Варвар

Листва в кронах ближайшего дерева снова насмешливо зашуршала. Джууширо передернул обнаженными плечами и обнял пока еще пустой кувшин крепче, стараясь не поддаться нарастающему внутри раздражению. Путь к ручью пролегал по пустынной лесной тропинке. Солнышко скакало зайчиками по высокой траве и зарослям папоротника, пение довольных жизнью птиц звонкой мелодией разливалось по округе, а тело приятно овевал прохладный ветерок. Джууширо шел босиком, легкая ткань его свободного одеяния волнистым шлейфом ласкала тянущуюся к солнцу травку. Рецу нагнала его уже у самого ручья. Наполнив кувшин, Джууширо присел на небольшой валун, снизу поросший мхом - блики света, прыгающие по журчащей глади воды, настолько его заворожили, что он совсем позабыл, что его ждут к завтраку. Подобрав края платья, он задумчиво созерцал окружающую природу, поэтому когда рука женщины неожиданно легла на его плечо, он даже вздрогнул. Откинул белоснежные прядки распущенных волос в сторону и поднял на нее немного растерянное лицо. - Джуу… - наставительно улыбнулась подруга детства, наклонилась к его плечу и зашептала, - За тобой снова хвост. Я вот только не пойму, зачем ты задерживаешься, если знаешь, что этот варвар всегда поблизости? Да еще в таком виде. Джууширо почувствовал, как к щекам прилила кровь. Действительно, отправившись к ручью за водой, он и не подумал переодеться со сна. Просто раньше в том не было столь ярой необходимости, и временами Джууширо забывал, что прежний уклад жизни селения, увы, переменился с приходом племени чужаков. Односельчане воспитывались людьми порядочными, трудолюбивыми и сдержанными, и никто бы из них не позволил себе даже лишнего взгляда, встреть они Джууширо хоть в обнаженном виде. Племя Джууширо обитало у подножия невысоких гор - лес здесь был редким, но земля достаточно плодовитой, чтобы весной делать посевы, а осенью собирать богатый урожай. С каждым годом в селении строили все больше новых домов. Смех детворы можно было услышать даже издалека. Ярая непогода благодатью предков обходила их стан стороной, а близлежащий лес кишел целебными растениями, поэтому, даже если вспыхивали тяжелые болезни, справиться с ними можно было в кратчайшие сроки. Конечно, вглубь леса они никогда не заходили - опасность встретить прожорливого хищника была велика. Любопытство, что же там, на другом конце лесного массива, кипело в сердцах юных мальчишек, но с возрастом постепенно сходило на нет, вытесненное повседневными заботами. Это случилось год назад, в разгар жаркого лета. Жизнь шла своим чередом, когда из глубин леса раздался жуткий вой. Десятки человеческих и волчьих голосов сплетались воедино, нагоняя ужас на мирных селян. Лес настороженно замер - поступь неожиданных и нежеланных гостей распугала всю живность. А потом они просто ворвались в селение. Варвары - даже спустя год мало кто звал их иначе. Волчье племя, пришедшее с другой окраины леса, вынужденное покинуть свои пещеры, проиграв кровавый спор с расплодившимися хищниками. Их осталось слишком мало, чтобы давать отпор, и тогда, скрепя сердце, они покинули свой дом в поисках нового. Они брали все силой. Даже десяток матерых охотников не мог справиться с лишь одним из волчьих бойцов. Неведомым образом покорив своей воле опасных хищников, восседая на их спинах, они день за днем врывались в селение, похищая еду и одежду и целебные травы. Они не лили напрасно кровь и вынимали из ножен клинки, если только кто-то пытался им противостоять. Так могло продолжаться и до зимы, однако внезапно разразилась ужасная лихорадка. В тот день лил дождь. Помогая Рецу, Джууширо обмокал тряпку в плошке с холодной водой и утирал ею мечущееся в агонии тело ребенка. Лекарств на всех не хватало - запасы были истощены из-за воровства, а выбраться в лес, минуя варварские укрытия, не представлялось возможным. Люди падали духом, понимая, что такими темпами вскоре не избежать череды смертей. Ужасало, что сильнее всего лихорадка ударила по детям. Старейшины скрипели зубами, не в силах ни на что решиться - глупое упрямство заставляло их сидеть сложа руки. - Он умрет, - вздохнула Рецу, поднимая на Джууширо усталые глаза, - Если не дать ему отвар из лерды и цереруса… ничто больше не поможет сбить температуру. Джууширо спокойно отложил тряпку в сторону и поднялся на ноги. - Я пойду к ним, - прошептал он. Лицо Рецу тут же исказилось от ужаса, и она ухватилась за его ладонь. - Ты с ума сошел? Они же… Джууширо мягко расцепил дрогнувшие пальцы подруги. Шелест дождя заглушал их разговор от посторонних ушей. - Я либо вернусь, либо нет. Рецу, в любом случае, ты сама должна понимать, что так не может больше продолжаться. Осень уже на подходе, а что же мы будем делать зимой, когда закончатся оставшиеся запасы? Подруга вымученно кивнула, и Джууширо решительно вышел в дождь, накинув на себя темно-синий плащ. Все вокруг было серое. Близился вечер, погружая лес в обилие ночных красок. Джууширо вымок до нитки, но в какой-то момент понял, что за ним уже следят. Мурашки побежали по позвоночнику. Кутаясь в плащ, Джууширо смотрел под ноги, не желая споткнуться о сплетавшиеся коряги, спрятавшиеся под пологом папоротников. Он едва успел замереть, когда острие меча уперлось в его горло. Мокрые прядки волос закрывали обзор. Джууширо медленно поднял руку и отвел их с лица. Перед ним стоял высокий мужчина. Широкие плечи и смуглая кожа, длинные волосы, забранные в хвост, прищуренные, внимательные глаза и губы, растянутые в победной усмешке. Облаченный в грубые одежды из кожи и меха лесных тварей, со скалящимся за спиной верным волком, он, несомненно, производил жуткое впечатление. Однако Джууширо было нечего терять. - Так-так-так, кто у нас тут. С чем пожаловал, красава? - острие меча чуть дрогнуло и приподнялось. Джууширо ощутил холодное прикосновение к щеке. Кажется, над ним издевались. Джууширо учился охотничьему ремеслу, когда был моложе, но его с детства наставляли, что игры с добычей - ниже достоинства охотника. - Верните травы, что украли, - сглотнув закопошившийся в горле комок нервов, ответил он. Заявление прозвучало достаточно громко. Из близлежащих кустов и крон деревьев донеслось насмешливое хихиканье. Значит, они были не одни. Впрочем, этого следовало ожидать. Мужчина перед ним цокнул и присоединился к общему веселью - меч отпрянул от щеки Джууширо и вальяжно лег на плечо хозяина. - А если откажусь, что сделаешь? Скрутишь меня и зароешь на ваших милых, ухоженных грядках? - отсмеявшись, наглец подмигнул ему. Взрыв хохота со всех сторон оглушил Джууширо. Грудь опалило болью, глаза резануло от рвущихся наружу слез. Джууширо сам не понял, как кинулся вперед, схватил идиота за грудки - под пальцами заскользил мягкий мех - и заорал: - У нас дети умирают, ты, подлец. Малютки мучаются в агонии от проклятой лихорадки, которую можно вылечить только с помощью того, что вы отняли у нас без спросу! - в спину уперлись несколько лезвий, но Джууширо смотрел лишь на подонка, в медово-карие глаза, которые стали вдруг серьезными, - Вы пришли на нашу землю, растоптали все, что только можно было, отняли все с таким трудом сделанные запасы. Я не знаю, как мы сможем пережить зиму. А теперь я должен смотреть, как погибают невинные дети? Вы… Вы… Земля ушла из-под ног. Все произошло так быстро, что Джууширо даже не успел испугаться. Только что он стоял, прожигая взглядом немилосердного вожака, а теперь сидел верхом на могучей спине грозного волка. Крепкая рука удерживала его на месте за пояс штанов, чтобы не сбежал, а пышный мех чужой жилетки, одетой поверх рубахи из грубой ткани, щекотал шею. По-видимому, до его прихода мужчина прятался от дождя - одежда еще не успела как следует вымокнуть. - Ну, что ж, раз такая беда, пойдем, потолкуем с твоими старейшинами, - шепнул наглец на ухо Джууширо, потом снова вскинул голову и громко присвистнул, - Комамура, давай за мной и захвати эти мешки с бесполезным дерьмом, что мы украли в последний набег. Остальные отправляйтесь в укрытие и ждите моего возвращения. Столпившиеся люди забурчали, ловко забираясь на деревья. Джууширо с любопытством рассматривал тех, кто оказался поблизости. Хмурые лица, шрамы, мечи и луки на поясах. Особенно его поразило, что даже женщины держали в своих ладонях опасное оружие. В их селении так было непринято. Женщины занимались детьми и домом, при желании могли работать на посевах, и еще ни одна из них не захотела взять в руки охотничье копье. Да, были и такие - как Рецу - которых не устраивала роль хранительницы домашнего очага, но тогда они становились целительницами или подмастерьями у мастеров-мужчин. Впрочем, некоторых не смущала и роль временной жены, когда двое делили между собой лишь постель. - Сожми бока бедрами, - посоветовал мужчина, вырывая Джууширо из мыслей, и он запоздало ухватился за мех на спине зашевелившегося волка. Чужие бедра прижались к ногам Джууширо, оттесняя его чуть вперед, и сердце невольно выписало кульбит. Казалось, что жар, исходивший от кожи мужчины, чувствовался даже несмотря на разделявшую их одежду. Ветер, слившись с дождем, ударил в лицо. Волк бежал быстро, но не настолько, чтобы ветки кустов и низких деревьев хлестали наездников по плечам. Было так непривычно, что Джууширо боялся упасть, но сильная рука по-прежнему держала его крепко. Деревья замелькали - иногда волк перепрыгивал низины и выступающие корни, и Джууширо в этот момент чувствовал, как дыхание застревает где-то в горле. Это было страшно, но… волшебно. Наглец за спиной, глядя на отчаянное выражение его лица, то и дело смеялся. Охотники на страже селения едва не бросились в атаку, но Джууширо тут же почувствовал, как к его шее был приставлен меч. Он устало вздохнул, понимая, что ночь предстоит нелегкая. Не зная как вести себя в подобной ситуации, односельчане отступили. А потом чужак потребовал встречи со старейшинами, и ночь воистину превратилась в поток долгих и жарких споров и диких и неразумных требований с обеих сторон. Под утро, когда Джууширо от усталости уже готов был уснуть, пристроившись на коврах рядом с мужчиной, который на всякий случай держал его при себе в качестве заложника, договор все же был заключен. Свои целебные травы Рецу получила немедля, часть запасов было обещано вернуть, и, начиная с этого дня, волчье племя могло мирно сосуществовать с племенем Джууширо. И, хотя с тех пор уже минул целый год, далеко не все приветствовали присутствие чужаков по соседству. Джууширо не был столь упрям - он прекрасно видел, что с появлением варваров охота пошла на лад, а собирать травы в лесу стало намного спокойней. Они ладно пережили зиму, делясь друг с другом добычей и запасами. Впервые во время снегов племя Джууширо смогло ощутить, насколько теплыми в действительности были меха животных. Возможно, если бы чужаки не повадились жить на деревьях и не якшались бы с грозными волками, сейчас от этой скрытой ненависти и недоверия уже не осталось бы и следа. Но задиристым воинам претило жить в домах, носить красивые одежды, и они каждый день донимали сельчан глупыми выходками. Да и на посевах помощи от них можно было и не ждать. Если бы не острые мечи и клинки в их умелых руках и невероятная ловкость и сноровка, Джууширо бы с радостью окрестил их непослушными детьми. - Ты права, Рецу, иди, я скоро буду, - кивнул Джууширо, соскользнув с валуна, и отдал женщине кувшин. Настырное шуршание листвы над головой все никак не унималось. Кажется, кому-то не помешала бы хорошая порция порки. Джууширо не знал, чем же он так приглянулся бессовестному варвару, но с той памятной ночи переговоров, он едва ли ведал покой. Улыбнувшись, Рецу наказала ему не опаздывать на завтрак и отправилась назад по тропе. Джууширо упер руки в бока и поднял лицо к зеленой листве. Лучи солнца, прорывающиеся сквозь широкие листики, слепили глаза. Ветерок по-прежнему ерошил прядки волос, прогоняя все раздражение. Сегодня выдалось такое хорошее погодное утро, что Джууширо просто не мог сердиться. - Шунсуи, слезай, я знаю, что ты там. Надрывно затрещали ветки, еще громче в возмущении зашуршала листва, и секунду спустя Шунсуи спрыгнул вниз, приземлившись прямо под носом у Джууширо, и тут же не преминул обхватить его за обнаженные плечи и прижать к себе. В распахнутой длинной рубахе и сползающих на бедра тонких, летних штанах он выглядел чертовски привлекательно, но Джууширо отсек бы себе голову прежде, чем признался в этом. - Привет, - улыбнулись широкие губы, Джууширо едва спохватился и сделал шаг назад, вырвавшись из теплых объятий. - Ты опять меня преследуешь. Сколько еще раз повторить, чтобы ты прекратил это безобразие? - строго спросил Джууширо, глядя в невозмутимые глаза, в которых плясали солнечные блики. Похоже, Шунсуи совершенно не волновал его вопрос. Он долго молчал, скользя жадным взглядом по ночному одеянию Джууширо, и лишь потом соизволил ответить: - Я прекращу, если ты скажешь мне «да». Джууширо проклял собственные запылавшие щеки. Не то чтобы в их селении не были приняты подобные отношения - в конце концов, женщин не всегда хватало на всех, так что среди односельчан можно было даже найти несколько вполне счастливых мужских пар, просто Джууширо никогда раньше и не задумывался о том, чтобы устроить свою личную жизнь. Исключая мотыльков - тех, кто по жизни не собирался связывать себя узами брака с кем-либо - в селении ценилась традиция семьи и верности, и до заключения союза и произнесения клятв мудрым предкам, даже среди мужчин постельные игры возбранялись. Так что обычно, если ты выбирал себе партнера - то выбирал на всю жизнь. Джууширо не знал, какие царили традиции в волчьем племени, но, наверняка, подобными крепкими отношениями там и не пахло. В селении то и дело шептались, что, должно быть, чужаки спариваются друг с другом без разбору как животные. - Мой ответ не изменится, - твердо заявил Джууширо, развернулся и зашагал по тропе, торопясь на завтрак. Ничуть не расстроившись, Шунсуи помахал ему вслед, и крикнул вдогонку: - Это мы еще посмотрим! *** Танцы затянулись до глубокой ночи. Пламя огромного костра в центре деревни взвивалось к черному небу, усыпанному россыпями далеких звезд. Джууширо то и дело вытягивал ноги - за вечер он вдоволь натанцевался, и теперь просто сидел, сжимая в ладонях полупустой кубок вина. В разгар лета племя часто устраивало шикарные гуляния, стремясь отвлечься от однообразных будней. Джууширо любил наблюдать за бурным весельем и яркими улыбками, поэтому редко когда пропускал подобные мероприятия. Впрочем, после того как Шунсуи избрал его целью своих преследований, Джууширо в такие вечера едва ли знал покой. Варвар никогда не стеснялся вытаскивать его с уютного насеста, грубо хватал его за запястье и тащил в толпу танцующих людей. Вырываться из железной хватки у всех на виду Джууширо казалось глупым, вот почему он всегда покорно терпел, пока Шунсуи кружил его по поляне, нагло прижимая к себе. Он еще раз беспокойно оглядел потихоньку редеющую толпу. Веселье подходило к концу, сельчане прощались друг с другом до утра и пьяной походкой отправлялись по своим домам. Хмурясь, Джууширо поднялся на ноги, поправив сползшую с одного плеча свободную рубаху. Впервые за последний год Шунсуи пропустил добротную попойку. Его соплеменники - те из них, кого не раздражал уклад жизни племени Джууширо - присутствовали на веселье, но сам вождь так и не появился. Джууширо не знал, почему его это так волновало, но никак не мог проигнорировать возникшее в груди беспокойство. Скрепя сердце, он успел выхватить взглядом из толпы бодрую фигуру Йоруичи и нагнал женщину как раз в тот момент, когда она взбиралась на своего рыжего волка. Йоруичи в общении с соплеменниками Джууширо всегда оставалась приветливой, хотя и отпугивала многих любопытных смельчаков своей чрезмерной бойкостью. Неизвестное и чуждое всегда настораживает и пугает, а то что варвары редко когда расставались со своими волками отнюдь не помогало процессу слияния двух племен. - Оу, светлячок, - улыбнулась она, маша ему в приветствии рукой, - Уж не Шуна ли ищешь? - Светлячок? - удивленно пробормотал Джууширо, останавливаясь перед женщиной и складывая руки на груди. Йоруичи хитро подмигнула ему и улыбнулась еще шире. - Ну, надо же тебя как-то называть. Далеко не все тебя помнят по имени, а ставки то делают. Кстати, я поставила на то, что ты промучаешь Шунсуи еще как минимум полгода. Так что не разочаруй меня. Джууширо почувствовал, как щеки заливает краска и в раздражении тряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли прочь. Он совершенно не хотел затрагивать эту тему, но Йоруичи смотрела на него так, будто и впрямь уже знала исход будущих событий. Признаваться теперь, что он действительно ищет Шунсуи, стало бы верхом глупости, но, кажется, Йоруичи все же решила смилостивиться над ним и ответить на так и незаданный вопрос. - Шун в логове. У одного из детенышей третий день лихорадка, но упрямые родители отказываются разрешить ему просить у вас помощи, - глядя на посерьезневшее лицо Джууширо, Йоруичи цокнула и слегка передвинулась на волке, - Забирайся, подвезу. Почему-то мне кажется, что если кто и сможет этих дураков переубедить, то это будешь ты. - Спасибо, - не колеблясь ни секунды, Джууширо взобрался на зверя позади Йоруичи. Стыдно было признаваться, но Шунсуи уже столько раз усаживал его верхом на свою хищную бестию, что Джууширо, наверно, уже смог бы удержаться на волке и в одиночку. Походы в лес за травами всегда заканчивались тем, что обратно Шунсуи вез его за своей спиной, как бы Джууширо ни отнекивался. Десять минут спустя тьма леса окончательно окутала двоих наездников. Огонь от костра деревни остался далеко позади. Глубокой ночью потеряться в лесу было делом легким, однако Йоруичи беззаботно вещала Джууширо о каких-то глупостях, пока волк неспешно бежал вперед. Наконец, среди темноты забрезжили слабые огоньки света. Логово варваров ничем не походило на деревню Джууширо - Шунсуи уже несколько раз привозил его сюда, вероятно, с целью показать свой дом и завлечь в свою постель. Но Джууширо ужасало то, что чужакам не требовались ни столы, ни стулья, ни кухонная утварь - лишь надежная крыша над головой, да удобная лежанка, которая все равно ничем не походила на постель. Лежанки делали из вороха шкур и мехов, а само место для них обустраивали внутри стволов гигантских деревьев - но ведь отнюдь не в каждом можно было выпрямиться во весь рост. Зимой, чтобы внутрь не залетали морозные ветра, вход занавешивали шкурами. Шунсуи нашелся довольно таки быстро, словно почуял его приближение. Выглядел он усталым, но при виде Джууширо на его губы заползла легкая улыбка. Джууширо попросил отвести его к ребенку, встретил возражения глупых родителей в полной боевой готовности и уже полчаса спустя поил дитя нужным отваром из чудодейственных трав. Случай оказался не столь безнадежным - температура у мальчишки зашкаливала, но вызвана была обыкновенной простудой. Родители же на простой вопрос «что вы предпочтете: смерть дитя или помощь чужака?» предсказуемо ответили тишиной и отступили, не мешая ему делать свое дело. Пока он корпел над ребенком, снаружи поднялся ветер. Ночь встретила Джууширо липкой моросью, прорывающейся сквозь густую листву, и он устало потер лицо. Деревья взволнованно шелестели, обещая назавтра дождливый и холодный день. Шунсуи подтолкнул его за плечи в сторону своей обители. Будучи вождем, место для ночлега у него было побольше, но все равно было далеко от идеального. Джууширо вопросительно обернулся на мужчину. - Поздновато уже, да и я слишком вымотался, чтобы везти тебя назад, - нагло выдал Шунсуи, - Переночуешь у меня. - Ни за что! - воспротивился Джууширо, однако Шунсуи лишь пожал плечами и нырнул в темный проход широкого ствола, оставляя его стоять снаружи в полном одиночестве. В такую темень Джууширо вряд ли бы смог найти дорогу обратно в селение - только бы расквасил себе нос, запнувшись о первую попавшуюся корягу. Но и сидеть у дома Шунсуи, дожидаясь утра, тоже казалось глупым. Варвары лишь посмеялись бы, завидев его сгорбленную фигуру у входа в дом вождя. Над Джууширо и так потешались все, кому не лень. Незачем добавлять масла в огонь. Тяжело вздохнув и опираясь рукой на край дерева, Джууширо скользнул во мрак провала. Если снаружи еще хоть можно было различить смутные силуэты лесной растительности, то внутри не было видно ни зги. Впрочем, далеко идти не пришлось. Шунсуи ловко схватил его за край длинной рубахи, заставил его потерять равновесие, и секунду спустя оказавшись под мужчиной и лежа поверх теплых шкур, Джууширо в возмущении зашипел, упираясь ладонями в широкую грудь. - Да успокойся же ты, черт подери, не буду же я тебя силой брать, - тут же отозвался Шунсуи, прижал его к себе крепче и довольно зарылся носом в белые прядки волос. Джууширо порадовался, что сегодня, собираясь на гуляния, не одел как обычно свободное платье, иначе юркие руки мужчины тотчас бы заползли под тонкую ткань. Время тикало неспешно. Даже когда дыхание Шунсуи выровнялось, напряжение не хотело уходить. Для Джууширо все было слишком непривычно - редкое рычание стерегущих логово волков, близкие звуки и запахи леса, тепло чужого тела за спиной, мягкие меха под чуткими пальцами. К тому же, в голову то и дело лезли предательские мысли, а почему бы действительно не попробовать узнать этого невозможного варвара получше, поэтому уснул он далеко не сразу. Было приятно. Мурашки стайками расползались по телу, и он выгибал шею, открываясь навстречу осторожным поцелуям. Вниз по шее, на выпирающую ключицу и сгиб плеча и обратно. Ласковая ладонь неспешно скользнула с живота на грудь, не дерзнув задеть чувствительный сосок. Тихий, неведомый шепот коснулся уха, уговаривая довериться, раскрыться, прильнуть к горячему телу. Губы чиркнули по подбородку, несмело прижались к его губам. - Шунсуи, поднимай своз зад, засранец! - голос Йоруичи быстро приближался, выдергивая Джууширо из оков волшебного сна, - Старрк уже полчаса ждет указа по поводу охо… Ууупс. Шарканье шагов замерло у входа, Джууширо резко сел, лихорадочно поправляя рубаху. На плече горделиво алели засосы, еще пуще насмехаясь над ним. Он отпрянул от Шунсуи прочь, словно обжегся, и на лице мужчины отразилось выражение крайней досады. Джууширо вылетел наружу со скоростью птицы, едва не столкнув с ног Йоруичи. Небо было затянуто пузатыми тучами, готовыми вот-вот пролиться на землю. Не обращая внимания на косые взгляды и шепотки, Джууширо нырнул в спасительный лес, торопясь вернуться в свою деревню. Сердце упрямо хотело выпрыгнуть из груди - он и не думал, что чужие прикосновения могут быть настолько приятны. А уж прикосновения этого неотесанного варвара… Мысль о том, что это был не сон, а Шунсуи действительно дотрагивался до него, целовал его, приводила Джууширо в неописуемый ужас. Нельзя было допустить повторение подобного позора. Он не успел добраться до селения прежде, чем хлынул ливень. Стоя в мокрой одежде посреди своего дома, он вдруг ощутил себя потерянным и разбитым. Твердо решив для себя, что больше никогда не попадется в цепкую хватку рук Шунсуи, Джууширо не понимал, почему вдруг в груди повеяло отчаянным холодом. Тем не менее, решение было принято, и он не собирался от него отступаться. *** Зима выдалась холодной и навалила сугробов. Каждый день поутру приходилось расчищать дорожки, чтобы можно было перебираться хотя бы по селению. Волчье племя вовсю потешалось над ними, ловко перемещаясь по скользким веткам голых деревьев, по крышам их домов, да и просто по снежному настилу. Каким образом им удавалось не проваливаться под назойливый снег, Джууширо так и не смог понять. Йоруичи, все чаще появляясь в доме Киске - названного брата Джууширо - пускалась в забавные объяснения про ловкость и сноровку и распределение веса тела по ступням, заставляя Киске все чаще улыбаться. Джууширо был искренне рад за брата, долгое время терзавшегося одиночеством. Его родители погибли, когда он был еще юн, и старосты селения определили мальчика в семью Джууширо. Несмотря на теплый прием и проявленную заботу, со дня той печальной трагедии Киске редко когда улыбался по-настоящему. Но появление Йоруичи все изменило. Оставалось надеяться, что женщина ответит ему взаимностью. Впрочем, частые визиты Йоруичи говорили сами за себя. День близился к закату - зимой темнело рано, и Джууширо, кутаясь в меховую накидку и наслаждаясь морозным воздухом, неспешно шагал домой. С неба медленно опускались снежинки, предвещая очередную метель. Встретить Йоруичи посреди селения уже не казалось странным. Он приветливо улыбнулся, но женщина, нахмурившись, вдруг положила руку ему на плечо. - Слушай, светлячок, - тяжело вздохнула она, - Это, конечно, не мое дело, но вам бы пора прекратить эту дурацкую игру в кошки-мышки. Джууширо, Шунсуи, он… он устал, понимаешь? Мы столько людей потеряли, улепетывая от гадских тварей, что пришли на наши земли, столько сил потратили, чтобы добраться сюда… Просто дай ему ответ, я не хочу больше смотреть на то, как он мучается. Джууширо виновато отвел взгляд, но Йоруичи больше ничего не сказала и, махнув рукой, неспешно направилась к дому его брата. Судорожный вздох сам сорвался с губ. С того памятного летнего дня, Джууширо избегал Шунсуи как мог. Старался не оставаться один, наглухо запирал дом, не принимал участия в гуляниях, а если все же Шунсуи удавалось поймать его наедине, он всегда одаривал мужчину таким взглядом, что Шунсуи оставалось лишь отступиться. Джууширо еще помнил, как в конце осени - как раз перед наступлением холодов - Шунсуи в последний раз попытался преградить ему путь. - Поговори со мной. Твое молчание меня убивает, - сказал тогда мужчина, наступив на собственную гордость, но Джууширо, игнорируя то, как больно екнуло сердце, прошел мимо, даже не взглянув на него в ответ. Больше он Шунсуи не видел. Казалось, это должно было принести облегчение, но с каждым прожитым днем в груди лишь расползалась непонятная тяжесть. Джууширо вернулся в дом, подбросил поленьев в очаг, переоделся ко сну. Тонкая серебряная ткань ночного одеяния заботливо обвила плечи, принося успокоение и навевая сонливость. Джууширо разобрал постель - огромное круглое углубление, устеленное перинами, одеялами, покрывалами и подушками, занимавшее едва ли не половину дома. За обледенелым окном начиналась метель, и Джууширо задул светильники, торопясь скрыться от вездесущих сквозняков под надежной горкой из одеял. Его разбудил стук в дверь. Метель завывала так громко, что на секунду Джууширо даже подумал, что ему почудилось. Но нет, стук настойчиво повторился, и он поспешил открыть дверь. Ночным гостем оказался Шунсуи, облепленный снегом с головы до пят. Джууширо подавил порыв отправить его восвояси - не пристало вождю племени бродить по лесу в такую непогоду. Поскольку Шунсуи не торопился сдвинуться с места - боялся пересекать порог дома без разрешения? - Джууширо дотронулся до края его меховой жилетки и потянул мужчину внутрь, захлопывая за ним дверь. Теперь Шунсуи, запихнув руки в карманы вымокших штанов, скромно стоял внутри его дома, пока под его сапогами растекалась небольшая лужица от подтаявшего снега. Он по-прежнему молчал, но Джууширо не собирался начинать какие-либо разговоры посреди ночи. Поэтому принес из другого конца дома табурет, поставил его перед Шунсуи и ретировался обратно в постель. Заснуть, конечно, ему не удалось, хотя Шунсуи его не беспокоил - лишь снял мокрую жилетку, отшвырнул ее к двери, и, сгорбившись, замер на табурете. Джууширо никак не мог расслабиться, зная, что Шунсуи рассматривает его в темноте. Скудный свет со стороны очага в этот раз стал союзником ночного гостя, но когда Джууширо, обреченно вздохнув, сел на постели, оказалось, что Шунсуи спит, откинув голову на стенку, к которой он приставил табурет. Уколы совести закопошились в груди - то, что Шунсуи готов променять лежанку из вороха теплых шкур на неудобный табурет и вымокшую одежду, лишь чтобы иметь возможность увидеть его, заставляло Джууширо чувствовать себя виноватым. Но в то же время приносило с собой странный клубок из других, пугающих его чувств. Пора было признаться себе. Его непреодолимо тянуло к Шунсуи. Волчий друг, неотесанный дикарь, наглый варвар. Готов ли Джууширо был принять его таким, какой он есть? Да и от него ли он бегал все это время? Может, его и вовсе пугали те чувства - собственные чувства - что неизбежно зарождались внутри? Ведь союз с чужаком грозил намного изменить его жизнь. Выползать из-под теплых одеял не хотелось, но Джууширо не смог подавить внезапно возникший порыв. Он поднялся и замер рядом с мужчиной, разглядывая усталое лицо. Пальцы несмело легли на небритую щеку, скользнули по скуле, нерешительно дрогнули в районе виска. Шунсуи распахнул глаза так быстро, что Джууширо едва не испугался и не шарахнулся прочь. Но сильные руки не дали ему это сделать, поймали в свое кольцо, заставив его опуститься на колени наглеца. - Не надо, - как-то надтреснуто и слишком отчаянно шепнул Шунсуи, целуя его подбородок, - Не убегай. И Джууширо впервые послушался. Вцепился ладонью в чужую рубаху, непроизвольно сгорбился, пытаясь спрятать вдруг запылавшее лицо, но Шунсуи лишь крепче прижал его к себе и, казалось, был просто рад тому, что мог вдыхать запах его тела. «Ты пахнешь лесом», - ничуть не стесняясь, сказал ему Шунсуи как-то давно, когда застал Джууширо в одиночестве любующимся журчащим ручьем. Вспомнив тот случай, Джууширо незаметно подался вперед - нет, все же варварское обоняние по-прежнему оставалось для него полнейшей загадкой - но в его воображении Шунсуи пах дикими травами и свежестью летнего благословенного ветра, что внезапно поднимается после долгой засухи. Сидеть на чужих коленях внезапно показалось делом хоть и постыдным, но донельзя приятным, однако бродячие сквозняки и еще не до конца просохшая одежда мужчины отнюдь не добавляли ощущений удобства. Но когда после долгой паузы Джууширо попытался отстраниться, Шунсуи его не отпустил. Издал нечто похожее на жалобный полу-рык и усилил хватку, вжимаясь носом в его плечо. То, что придется идти на своеобразный компромисс, заставило щеки снова запылать, но проводить остаток ночи и холодное утро в такой позе Джууширо претило. - Ляг со мной, - попросил он и, поймав вопросительный взгляд, тут же добавил, - Только без рук. Шунсуи улыбнулся, разжал хватку, и Джууширо поспешил спрятаться под многочисленными одеялами. Смотреть, как Шунсуи стягивает с себя одежду, было выше его сил. Мужчина себя ждать не заставил - минуту спустя Джууширо был нагло прижат к чужой обнаженной груди, несмотря на довольно ясное предупреждение. Но от неминуемой кары Шунсуи спас его же собственный довольный вздох, услышав который, Джууширо смог разве что подавить стон неизбежного смирения. Одно он понял точно. Зимой засыпать в чужих руках было гораздо теплее, чем в одиночестве. *** Наутро Шунсуи не собирался щадить его полыхающие стыдом нервы. Долго его обнимал, отказывался отпускать на свободу, рассказывал какие-то глупости и не давал даже подняться, чтобы согреть воды. Джууширо терпел до последнего, но ровно в тот момент, когда уже он готов был сорваться, Шунсуи, почуяв надвигающуюся опасность, быстро вскочил и откланялся. Джууширо, натянув одежду, сперва долго метался по дому в раздражении, пытаясь заниматься домашними делами, а потом внезапно сел и рассмеялся. Все же Шунсуи улизнул так поспешно и своевременно, что это не могло не вызвать улыбки. С тех пор мужчина приходил почти каждую ночь. Джууширо больше не приглашал его в свою постель, но Шунсуи, похоже, посчитал, что однажды данного разрешения достаточно, поэтому времени зря не терял и иногда нырял под теплые одеяла вперед хозяина дома. Джууширо же гнать его не решился - он мог сколько угодно стыдиться назревающих отношений, но украсть счастливую улыбку с губ мужчины подобным действием считал кощунственным и несправедливым. Когда спустя две недели, проснувшись посреди ночи, он обнаружил поверх одеял теплые меховые шкуры, Джууширо лишь вздохнул, покосившись на нагло спящего и жутко довольного узурпатора пространства. Но про себя решил, что лучше пусть шкуры все же появятся в его доме, нежели ему самому придется отчаянно прятаться от холода посреди их груд в едва ли пригодном для житья логове вождя чужаков. К началу лета Джууширо уже едва мог скрывать удивление, поражаясь выдержке Шунсуи. То, что тот хотел его, Джууширо имел счастье - или несчастье - почувствовать далеко не один раз, однако Шунсуи ни разу не позволил себе нечто больше крепких объятий. Казалось бы, настоящий варвар, любитель волков, дикарь, живущий среди деревьев, но Джууширо понимал, что с каждым днем все больше теряет голову, наслаждаясь этим странным, противоречивым хитросплетением напора и нежной ласки, которые Шунсуи проявлял по отношению к нему. Лето пылало жарой, словно хотело сгубить тщательно поливаемые посевы. Шкуры и одеяла уже давно были убраны в объемный сундук для зимней одежды и постельного белья, по ночам было тепло, но Шунсуи и не думал переставать приходить. То, что теперь в преддверии сна Джууширо облачался в одеяния из еще более тонких тканей, а укрывались они лишь воздушной простыней, конечно, добавляло в кипящий котел чувств щепотку зарождающегося огня, и Джууширо не всегда мог подавить в себе нарастающее напряжение. Однако за прошедшую зиму он научился доверять Шунсуи как самому себе, поэтому по-прежнему не возражал против объятий и еще, быть может, теплых поцелуев, так приятно ложившихся вереницей на оголенные плечи. В эту ночь, когда Джууширо распахнул глаза, Шунсуи не спал. Что его самого разбудило, Джууширо так и не понял. Лес был тих, где-то далеко в глуши выл волк - наверняка один из питомцев племени варваров - но Джууширо не различил в протяжном вое тревожных ноток. За прошедшие два года он привык к присутствию грациозных хищников и давно уже не дергался по ночам. Один раз весной, заслышав похожий вой, Шунсуи сорвался с места, и, на ходу натягивая одежду, пояснил, что самка вот-вот должна разродиться, а он, как вождь, обязан присутствовать. Учитывая, что в ту ночь родились не только прелестные волчата, но и варварский малыш, Джууширо потом так и не додумался спросить, к кому же конкретно Шунсуи так скоропалительно убежал. Но сейчас Шунсуи сбегать явно не собирался. Сидел посреди постели, поставив локти на колени, прятал лицо в ладонях и тяжело дышал. Джууширо заволновался, дотянулся рукой до чужого плеча, и Шунсуи вздрогнул, поднимая на него взгляд. Тишина затягивалась, но, наконец, мужчина выдохнул - напряжение медленно покидало его взмокшее тело. - Все в порядке, - хрипло отозвался он в ответ на простое прикосновение, - Просто кошмар. Джууширо не стал возражать, когда мужчина устроил голову на его коленях. Зарылся пальцами в спутанные темные прядки и принялся их перебирать. Сердце терлось о ребра, заставляя его испытывать странную тоску по тому, чего между ними еще не было. Джууширо, кажется, начинал осознавать, что оттягивать этот момент и дальше просто не имело смысла. В те редкие ночи, когда Шунсуи не появлялся на его пороге, Джууширо чувствовал себя - не пустым, нет - но незавершенным, неполным. Одиноким. - Расскажи, - попросил он, неспешно скользнул ладонью по спине мужчины, на которой тут и там попадались длинные шрамы. Шунсуи поморщился, но просьбе его внял. - Мне снились… твари. Те самые, что заставили покинуть нас родной дом, - Шунсуи говорил тихо, нехотя вороша тяжелые воспоминания, - Тела - тех, кто погиб. Застывшие лица, кровь. Их крики. Все случилось слишком быстро. У нас не было времени дать отпор, не было времени собрать пожитки, не было времени даже забрать… детей и волчат. Тем, кто выжил, просто повезло не остаться в пещерах в тот день. Запах смерти гнал нас прочь, пока мы не выбились из сил. И я… руководил этим гребаным, позорным бегством. Джуу… Погрузившись в воспоминания, Шунсуи, казалось, больше не мог лежать спокойно. Он едва не поднялся с постели, но Джууширо вовремя ухватился за его плечи и прижался лбом ко лбу мужчины. Шунсуи замер, и Джууширо мог видеть по его лицу, что тот едва сдерживается, чтобы его не поцеловать. Так они и сидели, слушая дыхание друг друга, пока Джууширо не шепнул, позабыв про стыд: - Не надо. Все позади, не убегай. И когда Шунсуи повалил его на постель и вжался в него губами, телом, душой, Джууширо оставалось лишь открыться ему навстречу. И он ни капли об этом не пожалел. Даже несмотря на то, что выслушал потом целую тираду от старейшин о том, что он, дескать, осквернил древние традиции семьи, отдавшись варвару до обряда скрепления их союза. Впрочем, Шунсуи против поспешной свадьбы не возражал, лишь выгнул бровь, улыбнулся, целуя его куда придется, и посоветовал дурным стариканам не лезть не в свое дело. Те и притихли - разве ж поспоришь с варваром?