Тараканчики лёгких путей не ищут!

Молодые тараканчики столпились вокруг груды крошек. Крошки были самых разных цветов, от белого до чёрного, и самых разных размеров. — Вот так выглядит еда, — пояснил тараканище Черноус. — Её мы берем и тащим в запас. Или на месте едим, уж по обстоятельствам. Любознательный Иннокентий указал усиком на жёлтую пористую крошку: — А это что? — Еда. — А это? — указал на мягкую коричневую. — Еда! — А это? — Про чёрную твёрдую. — Еда! Всё это еда, мой маленький дружочек. — Это же уголь, — сообщил Ерохвост. — Очень питательно, — назидательно ответил Черноус. — Первым был сыр, вторым хлеб — ещё куда ни шло, хотя удивительно, что вы не знаете, — а уголь здесь зачем?! Черноус хмуро взглянул на юнца и процедил: — Выпендрился? Доволен собой? Молодец. Проваливай. — Подождите! Он ничего не имел в виду плохого! — запищал добрый Иннокентий. — Можешь проваливать вместе с ним. — Вроде знатный таракан, а такая тля, — бросил Ерохвост. — ВОН ОТСЮДА! Ерохвост гордо удалился, а за ним выполз испуганный Иннокентий. Хвоста у Ерохвоста, на самом деле, не было. Наверное, именно потому он был такой невыносимый. Ерохвост, однако, имел на этот счёт своё собственное мнение. Более всего ему не нравилась глупость. Если таракан — знатный спорщик, значит, способен к критическому мышлению. Если робок и не лезет на рожон — значит, обдумывает развитие ситуации. Если хитрый — и то в плюс. От идиота же толку нет. По мнению Ерохвоста, то, что делали с едой тараканы, было неимоверной глупостью. Жадные, ненасытные, они глотали всё без разбору, не думая ни о питательном аспекте, ни даже о вкусовых качествах. Взять те же крошки сыра и хлеба — вместе же вкуснее! Суховато, но можно ведь и макнуть в пролитый майонез. — Люди едят по-другому, — буркнул тараканчик. — Не аргумент. — Почему? — Они все ненормальные, — пожал усиками догадливый Иннокентий. Интеллигентный Иннокентий Ерохвоста поддерживал. Он знал, например, что хлеб может прибавить сил, а на сыре можно неплохо возмужать и увеличиться в размерах. И одно без другого не шло: нужно тело, чтобы тратить энергию, и нужна энергия, чтобы тельце что-то делало. Майонез, правда, в систему координат пока не вписывался. Таким образом, получался неплохой дуэт: Иннокентий полагал, Ерохвост вкушал. Никто другой "подобной ерундистикой" не занимался, да и противились нововведению, если их заставляли. Впрочем, никаких глобальных реформ тараканчики не готовили и просто изучали мир. С изучением, правда, возникли проблемы: Черноус их обучать не будет. Не очень-то и хотелось, сами как-нибудь. Опытным путем. Терпеливый Иннокентий и ерохвостый Ерохвост часами просиживали на открытой полке за солонками и специями. Они внимательно наблюдали за людьми, которые у них проживали, и слушали. По какой-то причине двуногие бодрствовали днём, так что тараканчики поменяли свой режим. Позже выяснилось, что двуногие и ночью не дураки пожрать, так что приходилось быть готовыми вскочить в любое время. И чего только тараканчики не узнали! И про белые кристаллы соли и сахара, и про термическую обработку, и про великолепную колбасу из бумаги, которую ругали люди, и про дорогие сосиски, которые были бумажными на вкус. Одного только порошка — му-ки — было пятнадцать видов, включая черёмуховую и аррантиновую. Все эти слова походили на заклинания и кружили голову. Более всего тараканчиков удивили яйцевидные белые и светло-коричневые штуки — собственно, яйца. Из них можно было сделать вообще что угодно! Взболтать, разделить белки и желтки, взбить, снова смешать - просто чудеса. Чего только стоил белковый крем! И на что только фантазии хватает. И добавлять можно ко всему. — Потрясающе! — орал Ерохвост и топал лапками. — Вот ведь заняться нечем, — прокомментировал озадаченный Иннокентий. — Яйцо оно и есть яйцо. — Дурак ты, Кент. Ты просто не пробовал. Глупый Кент шумно вздохнул. В какой-то момент тараканчики решили, что насмотрелись, что пора и правда попробовать. С этим тоже возникли проблемы: двуногие хоть и были теми ещё неряхами, и найти что-то на столах можно было всегда, но постоянно находились рядом, могли зайти в любой момент. Вечером же перед сеансом дружного храпа люди всё-таки прибирались. Все знают первое тараканье правило: не оставлять следов. Нет хуже следа чем свидетель, но убирать свидетелей тараканчики ещё не научились. Вывод: требуется полномасштабная операция. — Будем вскрывать холодильник, — решил Ерохвост. — Как? — С интересом и радостью! — А, я понял, смеяться после слов "всё будет чики-пуки". — В нашем дуэте я должен быть забавным. — Ой, прости. — Ну ведь не к людям-то обращаться, — усомнился Ерохвост. — Ну ведь не к людям же обращаться, — закивал согласный Иннокентий. Помолчали. — Можно договориться с группировкой подвальных крыс. — Они-то согласятся, но вынесут всё, что можно, а нам тут ещё жить. — Но одни мы точно не сможем, - предупредил серьёзный Иннокентий. — Не сможем. Надо думать. Стали думать. — Ну ведь не к людям же обращаться? — Догадываюсь, в какую сторону ты клонишь. Развернись и клони в другую. — Ладно-ладно. Может, в следующий раз. Помолчали. — Хотя люди — хорошая идея, — почесав усиком затылок, сообщил озабоченный Иннокентий. — Если бы мы знали их язык, мы бы им послание оставили. С этого, мол, дня ваш дом защищает дух удачи и достатка Тьмутаракань, подношения оставлять вот здесь вот. — А ты не выучишь? — Боюсь, что нет. Научиться истошно по-людски орать — и то невыполнимо, а уж постигнуть концепт письменности дитю нашей культуры не представляется возможным. Ерохвост не понял, нахмурился, но махнул лапкой на фантазёра и стал думать дальше. К сожалению, ничего дельного тараканчики не смогли придумать и ни на что не решились. Расстроиться, впрочем, толком не успели, ибо в таких случаях вмешивается провидение. И провидение дало им белый свет: ранним утром люди, отшебуршав по своим делам, оставили холодильник неплотно закрытым. Ерохвост смотрел на это чудо и не мог поверить. В его глазах отражалась волшебная полоска света из-за дверцы. То был свет новых возможностей. Свет надежды, к которому из полумрака возбуждённо застучали лапки. Внутренности холодильника встретили тараканчиков ослепляюще ярким светом. Холодок приятно защекотал хитиновые брюшки. Химические рецепторы, казалось, сошли с ума от обилия запахов и чуть было не отказали все разом, а глазки перескакивали с одного продукта на другой, и всё рябило. Всё привлекало внимание и ни на чём нельзя было его удержать. Завороженный Иннокентий разглядывал тарелки и контейнеры с готовыми блюдами, отдельные ингредиенты, соусы в цветастых бутылочках, и он пьянел от этого количества, которое он и представить себе не мог, и чувствовал, как рассыпаются прахом все его продуктовые теории, ведь если есть всё, то чего ж ещё? Ерохвост на нетвёрдых лапах метался по полкам, отщипывая от всего по кусочку. Он пытался было что-то анализировать, запоминать, но бросил это, набивая брюшко до отвала. — Чувааааак... — протянул ошалелый Иннокентий. На средней полке, на белоснежной тарелке, на глазах у тараканчиков возвышался огромный полосатый холм из разноцветных слоёв. Кислотные радужные краски выедали глаза. Было совершенно невозможно от него оторваться. Загипнотизированные, тараканчики медленно к нему приблизились. — Ничего волшебнее я ещё не чувствовал, — еле слышно отозвался влюблённый Иннокентий. — Король, — смахнув воображаемую слезинку, отозвался Ерохвост. Интересно, где тараканчик мог подсмотреть подобный жест. — Попробуешь? — Давай вместе. На "ом-ном-ном". — Вместе. Ом... — Ном... Тараканчики переглянулись и закончили вместе: — Ном. Много ли там могли откусить тараканчики? Им этого хватило. — Это же не... — ... не отрава? — Они знают? Они специально? — спросил напуганный Иннокентий. — Не знают. Не должны! Не знаю! Выплюнь это! Либо воздух загустел от паники, либо... всё было совсем плохо. Тараканчики уставились друг на друга, тяжело дыша. Усики дрожали. Несмотря на мороз холодильника, бросило в жар. — Я не хочу умирать, — склонил усы горестный Иннокентий. — Только попробуй тут сдохнуть, — огрызнулся Ерохвост. — Я лично не собираюсь. А мы напарники, человек тебя дери! Надо убираться отсюда! — Как пламенно... Не могу теперь со спокойной совестью сказать: "Брось меня и спасайся сам!" — слабо усмехнулся напарник. Голос, однако, дрожал. Когда же оно всё перестанет наконец дрожать?! Шатаясь, он направился наружу. Ерохвост ободряюще погладил его усиком по спинке, и вместе они выбрались. Тараканчики жадно вдыхали теплый и, казалось, лишённый каких-либо запахов воздух, думая о том, как скучен он казался, но каким необходимым был. *** Поздно вечером Антонина с Аннушкой шумно ввалились в квартиру, шурша пакетами и звеня бутылками. Намечалась грандиозная студенческая попойка, готовились к которой основательно уже пару дней. В честь дня рождения Фернанды девушки испекли даже огромный торт. Это был гастрономический шедевр. Торт состоял из семи разных слоёв: пропитанный ликером, ореховый с шоколадом, медовый бисквит... Немного вызывал опасения синий слой с мороженым, но в холодильнике не растает, а на празднике улетит вмиг. Каждый слой делался отдельно, а потом, промазанный белым белковым кремом, соединялся с другими. Особенно девушки гордились цветом: в каждый слой был вмешал краситель, начиная с нижнего красного и заканчивая синим, а самый верхний слой, желейный, из лесных ягод, был фиолетовым сам по себе, без всякого красителя. Венчалось произведение облаками взбитых сливок. Подразумевалось, что Фернанда, аки солнышко, осветила девушкам путь в этой жизни, да и саму эту жизнь, образовав новые радужные эмоции и приключения. Антонина как-то красиво расписала это в поздравительной открытке, по полчаса страдая над каждым оборотом, пока Аннушка закатывала глаза и рукава. Её, впрочем, вполне устраивало, что Антонина почти не мешалась под ногами во время готовки. Раздеваясь в прихожей, Аннушка вдруг замерла на мгновение и сказала напряжённо: — Антонина. Ты не закрыла холодильник. Антонина моргнула. Фыркнула. — С чего бы мне вообще его открывать? Я делаю вид, что я на диете. Кроме шкафчика с шоколадом я ничего не открываю, все в курсе. И вообще, не вали с больной головы на здоровую! Ты, может, не закрыла, когда торт убирала. Пауза. — О боги, мой торт!!! — завопила Аннушка, кинувшись к холодильнику прямо в сапогах. — Наш торт, — поправила подруга, хмуро разглядывая грязные следы на полу. И дал же бог кому-то ножки Золушки! В каких детских магазинах ищут они свои хрустальные туфельки? — О нет, — простонала Аннушка, — испорчен! Испорчен, испорчен, ну что это такое! — Значит, можно всё-таки попробовать? — радостно отозвалась Антонина. — Ну потёк немножко, ну ладно. Мы ещё сделаем, не переживай. Двинься, дай попробовать! — Завтра нам его презентовать, а ты тут жрёшь! Я возмущена, Антонина, можно быть хоть чуточку серьёзнее?! Антонина! Антонина, ты чего? Девушка медленно обернулась, задумчиво слизывая с верхней губы взбитые сливки, и подтвердила: — Испорчен. — Ну я же говорю. — Да нет, его в принципе есть нельзя. Аннушка хотела было изобразить оскорбление, но после дегустации скривилась. — Наверное, мы где-то облажались, — вздохнула она. — Да я влезала в процесс, сбивала постоянно, — повинилась Антонина. — Ладно, пойдём обратно в магазин, завтра с утра переделаем. А это, не знаю, выкинуть. Этим только тараканов травить. — Может, лучше купим готовый торт? — Ага, а какой? Знаем, проходили. Закончилось тем, что делали свой торт со всем сразу, ага. — Да ладно, для первого раза вышло круто. Мне почти понравилось. Даже жаль, что я на воображаемой диете. Антонина смахнула воображаемую слезинку. Аннушка скорчила гримасу, став похожей на надутого хомячка. *** Тараканчики приходили в себя ещё пару дней. Маленькие тельца справлялись со своей работой сносно. Недаром ходят слухи, что тараканам и ядерный взрыв нипочём. Мысли, впрочем, у Ерохвоста и задумчивого Иннокентия были о другом. Неплохой знак. — Люди ненормальные, — подытожил догадливый Иннокентий. — Они все ненормальные, — согласился Ерохвост. — Но и мы, в общем, тоже. — Это да. Помолчали. — С другой стороны, если все ненормальные, это автоматически становится нормой, — поделился мыслью радостный Иннокентий. Ерохвост моргнул. — Я думаю, сегодня мы многое поняли. Все это было весьма глупо, — вздохнул тараканчик. — Но вышло даже забавно. Интересно, можно ли надеяться на супер-силы. — Было бы здорово. Прогрызли б все холодильники в доме и отравились самостоятельно и целенаправленно, и чтоб с концами. — Иди всегда к своей мечте! — развеселился Ерохвост. — И что теперь? — Назад некуда. Получается, только вперед, — развел усами счастливый Иннокентий. — Ну, тогда вперёд, а там посмотрим! Я хотела бы вам сказать, что они жили долго и счастливо, но видела я их в самый последний раз. Не имею ни малейшего понятия, через какие щели проложен их путь, но думаю, что всё будет хорошо.