In vino veritas

Джууширо заворочался на простынях и резко сел. Острая боль тут же резанула по вискам и затылку. Взъерошенные прядки волос мигом рассыпались по плечам, сочувственно холодя бледную кожу. Казалось, болело все. От яркого света, лучами солнца юрко скользнувшего в комнату через приоткрытое окошко, резало слипшиеся глаза. Отчего-то дико ныли плечи и запястья, будто он всю ночь провел в самом настоящем плену и отчаянно пытался выпутаться из сковывавших его кандалов. Поясница отзывалась непонятной болью на малейшее движение. Ноги тоже отказывались повиноваться. Колени нещадно ломало. Зато в голове было девственно пусто. Джууширо нахмурился, перебирая в уме вчерашние события, но, увы, не нащупал в своей памяти ни одного воспоминания, которое могло привести его к столь печальным последствиям. Боль не сдавливала грудь, дышалось легко и свободно, что означало, что причиной его состояния была отнюдь не проснувшаяся внезапно болезнь. Да и вообще весь вчерашний день Джууширо провел в своем офисе, перебирая бумаги, поэтому тренировка с занпакто и тренировочные бои с новичками тринадцатого отряда, как возможные варианты, отпадали сами собой. К тому же, Джууширо еще вроде не страдал ни старческим склерозом, ни маразмом, и вряд ли подобные мероприятия, которые он сам же обычно и организовывал, могли так запросто выпасть из его памяти. Вероятность того, что вчера кто-то напал на Сейрейтей, и Джууширо потрепало в пылу боя, тоже была невелика - слишком уж радостная атмосфера витала над потихоньку просыпающимся городом из белого камня. Джууширо зашипел, прикусывая губу. Едва не чертыхнулся, когда запоздало понял, что губы все и так обкусаны и припухли. Поднес ладонь к лицу и потер глаза, желая поскорее прийти в себя. Вспомнил спасительные строчки из учебника по выживанию, который когда-то давно, еще в Академии, зачитывал до дыр. «Если вы очнулись, но никак не можете сориентироваться в происходящем, незамедлительно сосредоточьте все свое внимание на окружающем вас пространстве. Ухватывайте взглядом все, что перед вами. Даже самая малейшая часть обстановки может помочь вам восстановить картину событий». Похоже, пока Джууширо спал, шея затекла не на шутку. Головная боль радостно принялась стучать по затылку с удвоенной силой, когда он, пересилив себя, наконец-то широко распахнул глаза и обернулся в попытке понять, где находится. Успокаивало то, что обстановка была знакомой. Конечно, не его офис, не его каморка в Сейрейтее и не Угендоу, но здесь Джууширо точно когда-то бывал… Относительный бардак, пыльные подоконники, заваленные бумагами столы, чья-то мятая одежда - Джууширо, поморщившись, нехотя признал, что часть этого безобразия - его собственный хаори и шикахушо. Простыня рядом внезапно зашевелилась, тишину уютного солнечного утра разорвало чье-то недовольное бормотание, и Джууширо в ужасе застыл, глядя на шевелящийся рядом, по-видимому, живой… бугор. Так, стоп. Стооооп. Если по фактам… он обнажен, на его теле живого места нет, рядом валяется не только его, но и чужая одежда, а под тонкой простыней совсем неподалеку от его бедра… кто-то лежит. Господи Боже, что он вчера делал?! Сердце выписало кульбит и застряло где-то в ребрах, когда из-под простыни рядом показалась рука. Смуглая рука. Смуглая мужская рука. Знакомая смуглая мужская рука. Джууширо не выдержал. Игнорируя боль в плечах и бедрах, резко сдернул простыню, победно закутался в нее, отсев подальше от футона и надменно воззрился на, несомненно, виновника всех его бед. В том, что сам он не был ни в чем виноват, Джууширо уже уверился на сто процентов. Хотя, ох, простыню-то он, наверно, зря сдернул, но теперь уже поздно было что-либо менять. Шунсуи, возлегая на футоне голой задницей кверху, довольно потянулся, перевернулся на бок, подложил локоть под голову и загадочно улыбнулся Джууширо. Лениво так, сыто… Джууширо вздрогнул, быстро накрывая лицо краешком простыни. Не только потому, что подозрительно запылали щеки, но и потому, что смотреть на этот обнаженный разврат он отнюдь не собирался. Клокочущему стыду хватало и вопроса, какого черта он делает в постели лучшего друга. - Доброе утро, развратник, - простое приветствие Шунсуи протянул таким тоном, что Джууширо весь облился холодным потом. А когда смысл последнего слова дошел до его сознания, и вовсе опешил. Это он-то развратник? Джууширо, дабы убедиться в наглости подобного заявления, даже приспустил краешек простыни, застилающей глаза, но тут же подтянул его обратно - вид распущенных темных локонов, свободно струившихся по широким плечам, странно подействовал на его воображение. На секунду Джууширо показалось, что он уже зарывался пальцами в эти длинные прядки, отчаянно тянул их на себя, а потом тянулся губами навстречу, чтобы… чтобы… - Шунсуи, - жалобно выдавил Джууширо, понимая, что перед смертью все равно не надышишься, - Что ты здесь делаешь… Нет, что я здесь делаю? Шунсуи рассмеялся. Судя по шороху постельного белья, передвинулся в неизвестном направлении, и только тогда Джууширо понял, что спрятать пылающее лицо в простыне было стратегически серьезной ошибкой. Шунсуи - прежде, чем измученное тело Джууширо успело среагировать - ловко переместился ему за спину, и сильные руки надежно обхватили Джууширо вокруг талии, не давая ему сбежать. Голову Шунсуи устроил на его плече, и теперь пристально смотрел на мужчину, а в медово-карих глазах плясали смешинки. Плюс в таком положении - маленький, но все же был. Теперь Джууширо мог спокойно убрать простыню от лица и разглядеть собеседника. Хотя близость Шунсуи смущала не на шутку. Интересно, мужчина специально решил избавить его от мучений и переместился к нему за спину, или же это получилось спонтанно? Джууширо не мог понять, как вообще попал в эту ситуацию, но от Шунсуи, в принципе, можно было ждать чего угодно. С ним никогда не угадаешь… - Ты что, правда, не помнишь? - наконец, поинтересовался мужчина после долгой паузы, в течение которой разглядывал его лицо. Джууширо уверенно помотал головой. Он помнил, как сидел допоздна в офисе, как его пробирала зевота, как он хотел быстрее добраться до футона, а потом шел по темной улице, глядя на звезды и думая о том, как же он бесконечно одинок… Ах, да, еще в поле зрения попала вывеска незнакомого бара, откуда послышался звонкий голос Рангику-кун, и он, конечно, не мог так просто пройти мимо и не поздороваться… О. Боже. Мой. Джууширо позеленел настолько, что Шунсуи принялся взволнованно обмахивать его многострадальной простыней. Комната закружилась перед глазами, и, если бы не крепкие объятия, Джууширо бы точно провалился куда-нибудь в пучины ада. Похоже, часть головоломки решилась сама собой. Если Джууширо вчера и правда заседал в баре с Мацумото Рангику, головная боль была вполне объяснима. Мацумото его просто напросто споила. Ну, или, если быть честным с самим собой, Джууширо, скорее, позволил себя споить, потому что иначе пришлось бы топать домой в печальных мыслях о собственной никчемности и ненужности. Нет, Джууширо знал, что нужен семье, друзьям, коллегам и еще целой куче любящих и уважающих его людей, но в личном плане зияла такая страшная, глубокая дыра, что впору было повеситься. - Я был пьян? - вкрадчиво уточнил Джууширо, намекая Шунсуи все-таки пролить свет на происходящее ныне. То, что он, наверняка, перебрал и в коем-то веке упился в зюзю никак не объясняло того факта, что он проснулся в обители лучшего друга, да еще в таком порочном виде. - Еще как, - подтвердил его опасения Шунсуи, впрочем, пропустив намек мимо ушей, - Хотя я надеялся, что не настолько. Джууширо нахмурился - слишком странно Шунсуи смотрел на его. Черты его лица напряглись - еще чуть-чуть и сожмет зубы. Пальцы, смыкавшиеся на его талии, дрогнули. Джууширо вдруг понял, что мужчина ведет молчаливый спор с самим собой. На короткое мгновение Шунсуи прикоснулся губами к его виску - у Джууширо дыхание перехватило - а потом разжал хватку и резко встал, словно боясь передумать. Хакама легко скользнули на смуглые бедра - как ни старался Джууширо, совсем отвести взгляд не получилось. Ровная спина Шунсуи манила его взор, словно там ему медом было намазано. Хотя постойте-ка. Что это на смуглой коже? Следы от ногтей? Следы зубов на плече и… Джууширо замотал головой, чувствуя, что ему сейчас станет еще хуже. Это же не он оставил, правда? Господи? - Шунсуи… - голос предательски дрожал, но Джууширо должен был спросить, иначе навсегда останется трусом. А такая участь его не прельщала. Странно, что даже весть о болезни, которой его огорошили еще в раннем детстве, не принесла ему когда-то подобного животного страха, который снедал его сейчас от вероятности того, что он, по-видимому, переспал со своим лучшим другом. С Шунсуи Кьораку. - Выпей, - прервал его Шунсуи, налил из графина, примостившегося в углу комнаты на тумбе, воды в стакан и, покопавшись в ящиках стола, выудил оттуда таблетку непонятного происхождения. Джууширо забрал ее у Шунсуи без слов и послушно запил водой. Что бы они там ночью ни вытворяли, Джууширо доверял Шунсуи безоговорочно. Наверно, в мире больше не существовало человека, которому Джууширо доверял до такой степени. Если бы пришлось выбирать между Шунсуи и Уноханой-семпай, постоянно вытаскивающей его с порога смерти, Джууширо все равно выбрал бы мужчину. Почему, он и сам до конца не понимал, но так сложилось. Словно читая его мысли, Шунсуи усмехнулся. Подхватил из груды одежды до боли знакомое женское кимоно и накинул его на плечи Джууширо, а потом сел назад на футон, дожидаясь пока Джууширо опустошит стакан. Пить хотелось адски - Джууширо понял это, как только сделал первый глоток. В комнате не было холодно - все-таки на дворе стояло жаркое лето, но под лишним слоем ткани Джууширо почувствовал себя надежней. Плавно утекали минуты, и он и сам не заметил, как головная боль притухла. Похоже, таблетка подействовала. Джууширо редко страдал похмельем, потому что пил редко - чаще в компании Шунсуи, а если уж и пил, то обычно не позволял себе лишнего. Только вчера вот, похоже, сделал исключение из правил, а теперь придется платить за последствия. Повертев в пальцах опустевший стакан, Джууширо набрал воздуха в легкие и решительно поставил стакан на пол. - Не томи, - поймать взгляд Шунсуи оказалось вовсе несложно, будто мужчина именно этого и ждал. Ждал, когда он оклемается, чтобы быть готовым воспринять жестокую реальность. Сердце забилось чаще. - Тебе смягчать или как есть? - шутливо уточнил Шунсуи, но Джууширо заметил, что мужчине было вовсе не до веселья. Шунсуи редко бывал серьезным - что в жизни, что в бою - он снимал свою маску весельчака только когда того действительно требовала ситуация. Джууширо это не понравилось. Это, как минимум, означало, что списать произошедшее, как простую случайность, у них обоих не получится. - Не смягчай, - попросил он. Помирать - так с честью. И приготовился слушать. Правда, уже после первых слов захотел провалиться под землю. Нет, такого он от себя точно не ожидал. Это же до какой степени нужно было напиться? Неудивительно, что он ничего не запомнил. - Если вкратце, - с каменным лицом рассказывал Шунсуи, - Мне не спалось, когда ты распахнул дверь ногой и, шатаясь, ввалился ко мне пьяный вдребезги. Ты и мне саке принес. Целых две бутылки. Мы их и распили. Хотя я и предупреждал, что тебе хватит, ты не послушал. Потом ты отключился, я уложил тебя на футон, и ты проспал часа два. Я, конечно, всегда тебе рад, но решил, что не буду почивать на полу, и лег рядом. - Дальше? - выдохнул Джууширо, стыдливо накрывая лицо руками. Он наивно думал, что хуже уже не будет. Оказалось - нет. Кульминация истории была еще только впереди. - Дальше ты… - Шунсуи виновато отвел глаза, - …разбудил меня со словами «давай переспим» и был очень настойчив. Очень. Я, честно, держался до последнего, но ты весьма живо доказывал мне, что не так уж и пьян… - Господи, Шунсуи, прости… - взвыл Джууширо, не зная, куда себя деть. Стыд и паника охватили его от макушки до пят - все тело горело, лицо пламенело, и он заметался по комнате, кутаясь в кимоно, расцветка которого была едва ли не под стать его пылающей коже. Неожиданно Шунсуи поймал его за плечи, заставив замереть, и паника Джууширо разбилась о пронзительный, горький взгляд мужчины. - Ты меня прости, Джуу. Надо было мне сдержаться, - честно ответил он, - Но ты так… ты… неважно. Джууширо понимал, что что-то не вязалось в словах Шунсуи. Что-то он не договаривал, хоть и рассказывал, судя по тону голоса, все искренне. Джууширо прекрасно заметил, что Шунсуи исключил из повествования практически все собственные эмоции. Почему - оставалось только гадать. Спросить сейчас напрямую у Джууширо не было сил - сперва нужно было пережить тот факт, что ночью он лишился девственности, и напрочь, арранкар его раздери, этого не помнит. Ну не вязались у Джууширо ни с кем отношения еще со времен учебы в Академии. Была пара девушек, которые не страшились его болезни, но дальше простых поцелуев и обжимок дело так и не зашло. С одной стороны девушки и готовы были принять его недуг по факту, но вот видеть это своими глазами - как алая кровь заливает рукава чистой одежды, надменно струиться по пальцам на пол, как Джууширо рвет страшный, хриплый, непрекращающийся кашель - вынести это ужасное постоянство они не смогли. Потом, позже, попадались Джууширо на жизненном пути люди, которые были бы и не прочь посетить его постель на ночь-другую, но Джууширо никогда не следовал зову тела. Идти он хотел только за душой. Отчего вчера в полубессознательном состоянии он притащился именно к Шунсуи? Может быть, именно потому, что мужчина был единственным, кто всегда был рядом? Единственным, кто не отшатнулся, впервые увидев, как горячая кровь потекла по его губам. Единственным, кто не страшился ночами напролет сидеть с ним за компанию и ждать, пока лихорадка не сойдет на нет. - Мне… мне было хорошо? - Джууширо не смог сдержать вырвавшийся вопрос, отвернулся, принявшись подхватывать одежду с пола, и понадеялся, что Шунсуи не ответит. Хотя ответ узнать хотелось до чертиков, а еще лучше - вспомнить все самому. Шунсуи как-то странно замер, моргнул, удивленно окидывая его сжавшуюся фигуру взглядом, на секунду дотронулся ладонью до следов зубов на плече. - Джуу. Ты, конечно, что-то шептал о том, что у тебя это впервые, но… Ты так… так наседал и такое вытворял, что я, честно… не поверил. Ты… - Все, - Джууширо обреченно поднял вверх ладонь, роняя назад всю подобранную только что одежду, и медленно осел на пол, - Не могу больше. Да, у меня это было впервые. Нет, я абсолютно ничего не помню. Шунсуи, прости, что прошу выйти, но мне надо… собраться с мыслями. - Конечно, - тихо кивнул Шунсуи, на мгновение задержался у двери, будто хотел что-то сказать, но потом тряхнул волосами и оставил его одного. Джууширо не стал дожидаться мужчину обратно. Как мог - быстро привел себя в порядок и покинул комнату. Банально сбежал, но оставаться там дальше было выше его сил и выдержки. Напился, лишился девственности, вполне возможно навсегда испортил отношения с лучшим другом - хоть они и говорили тихо-мирно, Джууширо прекрасно понимал, что ни он, ни Шунсуи так и не затронули эмоциональную сторону вопроса… Вроде уже столько лет живет на свете, и какой же он по-прежнему глупец! Ну как так можно было?! Позорно скинув всю бумажную волокиту на горящих оптимизмом и безудержной энергией трудолюбивых офицеров, Джууширо не задержался в офисе, а отправился прямиком в излюбленное поместье Угендоу. Он наделся, что знакомые места, шелест листьев и тихий шум воды успокоят растрепавшиеся за утро нервы. Пару раз он чуть не полетел носом в землю - поясница от долгого хождения разболелась не на шутку. Джууширо от досады рубанул кулаком по ближайшему стволу, стыдливо думая о том, что даже задница не ныла так сильно. Шунсуи его, что ли, в три погибели сгибал, пока… нет, лучше не думать. Джууширо устроился снаружи, рядом со входом в дом, захватив с собой чашку зеленого чая. Солнце уже стояло высоко, но назойливые облака тут и там бежали по небу, гонимые прохладным ветром. Мужчина грел ладони о чай, созерцая свое отражение на воде. Он начал успокаиваться, но, как назло, ему тут же попался на глаза яркий засос на запястье. Джууширо представил, как Шунсуи в темноте ночи целует его пальцы, скользя губами ниже, вдоль венки, и… Представил ли он это себе или вспомнил? День растянулся до умопомрачения. Джууширо все думал и думал и никак не мог понять, что же ему теперь делать. Конечно, с потерей девственности придется смириться - в принципе, по этому поводу он и порадоваться бы мог, потому что с его плеч торжественно снялся груз этого чересчур стыдливого для его немолодого возраста понятия. А вот как теперь видеться с Шунсуи, да и вообще спокойно смотреть на мужчину, Джууширо не знал. Он долго хмурился, размышляя о том, что ночью Шунсуи, видя его состояние, вполне мог сдержаться, но потом сам же себя переубеждал - тут, все-таки, в ход вступали смягчающие обстоятельства. Джууширо был настойчив, Шунсуи сам был пьян, к тому же Шунсуи дико любил секс. Ну, а кто в подпитии откажется от халявы? Да и мужчина же извинился - что с него теперь взять? Не проклинать же его до конца жизни - ах, ты такой сякой, как смел ты лишить меня невинности? Джууширо посмеялся, вообразив, как нападает на мужчину с этими же словами на глазах у всего Сейрейтея, а потом обреченно спрятал запылавшее лицо в ладонях. Нет, этот вариант точно отпадал. Как ни крути - везде шах и мат, но, в конце концов, Джууширо сам виноват. Напряжение потихоньку уходило, тело ломало уже не так сильно, но и настроение падало в такт тому, как усиливался вокруг ветер. Близился закат и ночь, которая, наверняка, принесет с собой еще больше туч и холодный ливень. Может, даже громыхнет… Джууширо поежился, собираясь переместиться внутрь домика, как вдруг уловил на горизонте темный силуэт. Он прикусил губу. Пожалуй, еще не поздно было спрятаться под крышей и притвориться спящим, но это было бы нечестно по отношению к мужчине. Шунсуи, видно, сам решил его найти. И правда, зачем же откладывать разговор? Они друг друга кучу лет знают, через всякое проходили вместе, справятся и с этим. Наверно. В горле пересохло. Прежде чем Шунсуи добрался до него, мужчина успел налить себе и нежданному гостю горячего чая. Шунсуи, конечно, чай не особо ценил, но давно привык, что в доме у Джууширо есть либо чай, либо лекарства. Обычно выбирать не приходилось. - Замерзнешь же, - Шунсуи, с виду спокойный как танк, отработанным движением накинул ему на плечи свое кимоно. Джууширо меланхолично припомнил - сколько раз они сидели вот так, то провожая закат, то встречая рассвет, и всегда Шунсуи умудрялся проследить за тем, чтобы он не окоченел на морозе. Джууширо всегда думал, что это из-за его болезни и, на большую часть, так оно и было, но… странно, конечно, сейчас об этом думать, но все-таки… не крылось ли за заботой мужчины что-то еще? - Прости, что сбежал, - честно извинился Джууширо, после того как Шунсуи неторопливо устроился рядом. От мужчины безумно веяло теплом, захотелось прижаться к надежному плечу и вздремнуть. Джууширо даже удивленно моргнул, только сейчас сообразив, что лишь вблизи Шунсуи он до конца чувствовал себя расслабленным. И почему он пришел к такому выводу именно сейчас, ведь столько лет уже утекло? - Ну, я бы тоже сбежал, если бы лишился девственности и нихрена не помнил. Хотя, нет… Я бы потребовал повторить, - хохотнул Шунсуи, заставив Джууширо возмущенно вскинуть подбородок, - Извини, да шучу я, шучу. Ты так ничего и не вспомнил? Джууширо расстроенно покачал головой. Было бы гораздо проще беседовать, помни он, что же такое развратное вытворял ночью. Впрочем, существовала вероятность, что тогда бы Джууширо вообще от стыда помер. Что ж, придется работать с фактами. Джууширо они казались сомнительными, но ощущения в собственном теле лихо подтверждали их достоверность, как ни хотел он отбрыкаться от собственной вины. Пока Джууширо подбирал слова, Шунсуи снова его опередил - заговорил первым, глядя на собственное темное отражение в пруду. Взгляд у мужчины был невероятно тяжелым - Джууширо буквально чувствовал, как на плечи друга давит какой-то невыносимый груз, но, увы, что это за груз было не понять. - Тогда давай просто забудем, - предложил Шунсуи, и Джууширо вздрогнул. Вот так просто? Переспали и просто забыть? Джууширо сжал зубы, встряхивая распущенными волосами. Шунсуи предлагал ему выход. Удобную лазейку. Представить, будто ничего не было, и все. Только вот неувязочка-то. Джууширо и так ничего не помнит, а Шунсуи? Что-то не похоже по его виду, что эта ночь для него ничего не значила. - А ты? - поборов стыд, поинтересовался Джууширо. Но Шунсуи лишь безразлично пожал плечами - на его лице не отражалось ни одной эмоции. Джууширо вдруг захотелось ласково скользнуть ладонью по смуглой щеке, чтобы лед в карих глазах оттаял, и Шунсуи улыбнулся ему так же, как утром - чтобы в его глазах заплясали теплые искорки. Но он сдержался, прекрасно понимая, что жест будет неуместен. Да не то что жест - подобные мысли, пожалуй, вообще неуместны в контексте лучшего друга. Да что с ним творится? - Мне было хорошо с тобой, Джуу, - все-таки ответил Шунсуи, едва заметно улыбнувшись краешком губ, и поднялся на ноги, - Остановимся на этом. Напились, совершили ошибку, никто не пострадал, живем дальше. Джууширо на мгновение захотелось, чтобы все произошедшее не было ошибкой - Шунсуи выглядел решительным, но горечь сквозила буквально во всем. В интонации голоса, в чуть сгорбленных плечах, в том, как мужчина упорно не смотрел на Джууширо. Уходя, он даже кимоно забыл забрать. Джууширо вцепился продрогшими пальцами в цветную ткань - Шунсуи покинул Угендоу слишком быстро, словно не хотел слышать согласия мужчины, а Джууширо не стал его догонять, потому что сам не мог понять, был ли он согласен со столь жестким решением. Ночью он долго крутился с бока на бок, потом уснул в надежде на то, что утро вечера мудренее и, быть может, назавтра, он вспомнит что-нибудь дельное, но, увы, дождливое утро не принесло никаких новых воспоминаний. С тяжелым вздохом Джууширо смирился и вернулся к работе. Жизнь и правда продолжалась дальше. С одним лишь отличием. Шунсуи никак не хотел забирать свое кимоно обратно и день за днем разгуливал по Сейрейтею в надлежащем капитану виде. На это было столь непривычно смотреть, что Джууширо уже замотался уговаривать мужчину изъять у него свою фирменную вещицу обратно. Поэтому месяц спустя Джууширо сдался и нашел ей применение - близилась осень, посему узорчатое кимоно сыграло прекрасную роль дополнительного покрывала. Иногда по утрам Джууширо долго сидел в тишине собственного дома, разглаживал мягкую ткань руками и позорно представлял, что это не чужое кимоно греет его по ночам, а сам Шунсуи. Он не знал, откуда брались эти мысли, и лишь в середине зимы, продрогший, стоя перед зеркалом и расчесывая спутавшиеся за ночь волосы, с немым трепетом наконец-то признался себе в том, что невольно - а может и вольно, арранкар его раздери - стал рассматривать своего лучшего друга в контексте любовника. Он застонал, тяжело опираясь на стол руками, и прислонился лбом к запотевшей зеркальной поверхности. Лицо опять горело. Уже полгода прошло, пора бы любопытству сойти на нет, но оно не только терзало его все больше, но и собственное тело при мыслях о Шунсуи, кажется, собиралось устроить ему бунт. С этим надо было срочно что-то делать. Джууширо буквально изводился, витая в своих мыслях на капитанских собраниях и чуть ли не открыто пялясь на Шунсуи, пока скучные минуты утекали в небытие. В те моменты, когда Шунсуи просыпался и выглядывал из-под козырька удобной шляпы - все капитаны поголовно завидовали его умению дрыхнуть стоя - он непонимающе склонял голову на бок, пронзая Джууширо внимательным взглядом, словно интересуясь, чем его скромная персона вызвала столь острый интерес. Джууширо всегда отворачивался первым, не в силах совладать с собственным смущением. Он вообще не представлял, как полгода назад, даже будучи бухим в стельку, мог сказать «давай переспим». Не то чтобы он сейчас хотел заявить нечто подобное, вовсе нет… ладно, Господи Боже, хотел. Очень хотел, но совсем не представлял как. Плюс оставался вопрос, как это воспримет сам Шунсуи. Снова списать все на «ошибку» для Джууширо, пожалуй, было неприемлемо. Глубокой зимней ночью Джууширо, задыхаясь, проснулся от дикого, развратного сна. Настолько яркого, что его нервы не выдержали. Он спешно оделся, вытащил из закромов бутылку саке, которую обычно хранил на случай, если Шунсуи решит наведаться к нему в гости, принял сто грамм на душу - для храбрости - и выбежал в ночь. Шунсуи, судя по полураздетому виду, уже задремал. Свет в комнате шел от одной лишь тлеющей свечи. В полумраке предсказуемо блеснуло лезвие Катен Кьокоцу, Джууширо ловко перехватил запястье мужчины, заставил выпустить оружие и прижался к крепкому телу, скинув с плеч меховую накидку. - Джуу? - хрипло уточнил Шунсуи. Джууширо знал, что, еще толком не очнувшись ото сна, Шунсуи все равно признал его рейяцу, иначе ни за что не позволил бы лишить себя катаны. Джууширо кивнул ему в плечо, медленно скользнул ладонями по смуглой спине. Шунсуи был такой теплый, Джууширо в дороге совсем продрог, и теперь близость мужчины сводила его с ума. Странно было чувствовать себя настолько уютно, вешаясь на шею давнему, боевому товарищу, почти что брату, но все же Джууширо показалось, будто после долгих скитаний он наконец-то обрел то, что всегда хотел. - Ты что делаешь? - зашипел Шунсуи, хватая его за плечи, когда Джууширо, осмелев, прикоснулся губами к шее мужчины, - Ты опять пьян? - Да, - скромно улыбнулся Джууширо, осторожно прихватывая зубами кожу, и совсем нескромно добавил, - Тобой. Шунсуи недоверчиво воззрился на него с высоты собственного роста. Джууширо, понимая, что его не отталкивают, продолжил исследовать неизведанную территорию, тем более что волосы Шунсуи были стянуты в хвост. Так было даже лучше - ничто не мешало насладиться вкусом мужчины. Стыд и смущение на время отступили на задний план - тем более что Джууширо раз за разом повторял себе, что он уже вытворял нечто подобное. В конце концов, стыдиться было нечего - они оба взрослые мужики, и у них по воли Джууширо и так уже все было. - Дьявол, Джуу, прекрати, ты же меня спровоцируешь, потом сам жалеть будешь, - устало прошептал Шунсуи, и Джууширо с удовольствием отметил, как широкие ладони переместились с его плеч на бедра. Джууширо не ответил - на секунду оторвался от мужчины и демонстративно развязал оби. В глазах Шунсуи появился опасный блеск, одна его рука потянула край косоде в сторону, и Шунсуи в последний раз бросил на Джууширо предупреждающий взгляд. Джууширо лишь повел плечом - так, чтобы ткань обнажила его бледную кожу, и возликовал, когда Шунсуи рванул его на себя. Руки мужчины тут же оказались везде, куда можно было дотянуться, и Джууширо запрокинул голову, позволяя чужим губам пройтись по его шее. Это было божественно. В тысячу раз лучше, чем он себе представлял. Джууширо сам не ожидал от себя подобной смелости и, пока еще мог соображать, свое вызывающее поведение списал на то, что рядом с Шунсуи Кьораку даже самый порядочный человек рано или поздно слетит с катушек. Такая уж у мужчины сумасшедшая аура. Наглец и бабский угодник - во всем он виноват. Шунсуи быстро избавил его от ненужной одежды и повалил на расстеленный футон, подмяв под себя. Джууширо долго выгибался под смелыми ласками и ворохом откровенных поцелуев. Дико кружилась голова. Жар стремительно расползался по телу, лишая его надоевших мыслей и глупых сомнений, которые бурлили в нем все эти полгода. Шунсуи хотел его, вжимался в него бедрами, мял его ягодицы, и Джууширо хотел его в ответ. Бесстыдно двигался вместе с ним, усиливая давление, цеплялся за широкие плечи и полчаса спустя отчаянно не понимал, какого черта Шунсуи до сих пор не отымел его по полной программе. - Сделай это, - простонал он в темноте комнаты, зарылся пальцами в растрепавшиеся локоны, и Шунсуи запечатал его рот глубоким поцелуем. Безжалостно кусал его губы, врывался языком, потом отстранялся, чтобы с рыком прихватить зубами его подбородок и исцарапать бледную кожу своей извечной щетиной. Джууширо хватал губами воздух, закрывал глаза от невыносимого удовольствия, едва не терял сознания от нахлынувших ощущений. А потом Шунсуи, кажется, сдался, достал откуда-то смазку - то ли крем, то ли масло - во мраке Джууширо совсем не разобрал, что было написано на этикетке, но готовил его мужчина недолго. Джууширо только успел прийти к выводу, что это вовсе не больно, только странно, как, нависнув над ним, Шунсуи уже подтягивал его к себе и разводил его бедра в сторону. - Прости, дьяволенок, не могу больше терпеть. Расслабься и дыши, - выдохнул Шунсуи и, направляя себя, толкнулся внутрь. Джууширо охнул, послушно вскидывая бедра выше - теперь понятно, почему у него тогда так болела поясница. Шунсуи над ним тяжело дышал, чертыхаясь, по его виску от напряжения стекла капелька пота. Они оба замерли, пока Джууширо свыкался с новыми ощущениями, а Шунсуи целовал его шею и плечи. - Если ты… если ты снова забудешь это, Джуу, - лихорадочно прошептал он, перехватывая его бедра сильнее, сделал первый толчок, - То я тебя… я тебя самолично… убью… Джууширо хотелось рассмеяться - как он вообще мог такое забыть - но толчки следовали один за другим, и он откинулся на простынях, покоряясь мужчине и привыкая к постепенно нарастающему ритму. Он не запомнил точно, в какой момент мир вдруг взорвался перед глазами, он задохнулся, ногтями нещадно царапая спину мужчины, но дикое наслаждение опалило тело - так, что Джууширо был не в силах даже стонать. Держался за Шунсуи, словно утопающий и пытался сказать что-то вроде «не останавливайся», хотя едва ли с его губ слетело что-либо вразумительное. Впрочем, Шунсуи, несмотря на то, что был чрезмерно увлечен процессом удовлетворения и своих и его низменных потребностей, кажется, понял его без слов. Потому что держался до последнего, тем самым доведя Джууширо до полнейшего исступления. В окно стучалась метель, когда они оба, взмокшие, упали на простыни. У Джууширо дрожала и благоговейно трепетала каждая мышца тела - он был уверен, что больше никогда на свете не сможет сдвинуться с места, посему когда Шунсуи устало зашевелился, чтобы дотянуться до одеяла и укрыть их обоих, Джууширо готов был его расцеловать. Что он и сделал, игнорируя настойчивую истому, нашептывающую ему отправляться в царство снов, как только мужчина снова улегся рядом. Дотянулся губами до губ Шунсуи, и тот тут же ответил на его неторопливый поцелуй, притянул его ближе. Джууширо с некоторым удивлением пришел к выводу, что это было даже лучше, чем сам секс. Он так и заснул - уткнувшись носом в крепкое плечо, чувствуя, как ласково чужие пальцы перебирают его седые прядки. В комнате было еще темно, когда Джууширо распахнул глаза. Вытянул руку, скользнул ладонью по еще теплым простыням, но рядом Шунсуи не оказалось. Странно. Джууширо давно уже слыл жаворонком и обычно просыпался рано. Шунсуи же всегда опаздывал, задерживался, и разбудить его могла, пожалуй, лишь стая бесчинствующих арранкаров во главе с Айзеном. Учитывая, что за пределами теплого, мягкого одеяла с пуховой подкладкой бродил зимний холод, Джууширо даже заволновался, куда же мужчина пропал. К его облегчению, вскоре дверь тихо скрипнула, впустив вперед себя мерзкий сквозняк, и в проеме появился Шунсуи. В руках он ловко держал поднос с чайником, рядом с которым ютились две небольшие свечи. Мужчина бесшумно прошел к столу, поставил поднос, уселся на колени и наполнил одну из чашек - Джууширо с удивлением уловил аромат своего любимого зеленого чая с имбирем и корицей. Шунсуи сидел в полумраке, босиком, в одних лишь хакама, и пил его любимый чай, пока по углам комнаты прыгали зловещие тени. Джууширо застыл, а мужчина, похоже, так и не заметил, что он уже не спит. Шунсуи то и дело ежился, передергивая от холода плечами, и Джууширо, наконец, не выдержал. Поднялся с футона, забирая с собой одеяло, и переместился ближе к мужчине - сел за его спиной, укутывая их обоих, и прижался грудью к смуглой коже. Шунсуи вздрогнул, на секунду его рука замерла вместе с чашкой в воздухе, но потом он молча продолжил непонятную Джууширо чайную церемонию. Джууширо даже почти задремал, пригревшись - было, конечно, холодней, нежели на футоне, но рядом с мужчиной его просто накрывала волна спокойствия и уюта. Тишину разорвал хриплый голос Шунсуи. - Почему ты пришел? Джууширо нахмурился, подбирая слова для ответа. Размышлять, прижимаясь щекой к теплой коже, когда все тело ломило от чудесно проведенной ночи, оказалось до одури тяжело. Джууширо очень хотелось вернуться в постель вместе с Шунсуи, доспать остаток утра, а потом, быть может, повторить что-то из развратных свершений. - Не стоило? - тяжелым вздохом сорвалось в итоге с губ, и Шунсуи хмыкнул. - Ты уходишь от ответа, - в интонации мужчины осклабилась укоризна, и Джууширо успокаивающе скользнул ладонью по плоской груди. Шунсуи чуть подался назад, выдохнул, отставляя кружку прочь, и прикрыл глаза. Ему определенно нравилось присутствие Джууширо рядом, и мужчина, ощутив это, понял, что его собственное тело покидает едва уловимое напряжение. А он даже и не заметил, что, проснувшись в одиночестве, настолько занервничал. - А ты вообще исключаешь себя из разговора, разве нет? - обвинительно заявил он, заставив Шунсуи повернуть голову в пол-оборота, чтобы поймать его серьезный взгляд. - Хочешь правду? - уточнил Шунсуи. Джууширо ободрительно нащупал его ладонь под одеялом и сжал сильные пальцы. - Не томи, - попросил он. Пришлось отмахнуться от налетевшего чувства дежавю. Тогда, полгода назад, он тоже просил Шунсуи не мучить его ожиданием и рассказать все, как есть. Только, в отличие от прошлого, теперь Джууширо не собирался сбегать. Наоборот - готов был сделать все, что угодно, чтобы случившееся ночью повторилось еще не раз. - А я тебя давно хотел, Джуу. Не только телом, но и душой. Я поэтому не сдержался, когда ты пришел ко мне той ночью. Не смог, - признался Шунсуи, устремив взгляд в пляску теней на потолке, потом долго молчал и тихо, вымученно добавил, - Если ты хочешь, еще не поздно уйти сейчас. Я пойму, правда. И мы все забудем. - Даже не надейся, - улыбнулся Джууширо, обнимая Шунсуи крепче, - Лучше налей мне чаю, и пойдем обратно в постель. Да, на футоне, под теплым одеялом, в компании Шунсуи было не в пример лучше, чем одному. В карих глазах мужчины снова светились искорки, и Джууширо никак не мог оторваться от его губ - поцелуи не стихали ни на секунду. Такое ощущение, что они оба изголодались по ласке, хотя из них двоих только Джууширо умудрился сохранить невинность - то, что у Шунсуи раньше была куча любовниц, он доподлинно знал. Хотя надеялся, что теперь все будет по-другому. Позже Джууширо проснулся едва живым, вдобавок еле смог подняться на ноги, но глядя в зеркало на россыпь засосов, усеивающих тело, мужественно подумал, что оно того стоило. Но все равно отвесил Шунсуи подзатыльник и в итоге выслушал клятвенные обещания в следующий раз быть гораздо бережней. Джууширо ни капли в эти слова не поверил. Ну, ни капли. Впрочем, тут снова вступали в ход смягчающие обстоятельства. Ведь это же Шунсуи Кьораку. Что с него взять?