Друг

Холодный ветер нещадно трепал волосы. Белые прядки хаотично взвивались ввысь, теряясь на фоне зимнего, молочно-белого неба. Лишь дождаться заката - и снег непременно обрушится вниз на грешную землю. Впрочем, до заката было еще далеко. Джууширо поежился, кутаясь в черную, вычурную куртку, сшитую из драконьей кожи. Верх куртки был украшен вызывающе пышным воротом из торчащих во все стороны белых перьев. Штаны, которые, казалось, едва держались на поясе бедер, тоже были черными и дорогими. Высокие сапоги на устойчивом каблуке и широкой платформе тянулись до середины голени. Не самая подходящая, пусть и удобная, одежка для прогулки во время бушующего вокруг мороза. Мимо, совсем рядом, с быстротой молнии промелькнула птица. За ней - еще одна. Джууширо бросил взгляд вниз. Невозможно было не восхититься мощными крыльями, принадлежащими парящим в поисках добычи летающим хищникам. Джууширо долго рассматривал своих невольных молчаливых спутников, которые то и дело приземлялись на скользких, каменных перекладинах, усеивающих верхушку башни. Очень высокой, заброшенной башни, куда Джууширо забрался, когда чересчур горькие мысли вновь заполонили голову, мешая ему рассуждать здраво. Да, он жил на свете уже не первый век. Он многое повидал в жизни, через многое прошел, но все же до сих пор никак не мог научиться унимать ту боль, что вспыхивала в груди, когда разочарование в близких людях настигало его с неожиданностью молнии и неистовым размахом бури. Он часто встречал людей, которые падали во тьму, отчасти понимал их, и всеми силами пытался предостеречь, но когда его ждала очередная неудача, ему начинало казаться, что смысл его добрых деяний ускользает, сыпется сквозь пальцы, как песок, пока окончательно не растворится в небытие. Иногда он ловил себя на мысли, что больше не знает, для чего продолжает жить. Леденящий камень за спиной приятно обжигал спину даже сквозь драконью ткань - Джууширо еще сильнее вжался в холод, тело само скользнуло вниз - он сел, вытянув одну ногу. Ножны недовольно звякнули о твердую поверхность. Его верные мечи, не раз спасавшие ему жизнь в долгих боях и смертельных сватках, сейчас казались ему совершенно ненужными, порочными, и от осознания того, как умело он мог ими пользоваться, Джууширо мутило. Он не слыл убийцей, но ему доводилось убивать. Увы, не только страшных тварей, которые любили досаждать отдаленным от крупных городов деревням. Он убивал и людей. Иногда это была самозащита, а иногда - то, что приходилось делать ради блага других людей. Как бы то ни было, своим талантом Джууширо, если и гордился, то очень-очень давно - в далеком, безоблачном детстве. А сейчас он чаще мечтал о том, чтобы много лет назад выбрать участь простого рыбака. Только вот, к сожалению, ничего уже было не изменить. Джууширо поежился. Далеко внизу из леса смутными точками на белоснежной земле осторожно вынырнула стая Ильну - северных оленей. Оглядываясь с опаской, звери засеменили к почти замерзшему водопою. Отсюда Джууширо не мог видеть знаменитых, витиеватых красных рогов поверх любопытных, мохнатых мордочек, и вскоре вновь уставился в угрюмое небо. Поддаваясь холоду, мысли замедляли свой ход, мутнели, освобождая воспаленное болью сознание, и Джууширо позволил морозу убаюкать себя до такой степени, что чуть не уснул. Очнулся он резко. От неслабой пощечины. Зашипел, хватаясь за щеку, чуть не потерял равновесие, так как сидел на самом краю башни, но смуглая рука ловко схватила его за ворот куртки и дернула обратно, поднимая на ноги. Складки чужой черной мантии прильнули к бедрам, а теплое дыхание обожгло покрывшиеся инеем щеки. Чуть выше колена Джууширо ощутил, как край хольстера для кастетов немилосердно упирается в бедро. - Будь на моем месте ассасин, Джууширо, ты бы уже лежал с перерезанной глоткой, - наставительно пробормотал Шунсуи, впиваясь в него взглядом. Джууширо вздрогнул. По лицу Шунсуи сейчас нельзя было прочитать его эмоций, но он нутром чувствовал, насколько его старый, боевой товарищ разозлен. Джууширо виновато опустил глаза, только сейчас начиная осознавать, насколько же замерз, и что, действительно, захоти кто покуситься на его жизнь, последний час или около того он бы оказался легкой добычей. Как всегда - церемониться и спрашивать его мнения Шунсуи не стал. Закутал Джууширо в свой плащ, небрежно скинув его с собственных плеч. Переступил через край обрыва - красным маревом засверкали магические огоньки, материализуясь в иллюзию воздушного меча, на который Шунсуи, ни на секунду не теряя равновесия, и спрыгнул. А потом обернулся на Джууширо, вопросительно выгибая бровь. - Тебя как девицу или по-старинке? - на секунду усмехнулся наглец. Несмотря на холод, Джууширо почувствовал, что щеки заалели. Джууширо не помнил, когда точно они встретились. Она оба были еще мальчишками, еще ничего не знали о жестоком мире, и в Академии проводили день за днем друг с другом, соревнуясь в боях на игрушечных мечах. Впрочем, тогда они думали, что это всего лишь игры. Как оказалось позднее - это был начальный этап их обучения. Они закончили Академию с блеском и разошлись каждый своей тропой. Но позже судьба снова столкнула их - во время кровопролитных распрей между оборотнями и людским народом. Тогда они бились плечом к плечу, и Шунсуи не раз тащил Джууширо обратно до лагеря на своих плечах. Джууширо был одним из лучших воинов, его уважали и ценили, но он знал, что Шунсуи, по прошествии времени предпочетший уйти в наемники и не мелькать в официальных рядах офицеров армии, был сильнее его - хотя бы потому, что выносливости ему было не занимать. Тогда, после кровопролитной войны, закончившейся подписанием мирного договора, они прощались друг с другом с тоской. Шунсуи к тому времени уже терпеть не мог субординацию и скучные задания, на которые их посылало руководство, и Джууширо искренне верил, что больше они не увидятся. Но он ошибся - они оба ошиблись. Отчего-то, куда бы провидение ни заводило Джууширо, Шунсуи непременно оказывался неподалеку. Спустя столетия, раз или два в месяц натолкнуться в толпе людей, бредущих по своим делам, на Шунсуи уже не казалось чудом - они смеялись всякий раз, как видели друг друга, и непременно пропускали стаканчик в ближайшей таверне, вспоминая былые дни. Пожалуй, позорно было сейчас, в его-то почтенном возрасте, прижиматься к чужой, широкой спине, обхватив мужчину за плечи, и позволить тому забрать его с башни, будто какую-то заточенную на ней принцессу. Шунсуи держал его под бедра, улыбаясь непонятно чему, пока иллюзорный меч парил на высоте в сторону ближайшей деревушки. Джууширо дрожал, внезапно ощутив себя настолько усталым и слабым, что впору было пойти повеситься от обуревавшего его стыда. Да, на Шунсуи, несмотря на его показную беззаботность и периодическое шутовство, всегда можно было положиться, но все же… - У тебя все мысли на лице написаны, Джууширо, расслабься. - Извини, - прошептал Джууширо, но Шунсуи лишь скользнул по нему внимательным взглядом. Они уже достигли деревни - меч плавно опустился на землю, и Джууширо, к собственному облегчению, сполз с чужих плеч. Впрочем, зубы до сих пор стучали, а занемевшие колени подкашивались, поэтому Шунсуи вовремя подставил ему свое плечо. Джууширо ничего не оставалось кроме как снова ухватиться за мужчину. Вдвоем они добрались до таверны. Шунсуи распахнул перед ним дверь, и, словно подгоняя их, в спину ударил сильный порыв ветра. Джууширо оглянулся в последний раз - похоже, пока он дремал на башне, тучи сгрудились над землей, обещая сильный буран. Жар таверны тут же окутал его с головы до ног, кусачие прикосновения прогретого воздуха заставили его закашляться, и Шунсуи, рыкнув, потащил его к лестнице, ведущей на второй этаж. - Еще вопрос, кто из нас настоящий везунчик, Джууширо. Прибудь я в деревню на день позже, даже и этой задриплой комнатушки снять бы не смог. Сезон охоты на Ильну, черт его дери. Ну я-то нашел бы к кому прикорнуть на ночку-другую, а вот ты… - пробормотал Шунсуи, вставляя ключ в проржавевший замок одной из нескольких дверей на втором этаже таверны. Хохот и разговоры, летящие со стороны лестницы, смолкли, как только они вошли внутрь. Шунсуи верно подобрал определение комнатушке. Обшарпанные стены, небольшое пространство, шатающийся стол, примостившийся у изголовья узкой кровати, и один единственный светильник, подвешенный на противоположной от кровати стене. Шунсуи усадил Джууширо на чистые простыни, и Джууширо виновато перехватил взгляд мужчины. - Ну-ну, не смотри на меня так, словно ты виновен во всех смертных грехах. Мы все время вытаскивали друг друга из передряг. Ничего страшного, если я подремлю… на полу. Вылезай из этой вычурной одежды, и укладывайся спать. Я пока попробую выбить нам ужин, а если повезет, то и выпить, - подмигнул ему Шунсуи, сгрудил хольстеры с кастетами в углу помещения, и выскользнул прочь. Джууширо, оставшись наедине с самим собой, растерянно покрутил головой, но зацепиться взглядом за что-либо интересное так и не смог. Комната действительно была убогой. Непослушными пальцами он неохотно отстегнул застежки на куртке и сапогах. Теплый воздух ласкал тело, убаюкивая и согревая - даже контрастный холод простыней не оттолкнул Джууширо. С довольным вздохом он растянулся на кровати, натягивая на себя одеяло. Глаза закрылись против его воли. Может ему что-то и снилось, но он не запомнил. За окном царила глубокая ночь и неистово выла вьюга, когда он отнял голову от подушки. Джууширо почти не видел в темноте, но ощутил, что Шунсуи не спит. Тихонько поскрипывал табурет, придвинутый к столу, когда Шунсуи шевелился, а запах наливаемого питья тревожил чуткий нос. - Расскажешь? - напрямую поинтересовался Шунсуи, когда Джууширо сел на кровати. Джууширо устало потер лицо, пожал плечами. На самом деле рассказывать то было и нечего, хотя горечь никак не хотела его отпускать. - Помнишь Айзена? - тихо ответил он, и Шунсуи задумчиво кивнул, - Я долго пытался его переубедить, но… не смог. - Дай угадаю, он наконец-то подался в ассасины? - усмехнулся Шунсуи, наливая себе еще одну стопку, а когда Джууширо согласно смолчал, громко фыркнул, - Джууширо, да по этому мужику с рождения ад плакал, ты еще переживаешь? Я понимаю, мы все вместе прошли через эту гребаную Академию, но ты ни в коей мере не в ответе за поступки других людей. Сколько можно себя корить, когда кто-то из знакомых покидает праведную тропу? Джууширо понимал, что Шунсуи прав, но бороться с тяжестью в груди было не так-то просто. Шунсуи опрокинул в себя еще одну стопку, решительно поднялся с табурета, расстегнул рубашку и присел на краешке кровати. Джууширо ощутил тепло чужого бедра даже сквозь ткань, мурашки невольно побежали по коже. - Джуу, знаешь что. Тебе надо развеяться. Ты когда в последний раз трахался, а? Сколько лет мы уже друг друга знаем, я ни разу не слышал от тебя рассказов про какую-нибудь бабу! Джууширо почувствовал, как щеки заливает краска. Хорошо, что в комнате было темно, иначе бы он точно со стыда сгорел. Пальцы сами вцепились в одеяло и принялись нервно его теребить. Джууширо конечно девственником не был, но вспомнить, когда он последний раз ложился с женщиной, едва ли мог. Это было очень-очень давно, да и впечатлений с той поры особых он так для себя и не вынес. Да, когда-то он мечтал создать семью и завести ребенка, но ни одна женщина так и не решилась строить с ним длительные отношения. Джууширо бы хотелось, конечно, думать, что виною этому явилась его карьера воина и офицера армии, ведь по долгу службы его часто мотало по разным частям света, но, если быть честным с самим собой, Джууширо приходилось признавать, что ни одну женщину он в постели так и не устроил. Они находили его очень милым и заботливым, но… однообразным. Именно в тот день, много-много лет назад, когда это определение волей случая обрушилось со всей силой на его деликатное сознание, он и поставил крест на какие-либо отношения. И, в принципе, не жалел. - Не говори глупостей, причем здесь это, - пробормотал Джууширо, избегая пытливого взгляда Шунсуи. Впрочем, Джууширо знал, что когда речь заходила о любимом времяпрепровождении друга, так просто отделаться от поднятой темы у него вряд ли бы получилось. Секс Шунсуи любил, а когда был моложе, Джууширо чуть ли не каждый день видел его в компании новой девушки. И хоть с течением времени пыл мужчины и поубавился, обаяние никуда не исчезло - Джууширо не раз замечал, как вожделенно на него до сих пор смотрели даже совершенно незнакомые дамы. - Притом, что в твоей прелестной головке постоянно крутится полчище ненужных мыслей и волнений. От этого нужно отвлекаться, Джууширо, иначе рано или поздно сойдешь с ума, - в голосе Шунсуи наставительные нотки перемежались с насмешливыми, и Джууширо внезапно захотелось сбежать куда подальше. Он не желал продолжать столь бессмысленный, до одури смущающий его разговор - впрочем, и тут Шунсуи его опередил - перекрыл единственный путь к отступлению, рассевшись перед ним вразвалку на постели. Ситуация быстро выходила из-под контроля. Не дождавшись ответа, Шунсуи опасно навис над Джууширо, и Джууширо почувствовал, как пересыхает горло. Еще никогда доселе присутствие друга не приводило его в подобное необъяснимое состояние, а ведь в каких только передрягах они не побывали. Казалось бы та близость, что сейчас неожиданно привела Джууширо в смятение, должна быть понятной и привычной, но Джууширо не мог отрицать, что дыхание самовольно сбилось с ритма, а по телу разбежалась странная дрожь. - Пересядь, - неуверенно попросил Джууширо и едва узнал собственный голос. Да что с ним такое? Когда он успел превратиться в слабохарактерную дичь? Тем более перед Шунсуи, в ком всегда бурлила кровь истинного хищника - недаром тот сейчас улыбался, словно змея перед смертельным броском. Джууширо не упал обратно на подушки лишь потому, что не хотел позорно сдавать позицию, но это отняло у него немалую долю выдержки. Шунсуи был слишком, слишком близко. - Скажи, Джуу, - прошептал мужчина, словно и не заметил отчаянной просьбы друга, пальцы смуглой руки медленно ухватились за белую прядку, ниспадавшую по плечу Джууширо, - А с мужчинами ты когда-нибудь… спал? Джууширо задохнулся от возмущения. Ладонь сама против воли взвилась в воздух, откидывая руку Шунсуи прочь. Если эта была шутка, то весьма неудачная. Гнев заполонил грудь, и Джууширо, несмотря на нелюбовь к грубым словечкам, уже собирался выдать пару ласковых, по всей видимости, перепившему, а может и просто очумевшему Шунсуи, но как-то подзабыл, что старый друг всегда коварно действовал на опережение. Прошла, быть может, всего секунда, а Джууширо уже был распластан по кровати под тяжелым телом, и хватка сильных рук на его запястьях вряд ли могла означать что-либо хорошее. Волосы разметались по подушкам, Джууширо наивно пытался вырваться, но в результате лишь ерзал под крепким телом улыбающегося товарища, и когда Шунсуи надоела эта возня, он изловчился откинуть разделявшее их одеяло и довольно прытко протиснул колено между ног Джууширо. Щеки Джууширо вспыхнули, как только их бедра соприкоснулись, и желание брыкаться дальше тут же отпало, вытесненное крайним смущением. - Прекрати, - зашипел Джууширо, пытаясь выдернуть руки из чересчур крепкого захвата, - Да что ты творишь, отпусти сейчас же! - Чшшш, недотрога, ты мне с утра еще спасибо скажешь, помяни мое слово, - усмехнулся Шунсуи, и Джууширо в ужасе расширил глаза, когда лицо друга оказалось вплотную к его собственному. Он ждал поцелуя, даже приготовился укусить пьяного идиота, но, словно читая его мысли, Шунсуи опустил свои губы на его шею, и Джууширо невольно сжал зубы - ласковые поцелуи никак не вязались с грубой хваткой рук. Щетина царапала обнаженную кожу, стайки мурашек побежали по телу, Шунсуи поцелуями двигался ниже - на плечи и ключицы, и Джууширо проклял себя за то, что лег спать в одних лишь штанах. Слава Богам, было темно, и Джууширо не мог отчетливо видеть мужчину над собой, но жар его кожи - Шунсуи в расстегнутой рубашке приник грудью к его груди - кружил Джууширо голову похлеще дурмана. Даже мысль, что он никогда не спал с мужчинами, а уж тем более с лучшими друзьями, не помогала отрезвить сознание. Губы задрожали - он что готов был сдаться всего лишь из-за пары смелых прикосновений? - Не смей… ох, - вяло запротестовал Джууширо, когда губы Шунсуи ненадолго облюбовали его сосок. Выбившиеся из хвоста завитые прядки насмешливо скользили по бледной коже, будто сговорились с хозяином и теперь пытались довести Джууширо до полного изнеможения. Он даже не заметил, что Шунсуи выпустил одно его запястье, а до этого державшая его ладонь медленно и успокаивающе прошлась вдоль плеча Джууширо, груди, огладила живот и притаилась около бедра. Как бы прискорбно ни было это осознавать, таких приятных ощущений Джууширо еще не испытывал ни с одной женщиной. Дыхание уже вряд ли можно было выровнять. Притворяться, что происходящее его не возбуждает и того глупее. Шунсуи вжимался бедрами в его бедра, и Джууширо сразу почувствовал его улыбку, как только тело Джууширо отреагировало на ласки. Возможно, если бы у него и правда была подруга или постоянная любовница, он бы смог справиться с ситуацией, но теперь плоть предательски требовала разрядки. Шунсуи всегда умел ставить шах и мат своим противникам, вот только Джууширо никогда не думал, что это коснется и его. Да еще в таких… обстоятельствах. Джууширо накрыл свободной рукой запылавшее лицо. Да, бежать было поздно. Но что же... сдаться? Да как он Шунсуи с утра в лицо посмотрит? Ведь эта ночь все равно что-то да изменит, а Джууширо не хотел терять друга. Единственного настоящего друга. Неужели Шунсуи был готов вот так просто поступиться долгими годами их знакомства? Неужели их дружба для него ничего не значила? Но даже предположить такое было горько. Горько и больно. - Джуу, - позвал его Шунсуи, разжал хватку на втором запястье, но вместо этого запустил одну руку Джууширо за спину, приобнимая, - Прекрати думать, у тебя голова сейчас взорвется. - Я не… - впрочем, Шунсуи не дал Джууширо сформулировать мысль. Пальцы смуглой руки ловко расправились с застежкой на штанах, и Шунсуи, на секунду отсев назад, стянул с него последний предмет спасительной одежды. Шунсуи снова приник к нему, прикосновения стали смелее, а Джууширо задохнулся, голой кожей бедер ощутив грубую ткань кожаных брюк Шунсуи. Ему едва удалось сдержать позорный стон. Воображение тут же нарисовало приникших к стенкам любознательных соседей, и он до крови закусил губу, когда Шунсуи скользнул руками на его ягодицы и вжал его безвольное тело в себя. Спина выгнулась дугой, Джууширо хватал ртом воздух, понимая, что у него уже встало - окончательно и бесповоротно. И, Боги, как это было стыдно - перед другим мужчиной… перед Шунсуи. Как же он мог до такого скатиться? Одно утешение - кажется, Шунсуи хотел его не меньше, если судить по тому, как мужчина зашипел, подаваясь бедрами ему навстречу. Поцелуи снова запорхали по шее. Сердце безжалостно билось о ребра. Джууширо еще никогда не чувствовал себя настолько потерянным, униженным и беззащитным. Хотелось скулить, но совершенно неожиданно Шунсуи поймал его ладонь в свою руку и долго-долго целовал его пальцы, спускаясь на тонкое запястье. - Все хорошо, Джуу, доверься мне. Доверие. Джууширо мало кому по-настоящему доверял в этой жизни, несмотря на большое количество знакомых и друзей. Доверием не разбрасываются, доверие сложно заслужить, но Шунсуи Джууширо доверял всегда. И хотя сейчас ситуация едва ли была сравнима с теми, что они переживали вместе доселе, Джууширо, измученный откровенными прикосновениями и ласками, сдался, когда сообразил, что даже сейчас, распятый под горячим телом мужчины, он не смог найти в себе силы не доверить себя старому другу. Это было странно и непонятно, но как только решение было принято, все терзавшие его мысли тут же выветрились из головы. Тихий стон все же сорвался с губ. Шунсуи дразнил его, скользя пальцами по внутренней стороне бедер, целуя плоскую грудь и подтянутый живот. Он отстранился лишь на секунду, чтобы снова приникнуть к Джууширо - только уже полностью обнаженным, и Джууширо схватился за широкие плечи, пряча пылающее лицо. Чувствовать Шунсуи, чувствовать его желание было так позорно, но так невыносимо хорошо. - Перевернись, - выполнить просьбу оказалось не так просто, удовольствие так затуманило сознание, что Джууширо не сразу разобрался, как управлять разомлевшим телом. Примерно представляя, к чему все идет, Джууширо с удивлением понял, что страха нет. Стыд - да, но сейчас трусливо поджать колени и выбежать прочь из комнаты он уже и сам не хотел. Жар приковал его к простыням, руки Шунсуи гладили его спину, мяли его бедра, а губы мужчины оставляли дорожки поцелуев и полу-укусов на плечах. Зашуршала ткань. Джууширо, пыхтя и вжавшись лбом в подушку, радовался короткой передышке, и едва не засмеялся. Пожалуй, только Шунсуи мог быть готовым к сексу всегда и везде. Впрочем, совсем скоро стало не до смеха. Шунсуи наклонился к нему, влажные пальцы скользнули в ложбинку между его ягодиц, и Джууширо послушно расслабился. Он сам не до конца понимал, почему не стал бороться с Шунсуи за право доминировать, а сейчас было уже поздно на чем-либо настаивать. Помирать - так с честью. Подготовка показалась ему весьма странным процессом. Больно не было, скорее Джууширо был увлечен пламенем, обжигающим щеки - он упорно прятал лицо в подушке, накрыв взъерошенную белоснежную шевелюру обеими руками, несмотря на успокаивающие прикосновения и шепот Шунсуи. Боги, так стыдно ему не было даже когда он в первый раз ложился с женщиной. - Джуу… - Шунсуи на секунду прижался к его спине, поцеловал его между лопаток, вероятно таким образом предупреждая о грядущем. Джууширо вздрогнул, впился пальцами в простыни. Голова безнадежно кружилась. Сильные руки прошлись по его бедрам, и Шунсуи неумолимо прижался сзади. Губы дрогнули, Джууширо судорожно вдохнул. Пожалуй, проникновение было немного болезненным, но ощущение того, что Шунсуи внутри - в нем - затмило собой все остальные. Неужели женщины именно так чувствуют себя под мужчинами? Это чувство принадлежности… Джууширо еще никогда не испытывал его. В первый раз в постели он вдруг почувствовал себя по-настоящему живым и желанным, и когда Шунсуи, обождав, толкнулся в него, Джууширо выгнулся ему навстречу. Шорох простыней, вздохи и полу-рык Шунсуи над ним; капли пота, стекающие по коже; удовольствие, вспыхивающее под натиском чужой плоти и неумолимых, властных прикосновений - древний танец тел свел Джууширо с ума. Все мысли, жалостливо поджав хвосты, бросились врассыпную - куда им было до полыхающего между двумя мужчинами жара, тихих стонов и игривого шепота. Шунсуи, окунув его в эту раскаленную бездну безумия, владел им как хотел, но ни на секунду не позволил Джууширо забыть о себе, о том, что именно прикосновения его рук и губ заставляли мужчину извиваться под ним и просить пощады. Да, Джууширо молил о пощаде, потому что в действительности было так хорошо, что хотелось еще и еще, но просить еще он бы не осмелился ни за что на свете. Шунсуи, слушая его полу-всхлипы едва ли не смеялся и делал все в точности до наоборот - продлевал удовольствие, как мог, пока был в состоянии сдерживаться. Впрочем, все имеет свой конец. Джууширо, дрожа, упал на простыни, отчаянно ловя губами воздух. Перед глазами плясали белые пятна. Шунсуи еще прижимался к нему сзади, целуя в благодарности его плечо - темные прядки волос приятно щекотали обнаженную спину - и впервые вдруг на душе стало так тепло и спокойно, что Джууширо позволил телу расслабиться, а себе - провалиться в пучину глубокого, умиротворенного сна. Когда Джууширо распахнул глаза, еще только начинало светлеть. За ночь буран не сошел на нет, вихри снега настойчиво юркали по стеклу. Было холодно. Вой вьюги и тишину, сковавшую комнату, разрушало лишь сопение Шунсуи, который нагло спал, обнимая Джууширо сзади и уткнувшись носом в бледное плечо. Джууширо приоткрыл в возмущении рот, даже набрал воздуха в легкие, а потом закрыл рот обратно, как-то растерявшись. В сознании не нашлось ни одной мало-мальской беспокойной мысли. Тело сковала приятная истома, напоминая о прошедшей ночи, но не осталось ни гнева, ни стыда, а уж тем более все посторонние заботы и переживания канули в небытие. Единственное, что хотелось сделать, если уж по-честному - это прижаться к губам Шунсуи и украсть у наглеца самый настоящий поцелуй. Несмотря на секс, ночью Шунсуи так и не решился это сделать, когда Джууширо испепелял его взглядом, а потом им обоим было уже не до того. Но... можно ли сейчас? Не перейдет ли он некую черту, за которую заходить не стоит? Джууширо вздохнул. Нет, все же сил метаться в сомнениях не осталось. Подумаешь, поцелуй. Перевернувшись в теплых объятиях на другой бок, Джууширо выгнул шею и прижался губами к Шунсуи. Прошло не больше полминуты, как губы мужчины изогнулись в легкой улыбке, а одна рука зарылась в растрепанный ворох белоснежных волос. Шунсуи лениво ответил на поцелуй. Целовались они долго, если и отрывались друг от друга то на секунду, да и то только чтобы глотнуть воздуха. Движения и ласки были до одури медленными и ненавязчивыми. Кажется, ночью Шунсуи хорошенько вымотал их обоих, но сейчас Джууширо и не хотелось большего. Все в мире казалось правильным - Джууширо не знал, сколько продлиться это ощущение, и вовсю наслаждался моментом. Потом Шунсуи задремал, опустив голову на его плечо, и Джууширо при скудном свете непогодного дня пристально впился взглядом в его лицо. Вчера днем его больше занимал собственный идиотизм и стучащие от холода зубы, а ночью рассмотреть что-либо ввиду темноты не представлялось возможным. Шунсуи выглядел усталым - не смертельно усталым, конечно, но под глазами красовались темные круги, а новая россыпь морщинок изрезала смуглую кожу. Не выдержав, Джууширо осторожно провел рукой по растрепанным кудрям - Шунсуи во сне едва заметно подался навстречу его ладони. Буран притих лишь к обеду. Шунсуи, потянувшись, в последний раз припал поцелуем к его губам и нехотя поднялся. Джууширо сел на постели, наблюдая, как мужчина собирает свою разбросанную одежду. Под смуглой кожей так заманчиво перекатывались мускулы, что Джууширо снова почувствовал, как щеки заливает краска. Да что же это такое - получается, он всю жизнь предпочитал мужчин и даже не догадывался об этом? Ну и, конечно же, кому как не Шунсуи буквально ткнуть его носом в сей прискорбный - а может и не очень - факт. Впрочем, оставался еще один вопрос, который волновал Джууширо больше всех остальных. Шунсуи уже застегивал рубашку, когда Джууширо поймал его за рукав и заставил присесть рядом с собой. - Ты как? Шунсуи, похоже, понял его без слов. Отвернулся на секунду, поморщившись, а потом тяжело вздохнул и устало потер лицо. - Устал, пожалуй, но я не Айзен, Джуу, я… не сойду с тропы. Джууширо взял одну ладонь мужчины в свою, и Шунсуи улыбнулся, хотя улыбка едва ли отразилась в его серьезных сейчас медовых глазах. - Я могу что-нибудь сделать? Шунсуи крепко сжал его пальцы. - У тебя своя жизнь, Джуу, свои цели. Я не стану… тебя просить… Не, не так. Забудь, - Шунсуи резко поднялся с кровати, выпустив руку Джууширо, и нацепил остатки одежды. Выглядело так, будто он банально хотел сбежать. Возможно, именно это он сейчас и делал. Джууширо не стал его останавливать. Молча наблюдал, как Шунсуи закрепляет хольстеры с кастетами на бедрах. Уже собравшись, Шунсуи замер на пороге, не зная, что сказать на прощание. Джууширо усмехнулся, встряхнув головой. - Иди отсюда, идиот. Шунсуи пару секунд переминался с ноги на ногу, потом чертыхнулся, в два шага преодолел разделявшее их расстояние, наклонился и, обхватив лицо Джууширо руками, впился поцелуем в уже и так искусанные губы. - Я… буду на севере. В людской столице, - прошептал он, пряча глаза. Словно даже не надеясь, что Джууширо поймет, зачем он это произнес. Джууширо ничего не ответил, только провел напоследок рукой по небритой щеке. Прощаясь каждый раз - как друзья - они никогда еще не предупреждали друг друга, куда лежит их дальнейший путь. Шунсуи ушел, осторожно притворив за собой дверь, а Джууширо упал обратно на подушки. Уже много лет карьера в армии и помощь простым людям являлись для Джууширо смыслом всей жизни. Он многое успел сделать, многим помочь, но так ли отлична была жизнь простого наемника от жизни офицера армии? Если он уйдет, сможет ли он найти для себя новый путь? А ведь иначе за Шунсуи не угнаться… Джууширо перевел взгляд за окно, за которым тихо и умиротворенно танцевали маленькие снежинки. Он еще сомневался, но, пожалуй, уже знал ответ. Его манило вперед, на север.