Воздушные шары

      Тихо хлопнула входная дверь, и послышался удаляющийся стук каблучков. Она ушла. И отчего-то так стало тяжко и грустно на плюшевом сердечке… Спустившись с невысокого стульчика в углу, плюшевый заяц прислушался к тишине, что заполняла дом. «Ушла…» - совсем как-то не радостно удостоверился он.       Подойдя к огромному, как ему казалось, письменному столу, он прикинул, что просто так на него взобраться не выйдет. - И почему я не жираф или… или кот Филька! – раздосадовано шептал заяц, прикидывая, как ему взобраться на эту вершину. - От твоего ворчания портятся две вещи: мой сон, и твой плюш, – послышалось ленивое мурлыканье с кровати. – Хотя, куда уж хуже, тут уже ничем не испортишь, и это я не про свой сон. - Филька! Лучше бы помог, чем сарказмом своим козырять, – с укором проговорил плюшевый. - Не Филька, а Филимон Варфоломеевич, попрошу тут, – потягиваясь и зевая, с кровати спустился большой пушистый кот. – Всему вас бестолковок тряпичных учить надо, – беззлобно поддел Филимон.       Подойдя к столу, он с легкостью запрыгнул на него, затем повернулся к зайцу. - Видишь шнур от настольной лампы? Ты хватайся за вилку, а я буду его тянуть, – улыбнулся своей гениальной идее кот. - Спасибо, огромное спасибо! – плюшевый радостно подбежал к вилке, и ухватился за нее. – Я тебе так обязан буду! Так обязан! - Конечно, – довольно промурлыкал кот. – Ты мне расскажешь одну из своих историй. - Сколько захочешь, Филимон, – улыбался заяц, поднимаясь, как и обещал кот, все выше и выше, к своей цели.       Что за истории, спросите вы? Уж больно Филимон Варфоломеевич любил рассказы плюшевого зайца, про далекие времена, когда Она была маленькой девочкой, а заяц совсем новеньким, недавно подаренным. Про то, как они совершали свои путешествия вдвоем к маленькому ручейку, вели беседы, сидя на скамейке в парке, или лежали на траве, разглядывая бездонное небо с мягкими пушистыми облаками, как лепили из снега домик.       Они мечтали, когда Она вырастет, построить свой домик, где они будут жить вдвоем, рядом с таким же парком, где будет ручеек, и у них будет много-много воздушных шаров, ведь Она так любила воздушные шары.       Филимон каждый раз внимательно слушал зайца, замечая, как он преображается на глазах, когда воспоминания окутывают его, будто вновь становится совсем новеньким, недавно подаренным. Затем рассказ заканчивается, и все возвращается на круги своя, только заяц становится все более грустным.       Достигнув своей цели, взобравшись на стол, он поспешил к окну, но успел только мельком увидеть, как Её силуэт мелькнул и скрылся в толпе вечно куда-то спешащих людей. - Ушла? – как бы незаинтересованно спросил кот. - Ушла, – грустно вздохнул плюшевый. - Вот и отпусти ее, – тихо произнес Филимон. - Отпустить? – удивленно переспросил заяц. – Как это? - Не держи ее в прошлом, ее ведь ждет будущее. Вдруг она опоздает. Ты ведь этого не хочешь? – кот внимательно посмотрел на плюшевого зайца. - Куда опоздать? – не хотел понимать заяц, хотя в глубине души он не раз приходил к этой мысли. - В будущее, которое ее ждет, – терпеливо объяснял Филимон. – В ее прошлом были ВЫ, в ее настоящем есть ТЫ и ОНА, но в ее будущем… будет только ОНА, понимаешь? Но никто не отнимет твоих воспоминаний. - Понимаю, – тихо ответил плюшевый заяц. – Не отнимет.       Подойдя к зеркальцу, что стояло на столе, заяц внимательно посмотрелся в него: скатавшаяся темно-серая, плюшевая шкурка, местами в заплатках, левое ухо держится на трех стежках, вот-вот грозится оторваться, один глаз-коричневая пуговица, второй-темно-зеленая. Вздохнув, заяц отвернулся такого зрелища. - А где сокровище? – удивленно спросил кот.       На левой стороне плюшевой груди засохла старая капля клея, с помощью которой, когда-то давно, Она приклеила ему «сокровище» - красное пластиковое сердечко. - Я… я его обменял, – прикрывая лапкой каплю клея, ответил плюшевый заяц. - На что? – не меняя интонации поинтересовался Филимон. - На три воздушных шарика… - прошептал заяц, шмыгнув носом. – Завтра ее день рождения, и я хотел… Она ведь так любит воздушные шары… - Эх, бестолковка ты тряпичная…- с сожалением покачал головой кот. - Знаю… - так же прошептал он. – Но я немного изменю подарок. Помоги мне спуститься.       Филимон, подсадив плюшевого зайца на себя, спрыгнул со стола. Оказавшись на полу, заяц залез под кровать, откуда вытащил три воздушных шарика: красный, желтый и синий. Аккуратно привязав их к ножке стула, он залез в стоящую около стола коробку, в которой хранились карандаши, фломастеры и краски, достав из нее фломастер. На каждом из шариков он написал то, что переполняло его сердце, что так давно хотел сказать ей, но не смог, да и не имел возможности.       Он старательно выводил лапками закорючки, которые совсем не были похожи на слова, но для него каждая эта закорючка была именно тем словом, которое так давно хранилось в его маленьком сердце.       Взобравшись обратно на стол, не без помощи Филимона, и открыв окно, опять-таки с помощью последнего, он, тихо прошептав «Отпускаю», выпустил из лапок три воздушных шарика, которые, почувствовав свободу, тут же взмыли ввысь. Заяц долго еще провожал их мокрыми от слез глазами-пуговицами, и на душе было как-то больно и радостно одновременно.       Её ждет будущее, и теперь она никогда не опоздает в него.       В этот вечер плюшевый заяц в последний раз рассказал свою историю коту Филимону про те давние времена, когда Она была маленькой девочкой, а он совсем новеньким, недавно подаренным, в последний раз улыбнулся своему старому товарищу и смахнул последнюю слезу.       Его ждало прошлое. Ведь ему тоже нельзя было опаздывать.

***

      Дописав эту историю и перечитав ее, автор на секунду прикрыл глаза, затем резко выдрал из блокнота исписанные страницы, нервно скомкав их. Потушив сигарету, парень подошёл к пакету, набитому воздушными шариками. Да, черт возьми, он накупил гребаную кучу воздушных шаров.       И, надув их, будто следуя примеру своего выдуманного и уже уничтоженного персонажа, написал на каждом из них то, что хотел сказать, но не смог и, наверное, уже не сможет.       Нет, он не выпустил эти шары в небо, и не провожал их взглядом полным тоски с примесью романтики, а разбросал их по комнате и с какой-то одержимостью уничтожал, кидая в них дротики. Шары лопались с грохотом, будто выкрикивая все, что было написано на них. Но только по одному так и не мог попасть, как бы не старался и не метился.       Но эта затея его порядком вымотала, он подошел и взял тот шар, что так ему и не удалось уничтожить.       Когда он прочитал то, что было написано на нем, грустная улыбка коснулась его губ. Он опустился на пол посреди комнаты, посреди кусков взорванных фраз, бережно, будто хрустальный, прижимая к себе шарик, на котором было написано то, что так и не смог сказать плюшевый заяц Ей.