***
Пробуждение вышло резким и одномоментным, будто разом все чувства вернулись и послали импульс застывшему в анабиозе мозгу. Дернувшись, я замер, пытаясь понять, что происходит. Память услужливо стала пытаться вывалить на меня все события последних дней, заставив скривиться и тихо простонать. — Пить хочешь? — Сердце в испуге превратилось в желе, дрожа и учащая пульс, но писк аппарата уже не беспокоил, и я немного растерялся из-за отсутствия такого звукового сопровождения. В зубы мне дали маленькую трубочку, так и не дождавшись положительного ответа. Не ожидая подвоха, от своего напарника, я втянул в себя жидкость и тут же отпрянул. Кислое и неприятное, не такое я ожидал получить. Мерзость. Это так меня решили перевоспитывать? — Тебе всё равно нужно будет это выпить. — Безапелляционный голос Сасори, оповестил меня, надеюсь только меня, потому что гостям я сейчас буду не рад, что между нами явно висит нерешенный вопрос. Тяжело вздохнув я вновь закусил трубочку и теперь вкус был ожидаемым, поэтому глоток удалось сделать больше. — Дейдара. — От одного упоминания моего имени, меня будто током прошибло. — Я знаю что ты злишься на меня, и ты имеешь право на это. — Волос коснулись теплые и мягкие пальцы шатена, заставляя меня поежиться и сделать очередной глоток едкой жидкости. — Но прежде чем ты снова что-нибудь решишь учудить, я хочу, чтобы ты выслушал меня. — Пальцы легко стали перебирать мои сальные пряди, а сам напарник, судя по звуку и внезапному касанию моего тела, сел на край кровати. Выплюнув трубочку, я прочистил голосовые связки, проверяя возможность издавать хоть какие-нибудь звуки. Мой «любовник» ждал и не торопил меня. Спрашивается, с чего все такие услужливые разом стали? Где-то слышал высказывание: «Если вас целуют в задницу, не обольщайтесь, вас просто смазывают». С тех самых пор, я с настороженностью отношусь к тем, кто внезапно становится таким участливым. Интересно, я в том же самом медицинском кабинете и когда уже с меня снимут эту повязку? Я не хотел слушать и слышать то, что скажет мой напарник, будто боясь узнать правду. — Думаю ты уже успел понять, что в Акацуки завелась крыса. — И что-то мне подсказывает, что мы будем говорить не про хвостатую зверушку, скептически отметил я. — Именно поимка этого человека, стала моим заданием. — Ох и лукавите Сасори-дано. — К сожалению, это заняло куда как больше времени, чем было рассчитано, так как необходимо было собрать неопровержимые доказательства. — Надо же, ни одной эмоции в голосе, как же раздражает! — И именно поэтому, вы были так счастливы погрузиться в это задание, с головой? — И сдать меня в больницу, чтобы не дай бог, я бы засек вас, это в слух я произносить не стал. Голос был хриплый, и мою фразу можно было лишь угадать, да что я вообще несу?! И это вовсе не ревность! Мне вообще плевать, что ты ответишь, меня это не волнует! — Да. — Скотина! Промолчать нельзя было? Я резко дернулся, пытаясь уйти от его прикосновений. — Мне разрешили сразу же устранить цель, едва я получу доказательства. Я думаю, ты бы тоже… обрадовался. — Да мне наплевать! — Если бы тебе разрешили убить, к примеру… Итачи. — Как по закону подлости я замер и напрягся, от одного лишь имени красноглазого, таким образом сдавая себя со всеми потрохами. — Я видел вас! — Воздуха не хватало и, казалось, сердце стучало не в груди, а в висках. Тело же застыло как каменное, не желая двигаться хоть в какую-нибудь сторону. — Я знаю. — И ты мне это говоришь так спокойно? Ты знал что я вас вижу, и при этом, на людях, ласкался с этим психом змееглазым?! — Но я был на задании, и его нельзя было прервать, даже ради такой причины. — Можно! Я бы смог! — Рефлексы снова вернулись и заставили меня развернуться в ту сторону, где предположительно находился Сасори. — Я не сделал ничего, что могло бы навредить тебе или заставить усомниться в моем отношении к тебе. — Теплые пальцы аккуратно обхватили мой подбородок и вот уже они исследуют шершавый порез под моей нижней губой. — Отношении? Да я до сих пор, не имею никакого понятия, что происходит? — Кто я? Сначала задание, потом напарник, и вроде есть интерес к моей персоне, но ничего четкого! Орочимару тоже был заданием, и там всё было так же как со мной? — Что тебе до сих пор не ясно? — Он разозлился, я слышал это, и жаль что не мог видеть этого. — Всё! — Не буду же я перечислять? Хотя я просто не могу объяснить, что чувствую. Это слишком сложно для меня. — Мы с тобой пара, Дейдара. Или ты думаешь я отсасываю любому парню, который появляется в моей комнате? — Мои зубы скрипнули, от его озлобленного тона. Да нет, Сасори-дано, из нас двоих, это я должен просить прощения. Это я виноват… — И зачем же ты целовался с ним? — Его голос стал ещё тише, а тембр более низким. Меня мгновенно прошиб озноб, как будто внезапно температура воздуха упала ниже нуля. Пауза затягивалась, и он явно ждал моего ответа, а в голове стало совсем пусто. Я должен признаться, но такое чувство что я умру, если это сделаю. Нет, не потому что меня убьют, а потому что моё сердце просто встанет. Как же мне плохо. — Это же было не твоё задание. Стоп. Подожди. О чем ты? Его большой палец с силой надавил мне на губу, заставляя приоткрыть рот. Ты ведь говоришь не о Пэйне, а о Драконе? Резкий толчок и моя спина вжимается в койку из-за внезапной тяжести. Язык шатена не принимающий отказа спокойно и беспрепятственно проникает в мой рот, лишая любых связных мыслей, выводов, а вместе с этим и воздуха. Я неуверенно ответил на поцелуй, пытаясь сильней прижаться к такому до боли знакомому и сейчас необходимому телу. У длинноволосого рыжего пирсинг находится в других местах, так почему подумали именно на него? Ещё. Мне нужно ещё! Непослушные пальцы не желали слушаться и стягивать одежду шатена, и это меня злило. — Я схожу с ума от ревности, и если бы не прямой приказ, не убивать подчиненного Пэйна, я бы уже давно это сделал. — Каждое слово, произнесенное этим хриплым, от желания голосом, учащало мой пульс, заставляя что-то внутри ликовать. Я нужен ему. Мне пришлось свести локти за его шеей, и подтянуть ногу сгибая её в колене, упираясь в бок Сасори. Видимо, не сразу раскусив мой маневр, он позволил уронить себя на койку, рядом со мной. Рваный выдох, практически обжег мои губы, и я воспользовался секундной заминкой оказываясь сверху. Мои запястья тут же стиснули уверенные прикосновения, в надежде остановить внезапный напор, но мне уже плевать. Словно ведомый инстинктом, я нашел ещё влажные губы шатена и вот уже не он, а я стал задавать темп его дыханию, позволяя теплым рукам перетечь мне на обнаженную спину. Уже не ткань, а одному ему известные узоры, покрывали мою кожу, даря долгожданную ласку. Я так виноват. Его слабая попытка вернуть меня на прежнее место, просто была проигнорирована. Я так хочу переиграть, то, что сделал. Мне жаль. Кто же я такой после совершенного? Руки шатена с силой прижали меня, будто пытаясь успокоить и охладить внезапный напор. И это как на зло это подействовало. От такого банального действия, я сбился с заданного темпа. — Дей, послушай… — Замолчи! — Я просто перебил его. Каждое слово, произнесенное этим голосом, заставляло тело покрываться мурашками. Он больше не попытался заговорить, наверно я был слишком резок, или просто с психами не спорят? Так даже лучше, зло отметил про себя я. Легко устраиваясь сверху и пытаясь сосредоточиться на том, что осталось доступно для меня, я задумался. Отсутствие зрения, сейчас играло даже на руку, я мог почувствовать как под моими ладонями, в бешеном ритме, стучало сердце шатена. Жаль, что я не могу коснуться кожи, но даже через ткань своих бинтов, я чувствовал жар этого человека. Тяжелое дыхание и высоко вздымающаяся грудная клетка, шатен был возведенным пистолетом, который ждет следующую секунду с замиранием. Он слишком открыт сейчас, отстранено отметил я, будь у меня сейчас хотя бы нож, он был бы мертв, или нет? Я чувствую как играют мышцы на моем лице вырисовывая оскал, отдаленно напоминающий улыбку. Воздух будто разрезает теплая ладонь моего напарника, касаясь моей щеки, словно отрезвляя и не позволяя поддаться безумию. Сколько времени я уже так сижу? Секунду или десять минут? Хотя уже не важно. Я неумело отвечаю на это прикосновение, едва потеревшись о ладонь, а затем наклоняюсь и безошибочно нахожу чужие губы. Что ж, руки сейчас бесполезны, но ведь и без них я кое-чего стою. Его запах сводил с ума, и я жадно втягивал его ноздрями, почему я не чувствовал его до этого? Сасори аккуратно обхватил меня, позволяя себе принять сидячее положение, при этом не выпуская меня из объятий.Тяжелое и сбивчивое дыхание практически касалось моих губ. — И разве не мерзко целовать меня? — Он на секунду задержал дыхание. — Придурок. — Тихий и беззлобный шепот, позволял мне поверить в то, что мой шатен вынес мне амнистию. Теперь он уже не торопился медленно и глубоко продолжая целовать меня. Это было похоже не на страсть, а скорей на неожиданную нежность. Свободной рукой он обхватил меня за поясницу и придвинул ещё ближе, отчего я обессиленно уткнулся лбом в его плечо. Так кто же ты такой…для меня? Весь мой напор сдулся, как бракованный воздушный шарик, видимо из-за того что я был болен. Черт. Я ведь сам распалил и его и себя, а теперь, выходит будто я, пошел на попятную. Слабак! — Тебе лучше отдохнуть. — На плечи мне легла легкая ткань простыни, и меня одним ловким движением вернули в горизонтальное положение. Как ни странно, но спорить абсолютно не захотелось. Вот только шатен укрыв меня и притянув к себе, лег рядом. Я практически сразу провалился в крепкий сон, абсолютно расслабляясь и забывая обо всех проблемах, что навалились на меня в последнее время. Скрип двери и шаги заставили меня дернуться, вырывая из сна, но Сасори лишь сильней прижал меня к себе, напоминая, что я здесь больше не один. — Не знал что ты уже здесь. — От этого баса, я рефлекторно подался к шатену. Моё тело ещё помнит ту медицинскую «помощь», и не желает её повторения. — Давно он пришел в себя? — Часа четыре назад. — Шаги приблизились, и я напрягся ещё сильней. — Жалобы есть? — Видимо это уже относилось ко мне, поэтому делать вид коматозного, больше не имело смысла. — Хочу есть, в душ и снять эту чертову повязку. — Голос озлобленно прохрипел. — Значит жалоб нет. — Мою кисть бесцеремонно сжали тиски рук Какудзо. — Пульс в порядке. — Перевернув мою ладонь, он провел по перешитым швам. — Заживает не плохо. Открой-ка рот. Или он очень торопится, или он видит то, что не очень ему нравится, но в любом случае «врач» хотел побыстрей избавиться от моего общества. Именно с этими мыслями мне в рот поместили металлическую тонкую пластину, чтобы прижать язык и рассмотреть саднящее горло. — Улучшения есть, но курс антибиотиков надо продолжить. — Думаю, ты не будешь возражать, если я заберу его. — Я отчетливо услышал басистый смешок. Боже да вы просто издеваетесь и пользуетесь тем, что я ни черта не вижу. Смеющийся Какудзо? Да за это видео можно было бы собрать миллион лайков на ютубе. — Если ты сам будешь ставить ему уколы, и промывать глаза, я тоже не буду возражать. – Эй, попроще, я вообще-то ещё здесь! — Напиши полный список, и можешь забыть, про него. — Громогласный хохот, и я уже начинаю задумываться, а не сон ли всё происходящее. Помнится мне вкалывали морфий. — Не могу отказать тебе в этом. — Его голос был излишне веселым, и меня это напрягало куда как больше, чем его обычная манера речи. — Только не сильно нагружай его, ему ещё дней десять постельный режим нужен. — И снова этот многозначительный хохот, видимо я успел всё-таки сойти с ума. Сасори аккуратно убрал руку и поднялся с койки, и только теперь я понял, что всё основное тепло было от него. Тело стала бить крупная дрожь и я свернулся в позу зародыша пытаясь согреться. В их разговоре звучали название препаратов, дозировки и правильное применение, но совсем вскоре я услышал легкий хлопок, видимо при рукопожатии, и Какудзо не прощаясь покинул эту комнату. Ближайшие дни, я просто спал, ел и выполнял простейшие функции человеческого организма, отличающего меня от полнейшего овоща. Общаться с кем-то абсолютно не хотелось, и я позволил себе блаженное неведение, кашель иногда сводил с ума, но теперь тело не жарила температура. Сасори, как-то раз попытался поднять разговор о том, чем же я всё-таки занимался в его отсутствии, однако я не смог ответить ничего вразумительного, и к моему удивлению он не стал настаивать на моём рассказе. Возможно потому что я не поднимал тему с Орочимару. Время шло размеренно, сливаясь в один миг, ровно до момента икс. Повязка мертвым грузом упала на мои колени, и мгновенно всё вокруг окрасилось серым цветом. Тьма наконец отступила, но открыть глаза я так и не рискнул. — Попробуй сначала правый. — Сасори сидел напротив меня, периодически щелкая ножницами. За всё то время, что я был «слеп» у меня стало не плохо получаться управлять рефлексами, и внезапно проснувшимися навыками. — Как-то пока не хочется. — Я скептически скривился, чуть сильней зажмуриваясь. — Не веди себя как ребенок. — Он сделал какое-то резкое движение, и моё тело рефлекторно уклонилось, а в стенку за моей спиной, вонзилось металлическое лезвия ножниц. Я моментально уставился на своего напарника. — Какого черта?! — Тонкие пальцы легко схватили меня за подбородок, прерывая мой очередной возглас. Темные круги под глазами и желтоватый синяк на левой скуле, взлохмаченные волосы и кажется ещё больше похудевший шатен, внимательно следил за движением моих глаз. — Как ощущения? — Он как обычно проигнорировал мой вопрос, хоть я уже и не очень нуждался в ответе, страх моргнуть, сковал лицо, не позволяя сделать это простое движение. Казалось, что картинка снова померкнет, и я больше ничего и никогда не смогу увидеть. Я не сводил глаз со своего напарника, будто в первый раз увидев этого человека. Рука повинуясь секундному порыву потянулась к такому знакомому и казавшемуся чем-то забытым, лицу. Глаза уже стало нещадно жечь от непривычного дневного света, будто в них сыпанули большую горсть песка, но я упорно не смыкал веки. Проведя тыльной стороной ладони по теплой и практически фарфоровой коже Сасори, я почувствовал, как из глаз всё-таки потекли слёзы, пытаясь защитить внезапно вернувшееся зрение. Такая знакомая ладонь легко покинула мой подбородок и накрыла глаза, даря тьму, при этом заставляя меня дернуться. — Только не говори, что ты разучился моргать? — Доля ехидства просквозила в уставшем голосе шатена. Свободная рука сгребла меня в охапку и с силой прижала к себе. — Или ты решил сжечь сетчатку и снова вернуться к бинтам? — У вас синяк на лице. — В голове было пусто и я сам того не замечая озвучил первое, что пришло в голову. — Я уже и забыл об этом. — Руки шатена, наконец, выпустили меня, позволяя снова открыть глаза. — Ударился около недели назад. — Он поднялся и потрепал меня по волосам. — Что ж, теперь я думаю можно переходить к лечению. — В его руках появилась маленькая ампула, и я нервно сглотнул, уж лучше бы и не видел. Я изнывал от любопытства, но Сасори так и не разрешил мне посмотреть или хотя бы прослушать видео с того злополучного собрания, ссылаясь на то, что моё зрение пока не вернулось в норму. Мне удалось лишь позлорадствовать узнав, что Орочимару больше не состоит в рядах нашей организации. С удовольствием бы подорвал его, прямо при встрече, засунув гранату ему прямо в глотку. Эта новость даже как-то расслабила меня, заставляя напевать себе под нос глупую и незнакомую мне мелодию. Дни текли однообразно и мне иногда даже удавалось взять контроль над своими руками, за что я часто получай нагоняй от напарника. — Завтра нужно будет восстановить твоё расписание, и возобновить занятия. — Шатен ел какое-то итальянское блюдо, а я потягивал невкусный, но питательный коктейль. — Я бы лучше видео с того собрания посмотрел. — Сасори задумчиво вертел вилку, видимо осмысливая мои слова. — Может так даже будет лучше. — Он отправил кусок, наколотый на вилку, в рот, и стал его тщательно пережевывать. — В каком смысле? — Нутром чую, что если я сейчас надавлю, он наконец сдастся. — В таком смысле. Тебе лучше узнать об этом, до занятий с другими членами нашей организации. — От такой ничего не значащей фразы у меня образовался комок в горле. — Я пропустил, что-то ещё важное? — Мышцы в теле мгновенно напряглись. — Успокойся и ешь. Торопиться уже некуда. — Он стал ещё более задумчивым, а я совсем перестал чувствовать вкус коктейля. Ужин закончился в тишине, и к слову, когда я носил повязку на глазах, я магическим образом не встретил никого. Такое чувство, что шатен специально подгадывал такие моменты, когда нигде никого не будет. Или это моя очередная паранойя и может действительно, практически все находятся на заданиях, а я отлеживаюсь под надзором?Глава 30. Пора, красавица, проснись!
10 марта 2016 г. в 22:44
Последнее время все мои пробуждения отличаются особой неприятностью. Сегодняшний день был не исключением. Я проснулся от ужасного писка аппаратуры, отчего мой мозг, со скрипом не смазанной телеги, стал работать. Попытка усмехнуться возникшему чувству дежавю, потерпела красочное фиаско, потому что губы ссохлись, а во рту был ужасный привкус пластика. Скорей всего я был подключен к аппарату искусственного дыхания, хотя, может это был и не он, но что-то инородное, явно, мешалось в моей глотке. Перед глазами стояла непроглядная тьма, и этот факт тут же сбил весь позитивный настрой, отчего писк ускорил темп, а вместе с ним и моё сердце, паника нарастала, и пришло ещё одно неприятное открытие. Тело было сковано и перетянуто ремнями, ритм сердца ещё больше взбесился, и нервы не выдержали. Атмосфера от этого вовсе не улучшилась, и я с силой попытался вырваться, безрезультатно дергая тугими ремнями.
— Будешь продолжать в том же духе, игла проткнет вену насквозь. — Я сразу же замер, поворачивая голову на звук, не из страха получить очередное увечье, а от осознания того, что я всё же не один. Это шутки подсознания? — Рад что ты узнал меня. — Ага… «Ты кто? – Я? Прогрессирующая шизофрения».
Пэйн был совсем рядом, и других голосов не было слышно, но уверенность это не вселяло. Чужая рука аккуратно, но твердо, сжала моё горло, учащая писк кардиомонитора. Медленное движение в горле и сильный рвотный рефлекс заставил меня закашляться. Пластиковая трубка покинула мой рот, и будь у меня хоть что-то в желудке, то меня наверняка бы вывернуло, а так, пришлось довольствоваться пригоршней чего-то едкого и неприятного.
И снова тишина, совсем ничего не происходило, а я лежал на жесткой кушетке, ни о чем не думая. Губы трескались наверно до крови, от малейшего движения, но я упорно стягивал и растягивал их, пытаясь вернуть возможность говорить. В голове совершенно пусто и ни одной мысли, может так даже лучше. Боль была терпимой, но уходить она не собиралась, зато ритм сердца успел нормализоваться, и звук аппарата был не таким частым.
— Гх..кха… — Я захлопнул рот и попытался прокашляться.
— Пока просто помолчи. — Послышался плеск воды и практически сразу мои губы смочили пальцы рыжего, ускоряя сигнал аппарата, а я расценил это, как предательство своего сердца. — Сейчас я расстегну ремни, но не советую совершать резких телодвижений, ты ещё подключен к системе.
Он не убрал руку, скользя ей, по моей обнаженной коже, от губ к грудной клетке, останавливаясь на шее и практически царапая ключицу. Ритм сердца взбесился, и всё это было так открыто, подкреплено чертовым прибором. До слуха донесся металлический щелчок, и моя грудная клетка стала двигаться чуть свободней.
— На твоих глазах повязка, даже не думай о том, чтобы её снять. — На пару секунд я потерялся, и лишь чуть позже, до моего воспаленного мозга дошел смысл фразы, и это заставило меня изобразить подобие улыбки. — Не обольщайся. Полностью восстановить зрение левого глаза не удастся. — Грудной клетки уже касались обе руки, будто пробуя на ощупь мою кожу. — Но и ослепнуть тебе не удалось. – Я, кажется, стал соображать ещё хуже, однако то, что я смогу видеть, меня несказанно радовало.
Второй щелчок, и уже по торсу, вызывая мурашки, скользят подушечки чужих пальцев. Тело, получив ещё чуть больше свободы, сразу же откликнулось на прикосновение. Это было сравнимо с щекоткой, но какой-то странной, возбуждающей что ли? Не желая терять эти ощущения, инстинктивно, я следовал за движениями рыжего, ловя каждое касание.
— Какое-то время меня не будет. — Зачем он сообщил мне это? Тепло от чужих рук прекратилось, и мне захотелось проскулить от внезапно возникшего холода. Однако, это продлилось долю секунды и теплые пальцы стали касаться моего левого запястья, расстегивая ремень. Кисть тут же стянуло неприятными ощущениями, и желание размять застоявшиеся мышцы моментально заполнило черепную коробку. Словно поняв это, кожу стали растирать, а кисть сгибать и разгибать, даря наслаждения атрофированным мышцам. — Пять месяцев, тебе запрещено покидать здание организации, без предварительного письменного запроса и удовлетворительного решения по нему. — Правая рука тоже получила свободу, и «ласку». — Денежное вознаграждение за проделанные тобой задания — сняты, в связи с покрытием расходов. – Оу, я даже не знал, что у меня были деньги. Захотелось пошутить на тему жестокого обращения с подростками и отсутствия денег на карманные расходы, но вместо этого я мог лишь улыбнуться. — Через двадцать один день, когда пройдешь, курс антибиотиков, возобновишь все занятия по графику. Каждодневный отчет по занятиям с тобой, будут представлять те, кто тебя обучают. — Пальцы с сильным нажимом прошлись по ребрам, заставив дернуться. Щекотка? Серьезно?
Легкое касание руки рыжего спустилось к простынке, которая закрывала мою нижнюю часть тела. Пульс подскочил настолько, что прибор захлебнулся своим писком. Боги, пусть в этой комнате никого не будет. Мысленно я попытался помолиться, но выходили какие-то жалкие причитания, на тему, что мне болезному, больше нельзя грешить, а то я подорву всё к чертовой бабушке!
— Ты проспал около двух дней. — Скажем так, что-то я не чувствую себя отдохнувшим. — Твой напарник введет тебя в курс дела. — Млять! Только не говорите мне, что Сасори здесь! Простынь так и осталась на своем месте, а рыжий убрал руки и, кажется, обошел кровать, вставая в ногах. Освобожденные щиколотки приятно покалывало, и мне их до жути хотелось почесать. — Что ты ему скажешь о случившемся, меня не касается. Твой отчет озвучен не был. — Твою ж… Я совсем утонул в этих прикосновениях, или может я под морфием?
Мозг был как на ватной подушке, и отказывался понимать, что мне говорят. Без зрения любые прикосновения ощущались отчетливее, заставляя желать продолжения. Я упорно успокаивал себя, тем, что смог расслабиться не из-за того что меня так приласкали, а потому что здесь не было моего шатена. Хотя с каких это пор я окрестил его своим?
— Твой новый мобильный на тумбе, а старый пока останется у меня. — Делай что хочешь, только помни мне ещё затекшие плечи. Но как назло, всё прекратилось, оставив после себя только чувство стыда, неудовлетворенности и пустоты. — Сделай так, чтобы ближайшие пол года я тебя не слышал, и не видел лишний раз. — Ахахха, и даже глава Акацуки туда же? Мда, я чертовски невезуч в выборе своего окружения. Хотя я никогда и не выбирал это место. — Я не хочу слышать даже твоё имя, из уст членов нашей организации. — А вот это уже даже обидно.
Резкий укол, такой же больной, как и слова пирсингованного, заставили меня почувствовать, как в вену втекает что-то инородное. Губы сжались плотней, а левая рука тут же начала гореть, распространяя жар по всему телу.
— Стань наконец профессионалом, иначе я просто буду вынужден, пустить тебя в расход. — Черт! Я только проснулся, а меня снова решили усыпить?! Сознание мгновенно потухло, и даже легкая тряска головой, не помогла согнать это состояние. — Отдыхай.
Тело снова стало бесчувственным, и сознание померкло, отправляясь в спокойный, безмятежный сон. Чьи-то шаги, пытались прорваться сквозь заслон Морфея, но ни они, ни мерный писк аппарата, не заставили меня отвлечься от созерцания ярких картинок. Поцелуй с зеленым кактусом, посреди какого-то поля, с огромными бабочками фиолетового цвета, получился легким, но колючим, ох уж эти сны. Или не сны? Эта мысль была последней, потому что перед глазами мелькал яркий и захватывающий калейдоскоп, а стук сердца даже не ускорился. Спокойствие.