Вопрос, изменивший все

Громкая музыка мешает думать. И куда подевался Артем? Осматриваю помещение, до недавнего времени бывшее обычной гостиной — сейчас это место превратилось в комнату, собравшую внутри себе чуть ли не всех подростков города; Народ танцевал, пил и кричал. Некоторые даже успели найти себе пару и начать обжиматься в укромных местах зала, прячась за шкафом, сидя на подоконнике или в уголку за диваном. Понятия не имею, когда собралось столько людей. Вроде, вечеринка только час назад началась, а я моргнуть не успела, как все эти людишки заполонили наш дом, как стая саранчи, одновременно сметая все на своем пути. Сравнение было выбрано не случайно: вон та рыжеволосая (не брат с сестрой ли они?) парочка уже разбирала мамину вазу, некоторые ребята на кухне побили пару чашек, а тот противный тип, который мне не понравился сразу, украл несколько чайных ложек (зачем?), делая вид, словно ничего не произошло. Ну да, как же. Впрочем, последствия «тусы», как любит выражаться мой старший брат, лягут на его голову: он ее устроил, ему и расхлебывать. Этому идиоту только скажи, что родители в очередной раз в командировку на несколько дней уезжают, так все, прощай спокойствие, здравствуй народ, шум и алкоголь! Не то чтобы, я сама паинька, но ведь можно устраивать все эти вечеринки не так часто! Голова начинает болеть, и я уже подумываю подняться к себе в комнату на второй этаж, но вспоминаю прошлую «тусу» — от этой музыки не избежать даже там. Потому я еще раз оглядываю гостиную, надеясь отыскать Артема, но попытки успехом не заканчиваются: окружившая меня толпа не дает рассмотреть всех присутствующих, а мой невысокий рост лишь ухудшает положение. Я протискиваюсь сквозь толпы народу, прорывая путь к заднему двору. Если там и не тише, то хоть людей нет, да и на свежем воздухе всегда лучше. К тому же у реки прохладно, а здесь духота ужасная. Свежий воздух действительно успокаивает: я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, наслаждаясь запахом травы и фруктовых деревьев. Присаживаюсь на край деревянной пристани и свешиваю ноги вниз. До воды достаю лишь большими пальцами и при вытянутом носке. Я уже говорила, что ростом особо не вдалась? Проходит около двух минут, прежде чем я ощущаю приятное прикосновение холодных ладоней к моим глазам, накрывающие мои пылающие щеки, которые еще не отошли от жары в доме. Одновременно перед глазами исчезают все цвета, оставив лишь черный. Накрываю правой рукой чужую ладонь и пытаюсь убрать, но он прижимает крепко. Наверно, вы бы испугались, окажись в кромешной тьме с незнакомцем позади вас, но я могу поклясться, что знала, кто стоит позади меня, хотя ничто его присутствие не выдавало. Но ведь у всех так бывает? Мы ведь часто употребляем фразу «я так и знал!», хотя знать мы точно не могли — хоть убей. Так и сейчас: я знаю, кто сейчас улыбается, даже не глядя. — Дань, — отвечаю я, поздно догадавшись, что мне предстоит угадать подошедшего человека. Даниил тут же забирает руки и отстраняется меня. До этого я даже не замечала, как его дыхание обжигало шею, и от мысли, что я могла потянуть это удовольствие еще дольше, но не сделала этого, немного расстраивает. Он замечает мой приунывший вид и, присаживаясь рядом, спрашивает: — Где Артем? — Не знаю, — однотонно отвечаю я, не поворачивая голову. Мой взгляд устремлен вперед — в темноту. И куда луна подевалась? С лунным светом было бы романтичней… и светлей, как минимум. — Он ведь твой парень, — продолжает Даня. — И что? Мы не следим за жизнью друг друга секунда за секундой, — объясняю я и, стараясь сделать голос как можно равнодушнее, отвечаю: — Наверно, обнимается с какой-то разукрашенной блондинкой…, а может, они уже подымаются в спальню… — Ты шутишь? — удивленно произносит Даня и слегка касается моей руки. — Ну, я не уверена, — спешу ответить, чтобы тот не подумал, как будто эта тема меня волнует. — Скорее всего, одно из этих вариантов. Конечно, есть третий, но я не думаю, что они такие быстрые, — улыбаюсь, но не от радости. Можно сказать, это грустная улыбка, хотя мне совсем не грустно, да и отношения с Артемом давным-давно перестали меня волновать. Да и я уже давно полюбила другого… Хотя, вернее будет сказать, вообще впервые полюбила. Любовь к Артему была лишь временным интересом и симпатией, и я, наверняка, значила для него не больше, учитывая тот факт, как открыто он проявляет нежелание проводить со мной время, бросая на вечеринке совсем одну. Вы можете сказать, что с парнем мне не повезло, но я могу добавить, что мне не фортит со всеми парнями, включая Даню. В Данииле, конечно, минусов нет, но влюбиться в лучшего друга старшего брата, который тебя кроме малой девчонки никем другим не считает, тоже не самый лучший вариант. Был бы у меня выбор — влюбилась в выбранного родителями женишка, чтобы и их порадовать, да и мне не страдать, но в этом мире не так: тебе вроде кажется, что ты поступаешь как хочешь, но на самом деле чувства решают все за тебя. Симпатия, ненависть, любовь… оно возникает само, и порой ты не можешь объяснить, почему испытываешь к человеку то, или иное чувство. Дане двадцать один — это тоже служит одной из причин моих неудач в отношениях с противоположным полом. Разница, конечно, пустяковая, если послушать, что в нынешнее время говорят по телевизору, но из-за этого я всегда останусь для него лишь ребенком, хотя мне уже шестнадцать, между прочим. — Вот козел, — произносит Даня и делает глоток из бутылки с пивом, которую я не заметила. — Ой, та мне уже без разницы, — отвечаю я чистую правду. — Я давно его не люблю. — Да? — притворно удивляется Даниил и подсаживается ближе, обнимая меня свободной рукой за талию. Что он делает? — А кого ты любишь? — спрашивает он шепотом у самого уха, чуть ли не касаясь его губами. Я моментально краснею, желая отвернуться или сбежать куда-нибудь, но вспоминаю: кругом темнота. В моей голове вмиг всплывает его лицо, его улыбка, золотистые глаза, милые ямки, такие пушистые и мягкие волосы, что я вспыхиваю красным еще больше, и клянусь, мне кажется, мой румянец просто сияет, как фосфор. — Н-никого, — заикаясь, отвечаю я, стараясь отодвинуться дальше. Я все горю, но виной тому совсем не жара. — Кого ты любишь, Ань? — вновь произносит Даня и как-то странно выделяет мое имя. Какое ему вообще дело? — Никого, — уверенней отвечаю, но голос все так же предательски дрожит. Ну не могу я спокойно ответить на такой личный вопрос человеку, которого люблю, когда он сидит так близко! Тем более, если ответ на вопрос — его имя… — Кого ты любишь? Да что он заладил?! Других слов не знает? — Никого! — вскрикиваю я, разозлившись. Ему нравится меня мучить?! Такое чувство, как будто он специально! — Долго еще будешь меня этим задалбывать?! Даниил молчит, затем его губы тянутся в странной ухмылке, и, наконец, говорит: — До тех пор, пока не назовешь мое имя. Еще секунду назад я была готова высказать монолог недовольства, но сейчас меня словно лишили всего словарного запаса. Я настолько покраснела, что чувствую себя буквально помидором. И от мысли, что он это замечает, смущаюсь еще больше. Уже подумываю вернуться обратно в дом, лишь бы только избежать его взгляда янтарных глаз, для которых в моей голове нет ответа на последнее сказанное им предложение, и напоследок бросаю свою фразу, так, для конспирации: — Ну и глупые у тебя шутки! — Я не шутил, — абсолютно серьезно отвечает Даниил и поднимая свою руку, до этого обнимавшая мою талию, к моему затылку, буквально насильно приближая мое лицо к себе, вознаграждает мои губы несказанным поцелуем — мягким, нежным, сладким. Мне кажется, я тону: тону в море удовольствия, задыхаясь, потому что воздуха категорически не хватает, и чувствую, как удовольствие попадает в мои легкие, в мое горло, заполняя меня ним до отвалу. Губы Даниила оказались не такими, как я представляла, потому что в реальности они в тысячи раз лучше. Он не разрывает наш поцелуй до тех пор, пока у нас не кончается воздух окончательно, и он моментально убирает от меня руки, даже отстраняясь, как будто ему вдруг стало очень стыдно за то, что он сделал. Я молчу около минуты, восстанавливая дыхание. — Спроси меня, кого я люблю, — заулыбавшись, говорит Даня. — Кого ты любишь? — чуть помедлив, спрашиваю я, все так же удивленно глядя ему в глаза. — Тебя, Ань, тебя, — Даниил улыбается еще шире. — И я знаю, ты меня тоже. — Ничего ты не знаешь! — вспыхиваю я и вновь краснею. Буквально через несколько секунд смысл его слов до меня доходит, и я, выпучив глаза, сижу с таким видом, казалось бы, вечность. И, наверно, сидела бы еще несколько вечностей подряд, если бы его милых смех не вывел меня из состояния ступора. — Знаю, красавица, — ласково произносит он. — Ты так краснеешь, когда я рядом, что трудно не догадаться… Он обнимает меня и нежно целует в лоб. — Кого ты любишь? — спрашивает Даня, и на этот раз вопрос не звучит раздражительно, наоборот, он кажется мне таким милым, что я бы с удовольствием отвечала на него еще раз и еще раз. Потому что теперь, когда один случай изменил мою жизнь, я могу не лгать человеку, которого люблю больше всего на свете. И этот человек любит меня. — Я люблю тебя, Даня.