Что-то очень личное

      Сегодня «призраки» собрались в подвале НИИ «Агропром» - в одной из тесных комнаток с будто обгоревшими, черными от сырости и ржавчины стенами.       Журналист - единственный на всю Зону сохранивший разум излом - по своему обыкновению облюбовал самый темный угол: выломал решетку из стенной ниши, уложил ее низким скатом и устроился сверху, не сводя глаз с тусклой мигающей лампочки на потолке.       Рэд Шухов, известный как Черный Сталкер, опирался спиной на стену рядом с полукруглым выходом - зевом ржавой, закатанной в бетон трубы - словно хотел оставить за собой возможность сбежать.       Юра Семецкий - бессмертная легенда Зоны - сидел на скрипучем металлическом столе в центре комнаты и сосредоточенно нарезал веточку на небольшие куски: два длинных, один короткий.       Играть всего втроем было не так интересно, но Доктор участвовать категорически отказался. А с обычными сталкерами им было скучно: половины доступных «призракам» развлечений те даже оценить не могли - не то что повторить.       - Кто первый? - подал голос Семецкий.       Журналист выбрался из своего угла и молча вытащил из его рук палочку - длинная.       - Рэд? - Юрик повернулся в сторону Шухова.       - Левую, - сказал тот.       - По отношению к тебе или ко мне? - спросил Семецкий.       - Ко мне. Да, эту.       Юрик вытянул из своего кулака короткую палочку. Раскрыл руку, демонстрируя оставшуюся - длинную.       - Не повезло, - улыбнулся он. В глазах его уже зажегся предвкушающий огонек, и от этого по телу Рэда прокатилась приятная горячая волна: желания друга редко его разочаровывали.       - Кто загадывает? - хрипло спросил он.       Журналист покачал головой, отдавая право решения Семецкому: с воображением у излома всегда была напряженка, все-таки он - воплощенная память и призван сохранять историю, а не собственные фантазии.       - Хорошо, если никто не против, - протянул Юрик. - Правила те же - ведущий загадывает желание, с учетом физических возможностей испытуемого. Тот, в свою очередь, прикладывает все усилия, чтобы это желание исполнить. И мое любимое, - Семецкий усмехнулся, - жертва может отказаться выполнять что-либо до или в процессе испытания, при условии, что ей - в нашем случае, ему - это не доставляет ни малейшего удовольствия. Все согласны?       Журналист с Черным Сталкером молча кивнули.       - Рэд, сними плащ. - попросил Юрик. - Он тебе не понадобится.       Шухов стянул с себя плащ, повесил вместе с автоматом на какой-то торчащий из стены обрезок трубы и вышел в центр комнаты - прямо под свет пыльной лампочки.       - Итак, желание, - Семецкий заглянул ему в глаза. - Я хочу, чтобы в течение следующего часа ты меня слушался. Беспрекословно. На это время ты даже не раб, ты - вещь. Понял?       Шухов криво ухмыльнулся и кивнул.       - Иди сюда, - Семецкий грубо дернул его за рукав. - Встань здесь, - заставил опереться на покрытый острыми струпьями ржавчины стол.       Рэд скривился, едва не зашипел: ломкий металл взрезал кожу на руках, вошел в мясо, крошась и обламываясь. Столешница под ладонями намокла от крови.       - Ноги на ширину плеч, - Семецкий пнул его по косточке на щиколотке - хоть и прикрытая толстой кожей берца, она отозвалась острой электрической болью.       Шухов оступился, но послушно расставил ноги, ощущая, как чужие руки уже оглаживают его бока - как коня на аукционе - жадно, оценивающе.       Эти же руки скользнули дальше, на грудь - в подобии объятия. К спине прижалось тяжелое тело, над ухом захолодило дыханием. Семецкий дернул его за ремни на поясе, щелкнул застежками, рассоединяя комбез на штаны и куртку, по-хозяйски вжикнул ширинкой.       Шухов оказался прижат голым животом к столу, стреноженный собственной одеждой. Семецкий толкнул его в спину, заставляя наклониться. Меж ягодиц пробежались бесцеремонные пальцы, вторглись в тело - резко, безжалостно. Рэд не выдержал - зашипел сквозь зубы. В ответ его успокаивающе похлопали по пояснице. Следом за пальцами в него уперлось что-то твердое, скользкое, обжигающе горячее: видимо, Семецкий не собирался тратить время даже на подобие прелюдии.       Тем лучше.       От резкого толчка и последовавшей за ним оглушающей боли Шухов упал на локти, уткнулся лбом в столешницу, замычал в рукав.       - Тихо ты! - шикнул на него Юрик, короткими рывками входя до упора. - Ох, бля...       - Су-у-ука, - проскулил Рэд.       - Нет, родной, - ласково сказал Семецкий. - Сука у нас сейчас ты. Охуенно тесная, послушная сучка, - он с оттягом шлепнул Рэда по ягодице. - Давай, подмахни дяде.       Шухов подался назад, насаживаясь на колом стоящий член. Ему казалось, что кишки перемешивают ребристой арматуриной и они рвутся под напором неумолимой твердости металла.       Семецкий покрепче ухватил его за бока, одним выворачивающим наизнанку движением вышел - не до конца, оставив внутри головку - но и это уже было невероятным милосердием. Теперь он двигался легко, дразняще, и, едва Шухов начал забывать о боли, попытался подняться - резко впечатал его в стол, вновь входя до упора.       Больно было невероятно - до искристых звезд в глазах. Больнее даже, чем в первый раз. Рэд задохнулся в немом крике, привстал на носочки, выгнулся, упершись затылком Семецкому в плечо.       - Обожаю, когда ты такой отзывчивый, - шепнул ему на ухо Юрик. - Но кажется, я тебя порвал...       Он снова подался назад, и Шухов почувствовал, как по ногам побежали шустрые щекотные капли. Тонкий нюх защипало железистым запахом крови.       - Открой глаза, - приказал Семецкий.       Рэд послушался и увидел Журналиста: его голодный, отсвечивающий в полумраке алым взгляд, по-звериному подрагивающие тонкие ноздри, острый кончик языка, то и дело пробегающий по губам. Весь вид излома говорил о том, что происходящее ему очень нравится.       - Хочешь его? - вкрадчиво спросил Семецкий.       Шухов не ответил. Он чувствовал, как растет возбуждение, как теплеет разгоняемая им по телу кровь.       - Не слышу, - Юрик встряхнул его за шиворот, снова вытащил член - на этот раз целиком, будто наказывая за непослушание.       - Да, - прохрипел Рэд и невольно подался назад, ища мучительного, но такого желанного контакта.       Семецкий понимающе хмыкнул и снова вошел в него.       Почувствовав внутри знакомую плоть, Шухов в облегчении лег животом на стол, шире раздвинул ноги - насколько позволяли спущенные до колен штаны. Он ловил ритм, подаваясь Юрику навстречу и уже ничуть не стесняясь этого: слишком велико было искушение вновь и вновь ощущать густо замешанное на боли удовольствие.       Он даже не обратил внимания на подошедшего Журналиста. Только на мгновение - когда излом заменил Семецкого - недовольно выдохнул, поерзав по столешнице.       Член Журналиста оказался чуть меньше и не доставлял таких мучений. Да и ритм излом задал щадящий, словно стесняясь дать себе волю.       Семецкий тем временем обошел стол. Мазнул испачканной кровью головкой по губам Шухова. Тот лизнул на пробу, поднялся на локтях, ловя ртом тяжелый орган.       Юрик вцепился ему в волосы, заставляя вывернуть шею.       - Зубы! - прошипел предупреждающе.       Но Рэд знал, что делать, и помнил про зубы. Он облизывал и посасывал - самозабвенно, с полной отдачей - одновременно прислушиваясь к тому, как мягко, почти нежно толкается в него Журналист. И ловил немалый кайф от собственной покорности и мнимой беспомощности.       Журналист кончил первым - гортанно рыкнул и рывком вытащил из него член. К остывающей на бедрах крови присоединились потеки теплой спермы.       С Семецким пришлось повозиться. Но наконец сладковатая жидкость выстрелила в рот - как всегда, неожиданно. Шухов подавился, откашлялся, сплюнул в сторону.       Поднялся со стола, на ходу оттираясь брошенной ему Юриком ветошью.       - Надо же, в этот раз без оторванных рук и вспоротого брюха. Даже почти без крови, - хмыкнул он. - Настроение, что ли, хорошее?       - Вроде того, - улыбнулся Семецкий, подавая ему плащ. - Как тебе?       - Нормально, - Шухов передернул плечами. - Хотя непривычно.       - А по мне так шикарно, - хохотнул Журналист.       - Ну еще бы! - сказал Рэд. - Не тебя ж тут на двоих разложили.       - Да хоть бы и меня, - возразил излом. - Знаешь, когда у меня в последний раз что-то было? - он задумался, поглядел в потолок. - Бля, не помню даже...       - Кстати, - вдруг забеспокоился Семецкий. - Я же тебя действительно порвал. Может, к врачу?       - Да не дергайся ты: зажило уже, - Шухов повесил на плечо автомат, поднял на Юрика глаза, улыбнулся лукаво. - Показать?       - Ох, ладно, - тот сконфужено потер переносицу. - Как знаешь. В следующий раз как обычно? - обратился он уже к обоим.       - Да. Давайте в Темной Долине? - предложил Журналист. - На заводе, на втором этаже.       Рэд с Юриком кивнули и по очереди спустились по гулкой металлической трубе в подсвеченный Газировками коридор.

***

      - Это что за пиздец?! - возмущенно рявкнул Шухов, ворвавшись в бар «Сто рентген», и швырнул на стол перед Семецким чей-то потертый ПДА. - Твои шуточки?       Рев матерого и не совсем адекватного от ярости сталкера заставил особо впечатлительных посетителей повскакивать с мест и схватиться за оружие.       Семецкий же невозмутимо развернул к себе устройство экраном, перемотал на начало, и вчитался в длинный пост, судя по времени, выложенный в общий доступ где-то с полчаса назад.       По мере чтения брови его взлетали все выше, а губы против воли растягивались в глумливую ухмылку.       - Сучка? Подмахни? - тихо переспросил он, поднимая на друга взгляд. - Ты серьезно? Когда это я так выражался?       - Значит, Журналист, - Рэд ссыпался на табуретку, грохнул кулаком по столу. - Убью урода!       - Где ты это вообще нашел? - Семецкий пролистал ниже. - Незнакомый аккаунт. Надо же, а мы популярны. Пятьсот с лишним просмотров за полчаса. Сводки по Выбросам не всегда столько набирают.       - Да иди ты, - скривился Шухов.       - Тут и комментарии есть. Зачитать? - продолжал издеваться Семецкий. Он прекрасно знал: когда Рэд по-настоящему злился, он молчал и выглядел при этом невероятно спокойным.       - Дай сюда! - Шухов отобрал у него ПДА, и они вдвоем уставились в ленту комментариев.       Первым значилось короткое «Лол!» от некоего Савы Мыша, и следом - куча скобочек, обозначающих улыбку.       Следующим отметился Леха Троян со значком «Долга» рядом с именем. Он выдал короткое, но емкое - «Пиздец!».       Гриша Свисток из «Ренегатов» был более многословен и проявил удивительную осведомленность в литературе: его возмущенное «Это чо, блядь, за пятьдесят оттенков Черного?» собрало больше сотни «звездочек» - местного аналога «лайков».       А длинная простыня Олега Ломолося из «Свободы», начинавшаяся со слов - «Не канон! Все было не так! Я сейчас расскажу...» - написанная явно в глубоком наркотическом бреду, породила даже отдельную ветку обсуждения.       - Убью. Каждого, - пробормотал Шухов, мотая ленту.       Комментарии в основном выражали отвращение к происходящему. Кто-то многословно - и предусмотрительно анонимно - сетовал на свое разочарование в Черном Сталкере. Кто-то удивлялся существованию Журналиста. Кто-то с жаром доказывал, что Семецкий «совсем не такой». Один неадекватный извращенец спрашивал, как присоединиться к описанным выше игрищам, требовал паролей и явок. Так же в комментариях отметилась парочка наивных организмов, судя по вычурным кличкам - женского пола - что всерьез восхищались талантом автора и требовали продолжения.       Но последней каплей для Рэда стала анонимная просьба - «Дим, Юр, если вы это читаете, зайдите ко мне. Есть разговор» - очевидно за авторством Болотного Доктора.       - Идем! - Шухов сдернул увлекшегося комментариями и тихо хихикающего Семецкого со стула.       - Куда? - спросил тот, не отрываясь от экрана.       - К Сашке, - ответил Рэд и прошипел совсем уж угрожающе. - Он у нас как раз «мастер печатного слова».

***

      Они нашли его - черт бы побрал эту писанину! - именно на втором этаже заброшенного завода в Темной Долине.       - Это не я, - флегматично заявил Журналист и выплюнул мелкую косточку себе под ноги.       Внезапно нарисовавшийся в воздухе Шухов с Семецким на прицепе оторвали излома от трапезы: перед ним лежало тело какого-то неудачливого бандита, а сам он аккуратно, даже аристократично обкусывал пальцы с оторванной от трупа руки - словно куриную ножку обгладывал.       - Читал? - спросил Рэд.       Журналист кивком указал на лежащий на спине бандита ПДА.       - Начнём с того, что текст бессмысленный. Сюжет, как таковой, отсутствует - будто это вырванный из контекста кусок. Объяснение происходящего откровенно слабое. Реакции героев нелогичны даже с точки зрения усредненной психологии. Еще у автора проблемы с пунктуацией. Хотя с орфографией более-менее порядок...       - Короче, Склифосовский, - оборвал его Шухов.       - Писал или человек с извращенным вкусом, или кто-то юный - в меру грамотный, но не в меру озабоченный, - пожал плечами Журналист. - И скорее всего, девочка.       - Почему? - удивился Семецкий.       - Потому что никто не сообщил этой дуре, что сперма не сладкая, - проворчал Шухов. - А у самой опыта маловато.       Журналист кашлянул, глянул красноречиво, но от комментариев воздержался.       - Перечитайте еще раз, - посоветовал он. - Ощущения... главного героя - назовем его так - гипертрофированы. Либо женщины действительно испытывают в процессе подобную феерию - что в силу объективных причин я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть - либо это нарочитое преувеличение, рассчитанное опять-таки в основном на женскую аудиторию, - Журналист помолчал, поболтал в воздухе мертвой бандитской рукой и добавил: - Кстати, я почти уверен, что автор сего опуса точно знает о нашем существовании.       - Юная, значит, - Шухов, прищурившись, глянул на Семецкого.       - Девушка, - улыбнулся в ответ Юрик.       - Дура! - рыкнул Рэд.       - Аленка! - одновременно с ним воскликнул Семецкий.       - Если это она, - задумчиво протянул Журналист. - Должен признать - текст весьма неплох для столь нежного возраста.       - Идем! - на этот раз Шухов рванул за рукава обоих.

***

      Недалеко от аккуратного домика, стоящего на самой границе Рыжего Леса, с тихим хлопком появился мыльный пузырь пространственной аномалии, выпустил из себя сразу трех сталкеров и беззвучно схлопнулся.       - Ой, вы все вместе пришли! Как здорово! - обрадовалась Алена и бросилась им навстречу, прижимая к груди ПДА. - Дим, ты не мог бы мне помочь?       - Что случилось, милая? - весело спросил ее Семецкий, оттирая не успевшего рта раскрыть Шухова себе за спину.       - Юрий Михалыч, у меня проблема, - пожаловалась Алена. - Я, кажется, одну из своих записей в сеть выложила. Не знаете, как ее удалить? Она ну прямо очень личная.       - Мы заметили, - проворчал Рэд.       - Ален, а меня-то за что? - с усмешкой спросил Журналист.       Она застыла, будто на стену натолкнулась, и почти мгновенно покраснела - так, что кончики ушей аж зафиолетовели.       - Я, вы... Ой, мамочки... - Алена закрыла ладонями лицо. - Я не хотела. Простите... - всхлипнула она и уже готовилась убежать в дом, но тут Шухов продрался между Семецким и Журналистом. Сжал ее плечо, отнял руки от лица.       Алена плакала от стыда, но глаз не поднимала. Стояла перед ним, как к смерти приговоренная, и тихо причитала:       - Я не хотела. Вы мне... А я так... Простите, пожалуйста. Я не хотела-а-а...       - А ну хватит реветь! - Шухов встряхнул ее. - Нашла повод убиваться.       - Дим, прости-и-и... - она обняла его за пояс, уткнулась лицом в грудь. - Я не подумала.       - Да я уж понял, - Рэд погладил ее по растрепанным волосам. - У тебя вообще эта функция в организме как-то спонтанно включается. И редко.       - Какая? - Алена заинтересованно шмыгнула носом.       - Думать, - ухмыльнулся Шухов. - Ладно, проехали. Может, хотя бы чаем напоишь?       - Пирог с мясом в качестве сатисфакции устроит? - просящее заглянула она ему в лицо.       - И плечи мне разомнешь, - погрозил ей пальцем Рэд.       Алена радостно закивала, и они в обнимку направились к дому.       - Вот умеет же мужик из любой ситуации выгоду извлекать! - восхитился Журналист.       - Да, тот еще жук, - согласился Семецкий. - Ну что, идем?

***

      Вскоре они сидели в небольшой, но чистой и светлой кухоньке. Пили чай, ели еще горячие - с пылу с жару - пироги. Шухов тихо млел, закрыв глаза и ни на что вокруг не реагируя: Алена, держа обещание, стояла у него за спиной и прямо через футболку - чтобы лишний раз не задевать ожогов - старательно разминала ему плечи.       - А с... ну, с записью-то моей что теперь делать? - робко спросила она, решив, что сталкеры, наконец, приобрели достаточно благодушный настрой.       - Да потёр я ее уже, - отмахнулся Журналист.       Взгляды всех присутствующих обратились к нему.       - Что? - удивился излом, беря с блюда очередной кусок мясного пирога. - Неужели вы думаете, что модерирование сталкерской сети можно доверить людям? Она в первую очередь призвана сообщать жизненно важную информацию - те же предупреждения о Выбросах. Причем всем - независимо от стажа, репутации и принадлежности к кланам. Поэтому разного рода литературные изыски там неуместны.       - А с чего, кстати, тебе такая идея в голову пришла? - поинтересовался Семецкий у Алены.       - Да это черновик был вообще-то, - замялась та. - Я вроде как рассказ пишу. Не про вас! - спохватилась она и снова покраснела. - Там у меня свои герои. А чтобы было правдоподобно, я их иногда перекладываю на реальных людей - вроде как проверить на адекватность. Они просто на вас чем-то похожи: типажи, наверное, те же...       Она врала - нескладно и не очень умело, но все сделали вид, что поверили: каждый догадывался, в чем истинная причина подобного «творчества».       - Оригинальный ход, - усмехнулся Журналист. - И как? Помогает?       - Вроде как, - Алена пожала плечами. - К примеру, сегодня я поняла, что главный герой не может так себя вести. Не может и все. Смотрится как-то... ну вы читали - дико и совершенно неуместно. Я как раз удалить хотела этот кусок. Не ту кнопку нажала, видимо.       - И легким движением руки существенно подмочила нам всем репутацию, - хохотнул Семецкий. - Еще и Доктор теперь ждет на разбор полетов. Ругаться будет.       - Простите, - Алена снова поникла. - Я ему все объясню.       - Да сами уж объясним, - успокоил ее Шухов. - Не маленькие.

***

      Спустя пару часов, сытые и довольные, сталкеры вышли за калитку, провожаемые хозяйкой дома.       Журналист попрощался с Аленой и углубился в Рыжий Лес.       Шухов же с Семецким решили вернуться на «Росток».       Долгое время они шли в тишине, прислушиваясь к Зоне и погрузившись каждый в свои мысли.       Темнело. Воздух был прохладен, чист и слегка пах озоном. В кустах стрекотали тушканы. Где-то рядом лениво взрыкивал кровосос. Со стороны Янтаря доносились звуки далекой перестрелки: охрана научного модуля вяло огрызалась на зомбов.       - Диман, а не кажется ли тебе, что нашей Аленке стоило бы найти мужика? - прервал умиротворенное молчание Семецкий.       - Возможно. Но сдается мне, ей больше редактор бы пригодился. - лениво ответил Шухов. - И чего их так прет меня резать, рвать и всячески измываться? - задумчиво пробормотал он себе под нос.       - Ты о чем? - удивился Семецкий.       - Это не первый подобный текст на моей памяти, - пояснил Рэд. - Я со скуки, бывает, ПДА погибших просматриваю: порой неплохие книги встречаются, дневники интересные, а иногда и такое вот. И почти всегда мне в этих фантазиях хреново - по той или иной причине.       - Ну, это-то как раз вполне объяснимо, - пожал плечами Семецкий. - Ты ж у нас вроде как трагический герой.       - И вечный депрессняк - моя визитная карточка? - усмехнулся Шухов. - Чем так жить, лучше застрелиться нахрен. Хотя да, не выйдет же. Тогда все логично... Кстати, ты не знаешь, кто такая Тёмная?       - Знаю. Как минимум двух, - Семецкий достал пачку, выбил сигарету, закурил. - Одна на «Ростке» при столовке побегушничает. Соплюха совсем. Назвалась по новичковой дурости то ли Тёмной Валькирией, то ли Тёмной Воительницей. Ну, народ и сократил для удобства. Вторую Мариной зовут. В основном на Свалке пасется. А кличку получила за непроходимую... даже не тупость, а дремучесть, пожалуй: она из какой-то глухой деревни, к тому же слегка отсталая. Но удачливая, зараза: дурам, как известно, везет.       - На живое воплощение Зоны как-то не тянет, - проворчал Шухов.       - Ну почему? - не согласился Семецкий. - Как и любая юродивая - вполне подходит на роль безумной пророчицы.       - Симпатичная хоть? - зачем-то уточнил Рэд.       - Маринка-то? Честно говоря, страшна, как снорк, - вздохнул Юрик. - А еще низенькая, пухленькая, косит на левый глаз и зубы кривые. И косноязычная очень - словарный запас, как у среднего излома. Жаль ее вообще-то. Я даже думал - не сводить ли к Монолиту, может, хоть он из нее нормальную бабу сделает.       - Монолит и нормальная баба, ну-ну, - скептически хмыкнул Шухов. - А тема с игрой все-таки занятная, - признался он спустя минуту. - Имелась в виду «Правда или вызов», как я понимаю.       - Что, групповухи захотел? - ухмыльнулся Юрик и затянул капризным, нарочито педерастичным голосом: - Сделай мне больно, назови меня маленькой сучкой...       - Идиот, - фыркнул Шухов. - Я вообще в целом. Сама суть забавна, если без порнухи. Представь, к примеру, в качестве вызова загадать Журналисту, чтобы он Танкистке цветы подарил.       - Это которая сержант долговский? Большая такая? - Семецкий развел руки, демонстрируя, насколько Танкистка «большая». - О, она будет просто счастлива. Сашку даже его клешня не спасет.       - Романтика! - захохотал Шухов.       - И женатый излом! - присоединился к нему Семецкий.       - А тебе... - отсмеявшись, мечтательно продолжил Рэд. - Тебя бы я с собой на станцию взял. Оттуда шикарный вид открывается. Особенно на закате.       - Да был я там.       - На трубе? - удивился Шухов.       - Нет, на трубе не был, - покачал головой Семецкий. - А что насчет тебя? Даже не представляю, что тебе можно загадать. - он задумался, начал перечислять вслух: - Счастья для всех даром? Не, это не из нашей оперы. Мира во всем мире? Проще уж счастья тогда. Звезду с неба? Достанешь еще...       Шухов слушал и молча улыбался, глядя в удивительно чистое для Зоны небо - там как раз высыпали первые звезды.       - А вообще, знаешь, мне мое желание и в Аленкиной вариации нравится, - заявил вдруг Семецкий. - Что-то в этом есть.       - Что? Бессмысленное садо-мазо у черта на рогах? - спросил Рэд.       - Разнообразие, - улыбнулся Юрик. И тоже посмотрел в небо. - Только, пожалуй, без Журналиста.       - Никакого Журналиста, - согласился Шухов, сворачивая чуть южнее - к «Агропрому».