Новая зима

      Будь она в чудесном дворце, или в плену маленькой разбойницы, в уютной юрте или внутри безжалостных северных метелей, она всегда думала только о ней. О той, что забрала её дорогого милого Кая!.. Воспоминания о самом Кае же притупились после пребывания в саду, полном цветов, она лишь видела розы и не понимала, почему и куда так торопилась.       Только ужасные серые глаза, что пристально наблюдали за ней, вселяя в маленькое тело ужас, ради них она проделала весь этот путь: заглянуть в них, узнать, есть ли что-то за ними.       Светловолосый мальчик сидит на ледяной поверхности, с его холодным сердцем ему уже не холодно, он играет со льдинками и не хочет обращать на Герду внимания. Хорошо, потому что и она пришла не к нему.       Слово "Вечность" у него никак не выходит. Может, и неспроста, лишние подтверждение тому, что ничто не может длиться вечно. Даже эти метели, закручивающие её стопы, ранящие острыми снежинками бледную нежную кожу, их надо только переждать. - Ты здесь, дитя. Что ж, можешь забрать его. - Я пришла не за ним.       В серых глазах Снежной Королевы что-то блестит, и это что-то ни капли не похоже на осколки, попавшие в Кая, это скорее напоминает мягкое сияние свежего снега солнечным утром - оно совсем не злое.       Она - огромная ледяная скульптура, будто самые искусные мастера годами вытачивали лёд, работая над выражением её лица, над тем, как небывало живо может развеваться её плащ, как острые брови могут подниматься от удивления, а тонкие, почти невидимые, губы - становиться торжествующей улыбкой. - Тогда - зачем? - Я пришла к Вам.       Под её ножками не тает лёд, дыхание не отзывается паром, руки и лицо уже привыкли к холоду, она больше ничего не боится, всё, что она перенесла по пути сюда, было гораздо страшнее, чем женщина изо льда, подчиняющая себе снега и морозы.       Она гордо и медленно вышагивает мимо детей, Кай на неё даже не смотрит, острые грани льдинок не хотят складываться. Королева улыбается и протягивает тонкую, неестественно бледную руку девочке.       Герда любила играть в снежки, она сминала снег голыми горячими ладонями и он немного таял, обжигал, приобретая форму. Герда любила ломать сосульки - прозрачные застывшие конусы не поддавались её теплу сразу, до последнего были скользкими и твёрдыми.       Но её рука не сравнима с этим, будто кожу нормального, живого человека покрыли чем-то специальным: рука мягкая, но такая холодная, будто этот человек и не жив вовсе.       Они направляются к её трону, она усаживает девочку на свои колени. Герда понимает, что Снежная Королева не изо льда, она не тает, и не из снега - слишком гладкая. Что она? - Так, говоришь, пришла ко мне? Для чего? - женщина ценит смелость этого ребёнка, её названый братец оказался вовсе не таким, сразу поддался, всё, на что его хватило, это привязать свои санки к её саням. Девочка же прижимается к ней всем телом: пряжки и пуговички на её платьице покрыты инеем, ткань стала жёсткой.       Она хочет почувствовать что-то, но под ладонями только лёд - очень гладкий и матовый, объятия совсем не похожи на падение в сугроб. Герда тянется за поцелуем - он не похож на облизывание сосульки, у губ Снежной Королевы есть вкус!       Женщина на время поцелуя не закрывает глаза: неужели ради этого девочка однажды выбежала из дома, ничего не сказав бабушке, храня в памяти воспоминания о двух розах, движимая только силой любви, преодолела все невзгоды? Она обязана дать ей больше, её смелость должна быть вознаграждена.       Поцелуями она покрывает маленькие ножки, огненно-красные ранки успокаиваются. Герда полулежит в её троне, прикрыв глаза, руками крепко вцепившись в спинку, ей невыносимо жарко, ей хочется убежать от непонятного чувства внутри себя. Прикосновения плавно перемещаются к коленкам, путь назад отрезан.       Зло никогда не дремлет, зло всегда на ногах. У Снежной Королевы не было кровати, она не спала, потому что никогда не чувствовала усталости.       Герда заснула, свернувшись калачиком, у неё на коленях. Сама же женщина безучастно продолжала смотреть, как мальчик пытается сложить слово "Вечность". Суть в том, что он его никогда не сможет сложить, он останется тут навсегда.       Девочка во сне вздрагивает так, будто укололась об её тёмные помыслы. Да-да, и она здесь навечно тоже.