется к твоему лицу, заглядывая в поблекшие глаза. Разрушает хрупкое спокойствие. Каблук соприкасается с плитой.       Шаг.       И тишина рассыпается. Осколки хрустят под ее ногами, но она не обращает на это внимания. Приближается, замирая в миллиметре от твоих губ. Обдает их горячим дыханием. Не смеет касаться тебя. Ты вздрагиваешь, поднимая голову и распахивая свои и без того огромные глаза. Твой рот невольно приоткрывается, из него вылетает маленькое облачко теплого воздуха, касаясь обветренных губ.       Обжигает.       Она усмехается одними глазами. Изучает. Ласкает взглядом, а ты зябко ежишься, словно тебя обдало ледяной волной. И лишь сейчас оцепенение уходит. Я парю между вами, в упор смотрю в ее темные глаза, пытаясь найти в них хоть что-то живое.       Я помню тебя. Нежной, теплой, счастливой.       Она вбивает тебя в хрупкую память. Дрожащей, слабой, сломленной.       Недопустимо. Непростительно. Жалко. Ты стала ничтожеством.       Для всех ты всегда была стальной. Неприступной. Сила так и выплескивалась из твоих недр. А сейчас даже язык не поворачивается назвать тебя аристократкой. Раньше ты была ей: истинной леди Малфой.       — Драко.       Шепчешь ты, прожигая ровную спину взглядом. Пронзаешь насквозь. И она вздрагивает, сталкиваясь с тобой пустыми глазами. Ты всем казалась сильной. Она лично считала тебя ледяной. А на самом деле... Ты хрупкая, слишком легко сломалась. Ты оказалась яркой фарфоровой куклой. И она разбила тебя, неаккуратно махнув рукой. Ее взгляд мечется по твоему лицу, пытаясь найти хоть слабый отголосок прежней закалки. Но это бессмысленно. Она сама уничтожила тебя. А еще, она единственная, кто знает абсолютно всю правду.       — За что?       Твой голос крепнет, на мгновенье мне даже кажется, что я слышу тебя. Настоящую тебя, а не эту разбитую фигурку. Ее спина медленно выпрямляется. Она встречается со мной взглядом, словно способна разглядеть. Она тоже сломалась. Я удивленно распахиваю глаза, наблюдая исказившееся в гримасе лицо. Она видит меня. И я не могу скрыть своей радости.       — Панси?       Она вздрагивает, на мгновенье закрывает темные глаза. А после впивается в меня ненавистным взглядом. Лишь сейчас меня настигает осознание: все слишком просто. Слишком глупо, чтобы быть правдой.       — Ты всегда любила его.       Ее голос, хриплый от долгого молчания, похож на металлический скрежет. Режет слух, подобно острому клинку. От него не скрыться.       Она почти не смотрит на меня, словно я испарился. Хотя.. Для нее я даже не был живым. Она никогда меня не замечала.       — Ты его ненавидела.       Твой голос становится тверже. Пропитывается былой сталью. Как жаль, что я слышу его так редко, он приятно ласкает слух. Ты смотришь на нее с отвращением. И я впервые замечаю огонь сожаления в ее глазах.       — Я любила тебя.       И последний кусочек пазла становится на свое законное место. Открывает реальность. Это истинная причина моей смерти и твоего заточения в этой каменной темнице. Ее любовь, не стоящая даже капли твоей крови. Мои губы кривятся в улыбке.       — Ты рехнулась.       Ты констатируешь очевидный для тебя факт. Я лишь соглашаюсь с твоим мнением. Твои глаза сужаются, а из ее горла вырывается истерический смех. Конечно же Панси сошла с ума. Ей место в соседней камере. В четырех стенах, сквозь которые не слышно ни звука.       Смех прерывается так же внезапно, как и начался.       — Я все ждала, пока ты это поймешь.       Ее глаза наливаются кровью, а радужка тонет в безумии. Она готова разродиться чувственной тирадой, но вместо этого с трудом выдавливает несколько слов.       — Не верь. Бойся правды, сколько тебе влезет. Но я должна была это сделать.       Ты смотришь на нее пустым взглядом, а она от безысходности лишь сжимает кулаки. Концовка близка. Я чувствую себя здесь лишним, но продолжаю парить рядом с тобой, словно хочу подарить призрачную поддержку. Как глупо.       — У тебя добрая душа.       Я удивленно поворачиваюсь к тебе, краем глаза отмечаю шок на ее лице. Добрая? У женщины, которая уничтожила нашу семью добрая душа? Порой я начинаю думать, что эти стены плохо на тебя влияют.       — Заткнись.       Ты улыбаешься уголками губ, а пальцы ее правой руки все глубже впиваются в мягкую плоть. Она хочет тебя ударить. Хлопок. Твой вскрик. И ты прижимаешь грязную ладонь к саднящей щеке. По нежной коже стекает тоненькая струйка крови, но ты не обращаешь на это никакого внимания.       Но она замечает это. Нервничает, лихорадочно касаясь пальцами обручального кольца, что оставил на твоей мраморной коже столь некрасивый след.       — И сердце у тебя доброе.       Ты задыхаешься от очередного удара, окрасившего на этот раз другую щеку. Эта царапина еще глубже. Ярче. Насыщенней. Унизительней.       — Молчать!       Ее крик отражается от стен, подобно мячикам. Воплем разъяренного зверя прокатывается по коридору, заставляет тебя дрожать. Твои глаза наполняются ужасом.       — Хороший ты человек.       Ты закатываешь глаза, когда заклинание рассекает кожу на твоей ноге. Ты кричишь, а я впервые почувствовал себя живым. Я впервые хочу отомстить ей за всю боль, что она тебе причинила. Она бьет тебя заклятьями, выплескивает всю накопившуюся ненависть. А ты лежишь у ее ног и молча терпишь.       Терпела.       Низкий стон сорвался с твоих губ, когда особенно меткое проклятье рассекло твою грудь. Обескровленные уста с трудом сомкнулись, привлекая ее внимание. Рука замирает, камень на кольце сверкает в свете луны, а глаза расширяются до непривычных размеров. Ее дыхание учащается. И лишь сейчас я четко осознаю, что так долго терзало ее душу.       Она желала тебя. С первого дня вашей встречи. Она всегда хотела заполучить тебя, а я был просто величайшим слепцом. Она молча не сводила с тебя глаз. Боясь признаться в этом даже самой себе.       Она быстро разворачивается на высоких каблуках и размашистыми шагами буквально летит к двери. Замирает, услышав с трудом различимый шёпот:       — Ненавижу.       Она медленно оборачивается. Ее губы искривила усмешка. Впивается взглядом в сутулые плечи. Переводит победный взгляд на меня. Вылетает из твоей клетки, с грохотом захлопывая дверь. Я медленно плыву следом, не обращая внимания на препятствия. Она прижимается спиной к холодной металлической поверхности, до сих пор не может отойти от твоей двери.       — Не было такой женщины, за которую сражались бы дольше, чем я сражалась за нее с самой собой.       Я молча провожаю взглядом свою убийцу, мысленно признавая ее победу. Это первый раз, когда она посетила тебя. Это последний раз, когда она видела тебя живой. Я медленно поворачиваюсь к двери. Туда, где сидишь ты. Мне не нужно проходить сквозь стену, чтобы знать это. Ты сейчас, не мигая, смотришь на дверь. Грустно улыбаешься, воскрешая в памяти школьные воспоминания, когда вы еще были подругами. И лишь сейчас в твоей голове проскакивает мысль о том, что это больше не она.       Теперь все иначе.       Теперь от Драко Малфоя, что любил тебя не осталось ничего, кроме нескольких страниц в книге, да каменной плиты. Теперь от Панси Паркинсон, к которой тянулась твоя душа осталась безликая холодная пустота. Теперь от некогда прекрасной Астории Гринграс осталась лишь оболочка, медленно закрывающая мертвые глаза.