Приручение

Кея уже полчаса лежал, расслабившись, то и дело проваливаясь в сладкую дрему. Его сумка уже была собрана, а лекции — выучены, а потому он спокойно смотрел фильм, то и дело прикрывая глаза; лишь изредка нажимал на клавишу пробела для того, чтобы спокойно потянуться, после чего он снова запускал плеер, смотря на движущиеся перед глазами картинки. Он даже особенно не вникал в суть фильма, просто наблюдая за происходящим, и то и дело был готов отключиться и немного поспать, но он не засыпал — совсем недавно он сделал заказ в небольшом китайском ресторанчике, и скоро его должен был привезти разносчик. Конечно, с завтрашнего дня юноша собирался пройтись по магазинам, поискать, где продаются качественные и недорогие продукты, чтобы начать самостоятельно готовить на общей кухне, но сейчас он больше всего на свете хотел отдохнуть — и отдыхал. Он хотел даже не заметить, как в комнату зашел итальянец, разуваясь на пороге и падая на кровать. От того сильно пахло алкоголем, и это заставило Хибари недовольно поморщиться — отличная компания и отличный заводила наверняка натворили каких-нибудь дел, что явно не принесут никакого добра, а только вред. Впрочем, волнует ли его это сейчас? Главное, чтобы пьяный Каваллоне не наблевал под кровать. - Мне сегодня прозвище дали, - как-то задумчиво произнес парень, переворачиваясь на живот и обнимая подушку. Кея проигнорировал Дино, однако тот остановился лишь на минуту. - Дробящий Мустанг. Во как! - Конь, короче, - подытожил парень, подключая к ноутбуку наушники. Конечно, Дино его не раздражал — пока что он был достаточно покладистым и особо не лез к темноволосому, да и насчет степени опьянения соседа Кея несколько преувеличил в собственных мыслях. - Не конь. Мустанг, запомни, - довольно произнес тот. Даже нет, проурчал. - Дробящий. А это значит, что меня уважают, считают сильным. И красивым, - усмешка Дино была похожей на хихикание. - Красивый, как конь. И рожа у тебя лошадиная, - мрачно констатировал Хибари, надевая наушники. Стоит открыть форточку, чтобы выветрить неприятный запах, подумалось парню. - Открой окно, когда будешь в состоянии подняться, - последние слова были произнесены тоном, что полностью был наполнен едкостью. - Заткнись, а... и без тебя тошно, - безжизненно произнес Дино, наконец-таки признавая то, что момент веселья давно прошел. - У меня голова раскалывается. - Трезвеешь, - кивнул Кея. Остаток вечера они провели в молчании — Кея спокойно досматривал фильм, который не отличался оригинальностью — очередная штамповка, по оценке самого парня; Дино таки удалось подняться с кровати и действительно открыть форточку, правда, глотнув немного свежего воздуха, его затошнило, и итальянец в спешке покинул комнату, добегая до туалета. На это Хибари лишь хмыкнул, закрывая крышку ноутбука и откладывая его в сторонку. «Надо же так напиться — и все в первый день учебы. Замечательный пример подает своим однокурсникам», - размышлял юноша, укладываясь удобнее. Он пытался занять свои мысли хоть чем-нибудь, чтобы не провалиться в сон. Сейчас ему было скучно, общения явно не хватало, на душе было пусто... и это состояние Кея не любил, потому был готов хоть сейчас начать разговаривать с кем-либо, перебрасываться парой фраз, чтобы не дать себе сдохнуть. Хибари был таким человеком, который без общения выдерживал довольно долгое время. Он мог спокойно около месяца ни с кем не видеться, следуя только двумя путями — дом-школа, заниматься собственными делами, но потом мир перед глазами начинал тускнеть, а сердце — тянуть вниз, непривычно, но болезненно; тогда парень проклинал себя за то, что ломается, становится нытиком (он не знал, как иначе можно охарактеризовать это состояние). И все равно, эта боль была настоящей; причин ее появления Хибари не знал, но уже их ненавидел. Пока Кея задумывался, в дверь постучали — его заказ таки довезли до места назначения, и Хибари со спокойной душой поставил принесенную еду на тумбочку, пряча часть на завтрак. Каваллоне вернулся только через полчаса — изрядно помятый, но с уже трезвым взглядом, и даже свежий. Он уселся на кровать, сцепляя руки в замок и сгибаясь в спине так, что казалось, будто блондин вот-вот надломится. - Ке-я, - произнес он, поднимая голову, - у тебя случайно нет таблеток? Голова раскалывается, - словно нехотя он повторил свои недавние слова, не сводя настойчивого взгляда с японца. Тот хмыкнул, доставая с полки пачку аспирина и кидая ее страждущему в руки, бросив хладнокровное «держи». - Спасибо тебе большое, честно, - мрачно поблагодарил Дино, проглатывая сразу две таблетки, не удосуживаясь даже запить их водой из принесенной бутылки. Обычно улыбчивый блондин тоже может быть хмурым, а это заставило Хибари злорадствовать — просто потому, что в такие моменты он может почувствовать себя ближе к человеку. Негативные эмоции — тоже эмоции, верно? - С тобой все в порядке? - спокойно поинтересовался Хибари, когда Дино, немного отлежавшись, смог протянуть руку к принесенному пакету и начать искать там что-нибудь съестное. Получив утвердительный кивок, он удовлетворился, наблюдая за тем, как Дино извлекает из пакета яблоко и надкусывает его. Рукав рубашки скатывается вниз, и на левой руке парня Хибари может отчетливо разглядеть татуировки — странных рисунков и размера, они были выполнены в цветном варианте и не так давно, судя по не выцветшей еще краске на коже. На какое-то мгновение они притягивают к себе заинтересованный взгляд Кеи, и тот моментально цепляется им за любые мелкие детали — просто для того, чтобы запомнить, и просто потому, что скучно. Дино, кажется, не заметил заинтересованного взгляда соседа по комнате, продолжая поедать яблоко, и только вдохнул полными легкими воздух, наконец-таки улыбаясь. - А знаешь, Кея. Если станешь старостой курса, то сможешь создать собственный комитет. Как думаешь, какой можно было бы создать? Я думаю о спортивном. Представь себе это только, - прикрывает глаза сосед, вновь откусывая кусочек яблока, после чего, прожевав, продолжил. - Мой курс начнут уважать... - Даже не мечтай об этом, - тон Кеи был настолько холодным, что Дино поежился, непонимающе смотря на тонкую фигуру соседа, который укрывался одеялом. - Я буду старостой курса. - Т-ты? - Каваллоне оказался настолько удивлен, что его бровь, поднятая наверх, даже нервно задергалась. - Что, и вправду? Тебя выбрали старостой? Не верю. - Не веришь — проверь, - мрачно отозвался Кея, подавляя зевок. - А я спать и тебе советую. Дино только улыбнулся, наблюдая за тем, как тот отворачивается к стене и действительно засыпает, оставляя парня в тишине и задумчивости. Будильник, как обычно, заверещал противной трелью в шесть часов, и на этот раз матами крыл планету всю именно итальянец, которому свое утреннее состояние после вчерашней пьянки явно не понравилось. Кея же, зевнув и тряхнув головой, взлохмачивая волосы, откинул одеяло в сторону, ставя обе ноги на пол и потягиваясь. Дино только заворчал, укутываясь как следует, старательно показывая присутствующему в комнате соседу то, что просыпаться не собирается и не будет, на что Хибари, потянувшись, отреагировал вполне в своем духе. Он молча поднял с пола свой тапок и запустил его в блондина. - Вставай, иначе опоздаешь на пары, - указательным тоном произнес парень, накидывая на себя рубашку и отправляясь в уборную, дабы привести себя в порядок. Блондин недовольно поморщился, не успев перехватить предмет, который бодро ударил его по спине и отрикошетил назад, оставив небольшой синяк на пояснице. Каваллоне вздохнул, переворачиваясь на другой бок и вновь прикрывая глаза. Ему бы хотелось сейчас никуда не идти, спокойно спать дальше, но вернувшийся обратно Хибари вновь помешал подобным планам, наглейшим образом сорвав с невыспавшегося блондина одеяло, оставляя того в холоде и мрачном состоянии. Теперь уж точно придется вставать. - Сколько пар? - спокойно поинтересовался Кея, переодеваясь в форму. Дино ответил ему что-то невнятное, и Кея только усмехнулся. - Какой же ты староста, когда просыпаешь пары. Вставай, нечего нарушать дисциплину в первые же дни, - произнес он. На удивление самому себе, сегодня у Хибари было далеко не самое плохое настроение: имея в тумбочке завтрак, выспавшись до упаду, он чувствовал себя полным сил и практически готовым вершить любые дела государственной важности, будь то даже постройка Эмпайр Стейт Билдинга в Токио. Посмотрев на Дино, который просыпаться не желал, даже несмотря на то, что остался в холоде, Кея только прикрыл довольно глаза. Все равно он не собирался тащить его на учебу насильно, а так — он устранит таким образом одного из соперников, указав на его несостоятельность и недисциплинированность. Нужно ли подставлять соседу свое плечо? Конечно, нет. Парень этого и не заслуживает, и не должен заслужить — просто не сможет, в этом Кея был уверен. Хибари спокойно сидел на крыше университета, завтракая тем, что осталось со вчерашнего дня, и прикидывал, сколько продуктов нужно закупить для того, чтобы оказаться обеспеченным и не голодать до конца месяца. Сегодня было всего четыре пары, и он считал, что ничего интересного не произошло за это время, разве что его отметили, как усердного ученика; и юноша только смотрел вниз, на площадку перед выходом, внимательно отмечая взглядом каждого ученика, даже не замечая того, что дверь сзади открылась, пропуская вперед человека. - Эй, Кея, - позвал его до чертиков знакомый голос, и Кея обернулся, несколько не ожидав увидеть здесь Дино, который, по всем подсчетам парня, должен был проспать. Тот, засунув руки в карманы, опустился рядом с ним, улыбаясь, но в то же время серьезно смотря. - Чего тебе, травоядное? - хмуро откликнулся парень, допивая сок из банки и внимательным взглядом окидывая Дино, что сегодня тоже был чист и аккуратен. - Поговорить с тобой хотел, - Дино не обращает внимания на тон однокурсника, разве что усаживается удобнее, собираясь с мыслями, и Хибари хмурится вновь, допивая сок из банки. - Говори и вали, если тема действительно важна, - Кея складывает мусор в пакет и убирает к себе в сумку, после чего поворачивается лицом к собеседнику. Каваллоне кивает, задумчиво теребя в пальцах прядь волос, и начинает. - Кея, почему ты такой нелюдимый? Вопрос в лоб, и Хибари даже не сразу находится, что ответить блондину, только сводит брови в тонкую полоску, нахмуриваясь. - Это имеет какое-то значение? - Имеет, да, - согласился с вопросом Дино. - Просто я понять хочу. Мне с тобой жить еще год в одной комнате, а ты со мной общаешься через пень-колоду. Это нехорошо, понимаешь... Я бы хотел с тобой дружить, потому что мне нравятся такие люди, как ты. Ответственные. Да и тебе бы не помешало. Может, у тебя трудное детство было... - Каваллоне не успевает договорить, как его перебивают: - Всего год терпеть — и этого не можешь? Кстати, почему год? Съедешь на квартиру? А сейчас чего в общаге перебиваешься, раз богатенький такой? - хмуро спрашивает Кея, стараясь поддеть своего одногруппника. А что? Он имеет на это полное право. - И никакого трудного детства у меня не было. - Не отрицай очевидного, - вздохнул Дино, покачивая головой, и игнорируя вопрос парня насчет квартиры, однако Хибари от этой темы отставать не хотел, а потому вновь перебил блондина. - Ты хочешь, чтобы мы поговорили — рассказывай, почему сейчас перебиваешься в общаге и мне приходится жить с тобой в одной комнате. Давай, начинай. Дино опустил голову, и юноша понял, что подначка удалась — блондин замолчал, и замолчал надолго. Его молчание даже стало раздражать Кею, пока тот вновь не собрался с мыслями и не ответил: - Раз хочешь знать... Я жил в детдоме. А, пока нет восемнадцати, квартиру мне не дадут. Вот и перебиваюсь в общаге, - тяжело усмехнулся парень, поднимая взгляд на собеседника. Впервые юноша видел у своего соседа настолько тяжелый, горький взгляд, и в какой-то момент Хибари даже показалось, что не стоило спрашивать об этом, но разве его должно это волновать? Юноша переварил полученную информацию и улыбнулся, подводя итог. - То есть, имел трудное детство ты. Правильно? Увидев человека, который не хочет общаться с теми, кого считает ниже себя, ты решил, что он следовал твоей же судьбе — был так же изгнан из народа. Так вот. У меня всегда все было в порядке — раз так хочешь со мной дружить, можешь за меня порадоваться. Я всегда был лучшим. Я и сейчас лучше всех, можешь мне поверить. Я двигаюсь вперед, и не собираюсь останавливаться. Не я боялся людей — они меня боялись, ведь за себя и за свои устои я всегда могу дать в рожу. И объясню тебе еще одну вещь — можешь считать это дружеской подсказкой, мне все равно. - Кея ухмыльнулся, внимательно смотря на блондина. - Люди вокруг тебя никогда не будут к тебе добры просто за то хорошее, что в тебе есть. Тебе нужно наплевать на всех и идти вперед, если ты хочешь чего-то добиться. Это не пошлость. Это реальность, - парень достал из кармана пачку сигарет и прикурил одну из них, затягиваясь сизым дымом. «Слишком много «я» - отмечает про себя итальянец. «Слишком наглый, самоуверенный. Омерзителен». «Он говорит, что лучше всех, однако курит. Эгоизм чистейшей воды». «Такие, как он, неисправимы. Но я исправлю его, здесь еще не все потеряно», - улыбается внезапно сам себе Каваллоне, проглатывая обиду, хоть и не получил ни капли сострадания, что сделала бы Хибари симпатичнее в его глазах. - Эй, Кея. А ты не подумал о том, что о жизни как можно больше могу знать именно я, а не ты? - Дино задорно улыбается, понимая, что сейчас наступает на горло самолюбию японца, но не может остановиться, считая себя правым. - Я как раз больше тебя старался и пробивался вперед, теперь оказался на бюджетном отделении в лучшем университете. И ты думаешь, в моей судьбе были только радужные моменты? Отнюдь нет, парнишка. Я и людей знаю побольше тебя, не посылаю всех далеко и подальше, завидев их на приближении десяти метров. Так что подумай над моими словами. Я предлагаю тебе дружбу. Можешь думать до понедельника. Дино ушел, оставляя Хибари в смятении и гневе. Все-таки зря Кея согласился на этот разговор — находясь в уединении, он впустил чуть ближе к себе идиота, который действительно в жизни ничего не понимает. Ему ссы в глаза — все станет божьей росой. И теперь, нарушив душевное равновесие, гармонию, Кея еле балансировал от одного негативного чувства к другому, стараясь любыми путями выцепиться в реальность. «Война, значит. Раз не понимает — получит войну» - произносит про себя Хибари, не отдавая себе пока еще отчета в собственных мыслях, и только вновь затягивается сигаретой, внимательно смотря в бездонное небо.