Моя (не)идеальная жизнь

Ужасная головная боль, опухшее лицо и отсутствие желания шевелиться, именно так начался мой понедельник. Все движения были заученно механическими, и единственное о чем я позволял себе думать, так это о первом снеге, который за ночь, неуверенными хлопьями, окутал землю, превращая всё в белый холст. Переступая осколки на полу я двинулся в кабинет, намереваясь убить время за компьютером, который обещали настроить на управление голосом. Если ты хотел чтобы я жил, я исполню твою последнюю волю, но я заставлю тебя пожалеть о том, что ты бросил меня. - Если ты видишь меня, я заставлю тебя рыдать кровавыми слезами, потому что это был ТВОЙ выбор, мразь шатенистая, да! – Спустя несколько часов перекрикивая музыку в колонках, проорал я в пустоту кабинета. Я буду делать всё что ты так ненавидел, я сделаю всё наперекор тебе, ведь ты не счел нужным поставить меня в известность о своих переживаниях, ты же всё держал под контролем, наслаждайся! Третья вишневая сигаретка была зажжена о толстую свечу, стоявшую в резном металлическом подсвечнике прямо на столе, а музыка в колонках гремела так, что стекла дрожали. Я забивал мозг новостными ссылками, которые пестрили неизвестной террористической группировкой под названием «Акацуки». Свободный и опустошенный внутренний мир зиял черной дырой в районе сердца, поэтому я не чувствовал ничего, кроме забавной заторможенности мозга. Клайд шугался меня как чумного, возможно потому что я срывал голос горланя песни Джареда Лето, а возможно потому что я курил сигареты одну за одной, что заставило кабинет погрузиться в легкую дымку. Забавная игра с сами собой, на поглощение алкоголя, не принесла восторга, а вот разбитие пустой стеклянной посуды о ненавистные стены, вызвало истерический смех. На экране шла порнуха с участием знойных немок, но происходящее казалось смешным и ненатуральным, однако выключать данное произведение я не спешил. Мои босые ноги покоились на столе, а сам я тонул в, внезапно оказавшемся большом, кресле. Мне было скучно. Ждать оказывается весьма утомительно. А ведь он всегда ждал меня. Пальцы левой руки дернулись, пытаясь сжать ладонь в кулак, отчего я недоверчиво склонил голову к плечу, с осторожностью наблюдая за своей конечностью, которая решила подать признаки жизни. Монитор валялся на полу, вследствие одного моего безумного танца на столе, однако музыку это не заткнуло, видимо её не интересовало наличие или отсутствие экрана компьютера. Последний раз когда я видел время, оно показывало половину третьего по полудню, что было чертовски мало. Длинноволосый рыжий не поскупился, и алкоголя было столько, что наверно можно было наполнить целую ванну, и после очередной бутылки я, наконец, почувствовал как приятно туманится мозг, жаль только желудок сходил с ума от жгучей боли, но эта была мелочь. После очередного похода в туалет, я подумал, что перекусить это не такая уж плохая идея. Когти птицы до крови впились в плечо, заставляя зашипеть, однако Клайда это не напугало, видимо он уже успел привыкнуть к этому. Зажав зубами очередную бутылку алкоголя, которую недавно начал, я вышел в коридор, наполненный раскатистым звучанием музыка, запущенной ещё утром. О том что оповещение идет от главного компьютера ко всем колонкам базы, я как-то и не подумал, однако это лишь приятный бонус, так не чувствуется такого давящего одиночества. Едва я подошел к лестнице, как белый ворон сорвался с плеча и спикировал вниз, в сторону кухни где горел свет и кто-то шумел посудой. Бутылка чуть не выскользнула изо рта, а ноги будто приросли к полу. Запрокинув голову, я буквально захлебнулся в едком алкоголе, отчего меня чуть не вырвало, но как только бутылка опустела, я резко мотнул головой. Звон и битое стекло, о кафель первого этажа, оповестили меня о том, что очередная бутылка превратилась в острые осколки. Через долю секунды я услышал судорожное карканье и что-то упавшее на кухне, под тихую ругань красноглазого. Ненавижу. Развернувшись, я отправился в комнату, которая когда-то принадлежала нам с Сасори, под эпичный трек из Звездных войн, именуемый - «Имперский марш». Как полный кретин я около минуты стоял под дверью, не потому что не мог её открыть, а потому что боялся это сделать. Колено сорвалось в ударе, и перед глазами замерла серая картина комнаты, выждав момент, когда сердце перестанет истерить в грудной клетке, я шагнул внутрь. Дверь за спиной захлопнулась, как мышеловка, отсекая меня от странного и неправильного мира, в котором я остался один. - Сасори-дано? – Сам не веря в то, что делаю, я позвал своего напарника. Конечно ответом мне была лишь тишина, отчего я нервно ухмыльнулся, а затем и вовсе расхохотался громко и надрывно, сгибаясь пополам и падая на колени. За окном стало совсем темно, а я всё так же не хотел подниматься с пола. Внутри было слишком пусто, я не злился, не было грусти или ещё каких-либо чувств. После внезапного приступа смеха, я открыл дверь ванной, но так и не переступил порог, затем заглянул в свою мастерскую, которая вся была заставлена коробками и мастерскую Сасори. Стерильно пусто, полки хранили некоторые не личные вещи напарника, а его рабочий стол был пугающе чист и невыразителен, мёртв, так же как и его хозяин. Я прекрасно понимал, что «жить долго и счастливо» это не для меня, но отчего-то я поверил в эту сказку, я поверил ему, доверился. Если я ничего не чувствую, то почему я продолжаю сидеть в темноте не включая свет? Может это новый вид боли? Откинув голову назад, я всмотрелся в узоры потолка, которые в темноте были едва различимы. Несколько раз за дверью были слышны шаги, наверно красноглазый вернулся в комнату и по истечению времени, вновь куда-то ушел. Отстранено я подумал, что можно было бы ради интереса взять с собой мобильный, но я оставил его в кабинете, а возвращаться туда у меня не было ни сил, ни желания. Змей не обещал звонить, он сказал, что будет рад слышать меня, а значит, дисплей не высветит мне пропущенных вызовов и сообщений. Первичный осмотр не показал здесь наличие камер, однако музыка лилась через колонки рядом с вытяжкой, обычно этот вид связи не использовался Акацуки и на общие собрания мы ходили по простым «приглашениям». Мой смех был громким и выразительным, в тишине комнаты даже мне он показался истерическим. Я подобрал ноги и уткнулся лбом в колени, я больше ни о чем не буду жалеть. Ирония судьбы не обращать внимания на того, кто бежит за тобой, привлекает твоё внимание, но как только этот «раздражитель» исчезает, уже ты начинаешь бегать за ним, за призраком. Выходит я охотник за приведением? Новый приступ леденящего душу смеха, заполнил комнату. Сасори, это ты виноват! После твоей смерти я не могу нормально спать, я даже не могу лечь в эту чертову кровать, она меня раздражает! За окном шел дождь, ветер с силой заставлял капли барабанить в стекло, и где был этот чертов дождь, когда он был так нужен? Снег наверняка превратился в кашу, черную жижу грязи, и это был естественный ход природы. Первый снег всегда тает, после чего все ненавидят его, забывая, как радовались белоснежной чистоте. До самого рассвета я сходил с ума от бесконечного потока музыки, который раздражал и не затыкался. Неужели это сводит с ума только меня? Левая рука могла дергать пальцами по моему сильному желанию, однако о контроле, над этой предательницей, речи пока даже не шло. Очередной поход в туалет, закончился осознанием того, что опьянение так и не успело наступить, а я успел немного отрезветь, и единственное что удалось получить это боль в районе желудка. Как-то я читал статью, что через пару недель, после того как человека лишили сна он сошел с ума и умер. Думаю, в моей копилке уже есть несколько дней, хотя от голода я наверно умру быстрее. Кашель вышел громким и каркающим, что навело на мысль о Клайде, который надеюсь, смог вернуться в комнату. Наверно я просто не способен на заботу о ком-то. Сознание хотело отключиться, но я упорно не позволял этому случиться, стопорясь на пыли, которая ровным слоем покрывала всю комнату. Ближе к полудню всё стихло, отчего я на минуту задумался о том каким образом я смог оглохнуть, но шум ветра за окном, внезапно оказавшийся слишком громким, отмел варианты о глухоте. Отлично, одного я уже успел довести. Продолжая наблюдать, как в комнате становиться темней из-за непогоды за окном, я подумал, что скоро наверно пауки начнут вить на мне паутины, принимая за интерьер. Из-за сильного стука горошин града в стекло, я даже не понял, что параллельно тихо стучали в дверь. Но когда «гость» не дождался моего «войдите», он видимо решил что правила приличия написано не для него, поэтому ручка медленно прокрутилась, и в сумерки проник свет, падающий из коридора. - Надеюсь, ты не возражаешь, если хотя бы несколько часов будет тишина, а не эти ужасные завывания из колонок. – Вот интересно, а когда ты меня убивал, ты был столь же вежлив? - Возражаю, да. – Слишком тихо сказал я, потому что мою фразу легко перекрыл хлопок входной двери. На вошедшем была растянутая бежевая футболка, светло-серые пижамные штаны, а в руках три бутылки красного вина, пачка сигарет и маленькая коробочка. Он был босиком, а волосы были распущены и немного взлохмаченные, его темные глаза не смотрели на меня, они изучали обстановку в комнате. Мы погрузились в полумрак, только теперь он показалась мне гуще и непроглядней из-за внезапного света, что проник в моё царство теней ещё несколько секунд назад. В пустой голове бродила только одна мысль «это уже было», и что-то подсказывало, что нужно как можно быстрее выставить этого красноглазого. - Я хочу, чтобы ты покинул нашу комнату… - Вашу? – Он перебил меня, не дав договорить, а я мысленно обругал себя, но вида не подал, что его слова на мгновение сделали мне больно. - Мою комнату, хм. Покинь, пожалуйста, мою комнату, да. - Безэмоционально я повторил полную фразу, однако брюнета это не остановило. Итачи расположился на краю кровати справа от меня, а я продолжал сидеть на полу и рассматривать в темноте свои колени, жаль что срастись с интерьером у меня не получилось. Я молчал когда меня кормили сырными канапе, когда выделили бутылку с длинной соломинкой и даже когда не спрашивая, выдали сигарету позволяя прикурить от маленького огонька незнакомой зажигалки. Видимо спонсором этого банкета выступил кабинет Чику, когда Итачи ходил «выключать» музыку. - Ты любил его? – Это был первый вопрос после длительного молчания, а за окном уже кажется был вечер, потому что темнота в полной мере царила в комнате, хотя я автоматически перешел на ночное зрение закрывая правый глаз. - Нет. – Я почувствовал на себе изучающий взгляд, отчего лишь ухмыльнулся и принялся дальше высасывать вино из давно ополовиненной бутылки. – Но он был для меня всем, с тех пор как я попал в Акацуки, хм. - Странно, а казалось, будто тебе рядом с ним всегда чего-то не хватало. – Брюнет пил прямо из горла, но от его брошенной вскользь фразы я подавился красным напитком, громко закашлявшись. - Ты бесчувственная скотина, тебе не понять меня, да! – Я встретил в его взгляде безразличие, отчего внутри всё разом закипело. - Ну так объясни, а не веди себя как грустный клоун на ярмарке. - Что тебе объяснить, м? Объяснить тебе, почему вокруг всё идет своим чередом, но на самом деле всё должно быть не так, да! Посмотри за окно, природе наплевать на то, что произошло, почему всем наплевать что его не стало, м?! – Итачи достал вишневую сигарету и медленно затянулся, будто не слыша меня. - Значит, ты решил, что должен взять на себя траур, так как никто его не оплакал? Такое чувство, что я разговариваю с идиотом. Никто, Дейдара, никто, не будет грустить после нашей смерти. Все кто вступил в Акацуки, знают об этом и ты тоже. – Возмущение и несогласие заставили меня оскалиться. - Мне плевать на Акацуки в целом, и весь состав в частности, да! Тебе не понять, что значит не успеть, да! Мне до физической боли не хватает его, но… понял я это только сейчас, да. - Я запнулся о собственный голос, озвучивая то, что гнал от себя уже давно. – Кто из нас был прав, в наших бесконечных спорах об искусстве, м? И он всегда молчал, игнорируя мои «важные» вопросы, да. Бьюсь об заклад, что никто из вас не знал, что он слушал Connie Francis, да! – К глазам подступили слезы, но я продолжал, будто мне вскрыли нарыв и сейчас гной вырывался из зараженной раны. – Он всегда говорил не про то, будто не понимая меня, да! И то, что внезапно моя жизнь стала пустой, ведь никому нет дела, да. Он мне поваляться в постели не давал в выходные, вставая с восходом! А сейчас его просто нет. НЕТ! – Отдышавшись, я понял, что Итачи смотрел куда-то перед собой, а не на меня, напоминая бездушную статую. Новый глоток алкоголя и снова тишина. – Я понял, что нас всегда было двое, понимаешь, м? Нам ведь отдельно жилось отлично, мы всё-всё делали вместе, да! А что теперь, м? Как мне теперь быть одному, м? И знаешь, мне кажется, это я там подох, да. – Последнюю фразу я сказал совсем тихо, окончательно замолкая и приканчивая бутылку красного вина, чувствуя приятный аромат вишневых сигарет. - Как это ни странно, но я могу понять тебя. – Мне предложили сигарету спустя двадцать минут тишины, от которой я не отказался. – Правда было одно отличие, я думал что был влюблен, но со временем, после того как этого человека не стало, я понял что он был для меня идеалом, практически всем. Тогда я не знал что мне делать, мне казалось, что весь мир сошелся клином именно на этом моменте, но на самом деле всё вокруг шло своим чередом, и только я умирал от тоски. Я наделал много глупостей, и ты скорей всего тоже сделаешь много чего не умного, но потом, не будет так больно. - И кто же этот неповторимый идеал, м? – Выпуская дым я прикрыл глаза и запрокинул голову положив затылок на холодную постель. - Он был немного старше меня, живой, сильный, наверно даже немного самоуверенный и он принадлежал моему клану. – Брюнет хотел продолжить, но я решил прервать его. - Так ты и его прирезал, м? – Я кожей почувствовал колющий взгляд красноглазого. - Нет. Однако его смерть послужила для меня точкой отсчета. И если бы он обратился ко мне раньше, я мог бы ему помочь и тогда я не стал бы… - Итачи замолчал, а я и не думал нарушать эту паузу. – Утром приедет Змей, так что думаю, я могу тебя оставить. - Тебя просили зайти ко мне, м? – Я поймал его вопросом у самой двери, услышав короткое и уверенное «нет» в ответ, он оставил меня в темноте забрав с собой бутылку вина, сигареты и мою эмоциональную стабильность. Я перестал плакать и скулить спустя несколько часов, голова налилась свинцом, и я понял, что всё действительно изменилось, и не важно, хотел я этого или нет. Теперь я действительно стал взрослым и только я несу ответственность за свою жизнь, никому нет дела до того как я буду пускать свою жизнь под откос. Я свободен, до боли свободен. Ничего не будет так, как раньше, но только для меня всё будет по-другому, остальные как жили, так и живут. Осознание насколько я ничтожно мал, и незначителен в этом мире, даже в этой чертовой организации, ломало меня, моё сознание и мой мир. На самом деле ничего не изменилось. Изменился я. Дверь поддалась, и я пренебрег правилами этикета, штурмуя комнату Итачи. - Что ты… - Это были мои сигареты, да. – Брюнет сидел на высоком стуле, за барной стойкой в одиночку глуша алкоголь. Бутылка с вином была пуста, а бренди едва плескалось в стеклянном сосуде. - Забирай и уходи. – Он протянул мне пачку в которой осталось только три «трубочки», но я молча прошел мимо и занял соседний стул. – Лучше уйди, Дейдара. - Какое сегодня число, м? – Этот вопрос был отчего-то болезненным не только для меня, но и для красноглазого. - Восьмое ноября. – Низкий стакан был опустошен, и я завидовал Итачи, потому что он мог утопить свою боль в алкоголе. – Я ответил, а теперь будь добр, уйди. – Минута, вторая, и длинноволосый вновь опустошил бокал, допивая бутылку. - Сегодня я мог бы отмечать его день рождение, и ещё полтора месяца назад я думал над тем как идеально провести этот день, да. А что за горе запиваешь ты, м? - Я откровенно пялился на Учиху, который был, как мне казалось, в ярости. - На тебе нет кольца, и я могу убить тебя. Уйди отсюда, Дейдара! – Он прорычал мне это в лицо, легко зафиксировав мою голову зажав в кулак мои волосы. - Руку убрал, мразь, да! – Рыкнул я в ответ, однако на него это никак не подействовало. Зато легкий пинок по голени возымел нужный эффект. – Боги, как же я тебя ненавижу, да! – Мотнув головой, я убрал выбившиеся пряди с лица. - Я знаю. – БЕСИШЬ! - А знаешь за что, м? – Конечно ты знаешь, ведь в отличие от меня ты помнил с самого начала, скотина. Ты ведь постоянно отвечал что «знаешь», и никогда не спрашивал «почему». - Думаю, что ты поразишь моё воображение, новыми прегрешениями по отношению к твоей «чистой и непорочной» персоне. – Значит старых тебе не достаточно? - Ты косорылый ублюдок, даже убить меня не смог, да. Из-за тебя со мной развлекался Мадара и такое количество людей, что я лучше сдохну, чем приму это, да. И ты, ТЫ! – Я приблизил своё лицо к его уху, для чего пришлось подняться с нагретого места. – Приволок меня сюда, вместо того чтобы гуманно пристрелить, как бешеного пса, хм. – Я мог видеть выступающие мурашки на его коже, от моего шепота. – Ты сделал мою жизнь адом, в угоду своих прихотей, поэтому я ненавижу тебя, да. Каждым миллиметром своего никчемного тела, каждым кусочком своей прогнившей души, ненавижу тебя, да. - Сам вспомнил или Сасори рассказал? – Моя обвинительная тирада не была воспринята с энтузиазмом, более того, он выглядел так, будто я озвучивал это уже сотни раз, и ему это откровенно надоело. - Про Мадару вспомнил когда меня натягивал Какудзо, а про бордель узнал вчера, хм. – Брови брюнета дернулись, как если бы он захотел удивиться, но опомнившись, взял себя в руки. Верно, информация о Какудзо видимо ещё не просочилась в общие массы, но рано или поздно это всё равно произойдет. - Как видишь, Сасори-дано не соизволил поставить меня в известность, предпочтя справляться с этим в одиночку, так же как и тебя твой доморощенный идеал, да. - Я считал тебя мертвым. – Я вернулся на своё место, однако мой взгляд всё ещё держал в прицеле красноглазого, который казался растерянным, интересно от какой части полученной информации? - Неужели я и с тобой трахался, м? – Он сцепился со мной своими алыми искрами, а затем опустил глаза, и я понял, что сейчас моё сердце разорвется, от резкого перепада давления. Ответь же мне! Мгновенно во рту пересохло, а звон в голове стал невыносимо громким. - Нет. – Он произнес это одними губами, не добавив звука и не поднимая опущенной головы. Я готов был поверить в это, но внутри, от его ответа ничего не потеплело, будто я понимал, что это ложь. Глаз нервно дернулся, и я отвернулся. - Дай прикурить, хм. – В тишине послышался щелчок зажигалки, после того как мне дали сигарету. Приятный по вкусу дым задержался у меня во рту, прежде чем попасть в комнату. – Значит тот самый, мой первый парень, из-за которого я перестал обращать внимание на девчонок, был ты, хм. И мы ещё и не переспали, хм. – Итачи пил, а я курил, и никто из нас больше не смотрел в сторону другого. – Столько дерьма из-за одного единственного человека?! А ведь в мире более семи миллиардов индивидуумов, хм. Где же я так налажал то, м?! – Спросил я у стенки, прожигая её злым взглядом, но она тактично молчала. - Я могу заставить тебя забыть. – Я замер, потому что мозг с такой скоростью прогонял все мысли от «круто, я этого и хотел», до «только сунься ко мне, и я выгрызу твою трахею», что перед глазами поплыли цветные пятна. - Вот уж увольте, хватит с меня, да! - Положив конец калейдоскопу, гаркнул я, заставляя мысли перестать скакать испуганными кроликами. - Я тебя просто убью и дело с концом, да! – Чертовы руки, как не вовремя вы меня подводите! - Это не твой долг. – Понеслось. Я закатил глаза, поражаясь отсутствию мозга в некоторых вопросов у субъекта сидящего рядом со мной. - Долг, м? Только не начинай про своего любимого младшего братца, тошнит от него, да! Извращенец, да! – Кровь солоноватой струйкой потекла из носа, пачкая губы, жаль руки не слушаются, поэтому пришлось запрокидывать голову. – Ты поцеловал меня на глазах у Пэйна, принимая за своего мелкого ублюдка, да. Знаешь ли, это мерзко, Итти! – Слизав кровь с губ, я попытался втянуть алые сгустки - Не начинай, сол..м… - Он поперхнулся, хотя вроде больше и не пил. – Со мной. – Я скривился, потому что его речь была бессвязной. - Не начинай со мной разговор, на эту тему. – Вот не это ты хотел сказать, ну не это! – Почему ты не можешь просто взять и уйти, желательно навсегда. – Нос мне заткнули смятой салфеткой и под моим испепеляющим взглядом продолжали держать окровавленную бумажку. - Если ты просишь уйти, то я останусь, из принципа, назло тебе, потому что ты меня бесишь, да! – Стерев наружные остатки крови, брюнет убрал испачканную салфетку, брезгливо оставляя её на самом краю стойки. - Тогда… Останься со мной. – Холодный взгляд сожрал мои голубые, перепуганные внезапной сменой настроения, глаза. На эту внезапную «атаку» я мог лишь отвернуться и вновь приняться гипнотизировать взглядом ни в чем не повинную стену. - Сигарету дай, хм. – Кровь уже перестала течь, высыхая и неприятно свербя в ноздрях. Пачка опустела, потому что последние две вишневые приятельницы мы раскурили в тишине. – Так что за повод, м? – Усталость буквально припечатывала меня к стулу, а голова так и норовила прилечь на такую удобную барную стойку. - Дань памяти умершему. – Он выпил несколько глубоких глотков, прямо из горла новой бутылки чего-то янтарного и со звоном опустил её на лакированную поверхность. – Раз уж я удовлетворил твоё любопытство, то покинь, пожалуйста, эту комнату. В этом большом доме для тебя множество мест, где ты можешь скоротать время до утра, если уж не планируешь спать. – Пьяный Итачи направился в сторону двери ванной, явно давая понять, что на этом разговор со мной у него окончен. Едва дверь за брюнетом закрылась, как я тут же положил изрядно потяжелевшую голову на барную стойку, медленно закрывая глаза. Выходит что я без сна уже около двух суток, это примерно пятьдесят часов самобичевания и саморасчленения своих нервов и эмоций. Я устал. Собравшись с силами, я соскользнул со стула, и сладко прохрустев шеей, с завистью вслушался в звуки душа, жалея, что с водой моё общение произойдет не очень скоро. Темная, одинокая комната, такая холодная и отталкивающая, что я передернул плечами. Оглядевшись я не обнаружил птицы, которая по моему мнению, должна была быть здесь, однако меня это не касается, поэтому я неуверенно покрутился около кровати и плюнув на всё, как мог забрался под одеяло. Отодвинувшись подальше от края, я свернулся калачиком на левом боку, на столько, насколько позволяла пришитая конечность. На правом боку я уже даже и забыл когда спал в последний раз, а гипс не способствовал обновлению моих воспоминаний. Музыка из соседней комнаты, заполнила всё пространство и звуки были настолько громкими, что если бы я начал говорить, меня никто бы не услышал. Я сжался, практически физически ощущая боль, от одного лишь названия группы – Scorpions. Дернувшись всем телом от удара стекла о тонкую стену, я ушел под одеяло вместе с головой. Вой отдаленно напоминал слова, будто это зверь подвывал, а не человек подпевал тексту. Эта песня носила название Still Loving You, и каждая фраза выжигалась в моём мозгу яркой вспышкой. Брюнет пел с надрывом, так что сердце расцарапывали чьи-то невидимые когти, я был лишним, этот концерт был не для меня. Новая бутылка разлетелась уже об пол, и красноглазый истошно закричал. Новый куплет прошел в мертвой тишине, а затем я услышал неуверенные, обессиленные шаги, и в комнату проник луч света. - Ну что же ты за человек? – Это был риторический вопрос, а вокалист надрывался, вытягивая свою партию. Я не показался из-под одела, замерев с безумно колотящимся сердцем, будто застуканный на месте преступления. До конца песни он сидел на краю своей кровати и плакал, пьяный Итачи не такое веселое зрелище как я ожидал, нужно было уйти, ведь это чужое горе. Песня закончилась, и брюнет просто нырнул под одеяло, прижимаясь к моему теплому телу, практически сгребая и подминая меня в надежде обогреться. Я не мог пошевелиться, не из-за того что это было физически невозможно, а потому что эмоционально я просто оцепенел. Признаться честно, я рассчитывал поиграть с ним, довести, но такого развития событий я не мог себе даже представить. Его подбородок лег поверх моей макушки, а ноги поджались, повторяя мою скрюченную позу, если посильней дернуться, то можно выбить ему челюсть, но я ждал. Ждал, пока провалюсь в сон. - Что за хрень с дверью? – Послышался голос вдалеке, но моё ухо тут же накрыла чужая рука. – ТВОЮ МАТЬ! – Ладонь прижалась сильней, будто пытаясь не дать мне услышать громогласный голос Кисамэ. – ИТАЧИ! – Дверь резко распахнулась, но я продолжал делать вид, что сплю, хотя слишком быстрый стук сердца меня определенно выдал. - Ты чем тут занимался? – Брюнет тихо зашипел, видимо похмелье только-только стало набирать обороты. – Какого черта ты ещё не готов? Подъем! – Это может быть забавным, ведь я продолжал лежать с головой под одеялом, свернувшись калачиком. - Уже подъем, м? – Я выполз и несколько раз поморгал, якобы привыкая к солнечному свету. - ЧТООО? Итачи?! – Глаза Кисамэ округлились, и он хлопал ртом, как рыба, выброшенная на берег. – Дьявол! – Он развернулся, с грохотом захлопывая за собой дверь, удаляясь даже из общей комнаты. - Наигрался? – Едва я захотел упасть назад, как дверь со скрипом, слишком медленно отворилась, открывая моему взору обладателя этого глубокого голоса. Чику оперся на косяк медленно сканируя обстановку комнаты Итачи и присутствующих здесь лиц. – Завтрак, ванна и уезжаем до вечера, так что поторопись. - Я улыбнулся и кивнул, а он лишь хмыкнул и чуть качнул головой, подходя вплотную к кровати и не обращая внимания на красноглазого, практически за шкирку выдергивая меня на зябкую прохладу.