Моя (не)идеальная жизнь

      Глухой стук чужих шагов эхом отражался от стен пустынного коридора, заставляя мои нервы ржавой пилой отыгрывать похоронный марш. Хоть бы это был просто Сасори, и на сегодня бы мои мучения и унижения были закончены, и плевать что день перевалил только за половину. Перед глазами мгновенно всплыла моя неумелая «отработка» у Пэйна, отчего вся кровь отлила от лица, превращая меня в безликое привидение. НЕТ! Пусть это будет кто угодно, но только не Сасори! Я не готов даже взглянуть на него, после того что сотворил!       Я сильней вжал голову в колени, потому что поднимать глаза и проверять кто остановился прямо рядом со мной, абсолютно не хотелось. Сейчас, я бы наверно многое отдал за то, чтобы превратиться в невидимку или просто раствориться, однако чужая рука накрыла мою макушку, и все мои желания и мечты рассыпались карточным домиком. Сжавшись, будто получив удар, а не простое прикосновение, я судорожно втянул воздух сломанным носом, потому что человек не собирался уходить и судя по звуку, он присел прямо передо мной. Прохладные ладони аккуратно обхватили мою голову в районе висков, заставляя меня поднять бледное, от пережитого шока, лицо.       Что-либо сказать или сделать я уже не смог, полностью проваливаясь в гипноз красных глаз, странно что в этот раз было абсолютно не больно. Умеет же быть аккуратным, когда захочет, отстраненно подумал я.       — Расскажи мне, что он сделал. — Тихий шепот раздался внутри моей черепной коробки, отчего я беспомощно сглотнул, не в силах противиться такому «приказу».       Унижение пришлось пережить снова, тихо и хрипло пересказывая, что меня заставил сделать Пэйн. Слезы хлынули из глаз, а зубы стали отстукивать странный ритм, потому что так сильно тряслась челюсть. Боги, почему я не могу откусить себе язык, чтобы заткнуться? За что ты так со мной поступаешь? Ты не достаточно сорвался на мне в физическом плане утром, и теперь решил добить меня морально? Ненавижу! Я продолжал реветь, в буквальном смысле этого слова, и говорить, говорить, говорить. Мои широко распахнутые глаза, выражали ужас, и я мог наблюдать это в алых зрачках, что выворачивали память наизнанку.       Почему в жизни нельзя отмотать время назад, или сохраниться чтобы потом переиграть случившееся? Этого просто не должно было произойти! Итачи что-то стал шептать, но я уже не соображал, мне казалось что у меня поднялась температура, и всё происходящее просто бред, даже изо рта потекла неконтролируемая слюна, а взгляд смотрел куда-то вдаль в одну точку. Оказывается я лежал на боку, прямо на полу и сил шевелиться у меня не было, будто эта мразь была энергетическим вампиром и выпила все мои силы.       Сквозь боль, я скосил глаза, на озадаченного Итачи, который пытался достать из кармана телефон, вибрирующий слишком настойчиво. Медленно перетекая в состояние «собачки» я пытался удерживать равновесие стоя на четвереньках, невольно вслушиваясь в телефонный разговор брюнета.       — Да… Хорошо… И ты ради этого позвонил? … Нет, я в порядке… Да… Хорошо… Кстати, включи воду в ванной, я уже скоро возвращаюсь… Нет, не жди меня… — Раздражение в голосе Итачи уже дошло до предела, видимо на том конце провода это тоже поняли, поэтому прозвучало короткое «Пока» и звук свидетельствующий о завершении разговора. — Встать можешь?       Я мотнул головой и даже не попытался попробовать подняться. Что же мне теперь делать? Я крупно облажался в кабинете Пэйна, и теперь ещё Итачи получил козырь для моего шантажа. Я просто не могу сказать, об этом, Сасори, он меня убьет! Брюнет снова присел передо мной, и не долго думая, ударил ребром ладони по месту сгиба локтя, обеспечивая моему многострадальному лицу встречу с полом. Вот только рандеву не состоялось, потому что Итачи достаточно легко перехватил меня сначала на руку, а затем и вовсе на плечо, заставив повиснуть безвольной куклой в тошнотворно неудобной позе. Поднимался он с натугой, что не скрылось даже от меня, и я бы съязвил, но сил не было.       — Напомни, чтобы я сообщил Кисамэ, чтобы он тебя больше не кормил. — Это была шутка? Если бы сейчас, мне не было на всё так наплевать, я бы даже, наверно, поразился, и не поверил своим ушам. Помнится, так меня нес сам громила, когда они сожгли мой дом. Моего носителя немного качало из стороны в сторону, потому что, скорей всего, он использовал такой метод переноски кого-то, впервые. Как ни странно я даже не сопротивлялся, мне вообще было всё равно, будто и не со мной сейчас всё это происходит. — Молись богам, чтобы нас не увидели. — С натугой, проговорил красноглазый.       Видимо, госпожа Фортуна решила, что пока с меня хватит, поэтому до комнаты мы добрались никого не встретив. Сегодня в этом помещении я был чаще, чем у себя, правда, посещение этого места, ничем хорошим не заканчивалось. Легко сбросив меня на кожаный диван, Итачи размял плечи и потянулся. Может мне вообще лучше не возвращаться к Сасори? Мои пальцы гладили идеальную поверхность предмета мебели, на котором я продолжал лежать, так и не озаботившись тем, как приземлилось моё тело. Кресло Пэйна, по прикосновениям, было абсолютно таким же. Ненавижу такой материал, как кожу, пальцы с ненавистью продавливали поверхность, но были просто не в силах её прорвать, чтобы изуродовать.       — Даже после своего посвящения, ты не был таким размазней. — Голос брюнета, судя по шуму воды, доносился из ванной. — Или на тебя так «лекарство» подействовало? — Я не был настроен отвечать, в голове прокручивались сотни вариантов, как надо было поступить, но было слишком поздно. — Тогда лучше позвать Сасори, это в его специализации. — Как ты успел так быстро протрезветь?       — Я тебя ненавижу. — Тихо произнес я. Твое настроение и состояние меняется как у бешеной кошки, то царапаешься, то игнорируешь, а то, по непонятным причинам, ведешь себя слишком любезно.       — Я знаю. — Он снова появился в поле моего зрения, только уже с обнаженным торсом и полотенцем на плечах, на одном из которых была татуировка в виде двух завитков. — Ты доверчивый ребенок, а ведь я тебя предупреждал, что здесь никому нельзя верить, и ты сам подставился, и нарвался, может ты мазохист? — Я не видел его лица, но наверно он победоносно улыбался.       Собрав все накопившиеся силы, я заставил себя сесть, вот только голова была пустой. Как умалишенный я смотрел на свои ладони и изучал такие несовершенные линии, никогда не увлекался хиромантией, но кажется моя линия жизни слишком длинная, для того кого точно убьет Сасори. Брюнет что-то говорил, но я его уже не слышал, сейчас я был далек от этой комнаты, я был в собственном мире. Когда я успел пасть так низко, с какого момента я совершил неправильный выбор, где эта точка не возврата, и что мне теперь делать? До моего слуха донеслась фраза Итачи: «достал уже».       Красноглазый сел рядом, привлекая мое внимание, но я лишь окинул его невидящим взглядом, и готов был вернуться к своему предыдущему занятию, однако его рука коснулась моей щеки, заставляя не отводить взгляд. Он слишком медленно приблизился, будто давая мне возможность самому решать нужно ли мне это, вот только, сейчас, мне абсолютно всё равно. Его губы такие мягкие и теплые, но они не терпят возражений, поэтому я легко впустил его язык и стал отвечать, сердце билось ровно, это ведь тоже просто специфика моей «работы»? Спустя пару минут я оказался под ним, меня снова положили на лопатки, отстраненно подумал я. Сейчас поцелуи не казались такими возбуждающими, я будто позволял собой пользоваться.       Опираясь на локоть левой руки, Итачи свободной рукой перебирал мои волосы, от этого действия мои ресницы дрогнули, отгоняя пелену бесцветности, обычно меня только дергают за них, заставляя ненавидеть эти пакли. Будто поймав хоть какую-то мою реакцию, брюнет стал вкладывать в поцелуй больше страсти, теперь дышать мне приходилось реже, а разбитые губы казалось, распухали ещё больше. Он вжимал меня в диван всё сильней, наращивая темп своих действий. Чужая рука скользнула по шее, расчерчивая замысловатые узоры, по свежим засосам, которые оставил Сасори.       Поцелуй прервался, и я стал шумно дышать через нос, пытаясь привести себя в норму, но Итачи обжог дыханием мою шею и прикусил мочку уха, заставив меня дернуться, и запрокинуть голову. В мозгу появилась навязчивая мысль остановиться, но что-то другое, видимо моя темная сторона — желала продолжения, она хотела очернить меня ещё больше. Итачи одной рукой сдернул с меня футболку, и я почувствовал насколько его тело было горячим, или это я превратился в лёд? На коже проступили крупные мурашки, едва он вернулся к моим губам. Я с жадностью стал отвечать, притягивая его ещё ближе, и в один прекрасный момент, мои зубы прокусили чужую губу до крови. Сейчас это было на грани боли и наслаждения, как и вся моя настоящая жизнь. Я ненавижу его, поэтому я обнимаю его так сильно, чтобы утянуть за собой в пучину отчаянья, в которое я сейчас погружаюсь.       Барабанящий дождь за окном, повторял неистовый ритм моего сердца. Темно. Пусть так и остается навечно! Расстегнувшаяся пуговица на моих штанах вызвала у меня стон, он не был аккуратен, и казалось собачка на молнии, просто отлетела. Я попытался свести ноги, но лишь сильнее обхватил Итачи бедрами. Прохладные пальцы, были контрастом к моему горячему члену, брюнет несколько раз прошелся по всей длине, сжимая кулак слишком сильно, заставив меня еле слышно заскулить от желания. Это было на грани боли, но поцелуи в районе шеи и ключицы стали почти невесомыми, словно контрастный душ, действуя на моё сознание. По моим щекам потекли слезы, а тело стала бить крупная дрожь. Я кончил, и ко мне, наконец, стала возвращаться возможность владеть своим телом, в мозгу, будто что-то щелкнуло. Я сидел на диване полностью одетый и смотрел в красные глаза Итачи, который стоял надо мной, с обнаженным торсом, вот только полотенца на плечах уже не было.       — Пока ты не кончишь, действие этого препарата окончательно не закончится. — Тыльной стороной ладони он вытер струйку крови, что потекла у него из носа, пачкая его побледневшее лицо. — Сам понимаешь, что Сасори, по такому твоему состоянию, обо всём бы догадался. — Он направился к барной стойке и стал там что-то искать.       — Что это за препарат? — Я наблюдал за его действиями, но в этот раз мои штаны были без «незапланированных» проступающих пятен, однако и моё тело и слова красноглазого говорили о том, что разрядка всё-таки была. Что всё это значит?       — Не имеет значения, радуйся, что я знаю, что нужно делать. — Он не смотрел в мою сторону, вернувшись в свою высокомерную, без эмоциональную форму. Итачи сейчас своими фразами напоминал мне Пэйна. Пэйн…кстати.       — И что же такой, ублюдок, как ты, хочет за свою «услугу» и молчание. — Внутри был просто взрыв эмоций, ох как я ненавижу эту организацию! Вы будете умирать долго и мучительно, а я буду счастливо наблюдать за этим!       — Надо же, до кого-то всё же дошел смысл того, что я говорил? — Он плеснул прозрачную жидкость в бокал и залпом осушил его, а я проигнорировал риторический вопрос. — Ты исполнишь один мой приказ. — Ничего кроме ненависти не было внутри меня, и почему я каждый раз ведусь, что этот тип может сделать действительно что-то хорошее?       — Какой? — Посмотрим, что у тебя на уме.       — Неважно какой. Сейчас не время. — Захотелось спросить и когда же настанет это время, но мне не дали. — Запомни, что ты, отвечаешь за это своей честью и гордостью, и если ты мне откажешь, то возненавидишь себя. — Странно, что я буду отвечать только такой мелочью, но пусть так. За окном плыли серые облака и неуверенно светило солнце, хотя ещё пару минут назад был сильный дождь, странно.       — Я тебя ненавижу. — Поднявшись, я понял, что всё тело саднит, а во рту появился странный привкус, поджав губы, я перевел взгляд на брюнета.       — Я знаю. — Он хотел сказать ещё что-то, но видимо передумал, и через несколько секунд озвучил совсем другое. — Покинь, пожалуйста, комнату. — Готов поклясться, что он чего-то ждал от меня, вопроса или действия, наблюдая с каким-то странным интересом. Хотя сейчас это не важно, я выполнил его просьбу, теперь мне предстояло самое сложное, как-то разобраться с Сасори.       Вся ситуация которая произошла после Пэйна, меня абсолютно не волновала, как будто сейчас это была какая-то мелочь. Ну, с одной стороны, кончить под гипнозом Итачи, это уже пройденный мной этап. Но с другой стороны, сейчас это было как-то по-другому, настолько по-другому, что я потерялся во времени, я пробыл там слишком долго. И ещё немаловажный факт, какого черта, для меня, кончить от рук Итачи, даже будучи под гипнозом, стало мелочью?! Крайне раздраженный, я открыл дверь в свою комнату, хорошо, что она была не заперта, а то про ключ я совсем забыл.       — Ты что-то долго. — Сасори сидел в груде книг, на секунду я даже растерялся, в нашей комнате не было такого количества печатной литературы.       — Сасори-дано, нам надо поговорить. — Я сел на стул и развернулся к шатену, на его лице было непонимание и легкая тень страха, хотя может я приукрашиваю?       Разговаривали мы долго, иногда, я даже переходил на повышенные тона. Я смог рассказать ему о том, что находилось в приложении к отчету, то есть, каким образом я собираюсь бороться со своими слабостями. Дал ему ознакомиться с расписанием, и сообщил что последнее занятие с Итачи случилось прямо там, в кабинете, и теперь никто не будет ковыряться в моей памяти. Я говорил о том что вспомнил, чем увлекался, что знал, и о том, что Пэйн лично изготовит мне прибор, вот только это ещё больше взбесило шатена. Сказать, что он был не доволен, это ничего не сказать, ещё немного и он бы убил меня, якобы за мою глупость и поспешность. А ведь я промолчал, что с меня взяли в уплату, за мою наглость.       — Ты практически лишился глаза, и всё это из-за Итачи? — Шатен никак не унимался, потому что в его обвинительной тираде он упомянул что мог бы сам мне помочь в этом вопросе, если бы я только попросил. Если бы…       — Не из-за него, просто я ненавижу все эти игры разума, поэтому и хочу обезопасить себя. Не стоит все лавры приписывать только этому уроду. — Я уже держал голову рукой, она начинала гудеть, мы как будто ходили по кругу, одни и те же вопросы.       — Будь у тебя мозгов побольше, ты бы не творил черти что. — Он со вздохом, посмотрел на меня, прекрасно улавливая моё состояние.       Будь у меня мозгов побольше, я бы не допустил ситуацию с Пэйном, или хотя бы нашел выход как об этом сообщить тебе, с горечью подумал я. Грустная ухмылка сама выползла на моё лицо, в свободной руке я перебирал пальцами лезвие канцелярского ножа.       — Сасори-дано, и раз уж я задержусь здесь надолго, не могли бы вы ознакомить меня с планом дома, а то я брожу здесь, как слепой крот. — Я поднялся, размял шею и отшвырнул свою «игрушку».       — Ну пока ещё не слепой. — Сасори, с укором посмотрел на меня. — Лучше на полу развернуть карту, а то на кровати уже нет места. — Он виновато оглядел груду книг, вот только виноват здесь я, возможно поэтому мне было так стыдно находиться рядом с ним.       План нашего «дома» просто поразил меня, огромная библиотека, бассейн, тренажерный зал, шикарная комната отдыха, обеденная, заодно я ознакомился с расположением комнат моих «сослуживцев». Сасори подробно рассказывал о каждой комнате, времени её работы, лучшем использовании и прочее, прочее. Моя голова, кажется, перестала усваивать информацию, и стала болеть ещё сильней. Шатен не договорил какое-то предложение, и резко потянул меня к себе, отчего я растянулся на полу, и моя голова упокоилась у него на ногах.       — Не пытайся казаться взрослым, тебе пока слишком рано. — Он гладил меня по голове, и боль потихоньку отступала. Почему я такой плохой, а ты такой хороший? — Я признаю твой врожденный талант к убийствам, но дай и времени шанс, отточить твои умения, перестань торопиться.       Видимо от сильных эмоциональных потрясений за сегодняшний день, я просто напросто уснул. Крепко и без сновидений, это даже было больше похоже на глубокий обморок. Руки шатена сжимали меня в объятиях, было так спокойно, любая проблема решаема, если ты не один. Я не хочу быть один. За окном была ночь, я даже не удивился тому факту, что на мне уже не было штанов и футболки, попытавшись встать, чтобы узнать сколько времени, Сасори лишь сильней прижал меня.       — Я завел будильник, на встречу с Какудзо ты не опоздаешь, так что просто дай поспать. — Сонно пробормотал мой наставник. Немного повозившись, и поняв, что меня так и не выпустят из кровати, я попытался уснуть, а в мозг полезли отрывки моих воспоминаний.       Мои биологические родители никогда не любили меня, об этом свидетельствовал тот факт, что они отказались от меня, сразу после моего рождения, на этой почве они даже развелись, я был просто ненужным. Моим обучением занимались специальные службы засекреченного правительственного проекта, в который меня определили сразу после отказа «родителей». Лица и имена сливались в сплошную чехарду и везде эти ненавистные красные глаза. Ещё никогда я так не радовался будильнику, что настойчивой трелью выдернул меня из лап ночного ужаса.       — Снова кошмары? — Голос Сасори был уже не сонный, и как ему это удается? Он вообще человек?! Как он вообще умудряется высыпаться, он точно продал душу дьяволу за эту способность!       — Да. Наверно день был слишком насыщенный. — Я широко зевнул и вытер выступившие от зевка слезы, тут же зашипев от боли сломанного носа, который я случайно задел.       — Тебе составить компанию? — Видимо, ты хотел спросить проводить ли меня?       — Не нужно, я помню дорогу. — Оглядев комнату я увидел аккуратно сложенную одежду на спинке стула. Не включая свет, я быстро оделся, и направился в ванную.       Изрядно помятое лицо, с фингалами, которые вылезли из-за травмы носа и ссадинами, уныло смотрело на меня. Показав отражению белозубую улыбку, я сплюнул остатки зубной пасты и аккуратно вытер лицо. Внезапно я понял, что у меня болит ухо, заправив непослушную прядь, моему взору предстал синяк, из-за которого мочка уха казалась синей и распухшей. Итачи — мразь! Я судорожно стал осматривать шею и ключицу на предмет таких же «сюрпризов». После случая в коридоре он не оставил следов на моем теле, в этот раз, на теле есть его «метка», и как понять принцип работы гипноза, после всего этого?! Как же я ненавижу всех этих гипнотизеров, чтоб их всех разорвало динамитом!       — Какудзо свяжется со мной, после твоей операции, так что не пугайся, если очнешься не там, где уснешь. — Произнес шатен, едва я вышел из ванной.       — Да я уже даже привык просыпаться не там, где засыпаю. — Я сам рассмеялся своей удачной шутке, зашнуровывая кеды. Мы не прощались, это было глупо, тем более что совсем скоро я должен буду вернуться, ну или моё спящее тело вернется, не суть важно.       К кабинету я подошел немного раньше, но дождался, когда время на телефоне покажет ровно 2:35 и только после этого постучал. Не хотелось находиться там ни одной лишней минуты, и вообще почему подобное было решено проводить под покровом ночи? Послышалось четкое «Войдите», выдохнув, я повернул ручку и оказался внутри стерильной комнаты.       Какудзо сидел на диване и смотрел снимки, кажется, это были снимки моей черепной коробки, но я не помню когда мне их делали. Может сразу после того как меня захватили и потащили в Акацуки? Помнится я лежал какое-то время в больнице, надо не забыть поподробней расспросить об этом периоде у Сасори. Пэйн по-деловому осмотрел меня, а я продолжал стоять у выхода, не придумав, куда же мне всё-таки пройти и сесть. Теперь он имеет рычаги давления на меня, и я не знаю расскажет ли он Сасори, ведь ему нет смысла молчать об этом? Страшно.       — Когда у тебя был последний раз прием пищи? — Не отрываясь от снимков, спросил Какудзо, отчего я дернулся выходя из собственных мыслей.       — Около одиннадцати утра. — Сначала я хотел отшутиться, что вообще не ел уже кучу времени, но как хирург, он мог и не понять моего юмора. Боги, зачем я всё это затеял?       — Это хорошо. — Да как бы тебе сказать, что на самом деле это ничего хорошего. — Подойди, я осмотрю свою работу. — Вот и определился маршрут моего перемещения, заодно можно будет сесть на диван, подальше от рыжего.       Пальцы Какудзо были короткие и очень жилистые, но подушечки были очень мягкие. Он осмотрел каждую мою рану на лице, долго прощупывая мой затылок, и что-то ему явно не понравилось, поэтому перед самой процедурой, мне сделали ещё один рентгеновский снимок. На такую ерунду я, конечно же, согласился, но до этого мне пришлось около сорока минут сидеть молча на диване, и ждать, пока Какудзо скрупулезно читает каждую строчку моей медицинской карточки.       Продумано было множество нюансов, прибор не стали делать из металла, остановились на углепластике. Он легче и меньше нагревается, что для меня, как подрывника, весьма важная деталь. Своего рода игла, будет проходить сквозь канал соединяющий глаз и мозг, именно благодаря ей, левый глаз будет видеть цифры и траекторию, а также несколько формул для более удачного ведения дальнего боя. Для того чтобы не повредить мозг при разрушении дальномера, основная пластина, которая полностью закрывает глаз, легко отсоединяется. Пэйн «обрадовал» меня, сообщив, что это тестовая модель, которая впоследствии будет модернизироваться, с учетом моих требований и пожеланий. Вот только я не хочу каждый раз «доплачивать» за проделанную работу.       — Распишись здесь. — Какудзо протянул мне написанный от руки документ, сам же продолжая рассматривать мой свежий снимок.       Пробежавшись по написанному я уловил смысл, что обязуюсь не начинать судебные тяжбы с хирургом, далее шло имя и полное название профессии Какудзо, в случае не очень успешного исхода операции. Дальше были расписаны всевозможные осложнения, которые могут у меня возникнуть, и я с ужасом посмотрел на «доктора».       — Это формальность, расписывайся. — Ага, как же, спасибо, что ещё и цену за свою работу не назначил, или назначил, но оплачиваю не я?       Взяв ручку, я коснулся стержнем листа, и задумался, а как собственно выглядит моя подпись? Прокрутив несколько раз ручку в пальцах, я так и не дождался озарения, поэтому, не особо стараясь, на листе появилось просто моё имя.       Сама операция длилась не долго, я бы даже это операцией не назвал. Наркоз был местный, и я находился полностью в сознании, признаться честно, я чуть не обделался, когда мне показали хирургическую дрель, с помощью которой мне просверлили висок. Это абсолютно не больно, но слишком жутко, слышать звуки дрели, и хруст собственного черепа. Хорошо, что голова была зафиксирована, чем-то напоминающем тиски, да и руки были стянуты ремнями, потому что без таких простых вещей, я явно бы всё испортил, не вовремя дернувшись.       — Сасори, можешь забирать своего напарника, мы закончили. — Голос Какудзо где-то рядом, вне поля моего зрения, говорил по телефону. Левый глаз и голова были крепко затянуты бинтами. Очень хотелось пить, но я до сих пор был прикован. — Я передам тебе информацию, что необходимо будет делать… Да, всё записано… Хорошо, до связи.       «Доктор» перебросился с рыжем несколькими фразами, и наконец, соизволил отцепить меня. Когда я попытался подняться, его огромная лапа настойчиво, но не больно, припечатала меня назад.       — Отдохни пока, за тобой скоро придут, и не трогай голову. — Какудзо слишком быстро покинул комнату, и мне пришлось остаться наедине с Пэйном.       — Как ощущения? — Не без интереса спросил он, а я метался взглядом по комнате в надежде остановиться хоть на чем-то, чтобы паника не продолжила своё наступление по всем фронтам.       — Вполне сносно, но это видимо не очень на долго. — Скоро наркоз спадет и я почувствую всю прелесть адской головной боли, как назло жутко захотелось почесать висок, от этого даже лицо сильно поморщилось.       — Твоя обязанность предоставлять мне ежедневный отчет, об этом «аппарате». — Глава Акацуки, сел на край операционного стола, ремни что приковывали меня, сейчас казались смертельным орудием пыток, потому что их никто пока не отвязывал. — Сам понимаешь, что это будет… — Он замялся, и от этого я нервно сглотнул. — Немного не уместно на собраниях. Так что отчеты будешь заносить лично, после общего сбора.       — Хорошо. — Только что, я сам подписал себе приговор. Внутри ужасное липкое чувство окутывало каждый орган, так хотелось уснуть и забыться.       Стук в дверь выдернул меня из пустых раздумий, Сасори и Пэйн обменялись ничего незначащими фразами, и шатен помог мне подняться. Теперь каждая их встреча будет для меня пляской на минном поле, ведь я не знаю, как долго будет молчать глава Акацуки.