Огонек

Лихорадочный стук в дверь вырвал его из дремоты. Джууширо медленно открыл глаза. Солнце только село, но сиренево-красный край неба стремительно темнел под напором предгрозовых туч. Хотя лето было жаркое, спасительное обилие гроз не позволяло людям забыть о нуждах собственного тела. Скорее даже наоборот. Днем невыносимая жара сводила город с ума, а ночью, когда прохлада заполоняла пыльные улицы, а дождь мерно барабанил по одинаковым, деревянным крышам, можно ли было найти место для того, чтобы выплеснуть скопившееся безумие, лучше, чем Огонь Хозяйки? Несмотря на то, что сама хозяйка была уже немолода, их бордель уже на протяжении многих лет считался в городе одним из лучших. Джууширо встряхнул распущенными, седыми волосами и улыбнулся своим мыслям. Он сам лишь полгода назад отметил четвертый десяток - другие огоньки - как их всегда ласково любила величать хозяйка - в его возрасте уже давно уходили на покой - либо перебирались в город, чтобы жить на скопленные деньги, либо оставались при борделе уже в совершенно другой роли - уборщиц, поваров, швей, опытных советчиков и учителей. Тем не менее, судьба проявила благосклонность к Джууширо, и в свои сорок лет его тело почти не усеивали шрамы, а давняя - слава Богам, незаразная - болезнь, наконец, отступила, давая ему возможность вздохнуть полной грудью. Он все еще иногда выходил к клиентам, но теперь по большей части лишь помогал новеньким или сомневающимся в выборе гостям определиться, а также с успехом разрешал спорные моменты и редкие, но иногда все же вспыхивающие конфликты. Хозяйка всегда задумчиво провожала взглядом его тихую, плавную поступь, а за завтраком не раз намекала ему о том, что, когда настанет ее время уходить из этого мира, она хотела бы, чтобы Джууширо ее заменил. Джууширо отмалчивался, не вполне уверенный, что мечтает посвятить остаток своей жизни подобной работе. Сложись его судьба по-другому он бы, конечно, никогда не стал шлюхой, как любил поносить их простой народ. Но, увы, когда умерла его мать, отец лишь вздохнул с облегчением и вскоре выкинул его - еще тощего и больного мальчишку - на порог борделя. Хозяйка не испугалась его болезни - она выходила Джууширо и вырастила его, словно своего родного сына, и когда Джууширо подрос, он сам решил отдать долг этой невероятно умной и доброй женщине единственным способом, которым мог. Он стал одним из огоньков, к которым так любила наведываться знать и далеко не бедные люди. Все же продавать собственное тело было лучше, чем превратиться в убийцу или воришку и замарать руки кровью невинных людей. Сполна насмотревшись на участи брошенных на произвол судьбы детей, Джууширо день за днем благодарил Богов за то, что они привели его на порог Огня Хозяйки. Да, поначалу было сложно - не все клиенты были ласковы и щедры, а многие и требовали в постели от него такого, что ему бы в жизни в голову не пришло, но с течением времени он набрался опыта, и жизнь потихоньку вошла в колею. - Элу, что такое? - Джууширо открыл дверь, за порогом которой переминалась с ноги на ногу еще совсем юная девочка. Ее русые волосы завитыми локонами лежали на плечах, а щеки - даже в полумраке - горели пунцовым цветом. Джууширо едва не рассмеялся. Опять Рукия переборщила с макияжем - ну, кто же накладывает столько румян на почти еще ребенка? Элу - в силу возраста - только готовилась стать одной из огоньков, поэтому по вечерам, когда бордель принимал клиентов, девочка помогала разносить напитки и бегала по дому выполнять мелкие поручения. Джууширо еще помнил, как сам когда-то торопился подняться по ступеням, чтобы позвать вниз опаздывающего огонька, либо принести забытую ленту или браслет или необходимый предмет одежды. - Джуу-сан, вас Хозяйка зовет, там вроде какой-то привередливый гость нынче… - сбивчиво проговорила девочка, озираясь через плечо. Скорее всего, нервничала, потому что в последнее время в доме уже давно не происходили подобные случаи. И, правда - большинство ребят, которые находились под заботливым крылом хозяйки, отличались не только красотой и умением доставить удовольствие в постели, но и похвальной смекалкой, которая зачастую позволяла им очаровать гостя настолько, что у того не оставалось ни капли желания вступать в конфликт. Тем не менее, иногда даже природное обаяние целого вороха огоньков не могло побороть капризный характер некоторых гостей. В такие моменты как раз и требовалось присутствие более опытных сотоварищей. Обычно хозяйка не только встречала всех клиентов на входе, но и проводила весь вечер в Главной Зале, зорко наблюдая за происходящим внутри. Она постоянно следила за тем, чтобы гости не забывали платить положенные суммы денег, и всегда четко разъясняла клиентам, что разрешено вытворять в постели с тем или иным огоньком, если те сами вдруг не справлялись донести до гостя смысл своих слов. У каждого огонька, так или иначе, существовали свои рамки, которые хозяйка старалась уважать. Кто-то из мальчишек не мог ложиться под мужчин, некоторые девушки не переносили на дух стариков, поэтому в Огне Хозяйки обитала довольно пестрая толпа молодых людей, которые были готовы подменить друг друга в мгновение ока, если того требовала ситуация. В доме, конечно, находились и другие умудренные опытом огоньки - некоторые даже постарше Джууширо - но, видимо, хозяйка решила, что сегодня необходимо именно его присутствие. Джууширо быстро скользнул к шкафу и достал оттуда свой легкий, вечерний наряд - белые широкие брюки, которые сидели низко на его бедрах и полупрозрачную рубашку с высоким, пышным воротом, глубоким вырезом и длинными рукавами, в которых можно было прятать пальцы. Элу в любопытстве вытянула шею, и Джууширо про себя усмехнулся - оно и понятно, ведь девочка еще ни разу не видела, чтобы он выходил к гостям. - Беги вниз, скажи Хозяйке, что я сейчас спущусь, - поторопил ее Джууширо, и когда та уже почти скрылась за дверью, крикнул ей вдогонку, - И щеки подотри, а то девчонки тебя помидором обзовут опять. - Свеклы они, а не девчонки! - донеслось в ответ забавное ворчанье. Наряд сел на него без проблем, несмотря на то, что прошел, пожалуй, уже целых год с тех пор, как Джууширо последний раз спускался в Главную Залу. Лет десять-двадцать назад работать приходилось чуть ли не каждый вечер, но с тех пор как его плечи приобрели гордый разворот, в голосе заскользили мудрые нотки, а взгляд преисполнился уверенностью взрослого, принципиального мужчины, гости начали предпочитать ему более юных и сговорчивых ребят. Последние пять лет Джууширо время от времени навещали разве что старожилы Огня Хозяйки, но и эти визиты можно было пересчитать по пальцам - для гостей время текло ничуть не медленней, чем для огоньков. Джууширо замер у зеркала, приглаживая пару взлохмаченных прядей. Как и двадцать лет назад - его седая шевелюра все еще привлекала внимание людей, и он не собирался прятать волосы в хвост, как делал это, когда занимался уборкой или возился с детишками, которых приютил бордель. Некоторые из приемышей - к примеру, Элу - были подобраны с улицы, некоторые же являлись печальным последствием рабочих вечеров и ночей их увеселительного заведения, ведь далеко не все девушки решались убить только-только зачатых детей. Хозяйка роды не одобряла, но, если мать ребенка действительно готова была позже отработать все расходы на нее и ее чадо, то ей позволялось оставить ребенка при себе в борделе. Тем же, кто свои обещания не выполнял, к сожалению, грозила улица и голодная смерть. К счастью, Джууширо подобных проблем никогда не испытывал, так как еще с первого его выхода к клиентам как-то так повелось, что он стал идеальным выбором для мужской половины гостей. Серебряные браслеты легко скользнули на запястье. Джууширо еще минуту раздумывал, не одеть ли ремешок на соблазнительно открытую шею, но все-таки выбрал цепочку, потом влез в удобные ботинки на низком каблуке, больше смахивающие на туфли, и вышел на лестницу. Двадцать с гаком лет назад, когда он только готовился впервые спуститься к гостям - сердце билось, словно загнанный кролик, воздуха отчаянно не хватало, а руки были липкими от холода. Сейчас он лишь посмеивался, вспоминая свою молодость, поэтому, когда яркий свет Главной Залы ударил ему в глаза, он замер на ступенях, впитывая в себя льющуюся музыку, жеманный и заливистый смех и эхо шепотков, доносящееся из укромных углов помещения, и улыбнулся краешком губ. Есть вещи, которые не меняются. Дорогие диванчики и кресла с небольшими столиками по бокам, чтобы можно было поставить бокалы и причудливые пепельницы, все также стояли тут и там, а между ними сновали полураздетые огоньки - и девушки и юноши - стараясь завладеть вниманием прибывших гостей. Гости же вальяжно восседали посреди всего этого великолепия, курили, время от времени подносили бокалы с вином к губам и наблюдали за тем, как чувственно танцуют на специальных помостах некоторые огоньки. Когда-то давно Джууширо и сам танцевал, с успехом привлекая к себе клиентов, но сейчас его время уже прошло. Поймав взгляд хозяйки, он незаметно скользнул вдоль стены, и присоединился к пожилой женщине в полумраке одного из коридоров, ведущих на другие этажи, где располагались роскошные спальни, в которых огоньки и обслуживали богатых гостей. Хозяйка строго настрого запрещала увозить своих подопечных в личные дома, даже если клиенты были готовы выплатить ей за это баснословные суммы. Но Джууширо не понаслышке знал, что когда клиент хотел снять девочку или мальчика на ночь к себе, обычно ничем хорошим это не заканчивалось. Он еще помнил ту глупышку, что как-то раз проигнорировала запрет хозяйки и села в карету к престарелому старичку. Девушка, конечно, вернулась - и вернулась с деньгами, вот только места на ней живого не было. Хозяйка ее выходила, но та все равно жить не захотела - покончила с собой, сбросившись с крыши заброшенной колокольни, что стояла на окраине их хмурого города. - Неотразим, как всегда, - выдохнула хозяйка, хоть ее взгляд и был направлен в другую сторону. Джууширо, немного смутившись комплименту, притаился рядом с ней, отстраненно думая о том, как странно было наблюдать за огоньками, прячась в тени коридора, и понимать, что он сам почти перестал быть частью этого бурлящего мира страстей и денег. Он исподлобья покосился на хозяйку, уже не в первый раз гадая, а прошла ли она сама через ту школу жизни, которую сейчас так бойко преподавала свои огонькам. Женщина была худа, волосы уже поседели и были забраны в пучок, а морщинки испещрили лицо, но Джууширо еще помнил те времена, когда она была моложе. Многие патроны мечтали получить ее в свою постель, но она никому так и не сдалась. Другие старожилы борделя поговаривали, что когда-то давно хозяйка отдала свою девственность и свое сердце одному из богачей и, будучи верной своей клятве, с тех пор отказывала всем и всегда. Слухи гласили, что тот богач то ли умер, то ли позабыл о ней, но некоторые старички, понизив голос до шепота, уверяли, что ее возлюбленным был сам монарх, и именно поэтому их связи не суждено было продлиться. Джууширо никогда не верил в эту историю, но факт оставался фактом - где хозяйка взяла деньги, чтобы за несколько десятилетий поднять их бордель до светского уровня, никому известно не было. - Ты только посмотри на него, Джуу, - женщина дотронулась худыми пальцами до плеча Джууширо, вырывая мужчину из мыслей, - Ох, какой самец, была бы я моложе… Джууширо встрепенулся и проследил за взглядом хозяйки. Далеко нечасто она была так заворожена патронами и позволяла отпустить себе похожие комментарии. Чаще - всего лишь подталкивала отлынивающих огоньков к диванчикам и креслам, угрожая им немедленной расправой, если те собираются тратить рабочее время борделя впустую. Да и гости к ним в заведение с течением времени наведывались все те же - у многих уже были свои предпочтения, и они часто снимали одних и тех же девочек и юношей на ночь. Редко когда к ним захаживал кто-то, кто мог настолько привлечь всеобщее внимание. Джууширо прищурился, рассматривая необычного гостя. Это был мужчина. Чуть старше, чем он сам. Смуглая кожа, широкий разворот плеч, красивое, небритое лицо, курчавые, темные волосы, забранные в хвост. А еще глаза - светло-карие, и в них отчаянным восклицательным знаком мерцало одно слово. «Скука». Дорогая одежда и манеры выдавали в нем бесспорного аристократа. И, хотя на его широких губах играла ослепительная улыбка - особенно, когда снующие вокруг девочки и мальчики приносили ему вино и старались при этом выставить все свои прелести напоказ, Джууширо заметил, что ни один из них так и не зацепил его взгляд дольше, чем на десять секунд. - Лиза? Нанао? Кира? - поинтересовался Джууширо, теперь, как и хозяйка, невольно зачарованный представшим перед ним видом мужчины. В силу того, что большую часть жизни ему пришлось заниматься плотскими утехами, Джууширо редко когда испытывал влечение как таковое. А если уж быть честным с самим собой на полную катушку, пожалуй, он еще не испытывал его никогда вообще. Во время секса, если патрон был достаточно осторожен и не груб - хотя случалось и обратное - Джууширо мог испытать физическую разрядку, приносившую ему некоторое удовольствие, но он и по сей день не был уверен, что хоть раз испытал то особое состояние полета, о котором так любили болтать простые девчонки и юноши на улице. А ввиду того, что Джууширо никогда не любил лезть в чужую душу, он и не пытался спрашивать об этом у других огоньков. Поэтому сейчас, задержав взгляд на широких губах, Джууширо с удивлением отметил, как почему-то дрогнули его собственные губы, и стало чуть сложнее дышать. Он потер ладонью щеку, но глаз от мужчины все равно не смог отвести. Сейчас тот смотрел в направлении танцоров, но по едва заметной мимике его лица Джууширо понял, что еще минут десять, и они действительно могут потерять богатого клиента. - Ты меня за дурочку держишь, Джуу? Лиза, Кира и Нанао сами не промах, сразу догадались, что это крепкий орешек. Только он и на них едва взглянул. Нет, Джуу, этот мужчина особенный, - улыбнулась хозяйка и, наконец, повернулась к Джууширо, и в ее голубых глазах заплясали веселые искорки, - Знаешь, почему? Джууширо пожал плечами, на секунду скользнул прочь от хозяйки и подхватил с подноса одной из девушек бокал с вином. Он уже сейчас догадывался, что вечерок предстоит не из легких. Если ни Кира, ни Лиза, ни Нанао с их дюжим обаянием, умом и стройными телами не смогли привлечь незнакомого гостя, то Джууширо весьма сомневался, что сможет справиться с поставленной задачей, поэтому ему требовался хоть глоток вина для пущей храбрости. Конечно, он проделывал подобное далеко не в первый раз - иногда с благоприятным исходом, иногда нет, но сегодня непонятное волнение закопошилось в животе, заставляя его нервничать. Он не знал, виною ли тому был долгий перерыв или же его собственная реакция при виде мужчины, но бежать было некуда, да и он никогда не был трусом. Хозяйка остановила его в последний момент - поймала прядку его волос в ладонь и завела ее за ухо. - Этот мужчина особенный Джуу, потому что он сам не знает, чего хочет. У него уже были тысячи наших Лиз и тысячи наших Нанао и Кир, и он устал, Джуу. Я уверена, что ты можешь дать ему именно то, что он сейчас ищет. Джууширо кивнул, допивая вино, хотя не особо понял, к чему клонит хозяйка. Но в чем он никогда не сомневался - так это в ее оценке людей. Женщина будто видела всех насквозь - даже патроны, в обычные дни любящие распространять пылкие речи о вопиющем разврате, царящем в борделях, и что надо бы это все взять и запретить, всякий раз старались избегать упоминаний именно об Огне Хозяйки. В городе существовал далеко не один бордель, но и они, несмотря на конкуренцию, относились к женщине и ее огонькам с огромным уважением. Одним словом, сюда мечтали попасть все шлюхи - от мала до велика. Пока Джууширо собирался с духом, смуглый мужчина вдруг встал, бросив извиняющийся взгляд в сторону загорелой малышки, которая последние пять минут отчаянно пыталась его охмурить, и Джууширо понял, что больше времени терять нельзя. Он скользнул вбок между креслами и диванчиками - наперерез подтянутому телу, облаченному в темную рубашку и брюки, и буквально почувствовал, как огоньки провожают его взглядом исподтишка - кто-то с улыбкой, кто-то с насмешкой, кто-то с удивлением, потому что в доме мало осталось тех, кто еще помнил золотые дни его молодости, когда он лишь одним своим присутствием в зале мог увести клиента из-под носа даже самой красивой и соблазнительно-одетой девушки. Для большинства Джууширо был старожилом - человеком, который предотвращал конфликты, раздавал советы, как лучше одеться и как вести остроумную беседу и что делать в постели, если у мужика не встает, но уж никак не огоньком, который в свои сорок лет вознамерился отхватить состоятельного патрона. Уже почти у двери, где находился гардероб, Джууширо ловко нырнул вперед мужчины, пока тот смотрел в другую сторону, резко развернулся и намеренно впечатался всем телом в широкую грудь. Столкновение не выглядело бы естественным, если бы Джууширо не взял на себя риск бухнуться на пол на пятую точку, но, слава Богам, смуглые, сильные пальцы сомкнулись на его плечах, не давая ему повалиться назад. Сквозь тонкую, полупрозрачную ткань рубашки, Джууширо мог чувствовать жар, исходящий от рук мужчины, и мурашки сами собой побежали по спине. Джууширо смутился собственной реакции на прикосновения гостя, и, вероятно, это только сыграло ему на руку, потому что, когда он вскинул голову в следующий момент и улыбнулся, чтобы попросить прощения за свою расторопность, на его лице, наверняка, промелькнуло растерянное выражение, что только придало ему привлекательности. Мужчина был выше его на полголовы, но Джууширо на секунду представил, как тот склоняется к нему, чтобы поцеловать, и щеки невольно зарумянились. - Простите, совсем не смотрю, куда иду, - пробормотал он, одной рукой зарываясь в свою седую шевелюру и отступая на шаг назад, едва смуглые пальцы покинули его плечи, - Вы уже уходите? Жаль, я бы угостил вас вином за то, что чуть не снес вас с ног. - Ну, во-первых, это скорее я тебя чуть с ног не снес, - послышался в ответ насмешливый голос, в котором уверенные нотки сочетались с легкой, игривой хрипотцой, - А, во-вторых, я мог бы и задержаться, если помимо вина мне будет обеспечена твоя компания, красава. - Конечно, - кивнул Джууширо, удивляясь тому, как флирт мужчины странно действовал на все его существо. Джууширо умел флиртовать, когда это от него требовалось, но сейчас не мог подобрать ни одного слова, поэтому, чтобы не растягивать паузу, осторожно поймал в ладонь руку мужчины и ненавязчиво потянул того за запястье обратно в Главную Залу. Гость отнюдь не сопротивлялся, выгнул бровь, а пока они шли, и вовсе перехватил его руку, и Джууширо едва не споткнулся, когда сильные пальцы обвили его собственные. Он не помнил, держал ли кого-нибудь из клиентов за руку вне постели, да и в постели тоже, но прикосновение было настолько ласковым, что это в очередной раз сбило его с толку. Они присели на один из дальних, укромных диванчиков у стены, куда обычно перемещались те клиенты, которые уже определились со своим выбором, но еще либо были не готовы обсуждать оплату, либо просто хотели продлить вечер за распиванием вина и других напитков. Хозяйка улыбнулась Джууширо издалека, но догадалась подослать к ним Элу с двумя чистыми бокалами и красным вином отменного сорта и выдержки. Мужчина, увидев этикетки, присвистнул, подмигнул Джууширо и опередил его, взяв одну из бутылей и принявшись разливать вино по бокалам. Обычно этим занимались огоньки. Джууширо тяжело вздохнул, признавая свое поражение. - Вы невозможны, - неожиданно для самого себя выдавил он, устало откидывая голову на спинку дивана. Все-таки отвык он играть в эти затяжные игры, в которых нужно было быстро подбирать слова и решать, какими прикосновениями подкреплять свой бессовестный флирт. Прошло еще всего лишь несколько минут, а мужчина уже поставил ему шах одним лишь тем, что не дал ему разлить чертово вино. - Считай это маленькой местью за тот отменный спектакль, что ты устроил у входа, - искренне улыбнулся незнакомец. Ну да, шах. Шах и мат, и Джууширо вдруг расслабился, поднимая свой бокал. Вряд ли хозяйка станет сильно ругать его за то, что он упустил клиента. В конце концов, он, наверняка, был почти ровесник сидящему рядом мужчине. - Я вас раньше не видел, - примирительно начал Джууширо, поворачиваясь к незнакомцу, - Надолго в наши края? - Таким ты мне нравишься больше, - совершенно невпопад ответил мужчина, салютуя Джууширо бокалом с вином, - Открытым и бесстрашным. Интересоваться у племянника монарха, надолго ли он зашел в бордель. Джууширо резко побледнел, едва не выплюнул вино, подпрыгнув на диване, и покрылся испариной с головы до пят. - П-простите, я… н-не ослышался? - он не сомневался, что безжалостно заикается, но прежде, чем у него затряслись руки, его собеседник вдруг громко рассмеялся и допил свое вино. - Расслабься, красава, шучу я, конечно. Меня Шунсуи зовут, - нагло улыбнулся мужчина, но с Джууширо было достаточно. Чем черт не шутит, конечно, но подобные шуточки были не для него. А то так и до сердечного приступа недалеко. - Извините, думаю, мне пора, - нахмурившись, Джууширо резко поднялся, но Шунсуи вдруг вскочил за ним и придержал его за локоть. На смуглом лице заиграла извиняющаяся улыбка, отчего в животе у Джууширо запорхали непрошенные бабочки. Он попытался выдернуть руку, но мужчина совсем преградил ему дорогу. Встал так близко, что Джууширо мог чувствовать жар и силу, исходящие от его крепкого, подтянутого тела. - Останься, я не буду больше глупости говорить, - тихо пообещал Шунсуи, тепло заглядывая в его карие глаза, - Просто поболтаем, и ты скрасишь мне вечер своим милым личиком. Пальцы свободой руки мужчины скользнули на щеку Джууширо, отвели прядку в сторону, и Джууширо вздрогнул. Острое желание податься навстречу ласковой руке удалось подавить не сразу - он даже прикрыл глаза от нахлынувших ощущений. И, видимо, именно поэтому сдался и сел назад. Впрочем, Шунсуи, как и обещал, глупые шутки оставил позади и вкратце рассказал ему о себе. Хозяйка не ошиблась - сидящий перед Джууширо мужчина действительно был состоятельным человеком, долгое время прожившим заграницей и только сейчас, узнав о смерти дяди, вернувшимся на родную землю. Насколько Джууширо понял, Шунсуи не собирался снова пересекать море - бизнес на другом материке был налажен, и теперь Шунсуи хотел обосноваться здесь - в родном городе - и жить припеваючи. К тому времени как они распили вторую бутылку вина, а Элу принесла им третью, Джууширо уже успел позабыть, что беседует с потенциальным клиентом. Шунсуи оказался донельзя остроумным, забавным, и ему было что рассказать. Джууширо, который практически не видел жизни дальше стен борделя, слушал его с интересом и так заслушался, что позабыл о том, что время клонилось к ночи. А уж того, что Шунсуи вдруг замолчит на середине предложения, придвинется к нему ближе и неожиданно накроет его губы своими, он и подавно не ожидал. Замер, распахнув глаза, не отвечая и не шевелясь, пока Шунсуи осторожно кусал его нижнюю губу и скользил по ней языком. - Нет? - шепотом спросил мужчина, оторвавшись от него и вглядываясь в его растерянное лицо. Джууширо глотнул воздуха, понимая, что он безнадежно пропал. Ни разу за всю его жизнь ни один патрон не спросил у него разрешения на то, чтобы провести с ним ночь. Людям, которые приходили сюда, этого не требовалось - для них огоньки были своеобразными живыми игрушками. Вещами, которые можно снять за деньги и которые редко требовали к себе бережного обращения. Джууширо поднялся с дивана, еле улыбнувшись Шунсуи, и потянул его за собой. Грудь сдавливало, глаза отчего-то жгло. - Пойдем, - шепнул он, не отпуская руки мужчины. Хозяйка улыбнулась им вслед, но Джууширо не решился посмотреть ей в глаза. Ему казалось, что он делает что-то неправильно. Всем огонькам было известно, что в патронов влюбляться было строго настрого запрещено. И хотя два часа простой беседы, наверно, было недостаточно, чтобы вести речь о таком чувстве, как любовь или даже влюбленность, Джууширо все-таки чувствовал себя неуютно под ее внимательным, провожающим взглядом. Ведь у него спросили разрешения, перейдя тем самым определенную, личную грань, и более того - Джууширо собирался это разрешение дать. Пока они шли по лестнице, Шунсуи погладил его запястье подушечкой большого пальца, а потом вдруг, когда их окутал полумрак коридора верхнего этажа, он притянул Джууширо ближе, поднес его руку к себе - широкий рукав рубашки упал вниз до локтя - и припал губами к венке, пульсирующей на его запястье. Джууширо едва не задохнулся. - Сколько? - тихо полюбопытствовал Шунсуи, но Джууширо помотал головой, из последних сил потянув мужчину в направлении своей комнаты. - Потом, - обещал он, хотя деньги были последним, что сейчас занимало его мысли. Обычно патроны всегда платили определенную сумму вперед, а наутро уже доплачивали за те или иные предоставленные огоньками услуги. И лишь в редких случаях хозяйка позволяла своим огонькам брать с патронов деньги уже после проведенной ночи - в основном речь шла о проверенных клиентах, либо же огоньках, способных постоять за себя - таких как Джууширо и другие прожженные члены дома. Дверь тихо скрипнула. Джууширо пропустил Шунсуи вперед и - как того требовали правила - закрыл замок на ключ. Бывало и такое, что некоторые клиенты напивались и могли пойти сеять хаос на верхних этажах до того, как охрана успеет вывести их прочь. Было бы не очень хорошо, если подобным весельчакам удалось бы побеспокоить остальных гостей. Хотя, с другой стороны - за закрытой дверью тоже могло произойти что угодно - многие патроны любили жесткий секс - поэтому у хозяйки с собой была целая связка дубликатов ключей на всякий случай, но по правилам огоньки все равно наглухо запирали свои комнаты. С улицы донесся шум ливня и грома - гроза, наконец, добралась до города и теперь обрушивала ледяные потоки воды вниз на захлебывающуюся землю. Темноту в комнате разгоняла лишь масляная лампа - Джууширо повернулся к Шунсуи, но тот, расстегнув рубашку, сам сделал шаг ему навстречу. Притянул Джууширо к себе, зарылся одной рукой в ворох седых волос, но вместо поцелуя Джууширо вдруг ощутил, как мужчина прикасается губами к его лбу. Это было так необычно, что он вздрогнул, упираясь ладонями в мускулистую грудь. Кожа под его пальцами была теплой, поросль жестких волос уходила вниз - под пояс черных, дорогих брюк, и Джууширо медленно проследил ее пальцами, но, добравшись до одежды, скользнул рукой под рубашку мужчины, обхватывая его за спину. Он и не думал, что тесно прижаться к крепкому телу окажется вдруг так сладко, что у него закружится голова. Раньше такого не происходило. Все-таки было в Шунсуи что-то особенное - то ли та ласка, с которой он сейчас мучительно-медленно спускался поцелуями по шее Джууширо, то ли странная, непонятная горечь тоски, едва заметная в чересчур серьезных глазах. - Если вы хотите чего-то определенного, скажите мне сейчас, - тихо проговорил Джууширо, но лишь потому, что этого требовали правила. Абсурдно, но слова казались ненужными - будто они могли нарушить волшебство застигшего их мгновения. Шунсуи поднял лицо, оторвавшись от его ключицы, опустил руки на щеки Джууширо, притягивая мужчину к себе еще ближе, и тихо ответил: - Я хочу, чтобы ты был моим на эту ночь. Ничего больше. Твердые губы накрыли его собственные, и Джууширо почти застонал. Поцелуй был долгий и неторопливый - но он распалял желание, сбивал его сердце с положенного ритма, и воздуха стало отчаянно не хватать. Чувствуя, как подгибаются его колени, Джууширо ухватился за плечи мужчины. Дождь настырно стучался в окно, вспышки молний время от времени бросали россыпи света по стенам, а они все целовались, так и не сдвинувшись с места. Когда Шунсуи все-таки оторвался от него для того, чтобы подвести их обоих к кровати, у Джууширо от накатывающих ощущений дрожали не только губы, но даже пальцы, но мужчина не стал сразу укладывать его на роскошные, алые простыни - сначала сильные руки принялись выпутывать пуговицы его рубашки из петель. Шунсуи осторожно стянул с него полупрозрачную ткань, кинул ее под ноги на пушистый ковер, и Джууширо вдруг смутился - пожалуй, впервые за очень долгое время - но все происходящее ощущалось так странно, что он ничего не смог с собой поделать и спрятал глаза. - Ты красивый, - шепнул ему Шунсуи на ухо, пока его руки скользили по гладкой, бледной коже огонька. Чужие губы снова целовали его. Упоительно сладко настырный язык проникал в его рот, дразнил чувствительное небо, кружил вокруг кончика его языка, пока пальцы мужчины поглаживали его предательски набухшие соски. Джууширо не сопротивлялся, когда Шунсуи толкнул его на кровать - выгнулся ему навстречу, приветствуя все те же долгие, головокружительные поцелуи, которыми невозможно было насытиться. Ночь слилась в невероятную сказку - Джууширо из последних сил сдерживал стоны, уговаривая себя не метаться по простыням, хватался за широкие плечи, почти царапая смуглую кожу, и покорялся чужим губам, которые, казалось, не забывали исследовать ни сантиметра его пылающего тела. Кусая губы, Джууширо пытался вспомнить, когда в последний раз ему было так хорошо как сейчас, но память насмешливо молчала, и он с каждой минутой все больше тонул во внимательном взгляде невероятно щедрого на ласки мужчины. - Не больно? - шепнул Шунсуи, когда его бедра толкнулись внутрь огонька, но Джууширо был так заворожен тем, как мужчина выцеловывал узоры на его плече, что если при проникновении и присутствовал элемент боли, то он его благополучно пропустил. Не в силах ответить, Джууширо лишь сделал то, чего никогда не позволял себе сделать в постели с другими патронами - сам потянулся навстречу чужим губам, и когда Шунсуи встретил его на полпути, отдался во власть неторопливых, размеренных толчков внутри своего тела. Джууширо не помнил, сколько это продолжалось, но он отчетливо запомнил, как Шунсуи, прежде чем упасть за грань, где лежало дикое наслаждение, сперва подвел его к этой черте. Они упали вместе. Смятые простыни холодили кожу, пока Джууширо пытался отдышаться. Шунсуи, улегшись рядом на бок, целовал его за ухом, а его рука гладила огонька по бедру, и Джууширо, как ни старался, не смог побороть накатившую дрему. Он распахнул глаза во мраке ночи от дикого грохота. Масляная лампа уже не горела. Окно было открыто настежь. Кажется, гроза, приутихшая под конец их соития, снова набрала обороты, и теперь комната бешено озарялась вспышками молний под стук дождя по стеклу и крышам соседних домов. Шунсуи, натянув брюки, босиком стоял у распахнутых створок и вглядывался в черное небо, впитывая в себя залетавшую в комнату, ни с чем несравнимую прохладу летнего буйства. - Наверно, смешно спрашивать у шлюхи, любил ли ты когда-нибудь, Джууширо, - вдруг сказал он, зажег сигару, но так и не повернулся в сторону огонька, - А я любил, знаешь. Только молод был и туп и наивно думал, что и без этого смогу прожить. Поэтому просто продал ее другому. Только вот потом забыть никак не смог, но… поздно. Джууширо не понравилось, как горькая усмешка искривила широкие губы. Забыв о своей наготе, он поднялся с кровати и осторожно подошел к мужчине, еще не зная, что можно сказать человеку, которого долгие годы снедало острое чувство вины и потери, но понимая, что не может промолчать. Он замер рядом с мужчиной, но тот все еще смотрел в небо, испещренное жемчужной сеткой корявых всполохов. - Так, сколько за ночь? - тихо поинтересовался Шунсуи. Затушил остаток сигары о пепельницу, примостившуюся на подоконнике и уже успевшую вобрать в себя пригоршню ливня, но Джууширо, не раздумывая, вдруг прижался к широкой спине и прикоснулся губами к шее мужчины, убирая ладонью пышный хвост в сторону. - Не нужны мне твои деньги, - прошептал он, крепко обняв Шунсуи. Ладони скользнули на обнаженную грудь - Джууширо ткнулся лбом в крепкое плечо, и мужчина вдруг вздрогнул. Чуть обернулся, чтобы бросить на него взгляд, и Джууширо из-под прикрытых ресниц смотрел, как на секунду удивление промелькнуло в потемневших глазах. Больше они не говорили. Просто стояли, слушая шум дождя и яростной бури, а потом Шунсуи вдруг рассмеялся, плотно закрыл ставни окна, повернулся в его руках, и Джууширо снова ощутил чужие губы на своих. Спотыкаясь, они добрели до кровати, так и не прервав поцелуя, и долго еще лежали, даря друг другу простое человеческое тепло и незамысловатые ласки. Джууширо еще никогда в жизни так много не целовался - он подозревал, что наутро, вполне возможно, у него будет болеть челюсть, но не мог себя остановить. Отвечать укусом на укус, судорожно глотать недостающий воздух, а потом раз за разом повторять все по кругу - устоять было чертовски тяжело. Когда они заснули, он не помнил, но точно знал, что Шунсуи не ушел посреди ночи - сквозь полусон чувствовал, как мужчина обнимает его, оставляя ворох поцелуев на его плечах и спине. Тем не менее, когда рассвело - небо было покрыто плотным слоем серых туч, но дождь уже не шел - Шунсуи уже не было. Джууширо перевернулся на подушках, накрывая лицо рукой. На столе лежали деньги, возвращая его к суровой реальности. Подобие сказки кончилось, пора было вставать. Денег Шунсуи, несмотря на слова огонька, оставил немало. Раньше такие суммы Джууширо получал разве что отработав неделю-полторы. Обычно малую долю заработанного за ночь дохода огонькам позволялось оставить себе, остальное нужно было отдать хозяйке. Конечно, были в доме и такие смельчаки, которые украдкой пытались прикарманить часть оплаты себе, но вранье всегда выплывало наружу - хозяйку было не так-то просто обмануть. Но деньги всегда имели малое значение для Джууширо - он и огоньком-то стал, чтобы хоть как-то отплатить спасшей его когда-то женщине. Он не стал утруждать себя одеждой - накинул бледно-голубую юкату и покинул комнату. Клиенты редко оставались на ночь, а если и оставались, то все равно покидали бордель до рассвета - все-таки негоже состоятельным людям быть замеченными поутру спускающимися со ступеней подобного увеселительного заведения. Поэтому за завтраком огоньки забывали про свой макияж и одеяния, и могли спуститься в небольшую, но уютную столовую в совершенно неприглядном виде. Почти все - от мала до велика - уже были в сборе, и при его появлении дружно вытянули в любопытстве головы. Хозяйка восседала во главе стола, и Джууширо, опустив перед ней деньги, присел рядом и пододвинул к себе тарелку с супом. Наверно, зря он не оделся - хоть он взглянул на себя в зеркало всего лишь мельком, он не мог не заметить россыпь темных засосов, усеивающую его шею и плечи. Секс был необыкновенно волшебным - долгим и нежным и осторожным, но Шунсуи все равно целовал его так, будто хотел заклеймить. Хозяйка скосила глаза на приличную горку золотых монеток и ровных купюр, выгнула бровь, убирая деньги в карман своего роскошного халата, и улыбнулась, когда щеки Джууширо едва заметно заалели в ответ на ее внимательный взгляд. Кто-то за столом фыркнул, кто-то захихикал, но Джууширо, за последние годы привыкший к тому, что его почти не воспринимают в роли огонька, продолжал спокойно есть. Так минуло два месяца. Вниз его больше не звали, и по вечерам, закончив помогать огонькам в выборе предметов гардероба и подходящего, легкого макияжа, Джууширо запирался в комнате, садился на табурет у окна и слушал зарядившие дожди. Жара спала, лето клонилось к осени, а на душе было до одури тоскливо. И все бы ничего, да только воспоминания о поцелуях Шунсуи никак не давали Джууширо покоя. В один из вечеров Элу - запыхавшаяся и бледная словно мертвец - вдруг ввалилась в его комнату, сгибаясь пополам. Джууширо соскочил с кровати, присел рядом с девочкой. Вид у той был настолько ошеломленный, что Джууширо даже испугался, что же такого могло произойти, чтобы привести уже далеко не наивного ребенка в подобное состояние. - Д-Джуу-сан, - всхлипнула она, повисая на его плечах, - Помогите, пожалуйста, иначе он точно кого-нибудь из огоньков у-убьет! А Хозяйка с-сказала, что ему нельзя… нельзя отказать, Джуу-сан! Джууширо вздрогнул. Сейчас на нем были простые белые брюки и рубашка - и, насколько он понял, времени переодеваться у него не было. Бывало, к ним в бордель захаживали высокопоставленные лица - советники монарха и приближенные к монарху лорды - ну как откажешь в услугах людям, которые могут избавиться от борделя буквально одним щелчком пальцев? Хорошо, что обычно эти правящие персоны имели привычку заводить собственные гаремы в своих обширных владениях и роскошных домах и осеняли их заведение своим присутствием лишь в очень редких случаях. Джууширо сбежал вниз по лестнице. Он тут же узнал ублюдка, о котором говорила Элу. Среднего роста и жирный, даже со стороны - на его лоснящемся от пота лице и сладковатой улыбочке было написано, что он любит жесткий секс. У его ног, пряча заплаканные глаза, сидел Ханатаро, и Джууширо, нахмурившись, заметил, что у юноши уже разбита губа. Джууширо выловил в толпе хозяйку взглядом, и та сочувственно отвела глаза, медленно помотав головой. Так или иначе, кому-то все равно пришлось бы пожертвовать своим телом, чтобы удовлетворить похоть богатого ублюдка, и Джууширо сглотнул - в горле тут же пересохло. Если получится, то лучше он, чем Ханатаро. Мальчик только недавно попал в бордель - незачем ему сейчас проходить через такой ужасный опыт. Джууширо расстегнул рубашку, вытянул из хвоста резинку - волосы рассыпались по плечам. Наблюдавшие из углов огоньки понимающе отвернулись, хотя их было не так уж и много - большинство поспешили увести пойманных клиентов прочь, чтобы те не передумали и не оставили их один на один с пожаловавшим, уродливым ублюдком. Уверенной походкой Джууширо пересек зал. Чтобы завладеть вниманием подобной скотины, на самом деле, не требовалось много ума. Джууширо доподлинно знал, что такие люди могут получить в свое распоряжение кого угодно, и хотя им, конечно, всегда льстили льющиеся градом слезы и детская беззащитность, по-настоящему они могли заинтересоваться, лишь если им будет брошен вызов. Ведь, что по сути интересней - сломать того, кого знаешь, что можешь сломать, или сломать того, кто уверяет тебя, что ты не сможешь этого сделать? Времени уже почти не оставалось - Джууширо видел по черным глазам ублюдка, что у того уже встало - поэтому он сделал последний шаг в бездну, осторожно отпихнул Ханатаро бедром и впился поцелуем в жирные губы патрона, прильнув к мужчине всем телом. Это было противно. От ублюдка воняло не только потом и алкоголем, но и куревом, и Джууширо, когда черные омуты зрачков мужчины замерли на нем, едва подавил рвотный позыв. - Возможно, Господин желает более выносливую игрушку на ночь? - соблазнительно улыбнувшись, жарко прошептал Джууширо ему в рот и, миновав громоздкий живот, скользнул ладонью на ширинку ублюдка, и тут же почувствовал, как толстая ладонь грубо оттягивает его голову за волосы назад. Но лишь сжал зубы и постарался сохранить на лице вызывающую полуулыбку. - Возможно, - облизнулся мужчина, свободной рукой скользнув под его рубашку и ощупывая его бледную кожу, словно проверял товар - подходит ли он ему для того, чтобы безжалостно разбить на осколки. Краем глаза Джууширо заметил, что Ханатаро уже успел перебраться в другой конец комнаты, где хозяйка и Элу принялись промывать его ссадину на губе, и про себя вздохнул с облегчением. Джууширо взял деньги за ночь вперед. Патрон оставил лежать на столе ровно столько, сколько Джууширо сказал - огонек не сомневался, что, чтобы он с ним ночью ни вытворил, сколько бы это не потребовало дополнительной платы, мужчина даже и не подумает раскошелиться сверху уже потраченной суммы. А в том, что ночь предстоит сложная, Джууширо не сомневался. Он даже не стал закрывать дверь на ключ - только сделал вид - потому что не думал, что сможет с утра подняться на ноги и проводить патрона. А потом его повалили на пол, и Джууширо оставалось лишь терпеть, стискивая кулаки и сжимая зубы, пока его душили и били, безжалостно таскали за волосы и шептали такие невообразимо грязные слова, что Джууширо уже едва сдерживал рвоту. Он мог вынести боль - ему было не привыкать, но то, что творилось в голове у мучающего его ублюдка, просто поражало воображение. Джууширо уже понял, что тот рано или поздно, но достанет нож, и, лежа на полу весь в синяках и ссадинах, совсем не удивился, когда острое лезвие скользнуло по его груди и бедрам и спине, и жирная свинья принялась вырисовывать корявые узоры на его бледной коже. Но последнее, что Джууширо запомнил, прежде чем потерять сознание, была даже не та боль от того, как его окровавленное, измученное тело вжимали в пол потные бедра, но отчаянная мысль о том, как же хорошо, что патрон так и не повалил его на постель - ведь последний, кто лежал с ним в этой кровати, был Шунсуи, а его поцелуи Джууширо никак не хотел стирать из своей памяти подобной грязью. Он ненадолго пришел в себя уже позже - кто-то переместил его на постель и сейчас промывал и перевязывал его раны. Хозяйка сидела рядом, гладила его по волосам и прятала заплаканное лицо в рукаве теплого свитера. Джууширо попытался ей улыбнуться, но лицо тоже было разбито, и он лишь зашипел, прикрывая глаза. - Спасибо тебе, Джуу. Хана… он бы не вынес. Отдыхай, - прошептала женщина, нашла его руку, и Джууширо из последних сил пожал ее пальцы. Он знал, что она будет чувствовать себя виноватой, несмотря на то, что все огоньки шли на определенный риск каждый раз как принимали клиентов. Будь ее воля, она смогла бы что-то предпринять, но в этот раз Боги, похоже, не соблаговолили к Джууширо, и он был искренне рад, что смог помочь хотя бы Ханатаро, пусть даже такой тяжелой ценой. Дни шли. За окном зарядили дожди - Джууширо, забинтованный практически с ног до головы, все еще большей частью лежал в постели, но иногда вставал, чтобы добраться до табуретки и сесть у приоткрытых ставней. Жаль, что на улице властвовала осень - он бы хотел сейчас, чтобы по небу расползлась сетка молний, а комната погрузилась во мрак. Может, тогда представить улыбку Шунсуи было бы легче? Судя по стрелке часов, день клонился к закату. На улице темнело, когда в комнату тихонько вошла Элу, держа руки за спиной и нерешительно переминаясь с носков туфелек на пятки. Джууширо ободряюще улыбнулся ей, натягивая расстегнутую, серую рубашку плотнее на плечи - войдя к нему, Элу запустила внутрь сквозняк. - Джуу-сан, там… там к вам патрон, но Хозяйка сказала, что если вы не захотите никого видеть, чтобы я отослала его восвояси, - смущенно проговорила девочка, пряча глаза. С тех пор как Джууширо нашли на полу комнаты в таком плачевном состоянии, Элу немного его сторонилась, не зная, как вести себя после произошедшего, но чувствуя, что надо бы что-то сказать, но в силу малого возраста не имея возможности подобрать нужные слова. Джууширо улыбнулся, вспомнив, как Ханатаро неделю спустя после той ночи ворвался к нему в комнату и, не говоря ни слова, проплакал у него на коленях весь день напролет. Сердце вдруг екнуло. Кто-то хотел его видеть. Но кто? - Пусть поднимется, Элу, - кивнул он девочке, и та поспешно скрылась в коридоре. Джууширо окинул себя взглядом в зеркале. Синяки на лице уже побледнели, но еще не сошли, волосы растрепанным ворохом лежали на плечах, бинты, опоясывающие грудь, виднелись под расстегнутой рубашкой, и Джууширо провел ладонью по все еще саднящему бедру, где жирный ублюдок оставил больше всего порезов. Сейчас Джууширо был в легких штанах, но даже поверх бинтов и серой ткани, боль чувствовалась по-прежнему остро. Джууширо отвернулся сразу же, как в проеме двери показался Шунсуи. Сложил руки на коленях и перевел взгляд за окно. Почему-то он не хотел, чтобы мужчина видел его таким. Но послышались неумолимые шаги, и смуглая рука легла на его подбородок, приподнимая его лицо вверх. Они молча смотрели друг другу в глаза, а потом Шунсуи вдруг присел рядом на коленях, взял его ладони в свои и принялся целовать холодные пальцы. - Кто тебя так? - хрипло спросил он, пока Джууширо неверующим взглядом следил за тем, как губы мужчины дарят ему невообразимое тепло, - Я убью подлеца. - Не надо, - выдохнул он, вырывая руки прочь, - Уходи. Прошу. Что ты здесь забыл? - Джууширо… - Шунсуи попытался удержать его ладони, но Джууширо, невзирая на боль, резко встал и сбежал вглубь комнаты, пряча глаза за прядками волос и впиваясь пальцами в надежный край стола. Его губы почти дрожали, но он решил, что будь он проклят, если позволит себе заплакать. - Нет, - судорожно выдохнул Джууширо и усмехнулся, закусив губу и зажмурившись, - Я всего лишь шлюха, помнишь? Если захочешь провести со мной еще ночку, то приходи через пару недель. Да и… деньги не забудь. Он думал, что Шунсуи уйдет. Джууширо никогда еще не позволял себе разговаривать с патронами так грубо - за это можно было сильно огрести не только от самих гостей, но и от хозяйки. Грудь страшно сдавило - на самом деле он не хотел, чтобы Шунсуи уходил - наоборот, Джууширо отчаянно желал ощутить то странное тепло, что связало их той волшебной летней ночью, от воспоминаний о которой он все никак не мог отказаться. Вместо этого сильные руки легли на его плечи, и Джууширо и моргнуть не успел, как Шунсуи развернул его к себе и прижал к своему крепкому телу. Одна ладонь осталась на его бедре, вторая легла на его щеку, отвела настырную прядку в сторону, и Шунсуи улыбнулся. - Если понадобится, Джууширо, я куплю каждую из твоих оставшихся ночей. Ты будешь только моим, и, поверь, мне сейчас очень и очень жаль, что я не успел, но я клянусь тебе, что найду эту скотину и достану ее из-под земли, даже если ты не скажешь мне, кто это был. Даже если это сам монарх. Что-то дрогнуло внутри. Джууширо вцепился пальцами в ворот темной рубашки - держаться на ногах с каждой секундой становилось все сложней. Он не сразу понял, что плачет. Плачет на чужой груди, сгорбившись и уткнувшись носом куда-то в район ключицы мужчины. Но слезы упрямо текли по щекам, и все никак не кончались. - И-идиот, - выдохнул Джууширо, и Шунсуи обнял его за плечи, запрокинул его голову назад, а Джууширо оставалось лишь ответить на его осторожный поцелуй, и дождаться того, как мир расплывется перед глазами заревом горько-сладких красок. Шунсуи сдержал свое обещание. Он приходил каждую ночь, а год спустя, сколотив на его визитах нешуточное состояние, хозяйка с тяжелым вздохом выгнала Джууширо из дома, наказав ему начинать новую жизнь. Джууширо ушел из борделя без сожалений - он был уверен, что сможет найти себе занятие, тем более что деньги на первое время у него были - он давно начал их копить. Шунсуи, зная, что Джууширо не примет его помощь и ни за что не согласится жить у него в особняке, просто смирился с тем, что большинство ночей ему придется проводить там, где Джууширо обоснуется до лучших времен. Иногда Джууширо не понимал этого мужчину. Чем он - простая шлюха - смог привлечь такого обаятельного и состоятельного человека? Но как-то раз, когда гроза колотила по старой крыше его маленького домика ледяными каплями дождя, а молнии расчерчивали угрюмое ночное небо, и Джууширо замер у распахнутого окна, Шунсуи вдруг подошел к нему сзади, обнял и едва слышно прошептал: - Помнишь нашу первую ночь, Джуу? Тогда гроза танцевала над городом, и я терялся в ней - мне казалось, что я умру от пустоты и грохота и шелеста дождя. Но ты поймал меня. Поймал тогда, и почему-то больше не было пусто. Я не знаю, почему, Джуу. Может, это судьба? Джууширо улыбнулся, откидывая голову на надежное плечо. - А, может, ты просто безнадежный романтик? - рассмеялся он. - Пффт, - фыркнул Шунсуи, и они замолчали, вдыхая свежесть дождя.