Раскрывая тайны

Громада Тибидохса гордо возвышалась над островом. Нежить устраивала эпические и очень забавные сражения. Строгие преподаватели вели занятия согласно расписанию. В общем, все было как обычно, жизнь мерно текла своим чередом. Почти все было как обычно. Что-то очень странное творилось с Таней Гроттер. Таня зашла в свою комнату и почти без сил рухнула на кровать. Драконбольная тренировка продолжалась несколько часов, Соловей сжалился и отпустил игроков только после того, как Демьян залетел прямо в пасть к своему же дракону, а Рита начала дурным голосом орать, что ослепла. И правда, ночь была настолько темной, что с высоты не видно было здания школы. Совершенно обессилев, Таня лежала на кровати и размышляла о том, хватит ли ей энергии, чтобы раздеться, или и так сойдет. Наконец, решив, что усталость усталостью, а превращаться в свинью не стоит, она сбросила драконбольный костюм и радостно забралась под одеяло. Только сейчас Таня заметила, что Гробыня уже давно спит, и, судя по черным шторам, наблюдает за эпической битвой Гуни Гломова и Жоры Жикина. Местный Дон Жуан размахивал громадной селедкой, перехватив ее на манер меча, а Гломов радостно потирал здоровенные кулаки. Гроттер решила, что даже с сотней селедок, у Жоры нет абсолютно никак шансов. Внезапно в сражение вступила и Таня, яростно махающая смычком, и, что удивительно, начала побеждать. — Что-то у Склеп совсем плохо с головой стало, — подумала Гроттер. Спать, как ни странно, уже не хотелось, кино на шторах оказалось весьма увлекательным. Но Черные Шторы, будто разгадав ее мысли, загадочно дрогнули, и начали отображать уже Танин сон недельной давности. — Пыльные тряпки, но сколько ехидства,— проскрипел перстень Феофила Гроттера, — Кстати, не подскажешь, что за странности снятся тебе уже несколько месяцев? Таня промолчала. У нее не было ни малейшего желания объяснять, что с ней происходит. Да она и сама толком не понимала. Опять все как-то неправильно. Вроде бы, чего ей от жизни надо? Ванька смотрит на нее преданным взглядом, и, стоит ей только улыбнуться, мгновенно примчится на помощь. Пуппер - прекрасный вариант на случай, если ей захочется отведать гламурной жизни. Бейбарсов, тот вообще, темный мачо, по которому сохнут все те, кто не сохнет по Пупперу. Но нет. Надо же усложнить себе жизнь и впутаться во что-то совершенно невозможное. Когда Гробыня приснилась Тане первый раз, Гроттер решила, что это просто глупо. Мало ли почему: Шторы решили подшутить, или мозг, забитый знаниями, что-то перепутал. Но сны стали повторяться с завидной частотой. Иногда Шторы отображали такое, что Тане приходилось срочно стирать изображение Дрыгусом и облегченно выдыхать, убедившись, что Гробыня ничего не заметила. Впрочем, нужно отдать Склеповой должное: она, как всякая яркая личность, притягивала к себе внимание. Ее можно было или любить или ненавидеть, третьего не дано. А вот от ненависти до любви, как известно, один шаг. Таня думала об этом чуть ли не каждый вечер. Но найти ответы на главные вопросы не могла. Почему так произошло? Что теперь делать? Интересно, есть ли у нее шанс, или лучше попытаться выкинуть свои чувства и мысли из головы. Да уж, не стоит и пытаться представить лицо Склеповой, если та обо всем узнает. С такими невеселыми мыслями, Таня заснула.Шторы мгновенно опутали ее голову тяжелыми кистями и принялись отображать весь непростой внутренний мир юной волшебницы. Ровно в тот момент, когда Гроттер закрыла глаза, ее соседка проснулась. Гробыня потянулась, села на своем весьма неординарном ложе и с открытым ртом уставилась на шторы. Она заинтересованно хмыкнула, жадно всматриваясь в сон, досмотрела до самого конца, и спать легла только под утро. Таня встала с рассветом, из-за тренировки она не успела сделать задание по нежитевидению и судорожно пыталась запомнить громадный список заклинаний. Учебник вырывался из рук, стараясь улизнуть. Он как бы намекал, что затея обречена на провал и кому-то сегодня хорошенько влетит. К тому моменту, когда Таня успела подраться с учебником, застелить кровать и отполировать контрабас, Гробыня соизволила лишь открыть один глаз. С хитрым прищуром Склепова глядела на Гроттер. — Склеп, опоздаешь ведь, — Таня принялась лениво уговаривать темную принять вертикальное положение. — Отвянь, сиротка, я же не на светлом, чтобы всегда приходить вовремя, — Гробыня все же приподнялась на кровати. Таня пожала плечами и уже собиралась уйти, но ее остановил слишком пристальный взгляд, который буквально прожигал ей спину. — Таань? А что это тебе такое интересное снится? Гроттер чувствовала себя так, как будто на нее вылили ведро холодной воды. А затем опрокинули чан с кипятком. И еще по голове ударили для верности. Таня буквально физически ощущала повисшую в воздухе неловкость. Она резко рванула дверь на себя и вылетела из комнаты. Вот дура! Корила она себя буквально через пару минут. Можно было отшутиться или нахамить в ответ. Да что угодно, только не уходить молча. Теперь Гробыня все знает. Как смотреть ей в глаза? Что она сделает? Выкинет какую-нибудь дурацкую шуточку в стиле темных или вообще возненавидит? Гроттер честно попыталась сделать глубокий вдох и успокоиться. Вышло не очень. Казалось, что даже воздух сегодня против нее. Чуть не задев, рядом промчался радостный Баб-Ягун. Он умудрился что-то крикнуть на ходу про завтрак и скрылся за поворотом. Таня обреченно поплелась в Зал Двух Стихий. Душевные травмы душевными травмами, а еда по расписанию. Весь завтрак Гроттер просидела в напряжении, честно пытаясь не терять нить оживленной беседы, которая шла за столом. Она всеми силами подавляла в себе желание обернуться и взглянуть на Склепову. Таня боялась увидеть ненависть и непонимание. Она как никто знала о том, что Гробыня, если нужно, умеет обратить в пепел одним взглядом. Когда ученики начали понемногу покидать Большой Зал, Гроттер выдохнула с облегчением. Теперь можно идти на занятия и попытаться отвлечься от гнетущих мыслей. Где-то в глубине души она понимала, что у нее не выйдет расслабиться и сконцентрироваться на уроках. Сердце бешено колотилось, мысли путались. Ей казалось, что весь мир, будто насмехаясь, теряет реальные очертания. Уроки пролетели незаметно. Таня даже не могла вспомнить, что именно сегодня рассказывали преподаватели. Да и какая разница. Сейчас у нее были проблемы посерьезнее, чем невыученные уроки. Таня уже была у дверей комнаты, размышляя о том, что стоит наведаться к Сарданапалу и попросить о переезде. Она здраво рассудила, что после случившегося вряд ли сможет спокойно жить вместе с Гробыней. От невеселых мыслей ее отвлек поручик Ржевский, с изящным чавканьем вывалившийся из потолка. — Мон шер, кого я вижу. А что это мы такие грустные сегодня? Таня не задумываясь пробормотала Дрыгус-Брыгус. Поручик был последним в списке тех, кого она хотела видеть. За спиной послышался ехидный и до боли знакомый голос: — Кому-то не помешало бы использовать это заклинание почаще. Таня резко обернулась, чуть не потеряв равновесие, и наткнулась на пронзительный взгляд Гробыни. Щеки мгновенно вспыхнули и сравнялись по цвету с волосами. — Склеп, я… — но Гробыня резко шагнула ближе, не дав Тане договорить. — И зачем ты от меня весь день бегала? — голос соседки казался немного охрипшим. Их разделяло меньше сантиметра. Время замерло на месте. В следующее мгновение Таня ощутила несмелый поцелуй. Дыхание сбилось, мысли путались. Все, что она могла — отвечать, поддаваться этому напору, который становился все яростнее. Глаза были закрыты, Таня проваливалась в эту затягивающую бездну. В голове было совершенно пусто. Она чувствовала, как Гробыня прижимается к ней все сильнее. Она ощущала незнакомый, но такой приятный вкус на своих губах. Рука Склеповой оказалась у Тани на затылке, вцепившись в прядь волос. По телу пробежали мурашки. Через секунду Гробыня отстранилась и с хитрым прищуром посмотрела Тане в глаза. На этот раз Гроттер не стала отводить взгляд.