***
19:23. Ожидание перед закрытой дверью кабинета психиатра. Вроде бы, всё как всегда. Но не на этот раз. Сегодня сердце Уилла Грэма бешено колотится, будто он пробежал два километра, как минимум. Рука раз за разом тянулась к местонахождению пистолета. На что тот мысленно приказал кистям расположиться на коленях. От волнения профайлер сжал их в кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Уилл поднял взгляд на настенные часы. Казалось, что минутная стрелка застряла на цифре 5 и отказывалась двигаться. Пульс заглушал окружающие звуки. Мужчина не слышал ни шум проезжающих машин, ни удары капель дождя о стёкла окна, ни тиканья тех же часов. Но он старался не давать волю чувствам, желающим взять власть над разумом. «Контроль, контроль», — повторял про себя агент ФБР, уставившись в одну точку. — Добрый вечер, Уилл, — раздался ровный, до боли знакомый голос, который заставил детектива вынырнуть из океана своих мыслей. Ганнибал стоял возле распахнутой двери и, поймав взгляд друга, жестом руки пригласил войти. Грэм в буквальном смысле заплыл в комнату. Его походка была лишена резкости. Он скорее двигался как хищник, готовый в любую минуту наброситься на свою жертву. — Вина? — прикрыв дверь, предложил доктор. Детектив сделал пару шагов в сторону стола психиатра, где тот уже открывал бутылку с алым напитком, но остановился на расстоянии нескольких метров. Профайлер проигнорировал вопрос и одним ловким движением выудил оружие из кобуры и наставил на своего друга. Щелчок предохранителя за спиной заставил Лектера на миг застыть, чтобы проанализировать ситуацию. Лицо его ничуть не исказилось, как и движения не приобрели признаков беспокойства. — Уилл, ты спал? — он аккуратно отставил вино на стол, — принимал лекарства? Только теперь Ганнибал повернулся и перевёл взгляд на друга, засунув руки в карманы брюк и облокотившись на край стола. — Уилл, мне нужен Ваш ответ, — уговаривал своим обычным тоном психиатр, будто бы не было никакой угрозы для его жизни. — Я не спал, я в себе, — коротко бросил фэбээровец. Повисла пауза. Ганнибал чуть повернул голову набок, продолжая просверливать своего пациента мёртвенным, но заинтересованным взглядом. В уголке губ доктора появилась еле заметная улыбка. Они как два охотника, оба замерли в выжидании действий от своего противника, изучали каждый сантиметр и искали слабые места на теле соперника. Тревога, недавно беспокоившая агента ФБР, отошла на второй план. Сейчас его внимание было обращено только к каннибалу. Брюнет не мог поверить, что пришлось наставить оружие на человека, которому он открылся, на коллегу, на друга, который помогал не уйти в себя, не утонуть в бездне кровожадных расследований. Чувство предательства и обмана, словно яд, медленно и обжигающе распространялось по всему телу. — Уилл… — нарушил давящую на уши тишину психиатр. — Я знаю, кто я. А вот ты, — руки Грэхэма периодически выдавали его волнение. — Я словно прозрел. Теперь я вижу настоящего тебя. Ты. Чесапикский Потрошитель, доктор Лектер, — выдохнул мужчина. Но психотерапевт никак не отреагировал на услышанные подозрения друга, лишь легонько оттолкнувшись от края стола, он остановился в паре дюймов от дула пистолета, которое теперь дышало ему ровно в грудь. — Зачем мне убивать всех этих людей? — произнёс Ганннибал более тихим и низким голосом, словно пытался огородить их от лишних ушей. — Нет мотива, поэтому тебя сложно выследить. Таков твой образ жизни. Лишь интерес. Вам было интересно, что будут делать они, что буду делать я. Словно за хомячками в клетке наблюдали, — отрывисто в тон объяснил профайлер уже безо всяких колебаний. Он точно знал, что Лектер — не тот, за кого он себя выдаёт. Нельзя показывать страх, находясь рядом с этим хищником, иначе это будет выглядеть как знак подчинения. Только это правило помогало Грэму стоять на ногах. Нахождение Потрошителя, уже долгое время оставляющего весь ФБР в неведенье, самого воплощения опасности, в области личного пространства сводило с ума. Адреналин жарил всё тело. Уилл вернулся на землю из-за резкого грубого касания рук его собеседника. Ещё секунда — и в кисти профайлера ничего не оказалось, а пистолет был отброшен в сторону. Момент — и совершенно сбитый с толку, детектив уже зажат между стеной и его доктором. Боль от грудной клетки, принявшей на себя основной удар, неприятной волной разошлась по всему телу. Грэм заставил себя стиснуть зубы, чтобы подавить вырвавшийся стон. Дышать было тяжело под весом его друга. Места ударов на лице также начинали ныть и приобретать фиолетовый оттенок. Даже прохлада, исходившая от стены, не уменьшала эту пульсирующую боль. Блондин держал мёртвенную хватку на руке фэбээровца, скрученной за спиной, первый старался приложить больше усилий, чтобы жертва не смогла вырваться. Вторую руку психиатр вдавливал в стену. Блондину не нужно было нащупывать пульс на запястьях друга, чтобы ощутить, что сердце Уилла бьётся как у загнанного кролика. Лектер осторожно поддался вперёд, на что его пациент напряжённо выгнул спину, дабы избежать лишних прикосновений. — Ты подобрался ко мне ближе, чем я думал, — хищно прошептал на ухо каннибал, отчего у Уилла по спине побежала армия мурашек, а в горле пересохло. Но второй не растерялся. «Это твой шанс», — промелькнуло у Грэма в голове. Благодаря слишком маленькому расстоянию между мужчинами, агент ФБР ударил по ноге Ганнибала и, воспользовавшись случаем, когда напор со стороны доктора ослаб, Уилл решается на рывок… Но его вновь встречает неудача, психиатр снова впечатывает его в стену, на сей раз, сдавливая его шею в своей руке. Профайлер вцепился в предплечье доктора, стараясь ослабить давление на горло, одновременно пытаясь глотнуть хоть немного воздуха. Сонный взгляд Грэхэма скользил по венам, проступившим на руках у его мучителя, по засученным рукавам, выше, к лицу, выражавшему лишь крайнюю сосредоточенность на своем деле. Доктор с силой вжимал Уилла в стену, который словно пойманная птаха, отбивался и пытался вырваться на свободу. Ганнибал осознавал, что профайлер забрался к нему в голову и узнал его сущность, и он обязан убрать любого, кто станет у него на пути. Но что-то противилось в нём, неприятное ощущение разливалось по всему телу. Гнев? Вина? Сострадание? — Я вижу тебя насквозь, — с трудом выдохнул Грэм, смотря прямиком в карие глаза своему доктору. Несмотря на то что тот преграждал поступление воздуха в лёгкие, всплеск адреналина пробудил в профайлере силу, хватившую для сильного рывка. Ганнибала отшатнуло к столу, а Уилл ринулся к месту, где лежал пистолет. Вдруг разразился звук разбивающегося стекла, и внезапная острая боль пробежалась по всему телу, запульсировала в области рёбер. Очевидно, Потрошитель нашёл новое применение бутылке вина, отправив её в своего пациента. Алая жидкость пропитывала клетчатую рубашку пострадавшего, капала вниз, оставляя на полу кровавые пятна. Из-за долгой работы на ФБР боль стала давней спутницей и подругой профайлера. Она сковывала, сдавливала грудь Грэма. В глазах потемнело. Но лежа на боку, брюнет через силу старался дотянуться до пистолета, покоящегося в паре десятков сантиметров от его хозяина. И прежде чем до оружия оставалось каких-то пару дюймов, Ганнибал снова настиг друга и, препятствуя движению руки Уилла, прижал плечо к полу туфлей. Фэбээровец стиснул зубы, запретив показывать боль. Каннибал опустился, чтобы взять оружие, но впоследствии очень пожалел. Уилл ухватился за свисающий галстук и уложил психиатра на спину, а сам взгромоздился сверху. Не разрешая двигаться, пациент начал сильнее затягивать узел на шее преступника. Но Ганнибал не хотел так просто сдаваться. Он нащупал на полу осколок от бутылки и мгновенным движением прочертил полосу на внутренних частях предплечий своей жертвы. Раны вышли неглубокие, но алые полоски крови поползли вниз, к кистям. Не успел Уилл сориентироваться, как Ганнибал вновь защемил его под своим телом, сдавил его горло тыльной стороной предплечья, совершенно исключая возможность вырваться из его стальных тисков. Лектер победил, испытывал чувство удовлетворения. Его жертва поймана, загнана в угол. Оставалось только посильнее надавить на шею измотанного Уилла и волосок, связывающий профайлера с жизнью, был бы оборван. Весь в синяках, травмах, порезах он смирно лежал под давлением своего врача, лишь изредка делал глубокий вдох и выдох. В голове Уилла промелькнула мысль, что многие из жертв Потрошителя видели его таким. Нависающим, с выбившимися прядями волос, с умиротворённым взглядом, расширенными зрачками. Не обращая уже никакого внимания на боль, исходившую от рёбер, кровь, струйками сползающую из ран, уколы и хруст осколков стекла, издающийся под давлением веса, Грэму было больно из-за предательства единственного друга. Его томный заспанный взгляд не отрывался от глаз его врача. Убить его хотелось так же сильно, как и находиться с ним, будучи его другом. Вероятно, те же скрытые эмоции разрывали и Лектера, потому как к горлу подступал ком, а глаза наполнялись слезами. — Давай же, сделай это, — с оскалом просипел Уилл, а из уголка его глаз сбежала слеза. Лицо его мучителя в первый раз за всё это время изменилось. На нём проступили растерянность и сожаление. Он не мог заставить себя сделать то, что всегда удавалось с лёгкостью, не мог покончить с тем, кто понимает его. — Ты мой друг, Уилл, — выдохнул Ганнибал другу в лицо, находившее в парочке дюймов. Ослабив хватку, Лектер неожиданно для самого себя припал к его губам. Руки невольно обхватили лицо своей жертвы. На смену ярости приходила звериная страсть. Профайлер ощущал, как психотерапевт одаривал его губы неловкими покусываниями, постепенно углубляя поцелуй. Ганнибалу нравилось исследовать рот Грэма, но он забывал, что второму нужно больше воздуха после их схватки. На мгновение врач отстранился от пациента, провёл пальцами по щеке. Но ненасытный фэбээровец обвился руками вокруг шеи и притянул каннибала к себе, не разрешая отвлекаться ни на секунду. Их связь вовсе не была окутана нежностью и аккуратностью. Нет. Каждый из мужчин боялся не насытиться друг другом, поэтому их поцелуи были жадными, властными и голодными. Губы и язык Ганнибала возбуждали и воспламеняли Уилла. Профайлер обхватил торс психиатра своими ногами. Ганнибал подхватил его под бедра и направился к столу. По пути Грэм срывал строгую одежду с врача, пытаясь добраться до стана Потрошителя. Желание с каждой секундой возрастало, но доктор Лектер медленно начал расстёгивать клетчатую рубашку друга, пуговичку за пуговичкой, нарочно дотрагивался до его кожи. Дразня и наслаждаясь моментом, оголял шею, грудь, а затем пресс. Сбросив верх одежды, заметил сколькими ранами он одарил тело друга и сколько шрамов уже давно красуется на белой коже Уилла. Запустив пальцы в его кудрявые волосы, психиатр начал нацеловывать малиновые отпечатки рук от душения на шее Уилла. Будто извиняясь за содеянное. Но добавлял новые отметины в виде засосов и голодных укусов. Грэм покорно откидывал голову, чтобы дать другу больше мест для поцелуев, проглатывая вырывающиеся стоны. Аромат кожи Уилла, который он всяческим образом портил дешевым одеколоном, наполняя лёгкие Ганнибала, пьянил покрепче всякого алкоголя. Прокладывая дорожку из поцелуев, Ганнибал опускался всё ниже, пока путь ему не преградила рана, рисующаяся на ребрах у друга. Тот обвёл её языком, будто залечивая. На что пострадавший сжал губы и замер, чувствуя обжигающее дыхание на едва запекшемся порезе. Чем продолжительнее они обменивались ненасытными поцелуями, тем сильнее возбуждалась их мужская плоть. С каждым прикосновением друг к другу терпеть становилось всё сложнее. Двоих охватывал жар, намокшая одежда мешала, стесняла движения, а брюки приносили стягивающие, неприятные, даже болезненные ощущения, на твердеющие соприкасающие члены. — Сделай это, — оторвав припухшие губы от чужих, с отдышкой произнёс Уилл. В них словно открылось второе дыхание. Хватило нескольких секунд, чтобы двое мужчин расправились с брюками и трусами профайлера, отбросив их в сторону. И столько же, дабы воспользоваться содержимым тюбика смазки. Агент ФБР позволил себе издать тихий стон, когда палец Ганнибала начал проникать в него. С непривычки пациент вздрогнул и сжал колени. Сокращая время, чтобы друг не смог привыкнуть к новым ощущениям, Ганнибал ввёл второй палец. Он никогда не видел профайлера таким покорным, смирным. Сейчас он позволял делать с ним всё, что угодно. Несомненно, это сводило каннибала с ума. Как в день их первой встречи, так в момент их драки Уилл казался таким недосягаемым, недоступным, мятежным, а сейчас он послушливо отдавался зверю на съеденье. Смущение, боль, страсть — всё перемешивалось в голове детектива. В прочем, как всегда, затерявшись в эмоциях, он доверительно подчинялся своему каннибалу. Пальцы, деликатно растягивающие мышцы, добавляли к колориту эмоций ещё и называемое удовольствие. Грэм, двигая бёдрами, поддавался вперёд. С каждой секундой, движением, лаской его тело невольно становилось всё раскрепощеннее, всё доступнее. Прежние мысли об убийстве Потрошителя перерастали в намерение повиноваться ему, разрешить кусать, ломать, рвать. Ненависть, до недавнего времени распирающая фэбээровца, принимала вид животной страсти. Ганнибалу нравилось наблюдать за таким необычным Уиллом, слушать его скромное поскуливание, видеть, что он в его власти, быть его владельцем. Но ему надоело его мучить. Он взобрался на стол, навис над своей жертвой. В лице Уилла читалась неуверенность в происходящем, но его действия твердили об обратном. Он точно доверялся своему серийному убийце. Сильнее раздвинув ноги и оседлав пациента, он плотно прижался животом к торсу Уилла. С губ профайлера сорвался тихий вопль экстаза, когда твёрдый член Ганнибала вошёл в него. Сначала Лектер аккуратно, медленно насаживал Уилла на член, затем легонько двинул бёдрами, отчего он заключил Ганнибала в объятья, впившись пальцами в спину психиатра. Постепенно движения начали набирать скорость. С каждым новым толчком с губ мужчин срывались хриплые стоны, наполняющие комнату, а на плечах врача появлялись розоватые полосы от пальцев и ногтей агента ФБР. Книги и журналы по-перфекционистски лежавшие на столе блондина, теперь падали на пол одна за другой. Ганнибал проникал всё глубже, ощущая, какой Уилл тесный. Совершая резкие движения, вгонял плоть с каждым разом всё глубже и глубже. Оба выгибались, искали возможность оказаться ещё ближе. Каждый из мужчин хотел полностью подарить себя, отдаться другому, слиться в страстном акте, а затем раствориться друг в друге. Всё перестало существовать. Мысли о преступлениях, ФБР, расследованиях теперь не приходили в голову ни одному из мужчин. Сейчас они были заняты друг другом. Кто бы мог подумать, что между двумя противоположностями, психически нестабильным собачником и интеллигентным спокойным каннибалом, на фоне гнева вспыхнет страсть? Уилл ловил приятное наслаждение при контакте с Ганнибалом, игнорируя ноющую боль. Рука психотераперта впивающаяся ранее пальцами в бёдро Уилла, теперь скользнула к паху друга. Он чувствовал, как аккуратные пальцы обхватывают его член и начинают свое движение в унисон с толчками. Широкая ладонь психиатра движется по плоти его пациента, периодически сдавливая у основания. — О, боже, Ганни… Бож… — рвано завопил Уилл, когда акт стал приближаться к вершине удовольствия, а толчки приобрели максимальную скорость. Еще пара импульсивных движений, и томительная напряженная боль в пахе пропала, выплеснулась теплыми брызгами на низ живота. Уилл почувствовал, как врач вжал его бёдра в стол до боли в костях, а затем семя Лектора выплескивается в него, стекая по раздраженным стенкам. Горячий поток в анусе обжигал, но пронизывающее чувство удовольствия растеклось по всем мышцам. Обессиленные, липкие и мокрые они рухнули на столе психиатра, с трудом переводя дыхание.***
Когда раны были спрятаны под бинты, профайлер всё ещё восседал на столе психиатра, наблюдая за тем, как тот убирает следы драки в кабинете. Порхнув с предмета мебели, профайлер бесшумно подкрался сзади к каннибалу. Когда тот, ощутив запах друга у себя за спиной, повернулся, Уилл набросился на него, навис над доктором. Стоя на коленях, навалился на торс Потрошителя. — Вы арестованы, доктор Лектер, — с наигранной серьёзностью и с замышляющей улыбкой процедил мужчина, вдавливая запястья любовника в пол. — Уилл, ты думаешь, убийца со стажем не сможет победить тебя вновь? — приподняв бровь и притянув того за незастёгнутый накинутый поверх голых плеч пиджак Ганнибала, прошептал он в губы профайлеру, находившиеся меньше, чем в десяти сантиметрах. — Счёт 0:1, — с вызовом произнёс Уилл, накрывая его рот своим.