Сны

Маленький Меркуцио с восторгом смотрит на танцующих вокруг него светлячков на просторной поляне в глухом лесу. В городе все уже с ног сбились в поисках племянника герцога, тетки причитают, что дитя потерялось и пропало навсегда, но сам Меркуцио так не думает. Он смеется и кружится по поляне, а вокруг него кружатся светлячки, к которым вскоре присоединяются почти крошечные феи и эльфы. Эти волшебные существа выбрались из своего укрытия, чтобы поприветствовать своего нового друга. И мальчику вовсе не хочется идти домой, потому что, ну что там дома? Дома противные няньки, которые вечно расстраивают своими нравоучениями, дома строгий дядя, который сам потребовал его переезда к нему, но почему-то не особо горел желанием проводить с племянником много времени. Самым худшим из всего, что было дома - это кровь на мостовых от очередной резни. Меркуцио видел ее сегодня во сне и ни капли не сомневался, что так оно и будет: факелы на стенах домов, которые еле освещают улицы, тела в красных и синих одеждах, крики толпы и визги женщин, и кровь, много-много крови по всей улице... Меркуцио еще только семь лет, но он уже точно знает, что его сны вещие. Он знает, что это он видит будущее в своих снах, а не старая шарлатанка в своем хрустальном шаре, которая сидит в вонючем тупике Вероны и которую почему-то до сих пор не сожгли, хотя стоило бы. Наверное, потому и не сжигают, потому что знают, что эта старая бабка все врет и ведьма из нее никудышная. Впрочем, в противовес ей, даже будучи совсем маленьким, Меркуцио помалкивает о том, что видит по ночам. Потому что он со своими пронзительными зелеными глазами и уже очень быстро отрастающей копной черных вьющихся волос похож на ведьму гораздо больше. Помимо этого, проблема заключается в том, что если бы хоть одна живая душа узнала, что он видит по ночам, то ему было бы не избежать суда церкви. Поэтому Меркуцио с самого детства учится молчать, отчего все считают его одновременно и шумным, и замкнутым ребенком. Сначала это были просто сны. Просто сны, которые сбывались каждый день, которые никогда не врали и всегда оказывались правдивыми. Они спасали Меркуцио от случайных и спланированных опасностей, а иногда мальчик вмешивался и в жизнь своих друзей, которые у него только-только появились и которых он не хотел бы терять. Но за каждый раз, когда он пользовался предзнаменованиями во снах, чтобы спасти от уготованной страшной судьбы Ромео или Бенволио, ему приходилось отчитываться перед строгой королевой Маб, которая таких выходок не любила. Она всегда грозит ему пальцем и говорит, что когда-нибудь ему придется за это поплатиться. Королева Маб пришла к нему на его одиннадцатый день рождения. Она провела его во сне на знакомую ему лесную поляну, где он иногда кружился с маленькими феями, и велела прийти туда немедленно. В один миг Меркуцио распахнул глаза и сбросил с себя весь сон, а в другой уже вылезал из окна в длинной ночной рубахе, даже не думая одеваться, и бежал по спрятанной тропинке туда, куда его позвали. Чудесная поляна на сей раз была заполнена не только эльфами и феями, но и многими странными существами, о которых подчас даже и в сказках не вычитаешь. Меркуцио ходил между ними и с любопытством рассматривал, и те заговаривали с ним на своих странных неведомых языках, а мальчишка, к своему удивлению, понимал их, отвечал им, и они тоже понимали его. Он смеялся над шутками огромных жаб, скакал под руку с низкими деревянными человечками и беседовал с диковинными животными о том, что им довелось видеть в мире. Это было похоже на шумный бал, сродни тому, который дает его дядя или любая из враждующих семей. Меркуцио несколько раз был в таких местах, но ничего лучше драки он там не находил. А на этой поляне с чудными созданиями было весело! Чуть позже прибыли лесные нимфы, а вслед за их ногами часть поляны провалилась и ушла под неизвестно откуда взявшуюся воду, образуя там небольшой пруд. В пруду этом тотчас заплескались русалки, и племянник графа сразу побежал на них смотреть. Коварные девицы с цветастыми хвостами, которым позавидовала бы любая, даже самая необычная рыба, смеялись над ним и звали купаться с ними. Меркуцио уже занес ногу над водой, как вдруг кто-то пронзительно засвистел, и все обернулись в сторону неба и замерли, глядя на него. По небу плыла огромная карета самого диковинного вида. Секунду назад она была еще совсем крошечной, но сегодня королева пожелал прибыть в полном величии. Меркуцио с открытым ртом разглядывал карету, сделанную из ореха и крыльев саранчи, он таращился на огромного комара на козлах, который обычно был размером не больше червячка. Карету привезли пылинки, как казалось, но на самом деле это были окруженные туманом призрачные кони. Королева Маб сошла со своей причудливой кареты, и все склонились перед ней. Склонился и юный Скалигер, но все же посматривал на величественную Маб исподлобья. И та сама подошла к нему и, взяв тонкими длинными пальцами за подбородок, заставила посмотреть на себя. И Меркуцио смотрел, пока ему позволяли, и слушал все, что ему говорили. Он смотрел и дивился золотым волосам Маб, которые были настолько длинны, что они были обмотаны вокруг ее предплечья, но все равно доставали до земли. А королева Фей тем временем объявила ему, что теперь он полностью в ее власти отныне и навсегда и что ее дар теперь раскроется в полной силе. Меркуцио добровольно принес клятву тихим дрожащим голосом, но стоило ему закончить, как тишина тотчас была затоптана громкими криками пира в честь нового подданного Маб. Сама королева взошла на сплетенный для нее нимфами трон из веток и цветов, а остальные пели и танцевали, купались и смеялись до упаду. Свой одиннадцатый день рождения Меркуцио проспал почти полностью. Лишь вечером он спустился, чтобы принять подарки и поздравления, а потом до ночи натирал стопы целебной мазью - так сильно они болели после ночного веселья у Маб. *** С тех пор сны его стали еще реальнее. Подчас Меркуцио не мог понять, когда он спит, а когда бодрствует. Ему понадобилось несколько лет, чтобы подчинить свои сны себе и научиться управлять ими. А также использовать себе во благо. Себе и тем, кого он хотел защитить. Не в его власти было спасти каждого горожанина от случайной смерти в очередной резне, но друзья всегда его слушались, когда он просил не ходить никуда и остаться дома. Вскоре Меркуцио почувствовал вкус власти. Сладкий, пьянящий, иногда даже лишающий рассудка. Племянник герцога мог увидеть судьбу каждого в своем сне, мог предостеречь его от смерти или увечья, но все чаще он стал просто наблюдать за этим. Все равно Маб не любит, когда смертные избегают своей участи. И Скалигер тоже больше не хотел их спасать. Он ненавидел Верону, в которую его притащил дядя. Ненавидел каждую улицу, которая провоняла дерьмом, кровью и мясом; ненавидел каменные стены, на которых раз за разом опрокидывали раненных и убитых в драке мужчин. Меркуцио берег друзей, берег родню, но с презрением смотрел на всех остальных. Потом презрение и ненависть сменились горькой праздностью. Меркуцио рано узнал греховные наслаждения и полюбил их, а потом избавлялся, стоило хоть чему-то ему наскучить. Он стал смеяться над всем и над каждым, привязавшись лишь окончательно к своим друзьям. Он ходил каждую ночь по чужим снам, которые нашептывала жителям Вероны Маб, и смеялся над ними, а потом, наутро, высмеивал своих врагов и потешался над соратниками. Он успел узнать о жизни столько, чтобы влюбиться в нее и устать. Душа его, исходившая мысли каждого живущего в ненасытном до крови городе, желала узнать новое. Он искал отвлечение в плясках у Маб, в играх с нимфами и купании с русалками, но все же искал повода уйти еще дальше. Он давно бы уже пошел искать другие головы, полные сновидений, да только, словно пес, сидел и караулил жизни своих друзей, которых уберег уже столько раз. А причиной тому служили дурные предзнаменования во сне, которые в течение полугода отравляли волшебные ночи, но они все время уплывали от него и не давали разглядеть картину целиком. Слишком поздно он узрел, что ждет его друга, слишком поздно зловредные сонные феи пустили его посмотреть на то, что случилось не так давно. Утром Меркуцио знал, что идет на смерть. Он мог бы отступить и остаться зрителем, как делал он часто. Но то были другие люди, а во сне на его руках была кровь Ромео. Маб говорила ему, что он поплатится за все случаи, когда укрывал своих друзей от смерти, и пришел час, когда ему придется платить по счетам. И шпага, которая в его сне пронзала Ромео, пронзила его. - ...о, Ромео, брат мой, что же ты будешь делать без меня, - едва ли не стонет сквозь боль Меркуцио, зажимая рукой кровоточащую рану. Часть его сознания уже помутилась, уже слегла в объятия вечного сна, и там, в том сне, он увидел то, чего так боялся. - Я умираю, чтобы ты жил, но ты не выживешь... Я ухожу на другой берег, и там буду ждать тебя. Коварная Маб! Теперь все напрасно, и никого уже не спасти, лишь, может быть, Бенволио повезет. Что он будет делать, когда останется один-одинешенек, без друзей и без врагов даже? Что он будет делать один, в мире, где злостные враги примирились, а он потерял всех, кого так любил? Но на этот вопрос ему не дано было ответа. Меркуцио падал в вечный сон, а в ушах его звенел смех королевы Маб. - Чума на оба ваших дома! Я из-за вас стал кормом для червей!..