***
Первое, что почувствовал Сиэль, очнувшись, — жесткие доски под своей спиной. Следом в сознание проник запах морской соли и тины. Память вернулась неожиданно, отчего он сел, резко распахнув глаза и тут же увязнув взглядом в знакомом черном сюртуке. — Себастьян! Ты в порядке?.. — испуганно воскликнул он, не успев себя остановить, и запнулся, заметив взгляд демона. Непроницаемо-вежливый, едва уловимо удивленный. Такой привычный и до боли — чужой. Теперь Сиэль видел разницу. «Что ж, нас можно поздравить с возвращением, — с горечью понял он. — Жаль, нельзя вернуться втроем. Дракону бы понравилось небо над Лондоном». — Милорд? — с легкой нотой недоумения произнес Себастьян, на миг склонив голову. Тело прошило противной дрожью, Сиэль обхватил себя руками в тщетной попытке согреться и зашипел: содранные о драконьи шипы ладони напомнили о себе саднящей болью, а воротничок сорочки неприятно прошелся по свежей царапине на шее. — Где я? — бесполезный, но тактически важный вопрос. Сиэль был прекрасно осведомлен об их местоположении, равно как и о пункте назначения. Не то, чтобы это являлось такой уж захватывающей или секретной информацией. Он еще в первый раз вытряс из Гробовщика все подробности. Куда больше хотелось вскочить, преодолеть разделяющее их с Себастьяном расстояние, уткнуться носом в его грудь и выдохнуть облегченно от того, что получилось. Что один-единственный демон все-таки жив, и, Сиэль надеялся, будет жив очень и очень долго. Но в то же время глубоко внутри он чувствовал, как между ними еще пульсировала призрачная связь. Тонкая золотистая нить безнадежно гибла, медленно растворяясь в вязких путах темноты-реальности, и Сиэль не мог найти в себе сил, чтобы разорвать ее окончательно. Именно поэтому смотреть на Себастьяна было больно. Он знал, что не увидит в нем даже тени Дракона, как бы тот ни надеялся на подобный исход; знал, что подписался на это сам, но легче не становилось. На краткий миг он посмел поверить, что Дракон не окажется кривым отражением, и теперь расплачивался за это отравляющим чувством безысходности. — Хотите узнать, господин? — недоумение во взгляде Себастьяна сменилось вышколенной учтивостью. Сиэля затошнило. Подозревая, что не сумеет сохранить достаточную степень хладнокровия, он скользнул взглядом по огибающей лодку водной глади и глухо ответил: — Нет, ни к чему. Я долго… спал? — Здесь время течет иначе, но, тем не менее, нет, не дольше часа, — Себастьян окинул сжавшегося в комок Сиэля нечитаемым взглядом и, сойдя с кормы лодки, приблизился к нему. — Путешествие не будет долгим, однако я не могу позволить вам заскучать, поэтому захватил с собой этот дневник, господин, — почти заботливо сказал он, протягивая Сиэлю небольшую темно-зеленую книжицу. Тот вскинул на него глаза — Себастьян безразлично улыбался уголками губ — и поспешно забрал книгу. Несколько минут Сиэль перелистывал тонкие страницы, отстраненно впитывая в себя очередную порцию посмертных откровений своей семьи. Сухое, но достаточно подробное изложение диалога Танаки с отцом не произвело на него должного впечатления: за последние дни в нем перегорело многое, включая остатки безрассудной жажды мести. В конце концов Сиэль захлопнул дневник и небрежно откинул его в сторону. — Что скажете, господин? — Себастьяну, очевидно, было любопытно: слишком явным интересом блестели алые глаза. Сиэль, мельком глянувший на него, уже почти привычно уставился на воду. — Чудовище, которое показал мне ангел, было настоящим. «И не одним». — И что думаете делать? Сиэль равнодушно пожал плечами. Неполные трое суток назад он почувствовал бы себя как минимум преданным (в который раз), но теперь осуждать отца за скрытность казалось лицемерием. — Ничего. Мои враги давно мертвы. Что до приказа отца не сообщать мне о королеве… Что ж, я его понимаю. Короткое хмыканье вывело Сиэля из отрешенного наблюдения за мелкой рябью на воде, и он поднял голову. Себастьян выглядел удивленным — Сиэль и сам не понимал, как умудрился так быстро научиться расшифровывать не слишком-то красноречивые эмоции демона, но умение оказалось весьма кстати. Пусть и ненадолго. — Понимаете, милорд? — вкрадчиво протянул тот, и новая вспышка недоумения в его глазах заставила Сиэля украдкой улыбнуться. — Иногда незнание любимого человека — лучший залог его безопасности… или душевного спокойствия. Важно лишь, сможешь ли ты нести свою ношу до конца. Отец смог. «И я смогу, не сомневайся». — Вот как, — Сиэль мог поклясться, что демон озадачен — брови на долю секунды нахмурились и лоб прочертила вертикальная складка, а затем, как озарение, раздалось: — О, вы о леди Элизабет. Да, она любит вас. Напоминание о Лиззи вызвало у Сиэля невольное фырканье: Себастьян придумал весьма удобное оправдание. Отвернувшись от демона, он наклонился к борту лодки, погрузил в реку правую кисть и удовлетворенно выдохнул, когда вода мягко омыла глубокие царапины на ладони. Спустя несколько мгновений тишины он добавил: — И наверняка сейчас плачет. Она постоянно плачет… — А вас это всегда раздражало, — со странным укором и грустью ответил демон. Сиэль, решив, что ему почудилось, покачал головой. — Глупо рыдать по пустякам вроде измятого платья или неудачного вечера. — Кое-кого рыдать и вовсе не заставишь, — теперь это была вполне ощутимая насмешка. Сиэль поморщился, но взгляда от реки не отвел. — Насколько легче было бы, будь это правдой. Демон ответить не успел: из дымчатого тумана, укрывавшего воду плотным саваном, по направлению к лодке заскользили обрывочные изображения-кадры, и Сиэль враз подобрался, обеспокоенно рассматривая их. — Это мои воспоминания, да? В прошлый раз он не видел подобного, но Гробовщик рассказывал об этом явлении. По сути, за время путешествия по реке душа смирялась со смертью и прощалась с миром живых. — Верно. Течение принесло их сюда. Течение течением, но некоторые моменты Себастьяну видеть не следовало. Потому Сиэль, едва заметив мелькнувшее в отдалении перепончатое белое крыло, рывком поднялся на ноги, не раздумывая схватил дневник и швырнул его так далеко вперед, как только смог. Возникшие круги на воде кадр за кадром размыли картины прошлого. Река словно поняла намек, вернув своим волнам непроницаемо-темную синеву. Неловко рухнув обратно на дно лодки, Сиэль проигнорировал ошарашенный взгляд демона и, вновь опустив в воду поврежденную руку, блаженно выдохнул. — Милорд? — Себастьян явно не собирался оставлять без внимания странности его поведения. — Зачем вы это сделали?.. И откуда вообще знали, что делать? Сиэль не знал. Во всяком случае, не был уверен, что сработает. Туманная фраза Жнеца: «Река — последний дар вашей памяти, вы можете ею управлять» не оставляла точной инструкции. Пришлось действовать интуитивно. — В мою последнюю волю не входит экскурсия по былому, — спокойно отозвался он. — Лучше скажи: когда ты съешь мою душу, то узнаешь обо мне всё… всё, что я есть, не так ли? Спину опалили внимательным взглядом. — Да, милорд. Когда душа поглощается, все ее желания, стремления и порывы, все чувства и секреты становятся известны… — А память? — быстро спросил Сиэль, оглянувшись на Себастьяна через плечо. — Как много воспоминаний увидишь? — Пожалуй, память — единственное, что не открывается полностью, — помедлив, ответил тот. — Я могу увидеть лишь короткий промежуток времени, не дольше нескольких дней. Вас это беспокоит? «Еще как», — Сиэль помрачнел. Если до чувств и порывов ему не было дела — Сиэль смирился с мыслью, что они перестанут быть тайной после его смерти, — то с памятью подставиться не хотелось. Себастьяну не нужно знать о его «геройстве» — в этом он был убежден так же, как в том, что шкура Дракона белоснежная. — Что интересного в моих блужданиях по чужой стране? К тому же, что-то мне подсказывает, ты и без того наблюдал за мной. — Вы так думаете? — казалось, демон пребывал в смятении, но Сиэль в красках представлял себе последствия «чтения» и ничего не заметил. — Практически уверен, — бросил он. — Так можешь не смотреть? Себастьян скользнул по нему таким пристальным взглядом, словно уже сейчас собирался вызнать все его тайные желания. Сиэль фыркнул и поболтал рукой в воде, чувствуя, как постепенно немеют пальцы. — Даю слово, господин, — наконец произнес Себастьян, — что сделаю все возможное, чтобы не увидеть ваши воспоминания. Сиэль оценил серьезность его взгляда и, сочтя ее удовлетворительной, признательно улыбнулся. Вдруг в пальцы ткнулось что-то мягкое, и он недоуменно опустил глаза: тыльной стороны ладони, легко покачиваясь на волнах, касалась синяя головка цветка. Сиэль осторожно вытащил его из воды и усмехнулся: — Надо же, как кольцо. — Позволите? — Себастьян снова оказался слишком близко и, встав на одно колено, протянул руку к цветку. — Оно такое же голубое, как ваше кольцо. Он попытался надеть его на палец Сиэля — тот повернул руку так, чтобы скрыть царапины, и в конце концов отобрал цветок, пробормотав: — Тебе ведь неудобно делать это одной рукой. Себастьян потемнел лицом и приложил ладонь к груди в извиняющемся жесте: — Простите, господин. Я хотел быть вашим дворецким до самого конца. — Лучше бы ты до самого конца был моим драконом, — не сдержавшись, еле слышно прошептал Сиэль. — Что вы сказали? — Огоньки, говорю, красивые. Это что? Сиэль, костеря свой не к месту длинный язык, провел рукой по воздуху, ловя ярко-голубую искру. Она слегка холодила кожу и прекрасно подходила для смены неудобной темы. Себастьян медленно поднялся, не отрывая взгляда от его руки. — Все это, — он указал на витающие вокруг лодки огоньки, — ваши чувства, господин. Сиэль легонько подкинул искру на ладони — та, на миг вспыхнув ярче, взвилась в воздух — и запрокинул голову. Индигово-синие, васильково-лазурные и серебристые искры парили повсюду, окутывая лодку невесомой звездной вуалью. Они были изумительно красивы на фоне заиндевелой серости речного тумана, но все же чего-то не доставало. Сиэль пару секунд задумчиво любовался россыпью огоньков, а потом понял. — Его нет, — прошептал он, растерянно оглядываясь по сторонам. Сиэль не собирался говорить вслух, но свою ошибку осознал, только услышав удивленное: — Кого, господин? Он кинул на Себастьяна короткий взгляд и нехотя пояснил: — Солнца. Здесь не хватает солнца. Слепяще-нежное, золотисто-звонкое и пьянящее солнце разделенной свободы он не забыл бы никогда и даже сейчас, прощаясь со своей жизнью, ощущал кожей его слабеющие лучи. Лицо демона стало непроницаемым — он неторопливо вернулся на корму лодки и взялся за весло. — Здесь только те чувства, с которыми вы, господин, готовы расстаться, — сказал он, когда Сиэль перестал ждать ответа. — Тогда ясно, — он облегченно улыбнулся. Было бы интересно взглянуть на золотые звезды, но цена за зрелище оказалась слишком высокой. Следующую четверть часа оба молчали. Себастьян размеренно правил лодкой, устремив взгляд в самую сердцевину туманной хмари, а Сиэль развлекался, ловя разноцветные искры и подбрасывая их вверх кончиками пальцев. Сознание казалось Сиэлю ледяной «музыкой ветра»: коснешься такой неловким словом, чужим взглядом — и зазвенят, запоют тихую прощальную песнь хрупкие снежные кристаллы. А усилишь напор равнодушного ветра — разобьются певцы вдребезги, обернутся тишиной в сердце. Шквальный ветер уже прошел, оставив взамен оглушающе звонкую пустоту. Она, как давешняя река — воспоминания, унесла с собой и боль, и разочарование, и тоску. Лишь солнце не тронула, но свет его приглушился, припорошился снежной пылью и грел едва-едва. С учетом всех обстоятельств Сиэль подобным метаморфозам был рад. Если бы сумел найти в себе достаточно сил на эмоции. На медленно проявляющийся в тумане остров он не смотрел: во-первых, потому что боковым зрением все равно видел, а во-вторых, потому что в прошлый раз насмотрелся. Остров находился в месте истончения миров и служил скорой переправой между ними: кроны раскидистых сосен сплетались друг с другом в крепкую паутинную вязь, не пропускающую света, прибрежный песок больше походил на пепел, а каменные руины древнего святилища в сердце острова источали мертвенный холод. В обычное время люди не могли попасть сюда, но у Сиэля оба раза были особые проводники. Наконец лодка осторожно коснулась носом серовато-белого песка, и демон, выскользнув из нее первым, выжидающе протянул руку Сиэлю. Но тот отрицательно покачал головой: — Нет, я пойду сам. В конечном счете, какая тебе разница, верно? — и, слабо усмехнувшись, неловко ступил на песок. Сиэлю истово хотелось сохранить нетронутым воспоминание о последнем бережном объятии Дракона, а потому перебивать его формальными прикосновениями было недопустимо. Себастьян неодобрительно покосился на него, но настаивать не стал. — В таком случае, следуйте за мной, господин. И, пожалуйста, будьте благоразумны и не сходите с тропы, — предупредил он, двинувшись к деревьям. Сиэль понимающе кивнул: живых на острове, кроме них с Себастьяном, не было, но это не означало, что здесь безопасно. Путь был недолог: демон заботливо раздвигал перед Сиэлем тяжелые ветви и явно старался идти по хоженым тропам — в противовес ему Гробовщик об удобстве спутника даже не задумался. Через некоторое время между соснами показался мутно-серый просвет, и вскоре они вышли к знакомым Сиэлю руинам. Не удержавшись, он обогнал Себастьяна и ступил на территорию бывшего святилища первым. Недвижимые ветром скудные пучки травы пробивались между стертыми каменными плитами, выстилающими пол храма, призрачно-белая пародия на солнце едва касалась разрушенных стен, а время растягивалось и застывало причудливыми фигурами в осколках пыльных витражей. Храм был мертв уже очень давно. Сиэль прошел вглубь, находя взглядом стоящую на возвышении широкую каменную скамью — ту самую, с которой и началось его путешествие в выстроенный заклятием мир. На мгновение обернувшись к Себастьяну, Сиэль незаметно улыбнулся и безо всяких понуканий сел на нее. — Мне сюда, верно? — полуутвердительно спросил он. Не успел демон ответить, как откуда-то сверху послышалось громкое карканье, и на спинку скамьи спикировал крупный черный ворон. Сиэль замер, разглядывая опаловое оперение и отливающие лиловым бусины глаз. — Господин… — в голосе Себастьяна проскользнуло предостережение, но Сиэль не отодвинулся, а напротив потянулся к ворону рукой. Тот, забавно пощелкивая клювом, переступил лапками поближе и, вдруг поднырнув головой под раскрытую ладонь Сиэля, нежно закурлыкал. Пальцы застыли, а Сиэль ошарашенно прошептал: — Ты?.. Ворон согласно курлыкнул, снова ткнувшись в ладонь, словно выпрашивая ласку. Сиэль почувствовал, как губы против воли растягиваются в первой после возвращения искренней улыбке. Вот оно, загадочное темное пятно, влетевшее в его грудь за мгновение до того, как Сиэль последовал инструкции Гробовщика и закрыл глаза, чтобы отправиться вслед за демоном. — Рад, что с тобой все в порядке. Знаешь, черный тебе идет больше, — он ласково погладил глянцевые перья, ничем не напоминающие салатовую чешую. — И… спасибо. Себастьян коротко кашлянул, привлекая внимание, и Сиэль вздрогнул, вспомнив, где находится. Он вскинул на демона глаза и, не переставая перебирать перья на спине птицы, заинтересовано спросил: — Это твой ворон? Во взгляде Себастьяна читалось изумление со странным, неузнаваемым оттенком, и Сиэль поспешно отдернул руку, несмотря на протестующее карканье ворона. — Извини, наверное, мне не следовало… — Это фамильяр, — прозвучал неожиданный ответ, — отблеск моей силы и сущности, так что да, можно сказать, он мой ворон. — Силы и сущности?.. — «Вот отчего он так легко понял меня тогда и привел на помощь Гробовщика. Но все же почему после он отправился со мной? Неужели чувствовал, что я хочу спасти его хозяина?» — Тем более, мне не следовало его трогать. «А также совершенно беспардонно тискать, словно плюшевую игрушку, при каждом удобном случае», — Сиэля накрыло жаркой волной смущения, и он отодвинулся на скамье еще дальше. Ворон обиженно захлопал крыльями — Сиэль послал ему извиняющуюся улыбку и, заставив себя не нервничать, сцепил пальцы в замок: — Ну, вот и все. — Да, господин, — Себастьян наблюдал за ним с недоверчиво-очарованным выражением лица, и Сиэль отстраненно рассудил, что вид этот вполне соответствует ситуации. В конце концов, он бы тоже был счастлив съесть торт после нескольких лет строгой диеты. Но все же он не смог удержаться и негромко позвал: — Себастьян? — демон вопросительно изогнул бровь, показывая, что слушает. — Я понимаю, что тебе, возможно, не терпится поесть, но… можно еще пару минут? Мне хотелось бы кое-что сказать. Во взгляде Себастьяна промелькнул прохладный интерес. — Хотите попытаться спастись? — с тихим смешком предположил он. — Ну же, милорд, не разочаровывайте меня. Пустота в груди заворочалась, заворчала, гася всплеск бессильной обиды. Губы Сиэля сжались в тонкую ниточку, а глаза опасно полыхнули раздражением. — Что за чудная идея, как же я сам не додумался? — он сложил руки на груди, закрываясь. «Огоньки красивые увидел, солнце почувствовал и расклеился, идиот наивный, будто забыл, как к тебе относятся и чего ожидают. Будто забыл, что конец может быть только один, и ты к нему готов», — мысль пронзила пустоту внутри раскаленной иглой, и та, вопреки всему, успокоилась, застыла в ледяном ожидании. Сиэль, расслабившись, вновь взглянул на демона: — Ты прав, моя просьба могла показаться отступлением. Но я всего лишь хотел сказать тебе «спасибо». Казалось, Себастьян уже устал удивляться, потому только усмехнулся недоверчиво: — За то, что я помог вам отомстить? Не стоит… — Нет, — резко оборвал его Сиэль, — за то, что был рядом все эти годы. Спасибо. Сиэль смотрел на него открыто, не отводя взгляда. Он знал, что сейчас в его душе Себастьян не видит ничего запретного — лишь стылую, убаюкивающую, равнодушную ко всему пустоту. И вот тогда демон удивился по-настоящему — Сиэль с легкостью различил это и меланхолично добавил: — Хотел еще извиниться за не очень вкусный итог, но полагаю, будет уже слишком. Начнем? — после этих слов он глубоко вздохнул и, откинувшись на спинку скамьи, приглашающе поднял голову. — Пожалуй, господин… И вам уж точно не стоит беспокоиться о вкусе, — голос демона был тих. Сиэль ожидал услышать в нем торжество, но разобрал лишь усталость и бесконечную грусть. Стиснув зубы, он впился ногтями в край скамьи и из-под ресниц взглянул на Себастьяна. Зажмуриться он не смог: неизвестность страшила не меньше смерти. Поэтому Сиэль не только видел, но и буквально чувствовал каждый шаг демона, и сердце частило как сумасшедшее. Себастьян приближался, неспешно стягивая с оставшейся руки перчатку, а пустота в Сиэле впервые всколыхнулась слабым интересом к техническим аспектам поглощения душ. Несколько бесконечно долгих мгновений спустя обнаженная ладонь Себастьяна откровенно ласково провела по его лицу, осторожно снимая повязку. Сиэль повел головой, смиренно следуя за этой рукой, и снова взглянул на демона уже обоими глазами. Нехитрую ласку он вполне успешно списал на общую эмоциональность момента. Но когда Себастьян начал медленно склоняться к его лицу, когда теплое дыхание коснулось его губ со вполне прозрачными намерениями, Сиэль не выдержал. И за секунду до прикосновения, вместо фатального, но куда более последовательного «Остановись!», пустота сорвалась с его губ коротким смешком. Демон застыл. В его взгляде отразилась презабавнейшая смесь ошеломления и обиды, словно щенку первый раз в его щенячьей жизни случайно наступили на хвост. Сиэль чуть отстранился и, сдерживая смех, выдавил: — Прости, пожалуйста. Это, верно, шок. Просто ты… отнимаешь душу в пародии на поцелуй. Такая ирония! — Ирония? — Себастьян отчаянно пытался совладать со своим лицом, но Сиэль видел, сколь безуспешны эти попытки. Он широко улыбнулся — пустота ощерилась, заколола под ребрами ледяными иглами — и, запрокинув голову, глубоко втянул носом воздух, прикрывая глаза. Право слово, разве демон был виновен в том, что, убивая Сиэля, ненароком исполнит его первое желание вместо Дракона? Причем исполнит так, как задумывалось изначально. — Не бери в голову. Я очень надеюсь, что ты не поймешь, а если и поймешь, то не слишком разочаруешься, — легко отозвался Сиэль. Себастьян не ответил, и Сиэль посмотрел на него: демон сверлил тяжелым взглядом что-то в районе его шеи. — Милорд, откуда у вас эта царапина? Сиэль, похолодев, неловко дернулся, пытаясь прикрыть шею воротничком, но зацепил подсохшую корочку и зашипел сквозь зубы — руку моментально перехватили, а самого Сиэля одарили укоризненно-недовольным взглядом. — Это… случайно, должно быть, — поспешно ответил он. — Случайно — при падении с моста или случайно — ранее в городе? — настойчиво допытывался Себастьян. Сиэль прищурился и невозмутимо пояснил: — Где-то посередине, я полагаю. «К чему этот допрос?» — ясно читалось в его глазах. — Вот как? До сражения я с вас глаз не спускал, — с еще большим подозрением в голосе заявил Себастьян. Сиэль поморщился, но все же махнул рукой и равнодушно констатировал: — Этого следовало ожидать. Себастьян, какая к черту разница, где я поцарапался? Ты можешь уже просто… — он запнулся, когда пальцы демона легко пробежались по краю воспаленной кожи. Прикосновение вышло деликатным, даже бережным — он отшатнулся скорее от неожиданности, чем боли, и успел заметить, как изумленно расширились зрачки Себастьяна. Демон потянулся к нему снова, и на этот раз Сиэль заставил себя остаться на месте: в конце концов, время маневров прошло. В конце концов, он сам дважды поставил на свою смерть. — Милорд, вы не хотите… сказать напоследок что-нибудь еще? Еле слышный недоверчивый шепот вспорол пустоту каленым железом — она зазвенела напряженно, предупреждающе и отозвалась тянущей болью, как созревший нарыв. Нить между ними полностью почернела: тронь — и осыплется пеплом. Сиэль тронуть не решился. Он оценил побледневшее лицо Себастьяна, отвесил себе мысленный подзатыльник, чтобы не выдумывать то, чего никогда не было, и улыбнулся краем губ: — М-м… приятного аппетита? Себастьян не ответил, только взглянул пытливо, ищуще — словно сумел наконец дотянуться до его души даже сквозь пустоту, — и тут же будто бы сам себя одернул. А потом Сиэль услышал приглушенное рычание. Мир стремительно перевернулся — Сиэль почувствовал под коленками чужую руку, а в следующий миг ощутимо приложился носом о лопатку демона. — Я передумал, господин, — подозрительно воодушевленно оповестили откуда-то сверху. — Придется немного изменить первоначальный план. Сиэль, не слишком изящно свисающий с плеча Себастьяна, опешил от такого бесцеремонного обращения, но неприятное головокружение быстро затмило собой зарождавшееся смущение, и он, неловко заехав локтем в шею демона, сполз ниже, выпрямляясь. Этого не должно было произойти. Он так хотел покончить с этой бессмысленной, заранее обреченной партией и утаить, эгоистично оставить при себе свое призрачное солнце, а демон внезапно переписал сценарий. Нечестно. Даже пустота внутри разочарованно, отчаянно скулила и съеживалась, на время уступая место живым эмоциям. — Что, скамья уже не комильфо? Ну и куда ты меня тащишь, новатор несчастный? — раздраженно прошипел Сиэль, машинально обхватывая чужую шею руками, а бок — ногами, для верности: демону явно было не слишком удобно держать его одной рукой. — Скоро увидите, господин, — невозмутимо ответили ему, и Сиэль непонимающе вгляделся в отрешенное лицо Себастьяна. Твердая, почти судорожная хватка под его бедрами крошила лед показного равнодушия демона в пыль. Сиэль не решился на дальнейшую провокацию и замолк, устало ткнувшись лбом в основание шеи Себастьяна. Эмоциональная вспышка прошла, будто не бывало: запал кончился, сознание вновь окутала стылая пустота. Шагал демон уверенно, и тяжелые сосновые ветви, казалось, сами раздвигались перед ним. Сиэль, несмотря на нерасполагающую обстановку, чувствовал себя до обидного привычно-защищенным и почти задремал, пригревшись под иллюзорными лучами его личного солнца. Приближающийся сон спугнул нарастающий шум падающей воды. Сиэль недовольно завозился, распахнул глаза и не смог сдержать восторженный вздох. Перед ним, утопая в клубах молочного пара, возвышался искрящийся на бледном солнце водопад. Неизвестная река с высоты в два человеческих роста мощным потоком обрушивалась на небольшие каменные выступы, образуя водяную лестницу, и, извилисто петляя, скрывалась в хвойных зарослях — Сиэль не поленился обернуться и проверить. В основании водопада, среди серебристо-белой пены виднелись очертания купели, кем-то заботливо и весьма искусно выложенной из светло-серых округлых камней. Лес вокруг водопада посветлел и заметно поредел, вытянувшись к небу, а воздух дрожал над водой зыбким маревом и преломлялся от скудных солнечных лучей самоцветными искрами. Место это — тайное, вне всяких сомнений, — дышало столь тихим умиротворением и чистотой, что казалось сошедшим со страниц старинной книги сказок. Себастьян молча подошел к самому берегу, аккуратно опустил Сиэля на землю и пристально, со странной решимостью вгляделся в бурлящий поток. Через несколько секунд вынужденное бездействие Сиэлю надоело. — В последнее время в моей жизни определенно слишком много воды, — проворчал он и, с любопытством взглянув на демона, поинтересовался: — Зачем мы здесь? Искупать меня напоследок решил или все-таки утопить? Себастьян тут же перевел взгляд на него, медленно и внимательно осмотрел с ног до головы и вдруг осторожно, самым краем губ улыбнулся. И было что-то такое в этой улыбке, от чего сердце Сиэля, замерев на мгновение, ухнуло куда-то вниз, отдаваясь в животе неприятной вязкой тяжестью. — Я бы хотел вам помочь, однако по объективным причинам пока не могу этого сделать. Поэтому, милорд… раздевайтесь. Сиэль оцепенел, чувствуя, как кровь стремительно отливает от лица. Но отголоски праведного гнева, пробившиеся через пустоту, почти сразу выморозило простой и горькой истиной: права Сиэля закончились вместе со смертью ангела, и всё, что произошло после, все реверансы, все «милорды» и «вы» демона — не что иное, как сумасбродное желание Себастьяна доиграть их партию по установленным ранее правилам. Только вот на самом деле отныне он мог менять их по своему усмотрению. Быстро отведя глаза, Сиэль негнущимися пальцами поддел верхнюю пуговицу на пиджаке. — Что ж, как скажешь, — хрипло выдавил он, сглотнув растекшуюся по языку горечь. Пустота раскинула в душе ветвистые ледяные щупальца, позволяя забыться и укутывая в тяжелый бархат равнодушной покорности. Но ко второй пуговице Сиэль подступиться не успел — рука демона взметнулась и бережно, едва касаясь, тронула его за подбородок, вынуждая приподнять голову. — Господин, прекратите. Подобные думы вам не к лицу, — Себастьян хмурился, глаза его были беспокойны и почти испуганны. Сиэль криво усмехнулся: — Разве нет повода? — Ни единого, — демон твердо встретил недоверчивый взгляд Сиэля. — В эту воду стоит входить с чистыми помыслами и максимально обнаженным. Вы можете оставить шорты, но остальное придется снять. Включая повязку с раны. Облегчение пронеслось по венам ломким холодом, и Сиэль перестал сдерживаться: мотнув головой, сбросил руку Себастьяна, одновременно отступая назад. — Значит, все-таки искупать. Странная у тебя обработка пищи, Себастьян, — сухо проговорил он, куда более спокойно принявшись расстегивать оставшиеся пуговицы. Долгий миг демон пристально наблюдал за ним, а затем, как-то тяжело вздохнув, потянулся к собственному сюртуку. Краем глаза Сиэль видел, как споро расступается под ловкими пальцами темная ткань — даже одной рукой Себастьян куда быстрее справлялся с застежками, чем Сиэль двумя. Наконец, скинув пиджак и сорочку, Сиэль отбросил их в заросли травы. Стоять так — на свежем из-за близости воды ветру, наполовину обнаженным — и наблюдать, как в двух шагах от него оголяется демон, было, мягко говоря, непривычно. Неординарность ситуации била все рекорды, включая неловкие моменты в драконьем замке, поэтому Сиэль очень вовремя вспомнил, что до сих пор обут, и шустро присел, занявшись ботинками. — Я так понимаю, купаться будем вместе? — вежливо осведомился он, когда, оставшись в одних шортах, исчерпал все поводы не смотреть на демона. — Вода очень холодная, а поток — сильный, — «пояснил» Себастьян, и Сиэль, выпрямившись и сложив руки на груди, все-таки поднял на него взгляд. Он изо всех сил постарался сделать его непроницаемым, но, судя по вспыхнувшим веселым пониманием глазам демона, вышло у Сиэля не ахти. Даже пустота не спасла. Щеки, так же стремительно, как до этого — белизной, покрылись ровным румянцем, и Сиэль сделал то единственное, что могло сейчас помочь — перевел взгляд на искалеченное плечо Себастьяна. В памяти моментально всплыли обстоятельства ампутации, и это позволило переметнуться со смущающих мыслей на уже привычные, тревожно-виноватые. А демон, словно чувствуя его настроение, протянул к Сиэлю оставшуюся руку и мимолетно, совершенно диким в своей естественности жестом взлохматил его волосы. Сиэль от неожиданности вздрогнул — слишком сильно этот жест напомнил ему другой. — Пойдемте, господин, — мягко сказал Себастьян, будто бы не заметив реакции Сиэля, и осторожно притянул его ближе. Прикосновение чужой ладони к лопаткам вызвало волну мурашек по коже и странное, щекочущее чувство в солнечном сплетении. — Опять как мешок таскать меня будешь? — недовольно буркнул Сиэль, упершись ладонями в грудь демона. На ощупь его кожа — гладкая и теплая — напоминала обтянутый шелком камень, и Сиэль еле сдержал дурацкое желание постучать по ней для проверки. — Только если принудите, господин, — с тихим смешком отозвался тот и, наклонившись, крепко обхватил Сиэля под коленями. Сообразив, что от него хотят, Сиэль снова обнял Себастьяна за шею, оплел ногами талию и замер, отстраненно порадовавшись, что тот остался в брюках. Он бы предпочел умереть без некоторых знаний о своем демоне. С той же легкостью, что и прежде, Себастьян двинулся со своей ношей к воде. Речка оказалась неглубокой — Сиэль оставался сухим почти до самой купели, но там, случайно попав съехавшей пяткой в воду, вскрикнул, моментально подтягиваясь выше. — Очень холодная?! Себастьян, у меня нога онемела! — возмущенно воскликнул он, рефлекторно прижавшись к демону. — Будет хуже, милорд, — Себастьян шептал, но шептал прямо в ухо Сиэлю, и тот, несмотря на шум падающей воды, слышал его даже слишком хорошо. — Там, выше по течению, ледники и подземные ключи. Вода холодная, но вы должны, слышите, должны потерпеть. Просто обнимите меня крепче. Сможете? Сиэль отодвинулся и внимательно заглянул в алые глаза. Сейчас их взгляд казался серьезным, тревожным и в то же время — странно решительным. Вместо ответа он тихо фыркнул и спрятал лицо на груди демона, изо всех сил сцепив пальцы в замок. Перед тем, как Себастьян шагнул в купель, Сиэль услышал тихое: «Умница», — и почувствовал невесомый поцелуй в макушку. Именно ошеломление от этого действия и позволило первые несколько секунд не ощущать холод в полной мере. А потом он впился в тело тысячей обжигающе-ледяных игл. Холод доставал до самого сердца, до средоточия пустоты и беспощадно вгрызался в нее. Этот холод был чужд ей — и пустота корчилась, завывала в бессильной злобе, лопалась зловонными грязно-серыми пузырями. Сиэль кричал до хрипоты, но крика своего не слышал. Спину полосовали безжалостные водяные плети, кожа горела под напором стужи, а душа плавилась, вытесняя из себя отравленную пустоту. Только по-прежнему горячая грудь и рука, поддерживающая его, помогали оставаться в реальности. Демон прикрывал его макушку подбородком, и Сиэль с каждой секундой все сильнее впивался сведенными судорогой пальцами в чужие плечи. В какой-то момент на его спину легла, защищая, вторая ладонь. В следующий миг холод, на мгновение свернувшись послушным клубком в левом боку, ушел, а вместе с ним исчезла пустота — и душа затрепетала, вздохнула глубоко, освобожденно, словно проснулась. Сиэль не рискнул открыть глаза, только всхлипнул и вжался в Себастьяна, неосознанно вплетая пальцы обеих рук в тяжелые черные пряди на его затылке. Ладони демона переместились, обнимая крепче; над ухом раздался облегченный выдох, и Сиэль, осознав, что самое страшное позади, позволил знакомому золотистому сиянию, медленно разгорающемуся в душе, убаюкать себя.***
Треск поленьев отдавался в ушах уютным пощелкиванием, а лицо овевали порывы теплого дымного воздуха. Сиэль улыбнулся сквозь сон и зарылся поглубже носом во что-то мягкое и шерстяное. Слабый аромат полыни защекотал ноздри — Сиэль недовольно чихнул и открыл глаза. Он лежал на плотном темном пледе, по шею укутанный в чей-то сюртук. В двух шагах от Сиэля спиной к нему, перекрывая собою свет костра, сидел хозяин этого самого сюртука и, судя по негромкому плеску и запаху, делал невероятное — заваривал чай. Сиэль перевернулся на спину: в небе над ним разливались стылые сумерки — беззвездные, беззвучные и оттого немного зловещие. Шума водопада было не слышно, верхушки сосен обвивали поляну терновым венцом, в глубине леса то тут, то там вспыхивали неясные зеленоватые огни, и Сиэль счел за лучшее не углубляться в детали пейзажа. Он тихо сел — тяжелый сюртук медленно сполз вниз, оголяя плечи в тонкой сорочке и заставляя ежиться от порывов свежего ветра. Нить между ними нахально пылала солнечным золотом — Сиэль видел ее даже слишком отчетливо — и тем самым сводила на нет все барьеры, поспешно восстановленные в реальном мире. Где-то между скамьей и костром что-то пошло не так. Сиэль окончательно запутался: душу наконец покинула та страшная могильная обреченность, ненормально усиливающаяся после возвращения, но взамен пришла не менее страшная беспечность, щекочущая изнутри пузырьками шампанского и дарующая мнимую безнаказанность. Разумом Сиэль понимал, что в его случае питать надежду, упрямо расцветающую в душе, — верх инфантильности и идиотизма. Но полыхающая солнцем нить возникала перед глазами без малейших усилий, стоило подумать о ней, да еще и звенела еле слышно, словно маня дотронуться. Недолго думая, Сиэль протянул руку, убежденный, что из его затеи ничего не выйдет. Но подушечки пальцев неуверенно коснулись золотой нити, и одновременно с этим спина демона окаменела. Запаниковав, Сиэль отдернул руку и тут же выпалил, не успев себя остановить: — Тебе еще не надоело?.. Незримое окончание — «Издеваться надо мной?» — повисло в воздухе. Себастьян едва уловимо вздрогнул и обернулся. В уголках бледных губ пряталась мягкая незнакомая улыбка, когда он сказал: — Милорд, неужели вы предпочли бы, чтобы я забрал вашу душу? Сиэль, неосознанно комкая в пальцах ткань сюртука, покосился на нить между ними. Она не отличалась от той первой, что родилась в драконьем замке, но казалась неполной: Сиэль совсем не чувствовал эмоций демона и не мог поделиться своими. — Да, определенно. Я сделал все, чтобы это произошло, — через мгновение уверенно произнес он. В конце концов, Сиэль слишком долго привыкал к этой мысли, слишком долго с ней жил. И если бы не паранормальное солнце, свернувшееся золотом связи, сошел бы с ума, пытаясь понять, что сейчас происходит. Демон хмыкнул, не ответив, и протянул Сиэлю искусно вырезанную из дерева чашку. Тот, машинально приняв ее, глубоко вдохнул поднимающийся над полупрозрачной жидкостью пар. — Мята и мелисса, господин, — тут же оповестил Себастьян, вновь отворачиваясь к огню. — Поможет вам согреться и расслабиться. Сиэль послушно пригубил напиток, с удовольствием чувствуя, как по пищеводу скользит живительное тепло, и уперся в демона задумчивым взглядом. Он уже понял, что его не тронут и пальцем, какое уж там поглощение души. Кроме того, догадывался, что Себастьян тоже оказался понятливым. Но все же, несмотря на некоторые сияющие под носом доказательства, Сиэлю хотелось услышать полную версию. А потому стоило сыграть еще раз. — И все же я не понимаю, — озвучил он свой ход. Демон отставил в сторону котелок с остатками чая, неторопливо пошевелил угли длинной палкой и наконец развернулся к нему. — Видите ли, милорд, — глаза Себастьяна еле заметно светились алым, словно успели впитать в себя пламя костра, — в мой первоначальный план не входило ваше омовение в купели в сознательном виде. Сиэль прикусил губу, удержав себя от колкого ответа. Он решил попытаться соответствовать образу смиренного смертного, отданного на милость демону властью исполненного контракта. Казалось, это наилучший способ показать Себастьяну, что он осознает свое изменившееся положение и совсем-совсем не подозревает о его истинной природе. Вот только какое могло быть смирение, когда формально уже бывший дворецкий до сих пор говорил таким теплым и уважительным тоном и ни единого раза не сбился с привычного «милорда»? — Поясни, пожалуйста, — не выдержав затянувшейся паузы, вежливо попросил Сиэль, опуская ресницы, чтобы скрыть выражение глаз. Все же, веселье в разгар драматичной сцены — моветон. Даже если оба ее участника откровенно фальшивят. — Предполагалось усыпить вас на той скамье, господин, — до смешного послушно отозвался демон. — А после омыть в купели рану, тогда вы бы не испытали боль. Сиэль запоздало понял, что не чувствует дискомфорта от недавнего пулевого ранения, и поспешно задрал сорочку. Чистая кожа на животе, без малейшего намека на рану, розовела в отсветах костра. — Значит, и твоя рука… — Именно, — кивнул Себастьян. — Ключи выше по течению бьют живой водой, а ледники отдают мертвую. Их сочетание исцеляет любые раны. Тот водопад — удивительное и очень сильное в энергетическом плане место. — Допустим, — Сиэль не позволил сбить себя с мысли. — Но зачем вообще меня лечить? Или у тебя какой-то пунктик на целостность упаковки? — Не знаю насчет «упаковок», господин, но ваша целостность меня определенно волнует, — легко пояснил демон и, когда Сиэль вскинул на него «недоуменный» взгляд, укоризненно добавил: — Без магии этого острова вы не выжили бы: с такой раной, как ваша, даже взрослому человеку долго не прожить. Не говоря уже о безрассудных мальчишках, вздумавших, будто пули мало, нырять в Темзу. Сиэль, потупившись, вцепился в чашку обеими руками и смущенно пробурчал: — Может, вспомним, по чьей милости я ту пулю словил? А Темза… как нырнул, так и вынырнул бы. Вероятно. — Эту вероятность мы не рассматриваем, — резко ответил Себастьян и, полыхнув алым взглядом, куда спокойнее продолжил: — Даже если бы рана оказалась не страшнее царапины, то как бы вы, милорд, объяснили сами себе ее наличие, проснувшись поутру в поместье? Уверяю вас, обстоятельства ранения вы бы не вспомнили. Отсюда — парадокс, желание раскрыть правду, сдобренное непомерным энтузиазмом и недюжинным упрямством. А там, неровен час, еще что лишнее в памяти бы всплыло. Как по мне, неоправданный риск. — В каком смысле, всплы… — начал Сиэль и осекся, с неподдельным изумлением уставившись на демона. — Ты что, собирался стереть мне память? Зачем?! Мгновение Себастьян смотрел на него непривычным взглядом: словно непонимание Сиэля веселило его и одновременно ранило. А потом он улыбнулся. — Чтобы не омрачать вашу дальнейшую жизнь воспоминаниями о демонах и контрактах. Сиэль стиснул в пальцах злополучную чашку, отстраненно посетовав, что она деревянная: фарфоровая давно бы живописно и весьма успокаивающе брызнула осколками о ближайшую сосну. Дракон — или, по крайней мере, часть его — все же вернулся. Хуже того: существовала большая вероятность, что он никуда и не уходил. Как жить с пониманием этого, Сиэль пока не знал. И единственное, что он мог сделать помимо дублирования детских рыданий на плече теперь-уже-демона — сыграть до конца. Поэтому, сощурившись, он насмешливо произнес: — Хочешь сказать, что ты столько лет вытирал мне сопли и исполнял подчас идиотские приказы ради того, чтобы в итоге стереть мне память и, поправив белый плащик, благородно ускакать в закат? Когда это в тебе проснулся филантроп? Причем подслеповатый, ведь моя душа явно не стоит таких мытарств! Чашка все же полетела в сторону, но отнюдь не с его помощью. Себастьян, опасно сверкнув пламенем в глазах, одним слитным движением выбил ее из рук Сиэля и опрокинул его на спину. Запястья пойманными в силки птицами забились в железной хватке и, проиграв, оказались плотно прижаты к земле. — Кажется, милорд, — вкрадчиво прошелестел демон, нависнув над ним и шально усмехнувшись, — мне стоит наглядно продемонстрировать, каких усилий стоит ваша душа. В лукавом изгибе губ мелькнули заострившиеся клыки. Сглотнув, Сиэль мысленно напомнил себе, что сам напросился и что не стоит порываться заполучить в качестве сувенира хотя бы один зуб вконец обнаглевшего демона. Мантра «Представь, что Себастьян в своем праве, что теперь он — хозяин, и не дергайся» мало-помалу помогла: Сиэль расслабил руки, заерзал, немного смещаясь, чтобы в спину не впивался какой-то сучок, и вскинул на демона спокойные глаза. — Как угодно, Себастьян. Судя по всему, ответ был неправильным: и без того нечеловечески узкие зрачки Себастьяна истончились до угольной нити, а радужка расцвела кровавыми цветами. — Гос-с-сподин, — разъярённое шипение не произвело на Сиэля должного впечатления, вчистую проиграв реву Дракона. — Вы с-сами напрос-силис-сь. Сиэль мысленно зааплодировал: не знай он о своей неприкосновенности, играть на нервах демона было бы слегка смертельно опасно. А Себастьян тем временем переместился, накрыв его собой и лишив даже призрачного шанса освободиться. Запястья оказались ловко перехвачены одной рукой и зафиксированы над головой Сиэля. Затем, не стирая с лица хищный оскал, демон начал наклоняться к нему, внимательно следя за выражением глаз. Сиэль честно терпел недвусмысленные поползновения в свою сторону: особого страха выходка Себастьяна не вызвала, а вот узнать, насколько далеко он готов зайти, было любопытно. К тому же, формально, его душу все еще собирались съесть. Поэтому Сиэль задышал глубже и реже и стал с легким любопытством наблюдать, как постепенно приближается довольная физиономия демона. Наконец левой скулы коснулись теплые губы и медленно скользнули вниз, к подбородку, опаляя кожу жарким дыханием. Сиэль невольно поежился: прикосновение вышло щекотным. Он не видел глаз Себастьяна, сосредоточившись на антрацитовой мгле неба, и это вкупе с пониманием, что демон тоже играет, помогло унять растревоженное сердце. Чужие губы — такие непростительно ласковые — очертили подбородок россыпью невесомых поцелуев и неторопливо спустились на шею, накрыв подрагивающий кадык. «Вот что тебе стоило целовать меня так, когда я просил?!» — мысленно возопил Сиэль, разрываясь между желанием перехватить губы демона и жаждой из вредности откусить ему что-нибудь не особо важное, вроде носа. — Ну что, господин? Начинаете понимать? — голос демона соблазнял и подчинял, склоняя к первому варианту. — Угу, — рассеянно отозвался Сиэль, глубоко вдыхая знакомый запах грозы и ветра. — У тебя явный талант к демонстрациям такого рода. Настолько, что я… — он запнулся, когда губы демона прижались к пульсирующей жилке на его шее, и хрипло закончил: — должен признаться, Себастьян… — Неужели? — проурчал бархатный голос ему на ухо, ненароком задев губами мочку. — Да-а… — Сиэль прикрыл глаза, повернул голову — на щеку упали длинные черные пряди — и, не выдержав, сам потянулся навстречу. — В чем же? — Себастьян уже довольно ухмылялся, танцуя короткими поцелуями по его лицу. Если бы Сиэль не видел — не чувствовал, — с каким благоговением касаются его кожи губы демона, то определенно решил бы, что тот действительно вжился в роль равнодушного повесы. — Я… У меня… — Сиэль выгнулся, прильнул к груди демона и, ткнувшись губами в его ухо, доверительно прошептал: — У меня руки затекли, Себастьян. Демон застыл. Сиэль справедливо предположил, что теперь-то точно добился своего, выведя его из равновесия, и с чувством выполненного долга рухнул обратно на плед. Из груди Себастьяна вырвалось утробное рычание — Сиэль, решив развлекаться до конца, раз уж с амплуа жертвы не сложилось, менторским тоном посоветовал: — На случай, если все же решишь использовать зубки по назначению, сонная артерия чуть ниже и левее, Дракула ты мой доморощенный. Демон, не ответив, отпустил руки Сиэля, внезапно уперся лбом в его солнечное сплетение и так и замер. Сиэль недоуменно моргнул, обозревая перед собой чернявую макушку. Он уже почти решился негромко окликнуть ее владельца — а ну как и правда перестарался? — как вдруг плечи Себастьяна мелко задрожали, а живота Сиэля коснулось рваное дыхание. — Что ты… — он потыкал пальцем исцеленное демонское плечо и неверяще выдохнул: — Ты что, смеешься, что ли? Себастьян, приглушенно фыркнув, поднял голову и мягко произнес: — Будем считать, что вы выиграли, хорошо? — он лукаво улыбнулся и неожиданно добавил: — У вас осталось еще одно желание, помните? Сердце Сиэля пропустило удар. Он заглянул в глаза демона и словно умылся плещущейся в них нежностью. Ладонь сама потянулась и осторожно легла на темную макушку. — На самом деле, даже два. Видишь ли, второе я ведь так и не озвучил. Себастьян на мгновение смежил веки, подставляясь под нежданную ласку, и удовлетворенно подтвердил: — Вам бы контракты на души составлять, своего не упустите. Верно, два. Загадаете их сейчас? Помедлив, Сиэль убрал руку, сделав вид, что не заметил промелькнувшего на лице демона разочарования, и задумчиво протянул: — Я разрываюсь между закономерным стремлением выслушать твои объяснения и плохо контролируемым желанием оторвать тебе голову. Поможешь определиться с последовательностью? — Боюсь, без головы от меня будет мало проку, — вымученно усмехнулся Себастьян. — Боюсь, его и сейчас не много, — парировал Сиэль и недовольно заерзал в попытке выбраться из-под него. Глаза демона потемнели — он стремительно отодвинулся и сел в паре шагов от Сиэля, всем своим видом олицетворяя смирение и вину. Сиэль, вновь почувствовав прохладу ночного воздуха, тоже сел и, обхватив колени руками, выжидающе посмотрел на Себастьяна. Несмотря на непонимание и неясную обиду, по-настоящему злиться на демона он не мог. Да и не хотел. Только не теперь. — Гробовщик уверял меня, что ты не сможешь вспомнить, — неуверенно прошептал он. — При всем моем уважении к Гробовщику, он все-таки простой Жнец, — с готовностью отозвался Себастьян. — Они в принципе не могут знать все о проклятиях ангелов и демонов: не тот уровень. Я бы в любом случае вспомнил время, проведенное в искусственном мире, но в обычных условиях на это ушло бы непростительно… я бы опоздал. — В каком смысле? — Это странно прозвучит, но вам повезло получить ту пулю. Не будь вы ранены, я не отнес бы вас к Источнику, а стер бы память о себе и перенес домой. И вы едва ли пережили бы ночь, — мрачно произнес демон, и Сиэль вздрогнул, увидев отразившийся в алых глазах ужас. — О чем ты говоришь?.. — к золотой нити он потянулся инстинктивно, жалея, что вынудил Себастьяна отодвинуться: слишком страшно оказалось наблюдать за его переживаниями со стороны. Нить, хоть и не пропустила волну сочувствия, все же отозвалась резонирующим звоном, и демон бросил на Сиэля благодарный взгляд. — Заклятие, милорд. Оно весьма подлое, не зря оплачивается смертью заклинателя. Оно должно свести с ума и уничтожить либо того, на кого непосредственно будет наложено, либо того, кто отважится его снять. В эту реальность мы с вами вернулись не одни: я избежал гибели, а потому тень заклятия легла на вас, отразившись на нашей… связи. — Связи?.. Ты ее видишь? — с замиранием сердца спросил Сиэль. Лицо демона просветлело: — Безусловно. — А чувствуешь? Знаешь, почему именно мы?.. — Боюсь, на второй вопрос я не в силах ответить. Разве что… не «мы», а «вы», милорд. Потому что это вы позволили ей появиться, — он заметил тень непонимания в глазах Сиэля и извиняюще развел руками. — Что до чувств… После возвращения связь оказалась скрыта остатками заклятия и частично заблокирована. Я полагаю, это проявлялось у вас какими-то чужеродными ощущениями. Подумайте, наверняка было что-то… — Пустота! — удивленно перебил Сиэль. — То-то реакция у меня была странная. Я ведь знал, что будет, что ты не вспомнишь, и был готов к этому. Но то, что я чувствовал — это как эмоциональная анестезия. Все относительно сильные эмоции отрезало начисто. Только иногда, когда ты говорил что-то провоцирующее, она как будто… злилась. Себастьян печально улыбнулся и склонил голову. — Если бы заклятие учуяло в вас слишком много положительных эмоций — сильную радость от возвращения, надежду или, быть может, счастье… — Сиэль хмыкнул и уткнулся лицом в колени, скрыв заалевшие щеки, — то я не успел бы спасти вас. Знаете, — медленно произнес демон через некоторое время, — возможно, Гробовщик нарочно не сообщил вам о моей памяти… — …потому что тогда я бы попытался достучаться до тебя и не добрался бы даже до скамьи, — тихо закончил Сиэль, не открывая лица. — Боюсь, что так. Сиэль исподлобья взглянул на Себастьяна: — Когда ты вспомнил? — Когда дотронулся до вашей ссадины от цепочки. След от контакта с артефактом, связанным с тем миром, послужил триггером. Но я был вынужден промолчать… простите меня, — в голосе демона сквозила столь удушающая горечь, что Сиэль не выдержал: вскинул голову и, позабыв о смущении, медленно протянул к нему руки. Себастьян будто только этого и ждал — рванувшись навстречу, он схватил Сиэля в охапку, крепко прижал к груди и, зарывшись носом в сизые пряди, удовлетворенно затих. Сиэль в первый миг замер, затаив дыхание, а потом зашевелился, устраиваясь поудобнее: демонские колени оказались весьма жесткими, а объятия столь воодушевлёнными, что дышалось в них тяжко. Себастьян без особого удовольствия ослабил хватку, пока Сиэль не угомонился, а затем с едва слышным урчанием снова прижал его к себе. Мгновением позже волосы Сиэля укрыла россыпь невесомых поцелуев, и он, мимолетно потершись носом о рубашку демона, поднял взгляд: — Я ведь и представить не мог, что ты… А если бы не было этого заклятия? Ты бы просто ушел? — Да, — демон нахмурил брови, но продолжил с непоколебимой убежденностью: — Я бы никогда не посмел приблизиться к тебе. И не позволил бы себе ни слова, ни жеста, ни взгляда. — Но почему?! — Сиэль непонимающе нахмурился, и тут же складки меж бровей коснулись теплые губы. — Твоя душа прекрасна, — тихо сказал Себастьян. — Я разглядел ее не сразу, но когда понял — было уже поздно: я больше не мог причинить ей вред. Она светла, как первый снег, и одновременно — темна, как безлунная ночь. Она полна контрастов и парадоксов. Она — совершенное несовершенство, и она — ты — моя настолько, что тронуть тебя — сущее безумие. Словно добровольно обнажить собственное сердце и раздавить его своей рукой. Казалось святотатством надеяться, что ты захочешь принять такого, как я. Знаешь, я готов помолиться о покое Анжелы за дарованную в том мире возможность прикоснуться к твоей душе, не раня. Сиэль глядел на демона широко распахнутыми глазами, изумленно и почти испуганно. Все это время его хранили, как бесценную святыню. Прямо сейчас его лелеяли с невыразимой нежностью, как малого ребенка. Чем же он заслужил такое? И как не разглядел? — Ты вспомнил все-все? — недоверчивое опасение слишком явно слышалось в его голосе, и Себастьян понимающе улыбнулся. — Каждое твое слово. И каждое мое. Под своими я готов подписаться, — полюбовавшись вспыхнувшей в синих глазах робкой радостью, он мягко добавил: — Дракон или Демон, но я — твой. — До самого конца? — Сиэль попытался сохранить серьезность, но, ощущая, как тело от макушки до пяток обволакивает пуховое облако безмятежности, не выдержал и рассмеялся. Нить зазвенела, наливаясь чистым светом, оживая, и озарила поляну ласковым солнышком. И такое бесконечное тепло отразилось под этим солнцем в глазах Себастьяна, что Сиэль потянулся к ней бессознательно. До самых кончиков пальцев его пронзило знакомое и неповторимое ощущение прикосновения родной души. Эмоции демона — нерастраченная нежность, безусловное доверие, искреннее уважение и трепетное восхищение — сливались воедино, окутывали Сиэля чутким и столь безоговорочным счастьем, что усомниться в них — в Себастьяне — означало бы отречься от самого себя. И в тот самый миг он наконец поверил: его любят — отчаянно, откровенно и беззаветно. А еще — взаимно. Себастьян почувствовал это мгновение осознания и, ласково улыбнувшись, покачал головой: — Много дольше, Сиэль. Много дольше.