Чулан

Во всём Коттедже была всего одна запертая дверь — старый чулан на втором этаже, и сейчас из него доносились подозрительные звуки. — Элиот, ты что делаешь? — раздался голос Квентина с явными паническими нотками. — Пытаюсь нащупать ручку двери, — а вот Элиот был вполне спокоен и сосредоточен на своём занятии, а именно за наглым ощупыванием парня перед собой, да ещё под столь благовидным предлогом. — Ну, в моих штанах её нет точно. Попробуй, поищи за мной. — Понял, — и хоть руки он убрал, зато прижался к телу Квентина так, что парня невольно бросило в жар, и он рад бы отодвинуться, да некуда, позади только запертая дверь. — И... она без ручки. Внутри её нет, то ли не предусмотрена изначально, то ли какой-то вандал выломал ещё во времена динозавров. — И что нам делать? — а вот теперь в голосе Квентина в полной мере звучала паника. — Как выбраться отсюда? Зачем я вообще согласился тебе помочь. Ах... стены давят. Кажется, мне нечем дышать… Звонкий шлепок по пятой точке остановил зарождающуюся истерику. — Полегчало? — Угу, — Квентин поерзал пострадавшим местом и недовольно уставился на Элиота, вернее на то место, где как он предполагал, было его лицо, поскольку темно здесь было как в погребе. — А вот теперь будем думать, как выбираться, — рассудительно произнес Вог, тем самым окончательно успокаивая Квентина. — Ты точно не можешь применить заклинание? — Если бы мог, мы бы уже тут не торчали. Слишком мало места. Попробуй ты. — Ты о чем, я даже развернуться не могу, — и, как доказательство, он дёрнул руками, но от этого лишь сильнее привалился к груди Элиота. — И ещё здесь очень темно, — чему, правда, он втайне радовался, потому что от ощущения чужого крепкого тела и шедшего от него аромата пены для бритья, сладковатого запаха алкогольного коктейля и чего-то терпкого, что никак не поддавалось описанию и, как опасался Квентин, исходило от самого Вога, все это стремительно заставляло краснеть. — Элиот! — Квентин вдруг ощутил чужие руки на своих ягодицах. — Прости, соскользнули. — Зачем тебя вообще сюда понесло? — лучше постараться отвлечься и сменить тему. — Моя заначка, — расслаблено прозвучал голос Элиота, словно он не был зажат со всех сторон тесным чуланом, а вольготно лежал где-нибудь на диване. — Здесь, на верхней полке я обычно прячу лучшее вино, что мне удаётся достать, ведь, как ты знаешь, любителей халявы у нас хватает. Но в честь начала каникул хотел открыть одно из них. Я же не знал, что кто-то окажется настолько неуклюжим, что вместо помощи споткнётся о собственные ноги и влетит вслед за мной в чулан, обваливая по пути хлам с полок и одновременно захлопывая дверь. Это прям талант надо иметь. Квентин в очередной раз порадовался, что света нет, ибо он вновь покраснел. И снова это напомнило ему о безвыходности их ситуации. Сегодня первый день каникул, и большинство студентов разъехались по домам. Элис уехала, как и Марго и практически все остальные физкиды. Квентина дома никто особо не ждал, и скорее всего родители даже не заметят, что он не приехал. Элиот остался по каким-то иным причинам, в подробности он не вдавался, но никто и не настаивал. На данный момент в Коттедже находились лишь они вдвоём, поэтому звать кого-то на помощь было бессмысленно. — Я же не специально. — Как знать. Может, ты давно мечтал затащить меня в какой-нибудь тёмный укромный уголок? Если так, то ты слегка перестарался, — Элиот саркастично и одновременно пошловато заулыбался, Квентин, конечно, не мог видеть этого, но прямо-таки ощущал, что это правда, причём в прямом смысле, так как руки Элиота вновь были на его заднице. На этот раз вместо просьбы он предпочёл их просто стряхнуть, как неожиданно оказался прижат к бёдрам парня и не мог не почувствовать, что тот весьма заинтересован в этой близости. Квентин сглотнул подступивший к горлу комок. — Элиот, ты не мог бы отодвинуться. — Я тебе мешаю? — Не весь. — Ах, это, — произнёс он так, будто говорил о чем-то невыносимо скучном. — Тебя это смущает? — Немного, — он лукавил. Немного его смущало, когда он в первый раз оказался прижат к Элиоту в этом чулане, а сейчас каждое движение, каждое прикосновение вызывали в нем странное волнение. — Зря. Это вполне нормальная реакция, когда в твоих объятиях находится объект твоего воздыхания. Квентин взволновано замер, переваривая свалившуюся на него информацию. — Я нравлюсь тебе? — А разве это не очевидно? — Не знаю, никогда об этом не задумывался. — Полагаю, сейчас самое время, чтобы выяснить это, — Квентин услышал томный шёпот у самого уха, горячее дыхание опаляло кожу, всё его тело вновь бросило в жар, а ноги вдруг подкосились, и пришлось вцепиться в Элиота, чтобы удержаться на ногах. — Что ты чувствуешь? И снова тот же немыслимый жар только уже в местах, где его уверенно, но так нежно, стараясь не напугать, касались руки Элиота. — Волнение в груди, тяжесть и в тоже время лёгкость во всем теле. Со мной такое впервые, — прозвучавший ответ, потерявшийся в новых ощущениях, был словно на автомате. — Ты девственник? Вполне закономерный вопрос, но услышав его, Квентин мгновенно встрепенулся, и наваждение исчезло. — Что? Нет конечно, — он все ещё находился в чужих объятиях, и теперь это скорее смущало, чем возбуждало. Однако освободиться у него не получалось. — Хватит, Элиот, отпусти меня. Это всё слишком затянулось, нужно выбираться отсюда поскорее. Пошарь по оставшимся полкам, может, найдётся что-то типа рычага. — Может и найдётся, — равнодушно отозвался Элиот, и Квентин даже слегка вздрогнул от разительного контраста, однако из объятий его так и не выпустили, — только всё равно не поможет. — Так и знал, что ты знаешь больше, чем говоришь. Дверь заколдована, я прав? — Да. — И как её открыть? — Силой любви. Разве неясно? — конечно же, было неясно, поэтому Элиот не стал ждать логично следующего вопроса и просто пояснил дальше: — В общем, эта история уже на грани мифа, поэтому за достоверность не отвечаю. Всё началось, как и большинство историй, с любви. Ещё во времена физкидов первых выпусков, один парень полюбил девушку безоговорочно и безответно. А как ты, вероятно, знаешь, заставить полюбить кого-то с помощью волшебства невозможно, по крайней мере, по-настоящему, но можно попытаться это устроить. Уж не знаю, на какие ухитрения шёл этот несчастный влюблённый, да и не столь важно это сейчас, но, видимо, уже испробовал все возможные варианты добиться взаимности, раз додумался до такого. Как он сумел зачаровать дверь, история умалчивает, но это очень сложное и мощное волшебство, а суть его в том: если двое человек будут заперты за этой дверью, то вновь открыть её станет возможным лишь тогда, когда у запертых внутри возникнут реальные и взаимные чувства друг к другу. Говорят, их история хэппи-эндом не закончилась. Ответных чувств так и не случилось, сколько бы они там не просидели, и вытаскивали их оттуда силами всех преподавателей. — Не верю. — Твоё право. Однако же это правда, — пожал плечами Элиот. — Только не говори, что ты это специально подстроил. — Не скажу, я, что, на самоубийцу похож? Но, честно признать, ситуацией я, конечно, попытался воспользоваться… — в его голосе промелькнула тоска, и он вновь стал беззаботным. — Вообще, находиться в чулане в одиночку вполне безопасно, я потому и предупреждал, чтобы ты за дверью стоял, но ты внезапно решил поступить иначе. — Я уже говорил, что не специально. — Возможно, это была сама судьба. — И что ты предлагаешь? — Квентин и сам знал, что нужно, чтобы эта чёртова дверь открылась, но для решительности, ему нужно было это услышать. — Вернуться к тому, на чем прервались, конечно же. Ты был таким отзывчивым, — руки Элиота опять вернулись к так полюбившейся им попе Квентина, а губы вновь шептали над самым ухом. И Квентин сдался. То, что он почувствовал в объятиях Элиота, пугало и невероятно волновало его не столь искушённое сердечко, и пусть пока в нем нет нужных ответных чувств, зато нежности и чувственности было более чем достаточно. Элиот потянул парня на себя, хотя казалось, что ближе уже некуда и легко, будто спрашивая разрешения, прикоснулся к его губам. Квентин ответил на поцелуй и тут же в нём утонул. Всё вмиг стало неважным: ни старый пыльный чулан с его надёжно запертой зачарованной дверью, ни сомнения по поводу происходящего, внутренние барьеры слетели, и теперь существовали лишь сам Квентин, Элиот и их потрясающий поцелуй. Настолько, что скоро возбуждение пересилило наслаждение от поцелуя, и они вынуждены были прерваться. Места катастрофически не хватало, Элиоту с трудом удалось переместить руки между их телами, и теперь они скользили по груди Квентина ниже и ниже. Слишком медленно. Удивившись самому себе, Квентин сам потянулся к ширинке парня, ничуть не колеблясь, расстёгивая её. Элиот поспешил следом, и они одновременно коснулись напряжённой плоти друг друга. Жаркие касания, сводящие с ума поцелуи, стоны, вздохи, всё смешалось, чтобы в конце взорваться фейерверком из ощущений и эмоций. Когда чувства поутихли, и они отпрянули друг от друга, то оказалось, что дверь уже открылась. Квентин выбежал первым, на ходу поправляя одежду. Он был слишком смущён и взволнован случившимся, чтобы общаться сейчас с Вогом. Но не успел он добежать даже до лестницы, как его поймали и буквально прижали к стенке. — Ты сбежал, — Элиот выглядел расстроенным, но в его взгляде отчётливо была видна надежда. — Но дверь открылась. Могу ли я надеяться?.. Он не закончил вопрос, но было и так ясно, что он имеет в виду, и так было лучше для Квентина, не пришлось произносить это вслух. Он все ещё сомневался, да господи, до этого чулана он и не задумывался о каких-либо своих чувствах к Элиоту, но волшебство ведь не обманешь. Поэтому он не стал заниматься самокопанием и просто кивнул, глядя прямо в глаза Элиота, тут же радостно засиявшие. Новый долгий и полный нежности поцелуй не заставил себя долго ждать. Так их и застал кто-то из оставшихся на каникулы физкидов. — Блин, чуваки, идите уже в спальню! — Непременно, но чуть позже. Сейчас нам есть что отметить, — отозвался Элиот, но продолжал смотреть исключительно на Квентина. И тот только сейчас заметил, зажатую в руке Элиота бутылку с вином и почему-то этот факт сильно его развеселил, и сквозь смех ему с трудом, но удалось все-таки произнести: — Пойдём, мне не терпится его попробовать.