Всё, что ты любил когда-то, ветром унесёт

      В книгах пишут, что смертельные травмы не вызывают боли. По крайней мере, сначала, пока нервные окончания оглушены. Позже боль может нахлынуть мощным потоком, который невозможно описать. Одно хорошо – это долго не продлится.       Генерал Хакс смотрел из шаттла на содрогающуюся в агонии планету и ждал, когда же придёт боль.       Ещё вчера он стоял перед несметными шеренгами Первого Ордена, и этот момент был тем, ради чего он работал всё время, насколько мог вспомнить. Судьбы миров покоились в его руках, и когда он отдал приказ задействовать супероружие, какая-то часть его самого загорелась так же ярко, как алый огонь, рвущий небеса. Всего день назад он ощущал вкус триумфа, а сейчас видел сквозь иллюминатор шаттла, как огромные трещины разверзаются на заснеженной поверхности. Вместе со «Старкиллером» раскалывалось на куски всё то, ради чего Хакс так долго работал – а он чувствовал лишь оцепенение.       "Верховный Лидер, излучатель вышел из строя. Коллапс начался. Мы больше ничего не можем сделать."       Такие горькие слова: «Я подвёл Вас» — горькие, как сок столетника или пепел на губах, однако он не ощущал ничего. Его только смутно раздражало, что огромные вложенные средства и горы заполненных бумаг, налаженные каналы поставок, установленные распорядки, столько усилий и времени – всё это вылетело в трубу. Много лет назад, во время обучения в Академии, он увидел надпись, нацарапанную на стене в кабинке освежителя, и она поразила его неожиданной поэтичностью, не вязавшейся с обстановкой вокруг. «Всё, что ты любил когда-то, ветром унесёт». Сейчас эта строчка снова пришла ему на ум, пока они мчались над снегами и над разломами, ползущими по коже его планеты. Хакс любил разве что абстрактную идею достижения цели, исполнения долга, но сейчас он лишился даже этого, и его мир погибал.       «Немедленно покиньте «Старкиллер» и явитесь ко мне вместе с Кайло Реном, — приказал Сноук. – Кажется, он оказался прав насчёт девчонки».       «Может быть, — подумал Хакс, — но он ошибался насчёт всего остального». И хотя он видел на экране красную точку сигнального маячка, показывающую местоположение Рена, в голове у него промелькнула мысль оставить это последнее особое задание невыполненным. Мысль о том, чтобы вернуться к Сноуку с пустыми руками. «Нам не удалось вовремя обнаружить Магистра Рена, Верховный Лидер. Несомненно, он погиб при взрыве планеты». Это было единственным утешением в окружающем невообразимом хаосе – представлять, что больше никогда не придётся иметь дело с истериками Рена, с уроном, который он с таким удовольствием наносил дорогостоящему оборудованию. Не нужно будет слушать его голос, сочащийся презрением даже сквозь динамик маски, не придётся выносить его любительские спектакли с этим идиотским нестабильным оружием. Световой меч не столько раздражал Хакса, сколько оскорблял его.       — Вот он, сэр! – воскликнул один из штурмовиков. – Он… он прямо под нами. — Пальцы Хакса сжались на спинке сиденья впереди. Кайло Рен казался расплывчатой чёрной кляксой на фоне снега, но даже с такой высоты они видели, что белизна вокруг него запятнана красным.       — Снижаемся, — приказал генерал и сам не узнал своего голоса.       Холод пронзил его сквозь униформу и шинель, когда он поспешил вниз по сходням шаттла и выбежал на снег. Поверхность планеты содрогалась в спазмах, подобно палубе корабля в зоне турбулентности, пытаясь сбить его с ног. В воздухе висели резкие кислотные запахи озона и снега, от которых щипало в носу. Хакс осознавал всё это сквозь плёнку оцепенения, которая сейчас начинала истончаться и лопаться от напряжения, и пытался понять, как ему выдержать, когда эта катастрофа навалится на него всем своим весом. Казалось, что всё происходит очень медленно, всё представлялось холодным и ясным, но он до сих пор не чувствовал боли.       Снег вокруг лежащего Рена был истоптан и покрыт следами битвы. Он был без шлема, покрытое сажей лицо смотрело в небо, и на нём единственным ярким пятном выделялась уродливая рана, пересекающая лоб и щёку. Снежинки звёздами сверкали в его чёрных волосах.       «Несомненно, он погиб при взрыве планеты», — эти слова вновь прозвучали в голове Хакса, когда он упал на колени рядом с телом своего напарника, охваченный неожиданной яростью. Как смеет Рен выглядеть сейчас настолько по-человечески? Как смеет он лежать здесь, весь чёрный, и белый, и красный, с таким покоем на невыносимо молодом и уязвимом лице, когда вокруг гибнет всё, ради чего Хакс работал?       — Нет! — почти выкрикнул он, не заботясь о том, как посмотрят на него столпившиеся вокруг штурмовики. Хакс стянул чёрную перчатку – его обнажённые пальцы заболели и сразу же начали неметь. Нащупывая пульс, он успел подумать, сколько же времени Рен пролежал на этом пронизывающем холоде… Слабый и нитевидный, но пульс был.       Генерал кивнул штурмовикам с носилками и последовал за ними, когда они понесли Рена на корабль. На снегу остались пятна крови. Это была последняя картина, которую Хакс увидел на базе «Старкиллер»: тёмная кровь посреди кружащейся снежной белизны.

***

      Путь до «Финализатора» был долгим, особенно из-за того, что один из досветовых двигателей решил подать в отставку, так что у Хакса было время для размышлений – роскошь, которую он не мог оценить. Когда прибыл штурмовик с новостями об их пассажире, генерал был рад отвлечься. В некоторой степени.       — Он что делает?       — Отказывается от помощи, сэр. Медицинский дроид просит вас попытаться поговорить с ним.       Хакс сжал зубы и поднялся. В этом был весь Рен с его глупой, неудобной, вредоносной драматичностью. То, что Рен в сознании – хороший знак, с одной стороны. Тем не менее, Хакс мог бы обойтись без этих затруднений.       Заготовленные слова замерли у него на губах, когда он увидел Кайло Рена. В ярком свете крошечного медицинского отсека кровь казалась ужасающе яркой, и её было много. Слишком много. Больше, чем следовало. Единственный медицинский дроид на корабле был красным по самые локти. Он посмотрел на стоящего в дверях Хакса, и тому от усталости показалось, будто в линзах дроида промелькнуло облегчение.       — Генерал, сэр. Спасибо, что пришли. Я вынужден настаивать, чтобы Магистр Рен позволил мне ввести ему обезболивающее. У него серьёзные травмы, и я не смогу предпринять стабилизационные меры без анестезии.       Лежащий на койке Кайло Рен представлял собой мешанину грязно-серых и бледных оттенков везде, где не был залит кровью. Помимо раны на лице, что-то очень внушительное повредило его бок. Огромный кровоподтёк покрывал всю грудную клетку, а обнажённые ткани под слоем крови выглядели отталкивающе. «Это сделал не световой меч, и даже не бластер, — подумал Хакс. – Это выглядит, как рана от стрелы энергетического арбалета». Он вспомнил вуки – приятеля Соло – и спросил себя, как, чёрт возьми, кто-то смог прорваться сквозь защиту Рена, не используя Силу, чтобы сделать этот выстрел. Ему не нравился Рен, но он всегда уважал способности человека, если они не стояли у него на пути.       Хакс посмотрел на Рена. Он часто и прерывисто втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, лицо было покрыто потом от боли. В широко распахнутых тёмных глазах ясно читался шок. «Как же отвратительно ему, должно быть, представать в таком виде», — подумал Хакс, понимая, что сам он приближается к той степени изнеможения, когда начнёт совершать непоправимые ошибки. Он вяло размышлял, уставал ли до этого так сильно когда-либо, и как вообще можно настолько утомиться, но при этом оставаться на ногах. Хакс уже снял свой форменный китель, когда штурмовик пришёл за ним, и сейчас стоял перед Реном в одной рубашке. Его волосы следовало причесать. Всё погибло, всё разрушилось, и его волосам требовалась расчёска, а здесь лежал воспитанник Сноука и вёл себя глупо.       — Прекрати!* — сказал Хакс.       Это прозвучало резче, чем он планировал, и его немного удивило, что Рен вздрогнул и уставился на него с непонятным выражением в блестящих глазах. Хакс понял, что лицо Рена было мокрым не только от пота, но и от слёз.       — Прекрати, — повторил он.       — Прекратить… что? — прохрипел Рен, всё ещё глядя на него с этим неопределённым выражением.       — Прекрати вести себя, как ребёнок, — ответил Хакс. — Мы уже поняли, ты ужасно храбрый, и боль ничего не значит для того, в ком Сила крепка, или кто крепок в Силе, или как там у вас. А теперь перестань идиотничать и позволь дроиду делать его чёртову работу. У меня был очень долгий день, и честно тебе скажу, магистр Рен – я сейчас не в состоянии иметь дело с твоими спектаклями.       Рен посмотрел ещё пристальнее. «Он всего лет на пять моложе меня, — думал Хакс, — а выглядит, будто ему едва за двадцать. Могу понять, почему он носит эту дурацкую маску». Через мгновение пришла непрошенная мысль: «А я ношу свою, разве нет?».       От слишком глубоких размышлений на эту тему его спас обессиленный и нетвёрдый голос Рена.       — Ты думаешь… это… это спектакль?       — А с чего бы мне предполагать что-то иное? — отрезал Хакс.       Рен на мгновение прикрыл глаза. Его чёрные брови и ресницы резко выделялись на фоне бледной кожи. Хакс постарался не обращать внимания на то, что от слёз ресницы слиплись в толстые стрелки.       — Справедливое замечание, генерал, — проговорил Рен и, пока Хакс пытался это переварить, добавил:       — Ты вернулся за мной.       — У меня был приказ, — ответил Хакс. – А вот мой приказ: прекрати упрямиться и дай проклятому дроиду напичкать тебя софамином, потому что никто не впечатлён.       — Вообще-то, генерал, сэр, софамин и родственные ему препараты противопоказаны в таких случаях…       — Когда мне понадобится твоё мнение, я спрошу, — сказал почти падающий от усталости Хакс, и дроид осёкся. – Хорошо?       — Я не могу, — просипел Рен таким голосом, как будто его сейчас стошнит. — Понятно? Я не могу принимать лекарства. Они не… не сочетаются с Силой. Я не могу… терять контроль. Только не на таком маленьком корабле.       Теперь пришла для Хакса очередь уставиться. Слабый лихорадочный румянец проявился на скулах Рена и вновь растаял. Он закрыл глаза. Хакс мог различить их черноту сквозь тонкую кожу век. Было что-то такое в этом, а ещё в том, как Рен держался – совершенно без обычного высокомерия, — что притушило его злость, смывая вместе с ней последний стимул оставаться на ногах и бодрствовать. Внезапно генерал упал на стул рядом с койкой, чем поразил дроида и Кайло Рена, и провёл руками по волосам, приведя их в ещё больший беспорядок.       — Ладно, — сказал он.       — …Что?       — Хорошо, ладно, никаких лекарств. Но тебе нужно что-нибудь.       Хакс не представлял, из какого неисследованного участка его мозга пришёл совет, но он чувствовал себя слишком усталым, измученным и несчастным, чтобы долго это обдумывать. Он приблизился и взял Кайло Рена за руку.       Рен замер, вперив в него пронзительный взгляд, а затем посмотрел на их руки. Его кожа была горячей и скользкой от пота, а ладонь генерала – прохладной и сухой. Спустя пару секунд замешательства, его пальцы сжались вокруг пальцев Хакса с панической силой, до боли, так сильно, что тот еле сдержал задушенное проклятье. Вместе с контактом пришло сильное сбивающее с толку ощущение: смесь страха, паники и отчаяния. Хакс понял, что чувствует эхо эмоций Рена. Он сжал зубы, терпя боль и головокружительное осознание, что находится сейчас в двух головах одновременно, и подумал так напряжённо, как только мог: «Держись».       Пальцы Рена сжались ещё сильнее. Хакс чувствовал, как кости его пальцев расплющиваются друг о друга, но не пошевелился, и спустя миг в его голове возникла не принадлежащая ему мысль: «Попытаюсь».       «Не пытайся, делай», — сказал он Рену и закрыл глаза. Моментом позже он услышал, как заработали манипуляторы дроида, и отголосок боли заставил его заскрипеть зубами, но он держался.       Он держался, и постепенно перестал осознавать что-либо, кроме руки Кайло Рена и необходимости делать один вздох за другим. Время растянулось, потеряло значение. Хакс не мог сказать, как долго это продолжалось, пока чей-то голос, зовущий его по имени, не пробился сквозь туман.       — ...кс? Генерал Хакс? Сэр?       Он моргнул и обнаружил, что медицинский отсек заполнен до отказа: дроиды, штурмовики, мужчины и женщины в форме медиков «Финализатора».       — Генерал Хакс, — произнесла одна из женщин, — всё в порядке. Теперь вы можете идти. Нам нужно забрать магистра.       Рен, похоже, был без сознания или на грани. Он лежал на койке под серебристым противошоковым одеялом, раны были скрыты повязками. — Что… — начал еле живой от переутомления Хакс.       — Мы на «Финализаторе», сэр, – сказал ближайший штурмовик. – Мы добрались. Мы в безопасности.       Генерал попытался разжать ладонь, но она ему не повиновалась.       — Можете вы…       Хорошо, что ему не пришлось заканчивать мысль, потому что он не был сейчас уверен в своей способности связно выражаться.       Два медика бережно, но уверенно отцепили пальцы Кайло Рена от его собственных, и Хакс задохнулся, не сумев скрыть боль. Там, где его пальцы сжимал Рен, начинали расцветать синяки, а сама ладонь казалась твёрдой и онемевшей.       — Нужно, чтобы кто-нибудь осмотрел вас, сэр, — сказал кто-то. Он не обратил внимания.       Прошло некоторое время, пока Хакс со смущением понял, что все ждут, когда он отойдёт с дороги, чтобы можно было переложить Рена на носилки. Ему пришлось опереться на спинку стула, потому что ноги отказывались его держать. Он видел, как увозят обмякшего бесчувственного Рена. Только позже, когда его проводили до каюты, и он пытался решить, сможет ли снять одежду, прежде чем упасть на кровать, вдруг пришло понимание, что же изменилось. Это была тишина. Он снова был один внутри своего сознания. Ощущение было похоже на то оцепенение, которое окутывало его с момента гибели базы «Старкиллер», но было более лёгким и определённым.       Проваливаясь в сон, генерал Хакс подумал, что всё-таки предпочёл бы боль.