Небыль

По пыльной проселочной дороге идет черноволосый ушастик. Изодранная рубашка, запыленные штаны, кепка, что надвинута на глаза, – вид напоминает бродягу-оборванца. Но все знают его – Аояги Рицку. Сварливого, безбашенного, тотально равнодушного, но готового вцепиться в глотку любому, кто плохо заговорит о его семье. Но таких больше не находится. Все избегают его, боятся. Рицка же не ищет себе друзей. Ему претят интересы погодков, а разговоры старших парней кажутся нелепой тратой времени и еще большим показушничеством. Подросток слоняется по пыльным улицам, лазит по заброшенным домам или же день напролет сидит на ветвях озерной ивы. Бессмысленные, бесцельные действия по мнению других, и обоснованный ежесекундный поиск по мнению самого Рицки. Нелюбимый… Такое прозвище он дал себе сам. Не знал, почему такое. Просто однажды возникло в мыслях, и мальчик стал забывать имя, данное ему родителями. Родителями… Еще бы не забыть подростку звучание своего имени из уст мамы, когда он с братом остались сиротами! Сеймей никогда не раскрывал обстоятельств их гибели, но, будучи всего на пять лет старше, полностью принял на себя заботу о младшеньком. Опекал, постоянно находился рядом. Всегда терпеливый, все подробно разъясняющий; ребенку он представлялся ангелом, сошедшим с небес ради Рицки. А еще Сей рассказывал на ночь истории о магии. Рицка взахлеб слушал о волшебной школе, о сражающихся чародеях. Слушал и верил каждому слову. Это ерунда, что в книжках маги сражались не так, как в рассказах брата! Книжные приключения казались пресными, а вот черноту купола, укрывающего от реального мира, звенящую от напряжения тишину, готовую вот-вот взорваться раскатами сплетенных в поражающие заклинания слов, Рицка представлял очень отчетливо. Мурашки бегали табунами по коже, а яркие всполохи заклинаний плясали перед глазами хороводом осенних листьев. Да, младший Аояги очень любил истории старшего брата. Он так много думал о них, что в какой-то момент они вытеснили пустоту и тоску о потере собственных воспоминаний. Рицке начинало казаться, что он тоже маг, что и он способен сражаться в Системе. И что у него тоже есть Он. Партнер, напарник, любимый. Сеймей говорил, что сама судьба подбирает чародею того одного-единственного, с кем сердце будет биться в унисон до самого последнего удара. Сеймей говорил, что для мага встреча с парой – самое знаменательное событие в жизни. Что чувства, рожденные между природными половинками, особенные. Их возможно ощутить только с любимым. И никто не в состоянии разрушить эту связь. Рицка отчетливо представлял себя в магической темноте, а вот образ того самого единственного никак не хотел проясняться. Но подросток не отчаивался. Он терпеливо ждал, верил. И искал. Он не сомневался, что однажды получится, и он сумеет ощутить пролегающую меж их сердцами серебристую нить. И тогда он нежно огладит ее и отправит своей половинке поцелуй. Рицке неважно, кто окажется на той стороне. Подросток хочет, чтоб его пара не чувствовала себя одиноко. Возможно, тому человеку поддержка нужна куда больше, чем младшему Аояги. У Рицки, в конце концов, есть любящий брат. Мальчишка пнул попавший под кроссовок камень и заставил себя радостно рассмеяться. Сеймей говорил, что в паре постоянно чувствуют друг друга. Так что негоже портить пусть гипотетическому, но дорогому человеку, настроение своим кислым видом. Однако радость долго не продержалась. В поле зрения попала вечно мило улыбающаяся старушка с седыми, фактически белыми, волосами. За свою жизнь Рицка видел ее не более пяти раз, но неизменно храброго парня окутывал липкий, безотчетный ужас. Мальчишка рассказал об этом старшему Аояги, а Сеймей впервые серьезно встряхнул младшенького и взял крепчайшую клятву никогда, ни при каких обстоятельствах не приближаться к той женщине. И у Рицки не было даже малейшего желания ослушаться. Так что подросток поспешил ретироваться на другую улицу, лишь бы только не встретиться со старухой. Заметив вывеску, Рицка вспомнил, зачем вышел из дому. Для братьев Аояги клубника – любимое лакомство, а ее урожай в этом году богатый. Рицка пошел в магазин, чтоб купить мороженое. Сеймей должен скоро приехать, и подростку, самостоятельно следившему за огородом, не терпелось угостить брата плодами трудов своих. Старший Аояги учился в столице в частной элитной академии. Рицка гордился гениальным братом и желал ему всяческих успехов. Мальчик очень любил Сеймея, и старший относился к нему так же искренне. Он сокрушался, что не сможет и дальше ежедневно оставаться подле младшего брата, но подростку удалось доказать, что он сможет справляться самостоятельно. Все же чуткий Сеймей звонил брату каждый вечер, а утром присылал смс-ки, основная цель которых – постебать заспанного подростка, лишив шанса проспать школу. Рицка лениво просыпался, отшучивался и желал старшему успешного дня в его «Хогвартсе». Мальчишке нравилось думать, что академия напускает таинственность из-за творимого там волшебства. Братья не виделись по нескольку месяцев, но Рицка не чувствовал себя одиноким. Тепло Сеймея всегда незримо окутывало его. А еще Рицка грезил о своей паре. И в последнее время погружался в мечты так сильно, что не замечал окружающую действительность. – Ой… В переулке, ведущем к их дому, подросток налетел на кого-то. – Ты… пришел… Мальчишка попятился, но за спиной выросли шероховатые доски соседского забора. – Рицка, мой Рицка! К плечу мальчишки потянулась костлявая рука. Подросток оцепенел от ужаса, и все, что смог сделать, плотнее вжаться в ненадежную стену. – Почему ты убегаешь, Рицка? Ты не узнаешь меня? – Н-не… не приближайся! – Но я хочу поговорить с тобой! Ты нужен мне! Ты мой! – Нет! Рицка вскрикнул и, крутанувшись, бросился прочь. Однако убежать было не суждено. Соседи, сушившие в переулке сено, оставили грабли. Мальчишка сперва поранил ногу, налетев на зубья, вдобавок получил черенком по переносице. Вытаращив глаза и пытаясь справиться с болевым шоком, Рицка позабыл о другой угрозе. «Мой», – раздался в сознании голос, напоминающий скрежет металла о стекло, а потом словно опустился колпак, лишая всех чувств разом. Рицка не понимал, что происходит. Было темно и было… никак. Ни солнца, припекающего затылок и ушки, ни легкого ветерка на коже, ни боли в ноге. Вообще никаких ощущений. Оставалось только ждать. Когда картинка прояснилась, Рицка обнаружил себя в незнакомом месте. – Где это я? – буркнул подросток. – Ты дома, Рицка. Разве ты не помнишь? Это наш дом. Мы всегда здесь жили. Подросток сглотнул. – Не говорите ерунды. Мы с братом живем не здесь. Зачем Вы меня сюда притащили?! – Рицка сердится? Почему? В глазах женщины мелькнуло безумие, а губы мелко задрожали. – Почему Рицка сердится на маму? – Ма…? Что? Что Вы такое говорите?! Мои родители погибли, не смейте…! – Рицка, мой Рицка, я так долго ждала тебя, – залепетала женщина, приблизившись и поймав лицо подростка в объятия ладоней. Аояги замер, боясь дышать, и бессильно скользил взглядом по находившемуся так близко лицу. «Не так она и стара», – мелькнуло в голове мальчишки прежде, чем сумасшедшая заговорила вновь. – Я люблю Рицку. Мама тебя любит. И мама тебя всегда защитит. Что бы они не говорили, не верь им. Мама не позволит забрать Рицку. Мама – Страж Рицки, она всегда защитит. – Отпустите… Пожалуйста… – Рицка этого хочет? Рицка хочет, чтобы мама отпустила Рицку? – Да, пожалуйста… – Демон! Удар был неожиданным. Подросток согнулся, судорожно хватая ртом воздух, но его с силой толкнули. Встреча затылка со стеной породила хоровод искр в глазах. – Чудовище! Только чудовище могло произнести такое! Мама любит тебя, а ты! Ты не мой Рицка! Ты демон, которого надо убить! Предметы домашней утвари метко полетели в Аояги. Рицке мало от чего удавалось увернуться. На теле начали расцветать порезы и твердеть ушибы. – Я убью тебя, и тогда настоящий Рицка вернется. Рицка вернется к своей маме! Жертва вновь будет со своим Бойцом! Подросток успел заметить и отклониться, так что нож прошел по касательной, оставляя на плече длинную, стремительно краснеющую, полосу. Запах крови резанул ноздри, а в глубине души заворочался мрак. Это… уже было. Что-то подобное. Рицка не помнит, но чувствует. И дежавю пробирает дрожью до последних атомов клеток. Инстинкты вопят о необходимости немедленного бегства, но тело сдавил спазм, отказывая мозгу в возможности руководить конечностями. – Я убью тебя, демон! – Мама… Не надо… – шепчет мальчишка, расширившимися от ужаса глазами глядя на летящий в его грудь нож. – Не надо… – Стой! Властный голос, казалось, сотряс все мироздание. Сильная рука вовремя перехватила запястье, сжались пальцы, заставляя женщину выронить нож. – Что же ты опять наделала, мама! – восклицает подскочивший с другой стороны Сеймей, поддерживая оседающую женщину. – Я оглушил ее. Теперь опасности нет. – Да, хорошо. Спасибо, – горестно отзывается старший Аояги, опустив мать на постель. Несколько мгновений он скользит по ее лицу печальным взглядом, а потом вздрагивает и бросается к младшему. – Рицка! О, боги! – Сеймей осматривает раны, спешно пытаясь перевязать лоскутами из собственной рубашки. – Рицка! Братишка! Ты слышишь меня?! Старший Аояги суетится возле, трясет, но мальчишка не обращает никакого внимания. Даже будучи избитым, Рицка точно уверен в том, что видел. Они не ворвались в дом с улицы. Они выступили из на мгновение приоткрывшейся темной пасти бедны. Система. Телепортация. Брат – чародей. А сумасшедшая старуха – их мать. И она пыталась убить своего ребенка. Вновь. Но это все сущие пустяки. Не это занимало подростка. – Тише, Сеймей. Его раны не серьезны. Он просто в шоке. Рицка во все глаза смотрит на того, кто пришел с братом. Того, кто спас подростку жизнь. Смотрит и не верит. Было не так жутко, когда он оказался пленником в доме безумной. Не так больно, когда нож полоснул плечо. Сейчас же боль разрывает душу на мелкие пылинки. Не мигая, Рицка смотрит на затихающую бурю в глазах цвета полуденного неба, отслеживает небрежное движение пальцев, что завели за ухо выбившуюся из хвоста пшеничную прядь. Видит, как длинные, чуткие пальцы ложатся на плечи и то ободряюще сжимают, то ласково поглаживают, успокаивая. С замершим сердцем наблюдает легкий поцелуй в темноволосую макушку, и благодарную улыбку в ответ. И Рицка, как никогда ранее ясно, осознает – тот, кого он всю жизнь ждал, уже безгранично нежно и преданно любит. Другого. Его брата. Сеймея. И это взаимно. Они – пара. А он – нелюбимый… Нелюбимый – его истинное имя. И быть Аояги Рицкой более ни к чему.