1.
18 февраля 2016 г. в 23:49
— Что планируешь делать сегодня вечером?
Эсекьель Лавесси, владелец крупнейшей архитектурной компании во Франции, сидел за столом в своём кабинете, монотонно перебирая бумаги и складывая их в портфель.
Эдинсон смотрел на своего друга с явным интересом. Эсекьель знал этот немигающий взгляд с озорной ухмылкой, друг явно хотел предложить что-то стоящее, но интрига была самым любимым пунктиком Эда.
— Планирую пытать тебя, пока сразу не выдашь, какую программу запланировал для нас, — ответил Эсекьель, откидываясь в кресле.
— Без рук, пожалуйста, — засмеялся Кавани, — я сам всё расскажу. Мы идём на аукцион.
Эсекьель свёл брови и презрительно фыркнул.
— Это твоя сама худшая идея, можешь мне верить на слово, — он встал из-за стола и продолжил собирать документы, которые могут понадобиться на утреннем совещании, а до того их стоило ещё раз просмотреть.
— Это тебе не «Сотбис», там картину не купишь.
— И что же там приобретают?
— Пойдёшь со мной — узнаешь, — Эд озорно подмигнул другу и тоже встал, застёгивая нижние пуговицы пиджака.
— Твои интриги до добра тебя не доведут, — Эсекьель покачал головой и двинулся к выходу, — мадам Арно, — при выходе за стойкой сидела секретарь, женщина средних лет, но такая же лощёная и опрятная, как и всё в офисе Эсекьеля Лавесси, — перенесите утреннюю встречу на десять часов, видимо, я сегодня рано домой не попаду.
— Конечно, месье Лавесси, — для верности мадам Арно кивнула и пожелала удаляющимся приятного вечера.
Они спустились на парковку и Эдинсон пригласил друга поехать с ним. Он нажал на брелок сигнализации и черная БМВ ответила миганием аварийных огней.
— Значит аукцион не такой уж и крутой? — спросил Эсекьель садясь в машину. Мягкий свет от магнитолы не слепил глаза, кожаные сиденья были такими же уютными и приятными на ощупь, как и в его Астон Мартин, да и двигатель работал, что надо, но Эсекьель всё равно подшучивал над машиной друга при любой возможности.
— Иди к чёрту, — пробубнил Кавани и сел за руль. Машина медленно выехала с парковки и двинулась в сторону выезда из города. Уже на выезде Эдинсон прибавил скорости до допустимого максимума. Лавесси уже стоило привыкнуть к странностям друга, но он каждый раз изумлялся, ведь Кавани мог нарушить многое, но не скоростной режим. Это был ещё один его пунктик. Сам же Эсекьель любил гонять на большой скорости, чтоб, как говорится, ветер в ушах, но, к своему сожалению, подобное мог позволить себе не часто.
Кавани начал медленно притормаживать и вскоре Эсекьель увидел съезд с шоссе. Машина покатилась по гладкой грунтовой дороге, по всему было видно, что машины здесь появлялись не редко.
— Мы едем в какое-то заброшенное место? — не то, чтобы Эсекьелю было противно при этой мысли, но он хотел уточнить.
— Шутить изволите, — улыбнулся Эдинсон, — там шикарный особняк, сам увидишь.
Минут через пять после непродолжительного диалога друзья подъехали к высоким кованым воротам. Видно было, что это произведение искусства проживает не первый десяток лет. Эсекьель сначала подумал, что это какая-то дань моде, потёртые, неухоженные ворота, сейчас принято всё состаривать искусственно, но потом решил, что больше похоже на конспирацию. По обеим сторонам от ворот тянулась живая изгородь не меньше двух метров в высоту. Эсекьель привстал на сиденье, чтобы взглянуть, и, чего и стоило доказать, увидел, что изгородь уходит в стороны на многие километры.
Вскоре у ворот появился охранник, он строго поинтересовался, не заплутали ли мужчины, но после того, как Кавани показал ему какую-то бумагу, кивнул и открыл ворота.
Примыкающий к изгороди лес начал редеть, и друзья выехали на просторную мощёную дорогу, которая привела их к особняку, хотя Эсекьель решил, что особняки таких размеров не бывают.
— Замок — вот как надо называть это строение, — высказался он вслух, но ответа не дождался. Кавани вывернул на подъездную аллею и глубоко дышал в предвкушении вечера.
Недалеко от особняка, там, куда яркий свет с парадной не доставал, в полумраке их остановила женщина средних лет, она улыбнулась, поприветствовала их и попросила пройти за ней в небольшую сторожку.
— Господа, — она протянула друзьям маски, полностью скрывающие лица, — думаю, вы и без моего напоминания знаете, но я обязана сказать: никаких имён, даже друг друга вы не можете называть по именам. На время проведения мероприятия все выходы из заведения будут закрыты на замок. По завершении вечера вы обязаны будете подписать договор о неразглашении. Увиденное вами должно будет оставаться в тайне.
— Знаем, знаем, дорогуша, — Кавани подмигнул женщине и, слегка потянув Лавесси за рукав, кивнул на выход.
Когда они оказались на улице, их уже поджидал парковщик. Он пожелал господам приятного вечера и сел за руль.
— Пойдём, чего стоишь? — Эдинсон торопился и потирал руки в предвкушении.
— Слушай, — Эсекьель прочистил горло, — тут что, младенцев препарируют, что ли? Что за секретность?
— Брось, ты человек бизнеса, ты будешь только рад, что всё именно так, — отмахнулся Кавани. — Особенно, если совершишь покупку.
— Даже не сомневаюсь, — ответил Эсекьель и тронул друга за плечо, — просто скажи, что ничего противозаконного мы не совершим. В конце концов, не хотелось бы заляпать костюм от Армани чьей-то кровью.
Эдинсон заливисто рассмеялся.
— Не беспокойся, нам выдадут пластиковые фартуки.
Особняк был полностью освещён, как снаружи, так и внутри. Не было ни единого окна на фасаде, в котором не горел бы свет. Видно было некоторое движение внутри. Людей было не много, если считать около сотни гостей малым количеством.
Оказавшись внутри Эсекьель вдруг заметил, что их окружают только мужчины. Даже среди обслуживающего персонала он не увидел ни одной женщины.
— Надеюсь, ты не увлёкся однополыми отношениями? Потому что в подобной оргии я участвовать отказываюсь.
— Меня просто доконают твои предположения, — хмыкнул Эдинсон, — скоро всё начнётся и ты сам поймёшь, что зря на меня наговаривал.
Словно по команде в комнату вошла та самая женщина с аллеи. Голоса и смех утихли.
— Господа, прошу пройти за мной, мы начинаем, — улыбка не сходила с её губ. Изящным жестом тонкой руки она пригласила следовать за ней.
Эдинсон и Эсекьель прошли в дверной проём и оказались в просторном зале, где в полутьме были расставлены, обитые бархатом стулья, и только над импровизированной сценой горел яркий свет. На сцене, за тумбой из тёмного дерева, стоял распорядитель аукциона с деревянным молотком в руке.
Когда все мужчины заняли свои места, он улыбнулся и заговорил.
— Все двери заведения закрыты, господа, и мы начинаем, к чему лишние слова. Итак, — он ударил молотком, — наш первый лот.
Из-за кулис на сцену вышла молодая девушка, лет 17, максимум 19, она подняла в зал испуганные глаза и глубоко вздохнула, видимо, стараясь унять волнение. На ней было короткое платье, едва ли прикрывавшее её пятую точку, одетое на голое тело. Никаких украшений на девушке не было.
— Амели. Не нужно описывать её достоинств, ведь все её формы на виду, — в то время, пока распорядитель говорил, девушка прошлась по сцене, поворачиваясь разными ракурсами, и давая публике по достоинству оценить её юное упругое тело, — главная изюминка лота — девственность, господа. Итак, первоначальная цена…
— Так ты привёл меня сюда, чтобы купить себе шлюху? — усмехнулся Эсекьель, взглянув на друга.
— Не шлюху, дружище, а игрушку, — Эдинсон облизал губы, ни на минуту не отрывая взгляда от сцены. — Не торопись с выводами, выжди, может кто приглянется.
Эсекьель откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. Ему не надо было платить деньги за секс, в окружении всегда хватало женщин, предлагающих себя бесплатно.