Of Monsters and Men – Silhouettes
Катон с недавних пор ненавидел Капитолий. Раньше, до Игр, он испытывал к столице и ее разномастным жителям легкое презрение, но сейчас же он готов линчевать каждого. Став победителем, он подписал контракт с самим Дьяволом и неукоснительно должен выполнять любое пожелание Сатаны. Иначе – смерть. И очень часто разноцветные попугаи-прислужники любили баловаться с игрушками Великого Лидера. Они целовали их, раздевали или, наоборот, наряжали в пестрые одежды, делились с ними сокровенным, а со временем забывали, меняли устаревших друзей на новые модели, а совсем хрупких гостей выкидывали за порог. Катон стал любимой игрушкой всего Капитолия. Красивый, статный и сильный победитель Игр. Жестокий и беспринципный профи. Невероятная машина для убийств. Он не устрашал, как Арес, а внушал недалеким людям желание, возбуждал похоть в их венах и был не в силах отказаться от очередного приглашения в столицу. Он, словно верный пес, должен был приезжать в Капитолий по первому требованию. Вилять хвостом так, как от него ждут, и лежать там, где покажут. Он не имел права укусить кормящую руку; лишь оскалиться в процессе страсти, подогревая самые извращенные фантазии. Ван дер Гри был сыном мэра. Но не смог избежать подобной участи. Приглашения на закрытые мероприятия приходили исправно, где-то раз в месяц, и победитель из Дистрикта Два был обязан явиться на зов. Катон их ненавидел. Ненавидел так сильно и глубоко, что порой задумывался о том, как бы он убил каждого изнеженного капитолийца, как бы разрезал глотки всем гостям праздника и разрубил хозяина на куски. Парень не боялся крови. Не боялся наказания или порицания. И уж точно не боялся отпора – миротворцев на таких мероприятиях не бывает; разве что личная охрана. Но Катон точно знал, что наступят последствия. Он смотрел на отца, на младшего брата и мать и прекрасно знал, что они лично ответят за его промахи. Раньше бы он никогда не оглянулся на семью; но выйдя с Арены этот аспект его жизни стал одним из самых важных. И еще триумфатор бесконечно понимал, что следующей после его семьи будет девчонка, живущая напротив. Колкая малявка с копной черных волос, которая даже не подозревает о его помыслах. И она положит свою голову на плаху за него и его кривые поступки. А ведь Грэйн вытащила их из этого Ада. Вернула их домой. Ван дер Гри не хотел возвращаться. В самом конце, когда осталось лишь двое трибутов из одного Дистрикта, даже до того, как Сенека отменил нововведения, парень уже хотел умереть. Он был готов на быструю, но стремительную смерть от рук пятнадцатилетней девчонки, чтобы упокоиться с миром среди таких же блудных душ. Но она решила иначе. Она бросила вызов Президенту и получила желаемый ответ. И нарушила все планы Катона. Разломала к чертям его гениальную мысль. А ведь он преподнес ей победу на золотом подносе, оставалось только взять ее. Ведь Мирта так этого хотела, она так страстно желала победить, впечатать свои имя кровавым золотом на доску почета и вернуться живой. Но Панем решил сыграть в иную Игру. Он решил притвориться милосердным, чтобы в самый неожиданный момент забрать у победителей все. И Катон жил с этим ожиданием каждый день, он дышал этим страхом и просыпался по ночам, видя Сноу у своей постели. Он вернулся домой. Только живым его с натяжкой можно назвать. Он свою жизнь оставил на Арене. / Поезда всегда ходили без опозданий. Выбирай лишь удобный рейс и отправляйся с удобствами в Капитолий. Все для законопослушных граждан. Правда, поступить могли так либо люди со специальным разрешением, либо те, чья работа связана непосредственно со столицей, либо победители Игр. Катон не знал, суждено ли ему поехать одному в этот раз или нет, но, стоя на перроне, он все же надеялся не увидеть привычные веснушки среди немногочисленных лиц. Мирта не так часто бывала на капитолийский вечеринках, ведь ее скверный нрав мало кого интересовал. У них уже была и Энобария, и Джоанна Мэйсон, а тратиться на малолетнюю девчонку с буйством гормонального фона было себе дороже. Хотя Ван дер Гри прекрасно понимал, что на любой товар найдет и покупатель; ведь девушка все же бывала в столице. И с ним, и без него. В этот раз мероприятие проходило в доме одного из самых влиятельных и богатых жителей Капитолия. Подобных было немного, и каждый смертный счел бы это действительно Божьей благодатью – быть приглашенным на таинство греха в подобное место. Но Катон, завидев особняк издалека, откинулся на сиденье машины и провел руками по лицу. Он знал, зачем его пригласили. Цель мероприятия и его участие во всей вакханалии были предельно ясными. Парень сначала слышал о подобном в пошлых рассказах друзей в Академии, потом мельком (до победы) от триумфаторов прошлых годов. Но столкнувшись впервые с этим лицом к лицу, ему стало настолько мерзко, что все указания и требования клиента он выполнял автоматически. Отключив сознание, просто делал свою работу, а после сразу же удалился, не желая задерживаться в Капитолии ни секунду дольше. Его мутило от этого места. А ненависть настолько застилала взор, что он, кажется, в припадке покалечил слишком назойливого парнишку на вокзале. И он не знал, сталкивалась ли Мирта с подобным. Ему хотелось верить, что нет.Rihanna – Desperado
Ван дер Гри не спеша входит в особняк, заслышав музыку еще при выходе из автомобиля. Транспорт с водителем были заказаны специально для него. За несколько дней до вечеринки ему позвонила организатор и уточнила, какую модель предпочитает триумфатор и что он бы хотел увидеть в салоне автомобиля. Катон кратко ответил, что ему абсолютно все равно, пусть даже сам Крейн будет вести машину по улицам города. Девушка на том конце трубки юмора не оценила, сухо пообещала все самое лучшее и отключилась. Совсем не типично для Капитолия. Внутри практически отсутствовало привычное освещение. На улице уже господствовала ночь, но шторы везде были плотно закрыты. Непонятные белые огоньки и неоновые лампы освещали комнату, но, в основном, она пылала благодаря специальной краске на телах гостей. Теперь Ван дер Гри понял, зачем стилист пришил на его рубашку светящиеся в темноте пуговицы, а также использовал исключительный белый материал для самой одежды, который при отражении огней, сам словно полыхал изнутри. Цирк. Катон был одет в практически классический костюм, не считая выдающейся рубашки и пиджака со странной формой воротника. Тем не менее, если ловить все эти взгляды на себе, то можно понять, что выглядит победитель великолепно. Его было легко узнать в самой густой толпе, а сам Ван дер Гри напускно самодовольно подмигивал девушкам, а остальным ухмылялся в привычной манере. Официант немедленно вручил новому гостю изящный бокал со светящимся золотым напитком изнутри и настоятельно порекомендовал выпить. Второй не знал, какую гадость подмешали туда, но ему было необходимо забыться, чтобы пережить этот вечер. Он сделал глоток и не смог с первого раза определить, какое пойло в бокале на этот раз, поэтому уже намеревался сделать второй глоток, как.. Заметил нечто удивительное. Схема зала. Первый этаж был просто огромным пространством, с бассейном в другой от Катона стороне, с баром, танцевальной площадкой и прочими радостями жизни, но в ином конце зала была лестница, ведущая на балкон-этаж, с которого, похоже, самые ценные гости могли наблюдать сверху за происходящим. Проход был заблокирован телохранителем, который явно в лицо знал тех исключительных счастливчиков, которым было можно подняться наверх. На балконе было не так много столов и диванов, но цепкий взгляд профи сразу же выхватил среди человек десяти знакомую фигуру. Твою. Мать. Мирта Грэйн стояла у самого края второго этажа, лениво держа в руке бокал с похожей жидкостью и, судя по всему, вяло разговаривала с каким-то важным лицом. И она была в столь необычном образе, что Ван дер Гри поначалу опешил. На девушке было ассиметричное платье, богатое на узоры и детали в районе груди, дальше следовало сужение наряда, подчеркивающее талию, а завершала композицию пышная, но не особо длинная юбка. Платье словно состояло из неправильные геометрических фигур, но на Мирте сидело потрясающе; оно было, вроде как, покрыто блестками, так что заметить победительницу в свете софитов не составляло труда. А её глаза были подведены специальным светящимся макияжем так, что ее взгляд делался в десятки раз выразительнее и опаснее. И вот какого черта она тут забыла? В основном, Грэйн присутствовала на мероприятиях среднего уровня, где требовалось посветить личиком, пару раз улыбнуться и под утро вернуться в Дистрикт. Она была на тех вечеринках, где в конце вечера не требовалось спать с хозяевами и их гостями. А этот вечер был самым классическим примером блуда и разврата. И что сделают с его напарницей оставалось только догадываться. Катон идет в сторону лестницы, залпом выпивая алкоголь в бокале. Он не пьет так много обычно, профи вообще стараются не употреблять, но пережить такое действо на трезвую голову весьма сложно. Особенно, когда не знаешь, какая размалеванная кукла окажется под тобой в конце вечера. И совсем не стоит сомневаться в афродозиаке, который добавляют не только во все напитки, но, такое ощущение, еще и распыляют в воздухе. Грязный прием. - Катон Ван дер Гри, Дистрикт Два, - уверенно и громко называет он свое имя охраннику, но последнему это и не требуется. Он и так спокойно пропускает парня по райской лестнице наверх, недовольно посмотрев на тех недостойных, которые попытались проскользнуть вслед за победителем. Второй идет смело, но внутри него клокочет ярость. Да как она посмела? Да как посмели они? Неужели этот вечер закончится совсем не так, как предполагал Катон изначально? Он даже боялся подумать, что и в какой позе могут сделать с Миртой. Заставят ли его смотреть или же принудят участвовать – блондин упорно отмахивался от подобных мыслей, но вот пальцы непонятного типа на обнаженных плечах Грэйн упрямо намекали на недвусмысленное продолжение вечера. - Прошу прощения, - голос жесткий, не подразумевающий никакой вежливости и уж тем более извинений, - я хотел бы украсть вашу спутницу ненадолго. Катон говорил так, будто девушка – его собственность. Будто она всецело принадлежит ему, а какой-то несчастный на свою беду решил дотронуться до запретного плода. Был бы у Ван дер Гри с собой меч, он бы безжалостно отсек этому придурку пальцы, запихнув их ему в глотку. Но без оружия приходится просить и недобрым взглядом подталкивать к принятию верного решения. Гость, который еще секунду назад прикасался к Грэйн, покорно кивнул и даже, кажется, подтолкнул девушку к ее напарнику. Парень уверенно берет брюнетку за руку и буквально заставляет держаться за него, а потом чуть ли не силой ведет ее к лестнице. - Что ты себе позволяешь? – шипит Мирта ему в ухо, но все же идет следом, пытаясь вырвать свою ладонь из стального прикосновения. Господи, она еще и на высоченных шпильках. И теперь почти одного роста с ним, Катоном. Потрясающе. - Какого черта ты тут забыла? – тон голоса не меняется, хотя Ван дер Гри немного замедляет шаг, когда они спускаются по лестнице. - Тебя забыла спросить, - продолжает огрызаться девчонка, - куда ты меня тащишь, идиот? Она, по всей видимости, ненавидит эти туфли, но вынуждена соответствовать образу. Еще бы! Вряд ли, Грэйн так часто сверкала высокими каблуками в обычной жизни. Даже стилисты на коронацию с трудом заставили ее влезть в модную капитолийскую обувь. - Танцевать, - просто отвечает Катон и тянет девушку в самый центр толпы на танцплощадке. Музыка сводит их обоих с ума, а наркотик в бокале, похоже, действительно подействовал. Взгляд у Катона немного застилается, но он пытается сохранить трезвость рассудка. Мирта же притихла, хотя ярость в ее глазах легко можно прочитать. Она не настолько глупая, чтобы не понимать, как Катон ее спас. Иначе этот столичный червь продолжал бы распускать руки, а скандалы очень сильно не любят на подобных мероприятиях. Ван дер Гри отпускает девушку, но держит ее на расстоянии вытянутой руки. Музыка немного уносит его мысли в сторону, и вот он уже даже плавно двигается в такт мелодии, требуя того же от своей напарницы. Бывшей, мать его, напарницы. Но Мирта лишь непонимающе смотрит, а потом и вовсе складывает руки на груди. - Танцуй, дурочка, - смеется парень. – Развлекайся, ведь мы здесь для этого. Ее смоляные вихри, закрученные в крупные локоны, каскадом падают на обнаженную платьем спину. Какие у нее длинные волосы, - неожиданно отмечает для себя Катон, а потом в нем резко просыпается желание дотронуться до Грэйн. Но она продолжает упрямо стоять истуканом, мешая танцующим гостям. Ван дер Гри еще раз оглядывает девушку, отмечает, что она весьма неуверенно держится на таких высоких шпильках, а потом, ухмыляясь, понимает, что она никогда не танцевала. И, вообще, вряд ли умеет это делать. Похоже, его напарница так была увлечена всю свою недолгую жизнь Голодными Играми, что абсолютно пренебрегла прочими радостями жизни. Кто из них двоих еще глупец? Мирта читает эту правду в глазах у блондина, и ей хочется ему врезать. Так ударить, чтобы челюсть вышла через левую щеку. Но ту Катон неожиданно притягивает ее к себе. - Пусти, отморозок, даже не смей меня трогать! Но он, откровенно говоря, плевать хотел на лепет этой сумасшедшей. Профи разворачивает девушку к себе спиной и прижимает ее к себе так, что своей грудной клеткой чувствует ее острые лопатки. Убедившись, что Мирта не пинается и не норовит вырваться из прочных стальных объятий, Ван дер Гри плавно опускает руки на бедра девушки. Почувствовав, как она вздрогнула, он лишь прижимает ее ближе к себе и шепчет на ухо: - Следуй за моими движениями. Музыка полностью поглощает их, наркотик буйствует в крови, а Катону наплевать на всех окружающих. Он начинает мягко направлять девушку руками, заставляет ее двигаться, а потом берет ее правую руку и заводит себе за шею. Энобария, увидев бы их в таком положении, явно бы усмехнулась успехам своих трибутов в общении. У Грэйн неплохо получается, она быстро схватывает желания Катона и поддается движению его рук, которые направляют все ее тело. И все границы в это мгновение стираются. Это понимает не только парень, но и Мирта, которая почти успела осушить бокал до дна, чувствует, как теряется в музыке, его прикосновениях и своих обостренных ощущениях. Катон клянется, что сошел с ума. Его рассудок просто помутился от всего спектра эмоций и уже не может соображать; остались лишь инстинкты и какие-то первозданные желания, которые помогают ему окончательно не потерять контроль над ситуацией. Через три минуты Второй готов себе руку на отсечение дать, что его уже партнерша вошла во вкус и пробует сама новые движения, а ее неловкие прикосновения лишь распаляют пламя внутри Ван дер Гри. Мирта точно ему не скажет, что крепкие ладони на бедрах жгут сквозь ткань платья и заставляют девушку творить что-то невообразимое. Раньше она никогда бы не смогла осуществить подобное. Все время действительно занимали тренировки, оружие и Игры, а никак не капитолийские вечеринки, алкоголь и, черт, крепкие руки Катона. Он вновь разворачивает девушку к себе лицом и не стесняет себя в прикосновениях. Сын мэра пробегается кончиками пальцев по ее спине, мысленно благодаря стилиста за такое открытое платье, и как-то слишком самодовольно улыбается, видя сладкое помутнение в глазах у этой язвительной девчонки. Она сама пытается позволить себе что-то большее и вот уже пальцами добралась до его ключицы, которая выглядывала из-под расстёгнутого ворота рубашки. Грэйн призывно прикусывает губу, слишком откровенно прикасаясь к Катону, но он сам не может прекратить эту невообразимую пытку. Только не сейчас, нет. Вечер, не заканчивайся никогда. Давайте танцевать вечно. Ван дер Гри наклоняется ниже к лицу Мирты и видит на ее губах отстраненную улыбку, понимая, что она больше не в силах сопротивляться ни свои желаниям, ни указаниям Катона. Мисс Грэйн, яркая победительница, горит в его объятиях и сейчас готова на все. Парень опускает свое лицо еще ниже, чтобы.. Чтобы, черт возьми, почувствовать вкус этих губ, чтобы сорвать это пьянящую улыбку. Чтобы действительно сделать ее своей. - Катон! Он слышит голос, но не хочет отвечать. Второй сейчас жаждет лишь одного и не намерен останавливаться в считанных сантиметрах от цели, несмотря на назойливый голос совсем где-то рядом. - Мать твою, Ван дер Гри! – ощутимый удар в плечо, и кто-то оттаскивает сына мэра от Мирты, так и не дав их губам соприкоснуться. Этим смертником оказывается Доминик, победитель каких-то там прошлых лет от Второго Дистрикта, еще один заключенный Деревни Победителей и проклятый раб Капитолия. Он немного отводит своего друга по несчастью в сторону и шепчет ему на ухо предельно четкую информацию: - Они хотят тебя, Катон. Хотят вас. И сейчас же, - Ник подчеркивает последнюю фразу особыми интонациями в голосе, подразумевая неотлагательности ситуации. – Они послали меня за вами и сказали, куда идти. Думай скорее. Доминик ни на что не намекает и ничего не предлагает. Он не печется о новых победителях, как делают это менторы, но и бросить в беде своих товарищей по несчастью не может. В конце концов, они из одного Дистрикта. Они в разное время прошли одну и ту же пытку. А победители из Второго друг друга не бросают; они держатся вместе и при необходимости впиваются в глотки врагам. Вместе. На балконе стоит сам хозяин особняка, высокий мужчина средних лет, в чьих волосах уже блестят полосы седины. Рядом с ним можно было заметить девушку экзотической внешности, а третьим в компании был именно тот тип, у которого Ван дер Гри забрал Мирту. Неожиданный поворот в вечере молотом бьет по голове и отрезвляет парня ровно за секунду. Ее надо отсюда убрать. - Тебя тоже позвали? - Еще бы, - не очень довольно отвечает Доминик и кивает в сторону девушки, - она с нами? Катон понимает, что он сам не успеет вывести Грэйн отсюда. И так как этому двадцатипятилетнему красавчику тоже надо присутствовать в зале для оргий, то и он не сможет помочь им. Блять. Ван дер Гри уже готов наплевать на все правила и вытащить собственноручно эту занозу из здания и посадить в первую попавшуюся машину, как замечает более-менее знакомое лицо. Когда часто бываешь на подобных мероприятиях, двуличные победители становятся немного ближе безразличной толпы. - Финник! – и Катон буквально выуживает Одэйра из толпы фанаток. Он еще больше обнажен, чем окружающие, но Второй понимает, что вряд ли добровольно. Ему надо поддерживать образ. И с этой задачей Четвертый справляется шикарно. - Чем могу помочь? – каждое слово так и пропитано сахаром, но в его глазах Ван дер Гри видит полную сосредоточенность и серьезность. Умный мальчик. - Вытащи ее отсюда, - он быстрым жестом указывает в сторону ничего не понимающей Мирты. – Она не должна оставаться здесь ни секунду дольше. Пожалуйста. Катон не может сказать, нравится ли ему Одэйр; скорее, они находятся на нейтральной территории. Салютуют друг другу бокалами, кратко обсуждают в конце вечера перспективы и мирно расходятся на вокзале, не завязывая крепкой дружбы на всю жизнь. Финник недолго думает, а после чего кивает. Он вряд ли в восторге от подобного задания и совсем не рассчитывал спасать профи-победительницу, нарушая правила и подставляя себя под обстрел. В его взгляде явно можно прочитать «ты мне должен, карьерист», и Ван дер Гри незаметно кивает, прекрасно это осознавая. Хоть Одэйр делает сейчас это из самых добрых побуждений, но свою выгоду не упустит – слишком много он может потерять, разложи завтра судьба свои карты не так. Сын моря мягко обнимает Мирту, практически скрывая ее от цепкого взора демонов разврата и настойчиво ведет к выходу из особняка, не дав ей и слова сказать на прощание друзьями (друзьям ли?) из Дистрикта. Девушка пытается вырваться и обернуться, но объятия Одэйра не слабее, чем у Второго: при желании и шевельнуться не получится. Катон облегченно выдыхает, но тут же сталкивается с заинтересованным взглядом девушки со второго этажа. Он несколько обреченно смотрит на Доминика и, не задавая лишних вопросов, кивает ему в сторону балкона. Парни выбираются из толпы и плавно следуют совсем в другую часть сегодняшнего вечера. Катон не оглядывается. Он знает, что Финник вывел Грэйн из особняка, провел через сад и, скорее всего, посадил в свою машину, чтобы ее отвезли на вокзал. Если же он попробует с ней что-то сделать – Ван дер Гри знает, где искать этого парня. Но, что удивительно, он нисколько не сомневается в надежности Одэйра. Что-то в его глазах заставило Катона поверить, что он не причинит Мирте вреда и доставит ее в безопасности до поезда, чтобы она как можно скорее уехала в родной Дистрикт. Наркотический дурман рассеивается, и Второй проводит рукой по коротко стриженным волосам и продолжает свой путь в закрытые комнаты поместья. Чтобы завтра умереть от ненависти к самому себе.