A terrible mistake was made

За эти годы много чего изменилось. Две маленьких девочки жмутся к растерянной блондинке, дергая ее за юбку. Но она не реагирует, пытается осознать, как же все вновь перевернулось с ног на голову? Сначала Стефан обрывал ее телефон звонками, предупреждая о чем-то. Ей казалось это тогда смешным, ведь прошло столько лет и никто ни разу не вспоминал об охотнице. Ее тело сожгли и развеяли пепел еще три года тому назад. Она там была, потирала свой уже большой живот ладошкой, чувствуя на плечах теплый пиджак Аларика. Они все разъехались, стараясь забыть те несколько месяцев охоты за ними, то, как Мэтт в один день испарился из города, отключив телефоны и обрубив все контакты. А ведь она была единственная, кто пытался дозвониться, достучаться до него, просто услышать знакомое «Все хорошо, Кэр» в трубке. Она даже однажды увидела его, идущего за руку с милой девушкой, но то ли девочек пора было кормить, то ли обида, которая находилась где-то внутри и выедала ее как червь, не дала сделать шаг на встречу. Позже она узнала, что у него была семья. Была… Она не ждала ее на студии. Была занята делами, предстоящими праздниками к дням рождениям девочек. Покупкой нового дивана в гостиную. А потом резкая боль в районе груди и все вокруг почему-то начинало кружиться. Мозг все равно отказывался верить в то, что происходило. Потом яркий прожектор лампы ослепляет ее настолько, что ей пришлось жмуриться, выговаривая текст, предназначенный для Стефана Сальваторе. Почему-то даже в этот момент она думает о малышках. Хоть бы с ними все было хорошо. Хоть бы. Затем несколько часов в полуобморочной состоянии в пыльном ящике. Чувство голода дает о себе знать, когда капелька своей же крови попадет на ее губы. Спокойней. Вдох. Выход. Дверца резко открывается, заставляя Кэр вжать голову в плечи, и выставить руки вперед, ожидая очередного удара. Но затем она слышит голос Мэтта. Господи, это же Мэтти! Родной, самый добрый, тот кого она так долго не видела. Хочется подлететь к нему, упасть в его объятья,легко стукнуть в плечо за то, что так долго не появлялся, но… Его взгляд, словно копья направленные на нее, обрывают все ее желание. Не тот. Эта мысль прорывается сквозь всю боль в ее голове, кружа как птица. Не тот Мэтт, которого она знала. Не тот Мэтт, который был другом, тем, кто всегда прикроет. -Уходи, Кэролайн.- Слишком холодно. Слишком озлобленно. Все слишком. И она идет на ватных ногах к выходу из студии, словно подбитая собачонка, понимая, что человек за ее спиной уже никогда не улыбнется ей той самой улыбкой. Единственное, что сейчас можно ожидать, так это пулю из дерева, если Кэр остановится хоть на секунду. Бегом, бегом от него, от воспоминаний, от обиды, от боли. Тело сковывает озноб, когда ветер на улице подхватывает края ее легкого пиджака, забираясь как будто под самую кожу. Домой. Свалить из этого города, куда подальше. Чем быстрее, тем лучше. Она уже устало вышагивает на высоких шпильках по плитке около дома, когда сердце предостерегающе кольнет в груди. Свет не горит около входной двери. Аларик всегда оставлял его, даже если Кэролайн задерживалась. А сейчас не горит. Сердце набирает обороты настолько, что становится больно дышать. Нервно сглотнув, Кэролайн берется за железную ручку двери и сделав вдох, толкает ее от себя. Сильный запах крови ударяет ей в нос, заставляя прижать рукав пиджака к лицу. Девочки. Бегом через лестничные пролеты, чуть не снося дверь в комнату малышек. Пусто. Холодный пот прошибает ее с ног до головы, но вдруг, она едва улавливает тихое сердцебиение в одном из шкафов. -Ты нашла нас, мамочка,- две заспанных пары глаз устремляется вверх на Кэролайн, когда она распахивает дверцы, –мы играем с папочкой в прятки. Пошли его искать? -Стойте здесь, ладно? — выдавив из себя наиболее спокойную улыбку, Кэр выходит из комнаты и идет по коридору, прямо до их спальни. Рукав пиджака уже не спасает от запаха крови. Шаг. Еще шаг. Закрывает глаза, пытается собраться с мыслями, и медленно приоткрывает для себя вид на спальню. Тут же дергает дверь на себя, пытаясь не закричать во весь голос. Слезы льются из ее глаз, и Кэролайн обессиленно падает на колени, сжимая зубами ткань пиджака. Больно. Больно. БОЛЬНО. Мать вашу, как же больно внутри. Она не знает, сколько проходит времени, когда поднимается с колен и бредет по коридору. Что-то справа от нее мягко падает на ковер. Фотография. Улыбающиеся лица. Аларик нежно обнимает ее за талию, рядом сидят малышки. Вот почему охотница не убила ее. Вот почему не заколола с первого раза, а заперла в ящике. Ей нужно было время, чтобы сделать намного больнее, чем сама смерть. Она ощущает, как девочки вышли из комнаты и подошли к ней, непонимающие, почему мама плачет… … 12 часов в движении. Малышки сладко спят на заднем сидении автомобиля, а Кэролайн старается забыть ту картину в спальне. Но каждый раз, когда ее глаза на секунду закрываются, она опять появляется. Снова. Снова. Снова. Встряхнув головой, Кэр берет телефон. Она быстро находит нужный номер и замирает, прислушивается к тому, что творится внутри  нее. Но там все разбито. Все разломано настолько, что если бы не оболочка, она бы уже исчезла с этого света. Вдох. Палец нажимает на кнопку «Вызов». Длинные гудки. Еще один. И еще один. Она мысленно считает до 5, когда на том конце провода слышится знакомый голос: - Кэролайн?! - Мне нужен твой точный адрес, - без «привет», без прелюдий. У них никогда не было так принято. В этом было то, что делало их похожими. - Бурбон стрит. - Дом? - Я встречу тебя. Что-то случилось? Она не отвечает на его вопрос, нажав на телефоне «отбой». Возможно со временем она позволит себе разреветься в его объятьях, стать слабой за его спиной. Но не сейчас, когда за ее спиной жизнь тех, ради кого до сих пор бьется ее сердце. Педаль газа до предела в пол. Красная машинка мчится все дальше от когда-то размеренной жизни, успешной карьеры, от дома, который стал «ее домом», от мужчины, которому она должна была сказать «да» через несколько недель.