***
Середина осени. Туманный Альбион уже давно погряз в дождях и своей привычной серости. Именно в октябре депрессивные струны души ощущаются особенно остро. Правда, иногда бывает и по-иному, когда сердце сражает меланхолия влюбленности и осень играет всеми оттенками желтого и красного. Серебристый спортивный автомобиль всё ещё стоял на парковке, готовый вот-вот тронуться со своего места, как только люди закончат свои препирательства. Было довольно обычное пасмурное и уже по-осеннему холодное утро, поэтому мальчишка с белыми волосами смотрелся совсем нелепо в своей футболке с коротким рукавам. Рыжий мужчина, с длинными волосами собранными в хвост, с интересом наблюдал за парочкой юных членов Акацуки. В его распоряжении был целый кабинет, ведь в конце концов этот придорожный мотель принадлежал именно ему. Как только машина медленно выкатила на трассу, мужчина выдохнул и достал мобильный телефон. — Слушаю. — Довольно резко, отозвался мужской голос на другом конце провода. — Ты просил узнать, что за седой парень в круглых очках, работал в клинике несколько дней назад. — Рассматривая свои короткие, аккуратно подстриженные ногти, подхватил диалог хозяин мотеля. — Чикушодо, я просил узнать, кто уничтожил результаты тестов и анализов по нашему новому члену организации. — От звуков своего «имени» пирсингованный субъект скривился. — Я так и сказал, Пэйн. — Немного перегибая палку с начальством, продолжил мужчина. — Это подручный Орочимару, и он въехал в страну под именем Кабуто. — Отправь мне информацию на почту. — Судя по интонации, разговор следовало бы сворачивать, но подчиненный был уже стрелянный, поэтому мог себе позволить продолжение банкета. — Уже сделал. — Хорошо. — И снова диалогу не дают развязаться. — Почему ты не сказал мне что вместе с твоим Вороном будет ещё один? — Практически выпалил мужчина, в надежде успеть сказать это, до того, как оппонент повесит трубку. — Я чуть не пристрелил его, когда понял что он утащил у меня ключ! — Сделав несколько шагов от окна, рыжий оказался около массивного стола, но эмоции продолжали искать выход. — Ключ должен был забрать Итачи. — Немного помолчав дал свой комментарий глава Акацуки. — Знаешь ли, я тоже так думал, пока этот малец не обчистил меня! — Даже за такой маленький наезд, можно было лишиться головы, но Чикушодо всегда был слишком эмоциональным. — Ты предупредил своих сотрудников? — Пэйн сделал вид что не заметил камень брошенный в его огород. — Сразу же, как только ты сказал что они поедут в мой салон. — Выдохнув и сжав переносицу длинноволосый сел прямо на стол. — Пэйн, сколько ему? — Шестнадцать. — Пиздец, подумал Чикушодо, но в слух он это не озвучил. До семнадцати лет, у человека мозг вообще не до конца сформирован. Фактически здесь чистое буйство гормонов: юношеский максимализм, комплексы, подростковые протесты. — Зачем? — Сделав краткий анализ личности блондина, продолжил рыжий психотерапевт. Да, Чикушодо являлся практикующим психоаналитиком Акацуки, хоть он и не состоял в основном составе. — Слишком много вопросов Чикушодо. У тебя мало заданий? — Кажется чаша терпения руководства всё же переполнилась. — Нет. Но просто это… — Займись тем, что тебе поручено. — На другом конце провода сразу же отключились. — Ну и как это понимать? — В пустоте кабинета прозвучал усталый голос мужчины, а ведь день только начинался.***
Мы сидели в соседних креслах салона «Маркиз & Маркиза», и конечно брюнетка лично занялась Итачи, мне же досталась женщина в возрасте, с малиновыми губами и бровями с формой радуги. Эта особа напоминала очень клоуна. Страшного клоуна. А клоунов я не любил с младенчества. — Нужно снять повязку иначе я не смогу работать. — Пропищал мой детский ночной кошмар, с ножницами в руках. И почему нельзя было это сразу сказать? Обязательно было ждать, когда я усядусь в кресло? Сказали бы сразу, мы бы развернулись и ушли. Плащ Итачи висел на вешалке и он листал журнал, сидя в таком же как у меня кресле, позволяя той идиотке распустить свой крысиный хвост, и уже в который раз перебирать каждую прядь своими крючковатыми пальцами. Услышав фразу, оброненную «клоуном», он поднял свои красные глаза, и наши взгляды пересеклись в большом зеркале, перед которым мы сидели. Несколько секунд он смотрел на меня, а потом без предупреждения поднялся, отправив журнал себе подмышку, отчего глаза той курицы расширились, ведь она явно не поняла, что произошло. — Позвольте мне. — Он улыбнулся размалеванной тётке, и та расцвела, тут же освободив место для него. — Я тебе не разрешал. — Мой голос вышел каким-то обиженным, вводя меня самого в ступор. Красноглазый подхватил ножницы, лежащие на полке у зеркала, и одним движением разрезал повязку, что перетягивала мою голову. Бинты, как ослабшие путы упали на мои плечи, и требовательные пальцы пробежались по виску, который был заклеен ватной прослойкой и медицинским пластырем. Хорошо хоть его, он отклеивать не стал. Стул прокрутился, и я оказался лицом к лицу к свеженазванному братцу. — Открой глаз. — Черта с два я это сделаю! Тело ещё помнило, что это больно, поэтому даже пробовать не буду. Его рука обхватила мой подбородок и щеки, заставляя сделать губами подобие «рыбки», и это у всех на виду. — Я дважды не буду повторять. Резко распахнув оба глаза, я прожег его взглядом, вот только видел я только правым, левый же, полностью ослеп, выдавая мне черный экран. От такого внезапного открытия, веки раскрылись ещё шире, и я уже в ужасе смотрел на лицо перед собой, которое жадно впитывало каждую мою эмоцию. Мне реально стало страшно. — Совсем печально. Лучше держи его закрытым. — Он отпустил моё лицо и крутанул кресло, возвращая меня к просмотру себя в зеркале. — Больше к сожалению не могу ничего сделать, поэтому когда будете мыть ему голову, постарайтесь не намочить эту часть. — Его рука скользнула по моему лбу к виску, убирая волосы и открывая обзор. Глаз, который раньше находился под повязкой, сейчас был в совсем печальном состоянии. То что раньше было белком, теперь имело алый оттенок, веки были опухшие настолько, что казалось все ресницы выпали, от этого лицо перекосилось, но меня это не особо волновало. Важно было то, что я потерял зрение левым глазом! Это настолько поразило меня (в плохом смысле этого слова), что я просто потерял дар речи, и, кажется, даже забыл как дышать. — Пройдемте. — Моя парикмахерша указала на соседнюю комнату, видимо там мне должны были вымыть волосы. Я последний раз бросил пустой взгляд на брюнета, который вернулся на своё место, и вновь листал журнал, позволяя девице перебирать его волосы. Я плотно закрыл левый глаз и поднялся, идя следом за своей провожатой. Ноги несли меня вперед, но мозг работал на своей волне. В первую очередь стоит переговорить с Какудзо, но после утренней «встречи», этого делать как-то не хочется, точнее я считаю что эта встреча может носить летальный характер. Он просто меня по стене размажет, ведь я и так, слишком часто, пользовался его услугами. Можно попросить Итачи отвезти меня в больницу, но там не исключен вариант, что меня просто будут использовать как подопытного кролика. Пэйн…сразу нет, я только что получил вольную, и влезать в новые долги, абсолютно не входит в мои планы. Не густо… Однако, о таких повреждениях не было озвучено ничего, ни в одном из двух отчетов, с которыми мне любезно разрешили ознакомиться. И это может быть плюсом, может на физическом уровне ничего непоправимого не произошло и есть шанс что это временный эффект? Руки парикмахера совсем не доставляли удовольствия, и вода была слишком горячей, но я не обращал внимание на внешние раздражители. Какого черта вообще сегодня происходит, что за цирк устроил красноглазый? Сомневаюсь, что именно на такое своё поведение, он получал прямой приказ. Он показывает мастер-класс по смене личины и самоконтролю? Поучиться конечно есть чему, но от этого у меня становится ещё больше вопросов. И откуда у меня навыки карманника? Помнится на допросе, я писал что был профессиональным убийцей, но никак не вором! На голове было полотенце, и мы возвращались назад. В мотеле, моё тело всего лишь повиновалось инстинктам. Я ведь даже не сразу понял, что творю, руки сами знали что нужно мозгу. Странно лишь, что я почему-то не почувствовал ничего к тому подражателю Пэйна, хотя данный инцидент должен был вызвать омерзение если не к нему лично, то к самому процессу. Видимо для меня действительно стало нормой целоваться с людьми такого же пола, что и я. Мои волосы подверглись сушке полотенцем, и казалось, что парикмахер просто пытается вырвать или окончательно спутать мои тусклые пряди. Интересно, чем же я успел тебе досадить, дамочка? А парковка?! Искать защиты это конечно здорово. Вот только мне не ясны причины моего поведения после того как в меня стреляли. Ведь я никогда не ценил так уж сильно свою жизнь, но вместо того, чтобы выдать нечто яркое и ослепительное, я спрятался за спину того, кого ненавижу сильнее всего на свете! Ужас! Позор! Влажное полотенце легло мне на колени, и память молотком стала отстукивать ритм в моих висках, полотенце… После первого моего «урока» с Пэйном, я провел с Итачи какое-то время у него в комнате, и в этом несостыковка! Даже если это был гипноз, куда делось чертово полотенце?! И был я там гораздо дольше, чем помню. Что ты сделал? Ведь после этого, я так отчаянно, и против воли, стал цепляться за свою никчемную жизнь! Что черт возьми ты сделал?! — Ой! — Что-то липкое потекло по моей шее, но мне было плевать. Я уже вскочил со своего кресла и наконец увидел безмятежное лицо красноглазого, что отражалось в соседнем зеркале. — Сядь и успокойся. — Он поднял на меня уставший взгляд. — Да хрен тебе! Ты ведь что-то сделал, тогда, в комнате! — Мой голос эхом отразился от стен, прибавляя звука, и усиливая эффект паники. Все разговоры моментально стихли и теперь я чувствовал, как меня прожигают взгляды призрения. Их право считать меня невоспитанным, ведь это будет их последняя эмоция. Вы все сдохните! Мозг выдал мне слишком быстрый анализ сложившейся ситуации, и вот уже брюнетка отступает от Итачи на шаг, видя мою безумную улыбку и слишком быстрое движение глаз. Размаха ноги хватит для того чтобы отправить ножницы лежащие на полке, точно ей в горло. Кровь зальет весь пол, прекрасно! Тётку-клоуна достаточно будет убить ударом головы об стойку, на которой хранятся её расчески, фен и прочая ерунда. Ещё двух я убью коротким замыканием, ведь они сидят под электрическими сушилками, а одну можно и просто задушить. Замечательно. Прикрыв глаза, я сделал глубокий вдох, ну что, погнали! Тело двинулось. — Достаточно. — Мой лоб уткнулся в плечо красноглазого и я поперхнулся воздухом, закашлявшись. В абсолютном непонимании происходящего я осознал, что он крепко прижимает меня к себе, а по шее у меня течет кровь, из порезанного ножницами, уха. Так вот почему она сказала — «Ой». — Пусти! Меня всё это достало! — Я попытался задрать голову, чтобы посмотреть в его лицо, а шепот вокруг усиливался. До слуха доносились фразы о моём психическом состоянии, и это выводило ещё больше. Я нормальный! Если бы хоть неделю вы пожили моей жизнью, то наложили бы на себя руки. Так что я ещё даже ничего. Наверно. — Садись и успокойся. — Да ты издеваешься что ли? Ты ведь понял, о чем я говорил, ответь на мой вопрос! Красноглазый просто развернул меня к зеркалу и усадил в кресло. Легко наклонившись, он поднял полотенце, которое слетело у меня с колен, когда я встал, и закинул его к себе на плечо, как и в тот раз. Теперь мы смотрели в одно зеркало, он стоял за спиной и изучал моё лицо. — Вы позволите? — Он просто взял из рук у «клоуна» ножницы, которыми она поранила меня. Женщина просто кивнула и отступила на шаг, явно снимая с себя всю ответственность за происходящее. Тонкие пальцы слишком профессионально отделили значительное количество волос, перекидывая их вперед, в виде челки, а ведь она совсем недавно отросла и перестала падать на глаза. Ловко щелкнув ножницами, пряди упали на мои руки, открывая только половину лица со здоровым глазом. Мокрые волосы казались жидкими и темными, я сидел в полном недоумении, а они всё продолжали падать с моей головы. Теперь они становились ещё короче, а я был не в силах пошевелиться, позволяя обрезать когда-то столь ценную для меня вещь. Они были абсолютно разной длины, и создавалось впечатление полного беспорядка, к тому же челка перекрывающая половину лица налипала, и кожа начинала чесаться, заставляя меня морщиться. — Не могли бы вы высушить ему волосы. — Итачи отошел в сторону, уступая женщине место, и она как завороженная просто кивнула и взялась за фен. Успокоиться, мне просто нужно расслабиться, как мантру повторял я себе. Мои веки были закрыты, потому что от сильного горячего воздуха волосы лезли в глаза, и приходилось постоянно щуриться. Он что подрабатывал парикмахером? Тогда какого черта он согласился довериться рукам той брюнетки? Вопросы, и раздражающе маленькое количество ответов. Едва фен затих, как к волосам снова коснулись такие знакомые руки, заставляя открыть здоровый глаз и посмотреть на то, что сейчас находилось у меня на голове. Свободную часть волос, которая могла бы служить второй половиной челки перехватила резинка в виде хвоста, который из-за недостатка длины стоял торчком. То что я увидел, мне абсолютно не понравилось, поэтому я вопросительно поднял бровь и скривил губы. — Это лучшее, что ты сейчас можешь иметь. — Я скептически хмыкнул, давая понять, что в корне не согласен с этой мыслью, откинувшись на спинку я даже позволил себе скрестить руки на груди. — Ты хочешь ходить светя своим фонарем? К тому же ты сам виноват, что длина волос ополовинилась, тебе вообще ножницы доверять нельзя. — Итачи повторил мой маневр руками, и едва склонил голову к правому плечу, смотря мне в глаза, через зеркало. — Это ты виноват, «Братик». — Я добавил как можно больше яда к этому слову, и вздернул подбородок, давая понять, что если ему так хочется, я приму эту игру. — Сэр, вы парикмахер? — Брюнетка подала признаки жизни, и моя улыбка вновь скрылась, так же как и весь настрой. Вот кто её просил, ну? — Нет, просто я быстро учусь. — Он смотрел на неё слишком дружелюбно, и это мне не нравилось, потому что если всё это затянется, я подохну от голода. — Ты обещал меня накормить. — Я поднял вверх руки демонстрируя свои ладони, и левой пяткой уперся в сиденье кресла, подтягивая колено к груди. — Веди себя прилично. — Красноглазый даже не взглянул в мою сторону, и как он умудряется видеть всё что я делаю? — Ой, а вы знаете здесь рядом есть очень не плохое кафе. — Я даже не подумал опускать ногу, плевать я хотел на эти наигранные отношения «братьев». — И у меня через полтора часа обед, да и скидка у меня есть не плохая, так что я могу составить вам компанию. — Оооо, а я смотрю ты всё никак не уймешься, жаль тебя, хотя вру, мне всё равно на тебя. А вот ждать я совсем не настроен. Он поднес указательный палец к своим губам, давая понять, что следует помолчать и говорить тише. Мне почудилось или на её щеках появился румянец? Всё, сейчас стошнит от такого. Затем он наклонился совсем ближе и весь остальной персонал и клиенты с завистью смотрели на всю эту ситуацию. Да что же это такое! — Конечно, нет проблем. — Она направилась к двери с табличкой «Косметолог». — Пойдем. — Он едва повернул голову в мою сторону, давая понять, что мне следует идти за ним. И как только мы остались в кабинете с такой дурацкой табличкой, он стал быстро открывать и закрывать разные ящики, словно сканируя взглядом их содержимое. На столе появились какие-то баночки, тюбики, карандаши и маленькие коробочки. — Нет. — У меня скула дернулась от нервного тика. — Нет, нет, нет! — Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сделать. — Я сказал НЕТ! — Его ладонь накрыла мой рот, как только он поймал меня, удирающего от него из кабинета. — Сиди и молчи, хуже того что было на твоём лице, на сцене в «Неоне», я всё равно не сделаю. Что? О чем ты? Тебя там не было! Или… Стул с Дзецу конечно был пустым, я помню это, но тебя там не было. Воспользовавшись моим замешательством, он просто силой усадил меня на высокий стул. Для чего ему это нужно? Ну почему я не могу понять? Голова стала жутко болеть, и я позволил его пальцам наносить на моё лицо какую-то мазь с мятным запахом. Дальше он сменил пластыри на лице, с белых на бесцветные, теперь это не так сильно бросалось в глаза. Я больше ничего не могу проанализировать и сил что-либо делать нет, нужно поспать. Голова сама по себе запрокинулась, ища опору, и найдя её затылком, в виде спинке стула, я тяжело вздохнул. А между тем мой здоровый глаз уже был подведен черной жирной линией карандаша. — И как тебе концерт? — Ничего умнее я не смог придумать, но для того чтобы заставить мозг перестать думать над вопросами, ответы на которые я не могу знать, мне пришлось заговорить. — Отвратительно. — Мда, и чего я собственно ждал? Горькая усмешка была единственным моим ответом. Зато было весело, наверно… Такое чувство что это было несколько лет назад. — Но голос у тебя определенно есть. — Широкими мазками мои ногти покрывались черным лаком, и я даже не стал спрашивать зачем мне это. — Почему ты красишь себе ногти, это ведь так…по пидорски. — Едва этот вопрос слетел с моих губ, как я понял всю абсурдность того, что сказал. — Со временем и опытом ты поймешь, зачем это нужно. — Он усмехнулся, тоже замечая глупость сказанного мной. — Без пятнадцати десять, так что пошевеливайся, мы и так опаздываем. Он быстро убрал всё что сейчас находилось на столике, и мы вышли в основной зал. Я шел впереди, и на первом же зеркале мне пришлось остановиться, потому что краем глаза, мне почудился совсем не тот человек, коим я являлся. Цвет кожи лица стал значительно светлее и более однотонным, основные порезы, ссадины и синяки скрывались под пластырями, которые отлично сливался с цветом кожи, маскируя недостатки. Здоровый глаз сейчас действительно был похож на сапфир в черной огранке карандаша, слишком он выделялся на моём лице. Даже губы не выглядели столь плачевно, что это за чудо мазь, я уже хочу ей обзавестись. Брюнет прошел мимо, прямо к стойке за которой сидела администратор, явно нацелившаяся пойти с нами на завтрак. Я ещё раз окинул себя критичным взглядом и счел что в принципе у этой прически есть свои плюсы, но вот длина…слишком коротко. — Нет, больше ничего. — Я успел к концу их диалога, поэтому к чему была эта фраза красноглазого, сразу нельзя было понять. — Может, вы всё-таки можете подождать, могу вам устроить процедуру массажа за счет заведения. — Ты ему ещё секс предложи. За счет заведения, саркастически подумал я, кладя руки на стойку и принимая самый скучающий вид. — К сожалению, мне ещё нужно отвезти брата в больницу, поэтому я никак не могу задерживаться. — Я положил подбородок на руки, и премило улыбнулся брюнетке, вот только она практически расчленила меня взглядом. — Ваша карточка. — Она передела кредитку Итачи, а вместе с ней, якобы совсем незаметно, листок с номером телефона, а я не стал акцентировать на этом внимание. — Мы рады видеть вас снова, сэр. — Ага, а меня значит не рады? Вы меня прямо вынуждаете наведаться к вам в гости, с ядовитым удовлетворением подумал я, и вздохнул полной грудью воздух улицы, едва мне открыли дверь. — Встретишься с ней, «братик»? — Наблюдая за водителями соседних автомобилей, я спросил это, лишь бы не уснуть, потому что тихой звук мотора убаюкивал и стояние в пробке, казалось колыбельной. — Ревнуешь? — Сонливость как рукой сняло. Издеваешься? Ну ладно, сам напросился! — Да. — Машина резко дернулась, от того что был резко нажат тормоз, и загорелся красный свет на светофоре. Фуф, вовремя притормозили. — Она же мне первому понравилась, а ты её так нагло окучивал, конечно я её ревную к тебе. Это было бесценно, на его лице был такой сложный мыслительный процесс. Видимо мой ответ, настолько порушил все его схемы, что ему пришлось заново анализировать всё, что произошло. Он повернул голову в мою сторону и сощурил глаза, но видимо я был настолько счастлив, что красноглазый не решился портить мне настроение, ничего больше не сказав. А ведь жизнь не так уж и ужасна, слишком довольно подумал я. Заведение в которое он меня привез, было явно не для таких, как я. Дверь перед нами открыл швейцар, которому Итачи передал ключи, видимо для того чтобы автомобиль припарковали как следует. Внутри похожий мужчина забрал у красноглазого плащ и практически скривился при виде меня. — К сожалению, все столики заняты. — Враньё, я прекрасно вижу, что там полно свободных мест, так и скажите, что я не подхожу по статусу, я стал злиться. — К тому же, этому… — Он бросил на меня косой взгляд. — Человеку, необходимо иметь приличный вид. — Моя фамилия Лоуферт, стол зарезервирован на десять часов. И если ещё одно слово я услышу в сторону моего любовника, то можешь попрощаться с работой где-либо, в этой стране. — По мере того как Итачи произносил эту речь, лицо администратора ресторана бледнело, и на его лбу выступали бисерины пота. — Прошу простить, господин. Мне правда жаль! — Он согнулся в три погибели, благо, что на колени не упал, правда меня всё это не интересовало, потому что я отчаянно пытался поймать свою челюсть, которая отвисла от такого заявления красноглазого. — Я вырву твой язык. — Процедил я сквозь зубы, идя вслед за Итачи, которого не интересовали причитания мужчины. — Отчего ты так болезненно реагируешь на свой статус? Тебе так важно мнение окружающих людей? Неуверенность? Комплексы? — Даже его походка изменилась, столько высокомерия, призрения к окружающим и надменности я кажется, ещё не видел. Манера речи, движения и взгляд, полное перевоплощение в другую личность. Наш столик находился не в основном зале, и поэтому пришлось подняться на второй этаж, где я увидел некое подобия беседок, с кожаными диванчиками и сервированными столами, с черной атласной скатертью. Красные салфетки и такого же цвета розы, свечи, создавали некую атмосферу интимности. Здесь уже не было окон, и свет был приглушен, будто уже вечер, а не утро, я сглотнул набежавшую слюну, потому что запахло едой и желудок практически свело судорогой. — Я так и быть, выслушаю твоё брюзжание, но сначала я хочу поесть. — Усевшись на диван, я тут же получил тычок в бок, и мне пришлось подвинуться, потому что красноглазый уселся рядом. Припираться было лень, поэтому я решил пересесть сам, но меня, дернув за руку, заставили сесть назад. — Я не собираюсь кормить тебя с ложки через весь стол, так что если действительно планируешь поесть, сиди рядом. — Вообще мне казалось, что этот диванчик, это место всё же для одного человека, не сказать, что мы не умещались, это не так. Но мне приходилось сидеть так, что боком мы касались друг друга, для того чтобы не оказаться на полу. — Готовы сделать заказ, господин. — Молодой официант, в уважении склонил голову. — Мой обычный заказ, но без мясной закуски. — Приборов на две персоны? — Темно-зеленые глаза этого парня пытались сделать вид, что они не замечают то, как близко я сижу с Итачи. Но иногда он на доли секунд, всё же переключал любопытный взор на меня. — Один набор. И в качестве второго напитка — теплое какао. С трубочкой. — Конец моему эго. — Сам будешь его пить! — Я огрызнулся, и кажется, официант вздрогнул от такой дерзости, в сторону их «господина». — Помолчи, маленькая истеричка. — Его губы изобразили подобие снисходительной улыбки, и он жестом отослал официанта, давая понять, что заказ окончен. — За такие слова, я легко могу оставить тебя без еды, так что давай посидим в тишине, я уже успел устать от тебя за это утро. — Да пошел ты. — Я отвернулся, пытаясь рассмотреть, что это всё-таки за место. Престижный ресторан, это и так понятно, и судя по всему, здесь только сливки этого города. Интересно, что это за фамилия такая, которая вводит в ужас всех, кто её слышит. Интерьер очень интересный, всё выдержано только в черных и красных тонах, не зная Итачи, я бы подумал, что это он хозяин этого заведения, ну или как минимум дизайнер, с излишне раздутым эго. Когда к нам приблизился тот молодой официант, я даже обрадовался. В руках у него был небольшой поднос, с явно чем-то съедобным. Чашка с черным кофе, я думал, он заказал себе алкоголь, но раз это его обычный заказ, значит, алкоголь он не особо жалует, это хорошо, потому что этот маньяк за рулем. Высокий, узкий стакан с какао и как назло он пах чем-то сладким, и я был бы не против сделать пару глотков, но моя гордость всё ещё была ущемлена. Тарелка среднего размера, и небольшое количество нечто, напоминающее салат, серебряные ножи и несколько вилок и ложек разных калибров, всё это говорило о дороговизне и высоком качестве обслуживания. — Основное блюдо будет подано через десять минут. — Он поклонился и поспешил удалиться, на прощанье, бросив на меня странный взгляд. — И что это? — Я уставился на мешанину, что аккуратной формой располагалась по центру тарелки. — Салат «Цезарь», не нравится, не ешь, никто тебя не заставляет. — Он взял вилку и отломав от этой идеальной формы кусочек, отправил его в рот. — Стой, а я? Почему ты мне ничего не заказал? — Я просто наблюдал, как уже вторая порция салата на вилке отправляется в рот брюнету. — Эй! Я жрать хочу! Красноглазый никак не реагировал на меня, продолжая лениво есть салат, и тут мой живот издал оглушающий звук умирающего кита, но именно это возымело эффект, на эту скотину. — Я думал, тебе это не очень понравилось. — Он держал наполненную вилку раздумывая, куда же её всё-таки отправить. — Ты меня бесишь! — На его лице была самодовольная улыбка, полная превосходства и некоторая толика снисходительности ко мне. Вилка с едой направился ко мне, но я лишь отшатнулся, грозя упасть с диванчика. — Возьми другую вилку, ты эту облизывал! — Говоря эту фразу, я смотрел на тарелку, в которой уже оставалось так мало этого «Цезаря». Конечно он меня проигнорировал, он продолжил есть как ни в чем не бывало, как же он меня бесит! Что за ерунда, неужели он думал что я буду есть после него, естественно я брезгую! Неизвестно что вообще было в этом поганом рте! Дрянь! Излишне резко толкнув его локтем, я сумел придвинуть тарелку к себе, при этом стараясь не задействовать кисти и ладони. Ага, как же, решил он оставить меня без еды! Я просто вгрызся в салат, пачкая подбородок, свежевымытые волосы и нос. Вкус у салата был странный, кажется там была фасоль и курица, может сыр и размякшие сухари. Всего за два укуса я прикончил остатки этого блюда и когда поднял голову от тарелки, меня встретил разгневанный взгляд красноглазого, но я ответил своей фирменной беззубой улыбочкой. — Я был голоден. — Сильно высунув язык я попытался облизать подбородок, но это вышло не очень хорошо. Просить помощи у этой твари бессмысленно, поэтому я вытерся тыльной стороной ладони, пачкая идеально белые бинты желтоватыми пятнами соуса. — Может тарелку с супом тебе на пол поставить? Ты же всё равно будешь лакать как безродная псина. — Он подпер подбородок рукой и прожег меня своими красными лазерами. — Ты жалкая крыса, с маленькими красными глазками, и я придушу тебя, заставляя осознать каждое твоё слово, брошенное в мою сторону. — Мои ноздри широко раздувались и кажется даже венка на шеи разбухла от напряжения. Его свободная рука как точный бросок кобры вцепилась мне в горло, как раз в тот момент, когда тот молодой официантик забирал грязную посуду. Мои руки рефлекторно попытались убрать мешающий дышать предмет, вот только пальцы не двигались и кисти безвольно легки на его руку. Глаза стали закрываться и лицо исказила гримаса боли, а всем было плевать на происходящее. Слабые людишки боятся за свою шкуру, низость. — Я не разрешал тебе раскрывать рта. — Ого, как мы заговорили, ты мне не хозяин, не любовник и даже не начальник. — Ты мне никто. — Едва различимо прохрипел я, продолжая уже вслух свою цепочку. Его пальцы разжались так же внезапно, как и попытались убить меня, и на стол поставили глубокую чашу-тарелку с ароматно пахнущим бульоном или супом. — Второе блюдо подать сразу или позже? — В легком поклоне проговорил парень принесший еду. — Позже. — Итачи не сводил с меня глаз и даже не посмотрел на того зеленоглазого паренька, а я в свою очередь не смотрел на красноглазого изучая официанта. Всё никак не могу понять, что выражают его глаза, не то восхищение, не то страх, я бы сказал, что он немногим старше брюнета, но уж больно он скован. Тяжелая рука легла на затылок и с силой надавила, отправляя моё лицо на встречу к обжигающей жидкости блюда. Пар опалял, и кожа практически горела, покрываясь испариной, но нажим пропал, и мой нос был в паре миллиметров от этого чертового бульона. С силой дернувшись и не встретив сопротивления, я вернулся в исходную позицию. — Ну чего ты? Ешь. — Он явно наслаждался происходящем и это просто выбешивало. Что ж я знаю ещё один способ. Молча отвернувшись, я взял трубочку в рот и выпил столько, сколько смог втянуть в себя за раз. Напиток был очень вкусным и будет жалко с ним распрощаться… Положив руку на стол, я резко дернул её в сторону тарелки с супом сбрасывая посуду на пол. — Дитя. — Звона не последовало. — У тебя на лице всё написано. — Как в замедленной съемке, я повернул голову в сторону красноглазого и ужаснулся. Одной рукой он продолжал подпирать подбородок, а второй, он спокойно держал в воздухе злополучную тарелку, которую я не смог столкнуть. — У тебя не хватит мозгов провести меня. Достаточно, с меня довольно! Да подавись ты, со злостью подумал я и вскочил, ведь обе его руки заняты, а значит, никто меня не сможет остановить. Сиди и жри, красноглазая скотина. С каждым шагом уверенности становилось меньше, он не шел за мной, а куда идти мне, я не знал. Выходить на улицу верх тупости, я промерзну в первые несколько минут, машину открыть я тоже не могу, я даже не знаю где её припарковали. — Я могу вам помочь? — Снова этот доставучий официант. Русые короткие волосы, вот только у него проколото левое ухо, а я не заметил до этого, и черты лица не такие отталкивающие. Я бы даже подумал, что он излишне ухоженный, гладко выбритый и от него исходит слабый аромат какого-то парфюма. — Тут есть бар? — Не просить же его посадить меня за другой стол. — Прошу прощения, но могу я взглянуть на ваш паспорт? — Моя бровь взметнулась вверх в вопрошающем движении. — Просто обслуживание в баре, только для лиц достигших возраста двадцати одного года. — И кого же я здесь вижу. — Воздух моментально вышибло из легких от этого неприятного голоса. — Маленьким детишкам здесь не место или тебя выгуливают? — Отъебись. Тебя вообще не касается, где я, и что делаю. Проваливай туда, откуда выполз. — Парень официант тут же ретировался, оставляя меня наедине с Орочимару. — Ишь как ты поешь. — Он улыбнулся, щуря свои змеиные глаза. — А что будет, если мышка нашепчет твоему обожаемому шатену, что ты не там где должен быть? — Мышка сдохнет прежде чем пикнет. — Меня просто стало колотить, от злости или от желания вмазать этому излишне говорливому человеку. — Хочешь знать, где он был последние два дня? — Он подошел ко мне вплотную и против воли я оцепенел, желая, чтобы он не замолкал. — Или может, ты захочешь узнать, с кем он был эти два дня? — Орочимару наклонился к моему уху и шипел своим поганым языком, те слова, которые я не хотел слышать, но так желал знать. — Или может тебе интересно… с кем… он делил кровать все эти ночи? — Глаза распахнулись, и я стал шумно дышать через рот, полностью теряя весь свой контроль. — Сэр, вас ждут в приемной. — Тот мужчина, что принял плащ у Итачи теперь окликнул моего оппонента, заставляя его легко отступить и проследовать за старичком. Моё сердце больно ухало в груди, он ведь ничего не сказал, отчего я услышал в его словах совсем не то, что он говорил? Сасори, какого черта ты там делаешь?