vodevil

Вокруг было темно и холодно. Настолько, что я даже не могла пошевелиться. Я уже давно потеряла ориентацию во времени. Было настолько тихо, что я готова была сойти с ума от нагнетающей тишины. Хотелось кричать, но я не могла и слова выговорить. Будто какая-то преграда стоит у меня в горле и осложняет мне путь к воздуху. Сколько мы уже здесь находимся? День, неделю, может, месяц – понятия не имею. Я даже не знаю, где мы находимся. Почему мне хочется смеяться от этого? Пытаюсь перевести всё в глупую иронию, но, похоже, ничего не выходит. Единственное, что не давало полностью свихнуться – это Сыльги, лежавшая рядом со мной. Она не издавала никаких звуков, мне казалось, что она даже не дышала, а просто молча лежала рядом, прижавшись своей спиной к моей спине. Иногда я начинала паниковать из-за того, что она не подавала никаких признаков жизни, но потом успокаивалась, когда та, пусть даже на миллиметр, сдвинется с места. Я не видела её, и она не видела меня. Порой, когда я начинала заводить с ней разговор, то не понимала, кто отвечает мне. Она ли это, или я уже окончательно схожу с ума и говорю сама с собой. Оказались мы здесь из-за своей легкомысленности и невнимательности. Словно маленькие девочки, которым наказали родители не уходить далеко от дома. Мы расслабились и потерялись. И в этот самый момент, будто поджидая нас, появился он. И с легкостью, без всяких затруднений, вырубил нас и привёз сюда. Теперь мы «здесь», а где «здесь», мы и сами этого не знаем. Наши руки и ноги были свободны, он не стал нас лишать физической свободы: знал, что мы вскоре ослабеем, побледнеем и больше не сможем сопротивляться. Это страшно. Нет, я не боюсь за свою жизнь. Я не была конченой эгоисткой. Я боялась за Сыльги. Если я её потеряю – это убьёт меня саму. *** Я проснулась от резко появившегося впереди света из-за открытой двери. Она открылась с неприятным, громким, раздирающим на кусочки скрипом. Я попыталась разглядеть вошедшего человека, но вместо этого видела всего лишь его тень, которая была слишком яркой. Я почувствовала, как Сыльги рядом зашевелилась, издавая хриплый стон. Дверь с таким же скрипом закрылась, оставляя нас наедине с вошедшим человеком. Нет, я знаю, кто это, но я не знаю, зачем и для чего он нас здесь держит. Он велел нам звать его Юнги. — Для чего всё это? — немного поникшим голосом спрашиваю я, на что он отвечает ухмылкой, а следом, по всей комнате, эхом раздаётся усмешка. — Как спалось? — слегка тихим, словно шепот, прозвучал его бархатистый голос, походивший на шипение, нежели там на какую-то вежливость. Слышу его шаги, как он обходит нас, но не вижу. Хотя, это, может быть, и к лучшему: я не вижу его нахальной и проклятой ухмылки. — Надеюсь, вам здесь нравится, выбирал эти апартаменты специально для вас, — снова эта наигранная вежливость. — Для чего всё это? — ещё громче и грубее спрашиваю я. На это я получаю в ответ зловещую тишину, от которой становится только хуже. Снова слышу его шаги, он приближается к нам всё ближе. Но не могу понять, насколько близко он подошёл. Он догадывается, что я не боюсь, меня больше тревожит Сыльги. Этот ублюдок может воспользоваться ею. Резко включился свет, появившийся из неоткуда. На несколько секунд я перестала что-либо видеть. Помещение плыло, словно волна, и болезненно двоилось в глазах. Слышу лёгкий смех. Пытаюсь сфокусироваться сначала на двери, но слышу, как сзади вскрикнула Сыльги. Оборачиваюсь и, сфокусировавшись, вижу, как Юнги прижал её к себе, держа за волосы. — Отпусти её, — дрожащим голосом прошу я, но выдаю себя. Он прекрасно понимает, что Сыльги – это то, чем можно мною манипулировать. Юнги кинул на меня презрительный взгляд и отпустил её на пол. Та уселась на пол, пытаясь встать на колени. Я придвинулась ближе – хотела помочь ей встать, но Юнги не дал мне этого сделать. — Нет-нет, Джухённи, — резко остановил он меня. Меня передёрнуло от мягкого слова, сказанного из уст этого мерзкого человека, как он. Прижав язык между зубами, прокусывая его до крови, я замерла на месте. Он покачал головой и цокнул, будто осуждал маленькую девочку за порванное платье. — Ты стоишь на месте и не подходишь, если не подойдёшь, то…, — он снова берёт Сыльги за волосы, придвигая к себе ближе. Острый и длинный кончик ножа проходит вдоль её шеи. Она вздрагивает, но тот не дает ей полностью сдвинуться с места. Меня выворачивает от этого. Я поджимаю губу и стою, не шелохнувшись, стараясь не выводить его из себя. — Я причиню этой малышке много-много боли, — с наигранной ухмылкой произнёс он. Я поджимаю губы, начинаю обкусывать их, меня начинает сильно трясти, но я не хочу придавать этому вид. Не хочу, чтобы он видел, как я слабею у него на глазах. Его хотелось уничтожить, унизить и растоптать, чтобы видеть, как он страдает также, как и я. Ненависть и отвращение заполнили меня. Я испытывала все эти чувства к человеку, который пытал нас, не давая пить и есть. — Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — уже на полном серьёзе сказал Юнги. — Если ты поняла, то кивни мне и встань около стены. Я кивнула и медленно, не оборачиваясь, не прерывая зрительного контакта с ним, прислонилась к стене. Убедившись в том, что я неподвижно стою, Юнги придвинулся ближе к Сыльги, осматривая её. Потом уголками губ улыбнулся, всматриваясь в её лицо, ища в них страх и отчаяние. Его улыбка стала ещё шире – следовательно, он смог увидеть то, чего добивался. — Не бойся, медвежонок, я не собираюсь тебя убивать, — всё тем же серьезным тоном говорил он. После чего дотронулся губами до её пухлых щёк, от чего та вздрогнула, вызывая у него повторную усмешку. Его пальцы медленно проскользнули к шее Сыльги, довольно грубовато сжимая, тем самым заставляя сжиматься и моё сердце. Сама Сыльги следила за его движениями, будто ожидая чего-то. Юнги нагнулся к её лицу максимально близко, пристально всматриваясь в него. После чего последовало то, чего я ожидать никак не могла. Он облизнул её щеку. Медленно. Показывая именно то, что последует дальше. Мне становиться нехорошо, начинается некого рода озноб. Вначале Сыльги сидела с расширенными глазами, не зная как реагировать на это. Потом, поняв то, что только что произошло, она со всей силой, что у неё осталась, оттолкнула его. Попыталась встать, но не смогла – ноги не слушались. Юнги же резко подался вперёд, опрокидывая её на пол, нависая сверху. Заметив некие проблески шанса, я попыталась сдвинуться с места, но он сразу же это заметил. — Тебе наплевать на жизнь своей подружки? — равнодушно спросил он. Я снова замерла. Я всё равно бы не смогла навредить ему – сил бы на это не хватило. Тем более, это бы не решило ситуации, а только усугубило бы её. Я раздражённо фыркнула и села на пол, обхватив колени руками. *** Мне казалось, что я становлюсь всё безумнее. Просидев на полу с закрытыми глазами, не зная столько времени, единственное, что я слышала – это всхлипы и тихое дыхание Сыльги. Я была готова лезть на стену от беспомощности и безысходности. Рвать у себя на голове волосы. Кусать ногти. Я просто не могла этого выносить. Я боялась открыть глаза и увидеть, как Юнги целует её в самых непристойных местах. Ведь каждый раз я видела, как он кусал её шею и плечи, раздевал. В итоге Сыльги осталась в одном только нижнем белье. Эти стоны и мольба о том, чтобы я ей помогла, заставляли меня вживляться в стенку. Я не могла ничего сделать, если я сдвинусь – ты умрёшь, Сыльги. А он специально выводил меня. Делал всё губительно медленно, наслаждаясь тем, что я нахожусь на самом краю своих эмоций. Моральный урод. Ненавижу тебя. Вскоре в помещении наступила тишина. Не было никаких шуршаний одежды, только биение сердце Сыльги. Я подорвалась с места, когда Юнги кинул мне на руки Сыльги. Я прижала её к себе, проверяя, всё ли с ней в порядке. Трепетно и спокойно она обняла меня, положив голову мне на грудь. Я поцеловала её макушку, опёршись подбородком о её лоб. — Как же с вами скучно…, — выдохнул он, почёсывая затылок, глядя куда-то вдаль. — «Скучно?» …— тихо зашипела я, — да чтоб ты… — О, ты бы только знала, что я придумал, — эта бледная ухмылка была адресована именно мне. — Ты можешь продолжать, а я полюбуюсь, — он скрестил руки на груди. — О чём это ты? — опешила я. — Продолжать что? — Вот только не надо строить из себя дурочку, Джухённи, — снова эта серьёзность. — Поласкай свою подружку, — снова эта усмешка. Я была готова закричать на него, но не смогла и звука произнести. Меня охватила волна возмущения и буря негодования. Из-за моего букета эмоций, Юнги становился всё злее и злее. Я не могла ничего выговорить, пока меня не дёрнула Сыльги. Она дрожит от страха, её переполняет дикий ужас. Она боится не меньше, чем я. Прости меня, Сыльги. Он приказал мне прикоснуться к тебе. Мерзко и отвратительно! Прости меня, что не смогла защитить от него… *** Самое слабое и ненавистное чувство, которым я преобладала – это беспомощность. Момент, когда ты понимаешь, что ничего не можешь сделать, заставляет чувствовать себя ничтожеством и мусором. Сейчас эти самые чувства я испытывала перед Сыльги, которую даже не могу защитить: я слаба и ничего не могу с этим поделать. — Ты так и будешь сидеть и смотреть в пол? — неожиданно раздался голос Юнги, который с равнодушием смотрел на меня и Сыльги. — Если не собираешь ничего делать, то давай поменяемся ролями и посмотрим, кому будет хуже – тебе или ей, — с этими словами он гадко ухмыльнулся, придвигаясь ближе. Похоже, он понял, что моё молчание – это отказ. — Нет, — рявкнула я, вставая на пути Юнги к Сыльги, не подозревая, откуда во мне появилось столько решимости. — Нет, я сама… Я думала о том, что Сыльги может быть больно. Хотя, ей и вправду будет больно. И самое страшное то, что эту боль причиню я. Развернувшись к ней, я виновато смотрю на неё. — Сыльги-а, — тихо зову её, но она мне не отвечает, только на этот раз я уже вижу её большие тёмные глаза, которые смотрят на меня. Я вижу, что в них она винит меня во всём. Немного приблизившись к ней, я обнимаю её за плечи, разворачивая к себе. Она не отворачивается. Косо взглянув на Юнги, вижу, что он сильно недоволен, так как ожидает нечто большего, чем просто объятий. Я заглатываю слюну и придвигаюсь ещё ближе, моё лицо находится на уровне её. Закрываю глаза и представляю, что обычно я это делаю с парнями. Но проблема в том, что у парней нет таких пухлых и красивых губ, как у Сыльги. Скольжу рукой по талии, чувствую её дикое напряжение, чтобы немного успокоить бедняжку, нежно целую в шею. Слышу, как она громко выдохнула, когда я начала стягивать с неё бюстгальтер, который с легкостью упал на плечи, потянув его вниз, я бросила его на пол. Открывая мне и Юнги вид на небольшую, но упругую грудь. Даже он немного отошёл в сторону, чтобы разглядеть её по лучше и, похоже, был доволен. Мразь… Кончиками холодных пальцев я провожу по позвоночнику, ощущая легкую испарину, от чего та выгибается, обхватывая мои плечи своими ладонями. Я снова целую её в шею, не присасываясь, а ласково дотрагиваясь до нежной кожи. После захожу за ухо, слегка прикусывая кожу там, из-за чего Сыльги резко выдыхает. Медленно провожу рукой по бедру и вижу горящий взгляд Юнги на мои движения. Заметив мой взгляд на себе, он поддался ближе к нам и неожиданно обхватил одной рукой талию Сыльги, а второй притянул меня ближе к себе за волосы, впиваясь жадным поцелуем в мои губы. Распахнув глаза от откровенного шока, я не знала, что делать. Растерявшись, я просто дала ему себя на растерзания. Его язык хозяйничал у меня во рту, вытворяя какие-то странные вещи, от которых меня затошнило. Но отрицать того, что колкое возбуждение внизу живота дало о себе знать, заставляя меня ненавидеть себя. Разорвав поцелуй, Юнги опрокинул Сыльги на пол, дразня, проводил рукой по её животу, сжимая грудь. Та вертела головой из стороны в сторону, пытаясь скрыть предательский румянец. Да что же с нами происходит? Какой-то отвратительный гад смог получить над нами власть своими острыми манипуляторскими путями. Ненавижу… — Давай-ка, помоги мне, — с еле заметной ухмылкой произнёс Юнги, подхватывая Сыльги за одну ляжку, от чего та вся скукожилась и покраснела, пытаясь вернуть прежнее положение, но Юнги не давал ей этого сделать. — Садись поудобнее, — кивает мне он, намекая на то, что бы я села между её ног. Я подчинилась – выбора у меня не было. Я думала над тем, что же делать. Физически я не могу ему противостоять: сама еле могу устоять на ногах. К тому времени Юнги уже успел спустить бельё до колен. — Они мешают, сними их, — велит мне он, я ещё раз смотрю виноватым взглядам в лицо Сыльги. Вижу эти печальные глаза, наполненные страхом и презрением. Мне ничего не остается, как полностью снять с неё эту вещь. — Растяни-ка её, — абсолютно спокойным тоном говорит Юнги. — Что? — я, в немом возмущении, открыла рот. — Твоя подружка ведь девственница, я так понимаю? Будет не очень приятно, если у меня здесь всё будет залито кровью. — И поторапливайся, я не намерен ждать вечность, — он специально держал ноги Сыльги раздвинутыми, чтобы та их не сводила. Я осторожно взглянула на свои пальцы, а потом на Сыльги, и меня окатило немалое отвращение к самой себе. Я не хочу делать ей больно, не могу смотреть на то, как она будет мучиться из-за меня. Я придвигаюсь всё ближе и медленнее, дабы не спугнуть Сыльги. Я коснулась внутренней стороны её бедра, Сыльги резко дернулась от этого. Юнги ещё сильнее прижал её к себе, сначала поцеловав в шею, а потом укусил, от чего та зашипела и начала извиваться. — Заткнись, — грубо приказал Юнги, намотав её волосы на свой кулак, с силой оттянув назад. Та вскрикнула, и в этот же момент он проник ей в рот двумя пальцами, двигая ими вперед и назад, до тех пор, пока Сыльги не успокоилась, всхлипывая параллельно. — Я когда-нибудь уже от тебя дождусь самостоятельных действий? — обратился он ко мне, в явном нетерпении, но даже не посмотрел в мою сторону. — Или ты, или я, — он с силой сжал грудь Сыльги. В голове мыслей никаких. Я была беспомощна и никчёмна. Я ничего не могла сделать. Что я могу сделать этому психопату, также как он мне? Я не могла к этому подойти ни физически, ни морально. Она мой друг. Я знаю её с самого детства. Для меня она всегда была моей девочкой… Прижимаюсь губами ко лбу Сыльги, поглаживая ладонями её бёдра. Вначале я ввела кончик пальца, та напряглась и согнула ноги. Немного массируя стенки, я резко ввела палец целиком, ощутив, как внутри неё что-то лопнуло, словно пузырь. Сыльги раскрыла рот, но не закричала, а лишь тихо застонала, пытаясь сойти с моего пальца. Немного позже, когда я начала медленно водить палец вперёд-назад, она немного расслабилась, разжав ноги. Я увидела ярый признак того, что вместо боли она начала испытывать довольно приятные ощущения, а через несколько минут Сыльги негромко постанывала, что ввело меня в заблуждение. — Тихо, девочка, тихо, — Юнги поцеловал её ключицу. — Оказывается, она не такой уж и невинный ангел, которым я себе её представлял, — усмехнувшись, он следил за реакцией. Я не совсем понимала, что он говорит, пока не взглянула на лицо Сыльги: пунцовое, расслабленное, получающее одно блаженство. Ей действительно было так приятно? Покусанные губы, не ровное дыхание — она обмякла в руках Юнги. Я знаю, что ей сейчас стыдно. Она готова была провалиться сквозь землю, чтобы не видеть моё осуждающее лицо. Она не хотела показывать этого, но она показала мне. Я не утверждаю то, что ей не было приятно, меня волнует только то, что ей это могло нравиться. То, как я приношу ей удовольствия своими пальцами. Как мы сможем после этого смотреть друг другу в глаза? Аккуратно вынув окровавленный палец, я пытаюсь сдержаться. Я причинила ей боль, я доставила ей наслаждение. Я так себя ненавижу сейчас. — А теперь самое главное, — торжественно объявил Юнги. Моё сердце ушло далеко в пятки, я перевела на него взгляд, замечая на его лице ядовитую улыбку. — Ты не можешь..., — в голове будто звенел колокол, — …этого сделать…, — нет, я не верю, что он это сделает. Юнги молча смотрел на меня пару секунд, а в следующее мгновение я оказалась прижата им к стене. — Пожалуйста, не делай этого…, — мои глаза наворачивались горячими слезами. Я молила. Я встала перед ним на колени, а он только посмеялся мне в лицо. — Какая жалость, — он отвернулся от меня, приближаясь к Сыльги. Чем ближе он подходил к ней, тем хуже становилось мне. — Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, — произнес он, притягивая Сыльги ближе за бёдра. Я молча сидела и смотрела на то, как Юнги быстрым движением вошёл в её хрупкое маленькое тельце. Удар был такой, что на секунду я почувствовала, как сердце отказало, до такой степени было больно. В помещении эхом разнеся крик Сыльги, она сильно выгнула спину, опрокидывая голову назад. — Остановись! Ей больно! — я не заметила, как перешла на крик. — Ты чудовище! Юнги остановился и вытянул из себя короткий сумасшедший смех. — Ты только сейчас это поняла? — спросил он, схватив Сыльги и притянув к себе, усадил на себя. Последнее, что я могла увидеть — безжизненные, как луна, глаза Сыльги, которые наполнялись слезами. Она на мгновение посмотрела на меня, но потом спряталась за плечо Юнги, уткнувшись ему в шею. Он не собирался ждать, стал делать резкие и быстрые толчки, рвано дыша. Сыльги вцепилась в его плечи, иногда всхлипывая. Я сидела у стены и плакала от собственной ничтожности и бездействия. Смотрела на всё это и ненавидела себя. Я ничего не могла сделать, не могла остановить его, я не могу даже встать. Я слаба. Я всегда такой была. И сейчас он доказывает мне это на «примере». Я никогда не чувствовала себя более отвратительней. Почему я ему не предложила себя вместо неё? Он бы не взял меня. Не захотел. Он знал, что морально — я слабее, а он превосходный кукловод. Любит вторгаться в головы людей, контролировать их разум. Ему это удалось. Я ненавижу его. Я ненавижу себя.