Всё, что ты любил когда-то, ветром унесёт

      Поздно вечером по корабельному времени Хакс появился в медицинском отсеке и распорядился, чтобы их с Кайло Реном не беспокоили, так как им необходимо поговорить наедине и конфиденциально. Он сделал это со своей обычной отточенной деловитостью, и никто из медицинского персонала особо не задумался о предмете предполагаемого разговора – это была область, превышающая их уровень компетенции. Приход Хакса стал для них облегчением. Никто другой на борту не имел влияния на магистра Рена, а генерал, как минимум, соответствовал своему званию. Может быть, ему удалось бы уговорить пациента перестать быть настолько… сложным. Со скучающим Кайло Реном было очень трудно управляться.       – Генерал, – достаточно любезно произнёс Рен. – Я как раз гадал, когда же ты появишься.       – Нет, ты не гадал, – Хакс прислонился к запертой двери, скрестив руки на груди. – Ты знаешь моё расписание, хотя ни разу не побеспокоился проявить к нему хоть немного уважения. Если ты можешь читать мои мысли за тридцать палуб отсюда и на другом конце корабля, я искренне сомневаюсь, что для тебя было бы серьёзной задачей выяснить моё местоположение в любой момент времени.       – Верно, – Рен слегка пожал плечами, поморщившись. – Я знал, что ты идёшь. Счастлив?       – Не особенно, – Хакс отделился от двери, подошёл и сел рядом с кроватью. Рен полулежал, опираясь на гору подушек, и выглядел примерно так же, как и в прошлый раз, когда генерал его видел: нечитаемое выражение лица, пластыри и всё остальное. На его скулах горел слабый нездоровый румянец, и это не очень понравилось Хаксу.       – Могу я спросить, чем обязан удовольствию видеть тебя? – спросил Рен. Генерал нахмурился.       – Оставь эти игры. Ты сам сказал, что у меня – как там это звучало – очень мощный разум.       – Ты удивишься, но я не слушал тебя, – сказал Рен. – Во всяком случае, с самого утра. И это было намного сложнее, чем можно себе представить. Это как пытаться не слышать кого-то, поющего оперу в соседней комнате. Я устал.       У него по-прежнему был понурый вид: измученный, жутко бледный, за исключением этих слабых пятен румянца, огромные глаза запали, уголки необычно нежного рта опустились. В его тоне, по обыкновению, звучал тот рассеянно-самодовольный оттенок снисхождения, который всегда действовал Хаксу на нервы. Однако некоторая медлительность заставляла предположить, что он на самом деле израсходовал силы.       – Мне нужны ответы, – сказал Хакс, – и я хочу назад свою шинель, но сомневаюсь, что ты тот, кого нужно об этом просить.       – Это очень славная шинель, – ответил Кайло Рен. – Могу тебя понять. Каких ответов ты ищешь?       – Только одного: как долго у тебя была возможность подслушивать мои мысли?       Глаза собеседника расширились с таким невинно-удивлённым выражением, что это вызвало знакомую вспышку разочарования в груди Хакса.       – Я могу слышать мысли каждого, генерал, – сказал Рен. – Польщён тем, что ты вообразил, будто моё внимание персонально.       Хакс сознательным усилием пропустил это мимо ушей.       – Значит, ты был осведомлён обо всём, что я думаю, последние… сколько мы уже знаем друг друга?       – Не обо всём. Но, как я говорил, твой разум довольно трудно игнорировать. Почему это тебя беспокоит?       Хакс уставился на него.       – Почему это меня беспокоит?       – Ага. Что в этом неприятного?       – Наверное, это как-то связано с полным неуважением к частной жизни? – ответил Хакс, не отводя взгляда. – Ты не мог хотя бы сказать об этом при случае? Это как… как услышать, что кто-то не просто регулярно походя роется в твоих личных вещах, но делает это годами. Ты на самом деле не понимаешь или прикидываешься, потому что это тебя забавляет?       Рен наклонил голову, разглядывая Хакса, и тот поймал себя на мысли, что уже утомился замечать, какие у магистра большие, тёмные, блестящие глаза, и насколько густые ресницы.       – Я не могу представить, почему ты так переживаешь, – сказал Рен. – В конце концов, не очень-то они интересные, твои мысли. Большинство из них. А вот те, что о твоём отце, коменданте Хаксе… эти мысли, генерал, меня действительно заинтриговали.       Хакс замер, прикрыл глаза и сделал глубокий-преглубокий вдох.       – Скажи мне, магистр Рен, – произнёс он, чётко выделяя каждое слово. – В тебе вообще есть хоть какие-то положительные качества?       Ответом было молчание. Генерал открыл глаза и обнаружил, что Кайло Рен, запрокинув голову, задумчиво разглядывает потолок.       – Ну… - сказал он через некоторое время. – Я высокий, в отличие от некоторых. Это удобно. И ты можешь заметить, что я способен причинить тебе боль с помощью моего разума, генерал, но не делаю этого в данный момент.       – Не угрожай мне, – сказал Хакс устало. – Это бестактно.       – Кто сказал, что это угроза? Ты задал вопрос, я на него ответил. – Рен приподнялся, сжал губы и вперил взгляд в Хакса.       – Ты не боишься меня, – добавил он, как будто только что пришёл к этому выводу.       – Да, – согласился Хакс. – Не боюсь.       Рен посмотрел пристальнее, и генерал почувствовал тёмный сверлящий взгляд, ощутил его, как физическое прикосновение. Потребовалось очень много сил – больше, чем он мог себе позволить – чтобы оставаться совершенно спокойным и смотреть Рену в глаза, но он всё равно это сделал.       – Не боишься, – повторил Рен и откинулся на подушки, вновь моментально помолодев. Хакс предпочёл бы не видеть его таким. – Знаешь, что я могу тебя убить, и это тебя не пугает.       – Я солдат. Многие хотят меня убить. Это специфика работы.       – Но ты не чувствуешь страха. И тем не менее... ты избегаешь говорить о своём отце. Не допускаешь даже мысли об этом.       Хакс вовремя удержался от того, чтобы запустить пальцы в волосы, и заставил себя сложить руки на коленях.       – Верно, – произнёс он, сначала несколько раз глубоко вздохнув, чтобы восстановить самообладание. – Я избегаю этих мыслей. Я не обсуждаю чьих бы то ни было отцов, магистр Рен.       Глаза Кайло Рена распахнулись на миг, и Хакс понял, что попал в цель.       – Я был бы признателен, – добавил он, – на личном и профессиональном уровне, если бы ты впредь держался подальше от моего разума.       Пауза затянулась, а затем Рен пожал плечами, и это снова вызвало гримасу боли.       – Я попытаюсь, – сказал он, потирая плечо там, где из-под больничного одеяния виднелся край перевязки. – Теперь моя очередь задавать вопросы. Почему ты вернулся за мной?       Хакс вздёрнул бровь. Его очень удивило, что Рен отвёл глаза, как будто не решался встретиться с ним взглядом.       – Я говорил тебе. У меня был приказ.       – От него было бы очень легко уклониться, – сказал Рен, теребя в руках уголок простыни. – У тебя почти не оставалось времени. Намного проще и безопаснее было сразу же покинуть планету, а не тратить драгоценные минуты на то, чтобы найти и спасти меня.       – И всё же я выполнял приказ, – ответил генерал.       – Ты никогда не обсуждаешь приказы?       – А это имеет значение?       Рен поднял глаза.       – Ты сомневался или нет?       – Да! – рявкнул Хакс. – Да, я сомневался. Я думал о том, чтобы оставить тебя там. Доволен? Это ты хотел услышать?       – Почему же ты так не сделал?       На этот раз Хакс не успел остановиться и всё-таки запустил пальцы в волосы, скривившись от того, что его тщательно приглаженная причёска совершенно разлохматилась.       – Ну вот, смотри, что я из-за тебя наделал. Почему я тебя там не бросил? Я не знаю, Рен. Может быть, у меня вообще нет привычки ослушиваться приказов, а особенно – приказов Верховного лидера. Возможно, из-за того, что во всём этом есть большая доля твоей вины, а не только моей. И я хотел бы, чтобы ты был здесь и понёс своё наказание. А может, потому что я просто не смог.       – Ты ненавидишь меня, – тихо произнёс Кайло Рен.       Хакс посмотрел на него, чувствуя себя тысячелетним старцем.       – Ох, да ради всего Космоса, неужели это правда происходит? Я тебя не ненавижу. Большую часть времени. Ненависть – непрофессиональное и незрелое чувство. Практически всё в тебе глубоко меня раздражает, и ты прилагаешь большие усилия, чтобы это максимально усугубить.       – Ты ненавидишь мой световой меч.       – Правильно, – признал он. – Я ненавижу твой световой меч. Теперь ты счастлив?       – Почему?       Хакс набрал воздуха, чувствуя, будто в груди развязался узел.       – Почему? Потому что он вызывающий, опасный и нестабильный, и ты на регулярной основе используешь его для того, чтобы крошить мой корабль на кусочки. И он так выглядит, потому что сломан. Тебе вполне по силам собрать новый, с целым кристаллом, чтобы не было постоянной угрозы отрезать свои дурацкие пальцы, активируя клинок. Но нет, ты цепляешься за этот, несмотря на опасность, потому что думаешь, что он впечатляет и пугает, а ещё сочетается с твоей эстетикой.       Он вовсе не собирался заходить так далеко. Рен глядел на него, слегка приоткрыв рот, и выглядел всё таким же юным. Хакс вздохнул.       – И эта твоя глупая маска. Чтобы производить впечатление, тебе вовсе не нужно прятаться за чёртовым вокодером и ведром с угрюмой рожей. Ну вот, я это сказал.       Рен так долго молчал, что Хакс уже начал прикидывать, не придётся ли ему завершить этот кошмарный-прекошмарный день, потеряв сознание от удушения Силой. Через пару минут Рен снова принялся комкать угол простыни и тоже вздохнул.       – Я не собираюсь отрезать себе пальцы, – тихо произнёс он. – Я осторожен.       Это прозвучало настолько абсурдно, что Хакс даже не потрудился ответить.       – Но меня трогает твоя забота, – закончил Рен.       – Я больше забочусь о том, чтобы не стать посмешищем для всего Первого Ордена, – сухо ответил Хакс. – Не хотелось бы прославиться как напарник того, чей показушный непрактичный образец оружия взорвался и унёс с собой жизни тридцати офицеров.       – Он не взорвётся, – сказал Рен с обидой, и снова в мозгу и груди генерала вспыхнули жаркие искры. – Я его контролирую.       – Я припомню это, когда мне в следующий раз придётся писать заявку на новую консоль. Итак, что ты говорил утром насчёт противоречия?       Рен моргнул, а затем сделал понимающее лицо.       – А, это.       – Именно.       – Ты не хочешь возвращаться, – ответил магистр. – Не желаешь возвращаться к Сноуку, потому что опасаешься того, что он сделает, и не уверен в будущем. Но ты чувствуешь, что выбора нет.       Теперь заморгал Хакс:       – Я…       – А ещё ты не хочешь везти меня к нему, так как знаешь: что бы Сноук ни собирался сделать с тобой, меня ждут намного более неприятные вещи. И я полностью согласен с твоим прогнозом.       – Тем не менее, ты его ученик.       – Вот поэтому моя неудача хуже, чем твоя – она нанесла ему личное оскорбление. Ты просто солдат. Для меня на кону стоит намного больше.       – Он сказал, что сам закончит твоё обучение.       – Не сомневаюсь, – сказал Рен мрачно. – Ты не представляешь, насколько сильно я провалился, генерал. Тебе кажется, что понимаешь, но это не так.       – Расскажи мне.       Рен резко взглянул на него, и Хакс почувствовал что-то вроде призрачного прикосновения за глазами, которое вновь вызвало отзвук почти стихшей мигрени. Затем это ощущение ушло.       – Ты и правда имел это в виду. На самом деле, – удивился Рен.       – У меня привычка говорить прямо. Расскажи.       – Я... я не могу.       Хакс посмотрел задумчиво.       – Ладно. Но если передумаешь, я готов выслушать. – У него не было желания упиваться позором Рена, ему просто хотелось знать. Его опыт говорил, что осведомлённость почти всегда лучше неведения, даже если факты ужасны. Выяснив рамки проблемы, можно хотя бы попытаться придумать способ не погибнуть всем и сразу.       Рен медленно кивнул. Хаксу пришла в голову мысль, что это был, наверно, самый долгий их разговор за всё время, и он невольно улыбнулся.       – Что такого смешно... погоди, – Рен вскинул руку, прислушиваясь к чему-то, недоступному ушам Хакса. Его лицо изменилось. Сначала генерал не мог определить это выражение, а затем опознал невесёлую понимающую усмешку.       – Что... – начал он, но тут прозвучал сигнал его комлинка.       — Командный мостик вызывает генерала Хакса.       Он принял вызов.       – Хакс слушает.       — Генерал, техники сообщают, что ремонт генератора гипердвигателя завершён, функциональность полностью восстановлена. Мы готовы к прыжку по вашей команде.       Кривоватая ухмылка Кайло Рена стала шире. Долгое мгновение он и Хакс смотрели друг на друга.       «Я обязан это сделать», — подумал генерал.       «Я знаю».       «Уже иду», — сказал Хакс в комлинк, глядя Рену в глаза. — Готовьте корабль к переходу в гиперпространство. Конец связи.