Одиннадцать

— Да я точно тебе говорю, — настаивала Хартфилия, тыкая пальцем в раскрытый сонник одной рукой и придерживая телефон у уха другой. — Мой сон был вещий. Да что ты говоришь? Я увлеклась суевериями? Да ну тебя. Не увлеклась я. Все это правда. Хоть тот же сонник почитай. Там люди знающие писали. Да не разводилово это. Не беспокойся. Деньги никуда срочно вкладывать я не побежала. Мне бы на квартиру их хватило. А ты говоришь, вкладывать куда-то. Сейчас, прямо побежала. Их у меня так много. Знаю, что ты за меня беспокоишься, но что поделать. Ты в другом городе, а больше мне не с кем поделиться. Ты просишь, чтобы я больше не звонила посреди ночи со странными вопросами? Ну, Леви, это же тогда буду не я, а какая-то другая Люси. Ладно, пока, — тихо попрощалась Хартфилия и положила телефон на стол. Потом села на кровать, взбудоражено вздохнула, раскинула руки и бухнулась на кровать. Она улыбалась, как будто ей несказанно повезло. Да, ей повезло. Она поговорила с Леви — своей жутко серьезной, замученной учебой и делами подругой. У Леви был не такой усталый и вялый голос, как когда она звонила днем. По правде говоря, Хартфилия выбрала глупую причину, чтобы позвонить. Но ведь так хотелось. Девушка рассмеялась и завертелась на кровати. Она никак не могла умерить свой пыл. Леви уехала относительно недавно. Месяца три назад. Но Хартфилия уже так по ней скучала, как будто бы они не виделись год. Романы Люси не пользовались популярностью. Она была слишком наивной, сопливой и глупой для широкой публики, по крайней мере, так говорили критики. Хартфилия не расстраивалась. Писала что-то потихонечку, старалась. Потянувшись, Люси встала. Было раннее утро — самое время сесть за работу. Девушка, изображая из себя робота, потопала на кухню. Заварила чашку растворимого кофе и ещё одну на запас. Проболтав с Леви всю ночь, она уже чувствовала себя неважно. Люси села за стол, вдохнула горьковатый запах кофе и мечтательно закрыла глаза. Прыгающие перед глазами яркие обрывки сна не давали совершенно сосредоточиться. Люси покрутила карандаш в пальцах. Ей снились тикающие часы, совсем как её собственные, которые мирно висели в коридоре и никого не трогали. На часах было время. Девушка точно его запомнила. Хартфилия зажмурилась, пытаясь таким образом извлечь из своей памяти это точное время, но ничего не получалось. Казалось, что она вот-вот сцапает крылатую мысль за длинный хвост, но нет. Она растеряно уставилась на погасший экран ноутбука. Ей ведь нужно писать. Где-то в глубине сознания взвыло заученное: «Писатель должен понемногу писать каждый день. Вдохновение — это всего лишь отговорка лени». Хартфилия скучающе посмотрела на потолок. Если честно, то история, которую она сейчас писала, уже жутко ей надоела. Девушка буквально выжимала себя, словно половую тряпку. Люси прокрутилась на стуле, следом вскочила на ноги и открыло окно. Может быть дело в духоте. На неё пахнуло утренней холодной свежестью. Чистый, пустынный город дышал полной грудью. Его дыхание сливалось с дыханием спящий беспокойным сном жителей. По небу, как будто бы пальцами размазали розовый и красный. Люси перевесилась через балкон, ей почему-то захотелось крикнуть, но она застеснялась бредущей по дорожке пенсионерки. Опять вернулась к столу, провела пальцами по клавишам, воображая, что она точно пианист, который готовится к выступлению, и попыталась выковырять застрявшую крошку. Ей нужно сосредоточиться на истории. Понять, прочувствовать, ощутить, влиться в шкуру героев и переписать свои ощущения. Это сложно, но Хартфилия справится. Она ежедневно примеряет сотни масок. Она ощущает себя каким-то проводком между миром воображения и реальным. Люси закрыла глаза и вдохнула поглубже. Сейчас никаких себе послаблений. Представлять себя кем-то другим очень сложно. Это требует огромной концентрации. Девушка подогнула под себя ноги. Все равно где-то на горизонте её мыслей маячил этот сон. Разноцветный тайфун, который никак не мог улечься. Что ж, Хартфилия сама придала ему такое огромное значение. Вот, он и не хотел уходить. Он прекрасен, он имеет право на существование. Люси с остервенением принялась печатать. Текст шел трудно, с перебоями. Хартфилия все время отвлекалась или задумывалась. А когда ловила себя на этом, то было уже поздно — она успевала забыть то, что хотела написать. Это напрягало. Было похоже на борьбу. Только боролась Люси тут сама с собой. Написав всего полстранички и успокоив себя тем, что зато это хорошие полстранички, Хартфилия решила заказать пиццу. Ей-то некогда отвлекаться, нужно писать. Квартира медленно наполнялась гулом — окно-то открыто. Громыхал кран, где-то рядом строили новый жилой дом. Люси даже посетовала, неужели людям жить негде, что они везде дома строят. Даже жалко их как-то. Глаза невольно скашивались в правый нижний угол экрана, девушка проверяла сколько времени прошло. Она ждала пиццу, да и при том этот сон. «Одиннадцать. Одиннадцать минут до нашей встречи. Я считаю», — хихикнула про себя Люси. Наверное, Хартфилия очень хотела рядом хоть кого-нибудь, поэтому такой сон. Никого ведь нет. Леви уехала и приедет нескоро. Больше Люси ни с кем не общается. Отец в работе, его нельзя отвлекать. Да и не денежная профессия дочери его смущает. Он был против того, чтобы Хартфилия писала. Он говорил, что это глупости. «Десять, девять, восемь, шесть, пять, четыре, три, два, один. О, звонок. Надо же, какая пунктуальность», — подумала довольная Хартфилия. Она уже практически видела перед собой горячую, жирную, вкусно пахнущую, с вязким похожим на соус сыром пиццу. Хлопнув в ладоши, девушка побежала открывать. — Стинг Эвклиф, ваша пицца, — ослепительно улыбнулся парень и протянул Хартфилии смятую коробку. Парню было неловко. Это первый его заказ, а он так оплошал: два раза потерял, а потом ещё и случайно помял коробку. Люси и не подозревала, что так бывает. Вспомнился сон. Подозрительно те же светлые встопорщенные волосы, скромная спокойная улыбка, странные голубые глаза так похожие на утреннее сегодняшнее небо. За спиной внезапно громко раздалось тиканье часов. Хартфилия нервно обернулась. Это знак. Определенно. — Можно пригласить вас на чай? — А почему бы и нет, — пожал плечами парень. Люси вся красная, давясь от смеха, закрыла за ним дверь.