***
За 1 час до… – Северус! Я требую объяснений! Люциус Абрахас Малфой собственной чистокровной высокородной мор… эм… персоной метался по личным покоям декана факультета Слизерин. Северус Тобиас Снэйп задумчиво созерцал вино в кубке, предпочитая не реагировать на раздражители. – Северус! – Что ты от меня хочешь, Люц? Я не знаю что там произошло. И никто не знает. Кроме твоего сына и… – он запнулся, – Поттера. Малфой-старший едва слышно хмыкнул. Полчаса назад к нему прилетела срочная сова с письмом от Дамблдора, сообщающим что его сын, вместе с ещё одним студентом, был найден в Запретном Лесу со следами неизвестного проклятия. Он, естественно, бросив всё, примчался в Хогвартс, но к сыну его не пустили. Жизнерадостные заверения директора, в стиле "всё будет хорошо" напугали и так уже взвинченного мужчину ещё больше. Тогда аристократ, отчаявшись получить хоть какие-то вразумительные ответы от Дамблдора, направился в покои своего старого друга. Он, в конце-концов, декан. Должен знать чем у него дети занимаются. Профессора зельеварения он застал в состоянии ничуть не лучшем, чем его собственное. Разве что паника у него была тщательно законспирированной и почти незаметной. Причину паники Люциус понял только сейчас. Поттер. Ну конечно же. То, что его друг не равнодушен к мальчишке – было понятно сразу, по глазам. Для знающего там кипело слишком много всего. Ненависть, боль, радость, восхищение, презрение, издёвка, преклонение, вина, грусть, долг, гордость, упрямство. А за всем этим коктейлем скрывалось какое-то совсем другое, глубинное, потаённое чувство. Никому не известное. Всё-таки Снэйп был шпионом, и прятать свои чувства умел. От всех, кроме Люца, знавшего этого шпиона как облупленного. Северус мальчишку как минимум – хотел. Как максимум – любил. – Может они подрались? Ты сам говорил, что их мир не берёт. – Тогда почему следы проклятия на обоих? Нет, там что-то другое… Просочившийся через стену Кровавый Барон был встречен весьма удивлёнными взглядами. – Профессор, лорд Малфой. Директор приглашает вас в больничное крыло. В больничное крыло они не пришли, они сорвались, в надежде на то, что дети очнулись и они смогут узнать что случилось. Напрасно. Нет, студенты и правда очнулись. И вокруг них уже разве что с бубном не танцевали, желая всё выяснить. Только вот они молчали, как партизаны на допросе, отвечая что ничего не помнят. Врут – единодушный вердикт всех учителей. Слишком уж глазки невинные. Предложение директора воспользоваться легилименцией было воспринято вполне благосклонно. И тут начались проблемы. Ни Снэйп, ни директор не смогли пробиться в головы студентов. У Драко висел какой-то мощный амулет, который без его желания не снять, а блоки Гарри вообще не поддавались даже опознаванию. Люциус, не вмешивающийся и тихо стоящий в сторонке, мрачнел всё больше. – Директор, мне нужно поговорить с отцом. Наедине, – попросил Драко, переглянувшись с Гарри. – Нет, вы, профессор Снэйп, останьтесь, если можно. – Хорошо, Драко. Давай я помогу тебе Гарри. – и Дамблдор шагнул к гриффиндорцу, изображающему на соседней койке медузу. – Нет, директор, Поттер тоже остаётся. И Поттер остался. А директор, мадам Помфри и весь остальной профессорат (Тайно погибающий от любопытства. Иным объяснить присутствие Флитвика и Трелони, которых никто не звал, и которые сами откуда-то нарисовались, не получалось.) вышли из палаты. Снэйп и Малфой-старший выжидательно уставились на Малфоя-младшего. Малфой-младший, снова переглянувшись с Поттером-единственным, в весьма выразительном жесте закрыл ладонями уши. Понимающе хмыкнувший Северус наложил на помещение комплекс чар против подслушивания, подсматривания и слежения. Собиравшегося приступить к расспросам Люциуса опередил притворяющийся помирающим Поттер. – Ты уверен? – гриффиндорцу не нравилась ситуация, в которой ему придётся давать кому-то объяснения. – Да. Они оба – ищейки. Не скажем мы – дознаются сами, – слизеринец знал о чём говорил. – А ты…? – Метка. – Только то, что можно. – Тогда сам. – Да и так уже… Старшее поколение слушало этот короткий диалог со всё возрастающим удивлением. Двое студентов, которых с первого курса, по меткому выражению лорда Малфоя, "мир не брал", понимают друг друга с полу-слова и ведут вместе какие-то свои дела. Сообщать о которых собираются по минимуму, исключительно что бы к ним больше не лезли. – Спрашивайте. – Что вы делали в Запретном Лесу? – Мы… – Бл*ть! – нецензурная реплика гриффиндорца осталась без ответа. Вспышка амулета Драко, хлопок и тьма…***
Возвращаясь к началу… – Поттер! Очнувшийся (и с удивлением обнаруживший себя в какой-то пещере, лежащим на мантии Гарри) Снэйп попытался было встать, но сильное головокружение не позволило. Рядом, на мантии Драко, в таком же состоянии лежал Люциус. Напротив, склонившись голова к голове, сидели Малфой-младший и Поттер, и что-то обсуждали вполголоса. И такое зло взяло зельевара от этой, почти идиллической, картинки что голос будто бы сам собой стал шипением и в нём прорезались язвительно-бешенные нотки. – Есть в мире вещи, которые не меняются, – выдохнул устало Гарри куда-то в сторону. Драко удивлённо поднял брови. – Это закон мироздания: "Что-бы где-бы ни случилось – у Снэйпа всегда будет виноват Поттер." Кто-то разлил воду на третьем этаже? Поттер виноват! Он там шатался! У кого-то взорвался котёл? Поттер виноват! Не досмотрел! Пивз разбомбил чьи-то доспехи? Поттер виноват! Науськал вредителя! Голод в странах Африки? И тут наверняка Поттер постарался! Объел, не иначе. Удивлённый Люциус и откровенно хихикающий Драко переводили взгляд со скрипящего зубами зельевара на театрально вздыхающего гриффиндорца и обратно. – Так что вы хотели, профессор? – а зелень глаз такая наивно-невинная. Вроде бы он тут и не причём. И это не он довёл Снэйпа до ручки. – Из вашего выкрика в палате я делаю вывод, что вы знаете что случилось. Вот мне и хотелось бы это услышать. А заодно узнать подробности вашего, дорогие студенты, примирения. – и наградил яростным взглядом всё ещё веселящегося крестника. Мальчик-Который-Выжил страдальчески вздохнул. – Я не только знаю что случилось. Я даже знаю где мы. И даже приблизительно представляю как отсюда выбраться, – он немного помолчал, – И так, всё началось месяц назад. Мы с Драко стали жертвами такой пакости, как Поглотитель. Имеете представление, или мне пояснять? Представление старшие маги имели, а потому Люциус аж за сердце схватился. Поглотитель – это артефакт-вампир. Он постепенно тянет магию и жизнь из жертвы, передавая это хозяину. Но он не присасывается к двум магам за раз. Тем более к несовершеннолетним волшебникам. У него есть определённые пороги уровня силы. – Так получилась, что эта цацка приняла нас за одного взрослого мага. Обстоятельства пересказывать не буду, потому что вас это не касается, но итогом стала постоянная мысленная связь. Вот вам и примирение, профессор. Трудно воспринимать как врага того, с кем делишь голову. Волан-де-Морт не в счет. – А в лесу вы… – Провели один обряд, который снял с нас эту пиявку и уничтожил. Только заковыка в том, что обряд вернул и всю выпитую у нас магию. В три этапа. Первые два мы, будучи сильно вымотанными обрядом, приняли спокойно. А вот третий… – Третий прошел нормально только для Гарри, – перехватил эстафету Драко, – Он всё-таки более сильный волшебник. Обряд просто разделил отнятую силу на двое. Поэтому и получилось, что у него, – он кивнул на друга, – силы оказалось меньше резерва, а у меня больше. Вот это "больше" и перешло в амулет. А он, будучи многоразовым портключом, перекинул нас сюда. – Мда-а… – протянул Люц, – Вы, мистер Поттер, что-то говорили о том, что знаете где мы. – Знаю. В одном из тайников основателей Хогвартса. На глубине 2-3 километров под Запретным Лесом. Да, кстати, можете не утруждаться – Поисковые чары здесь не действуют. И аппарация возможна только со специальной площадки и только с разрешения основателей, либо их наследников. Северус, как раз собирающийся попробовать создать Поисковик, разочарованно опустил палочку. – То есть, чтобы выйти, нужно получить разрешение крови основателей? – переспросил лорд Малфой, и, получив кивок, продолжил. – Но как тогда мы отсюда выберемся? У Вас кажется есть какой-то план, мистер Пот… – Гарри. Просто Гарри. Сейчас не лучшее время для официоза, да и бесит он меня. И да, Вы правы, у меня есть план. Но я его пока придержу. До площадки. – Ну что ж, Поттер, раз Вы у нас такой знающий ныне, не просветите ли нас, где эта площадки и откуда Вам столько известно? – ядовитое шипение, коронка Ужаса Подземелий, почему-то вызывала у наглеца только усмешку. – Конечно просвещу, профессор. Но только при одном условии. – усмешка перерастает в широкую ухмылку, а Малфои на заднем плане замирают. – Каком? – подозрительно щурится в ожидании подлянки Северус. – О, ничего особенно обременительного. Просто до тех пор, пока мы не выберемся, Вы, коль уж здесь нет ни следящих чар Дамблдора, старого маразматика-вуайериста, ни шпионов Риддла, ущербной и не смешной пародии на человека, снимите свою маску склочного недружелюбного ублюдка. Повисшую после этого тишину можно было резать ножом. Малфой-старший скоренько перестраивал образ "Золотого мальчика", созданный им. Мальчишка оказался отнюдь не прост. Малфой-младший прикидывал будет ли дуэль и, если будет, то как её останавливать потом. Северус же… расхохотался. По-настоящему, от души. Он умел ценить искренность и проигрывать с достоинством. А сейчас его сделали по всем статьям. – Твоя взяла, Поттер, – наконец отсмеялся он, – Но всё-таки, откуда ты столько знаешь? – Да всё просто. Здесь в больших количествах живут змеи, потомки когда-то принесённых сюда Слизерином охранников. А я змееуст, поэтому я просто спросил у них. Нам туда.***
– Слушай, Золотце! – спустя пять минут молчаливого путешествия по пещерам вскинулся Драко. И, надо сказать, не только он. Северус тоже. Очень уж его это обращение покоробило. Слишком уж показалось личным. – Всё спросить хочу, да забываю. Кто кого бросил: ты – Джинни или Джинни – тебя? Поттер аж остановился от неожиданности. Остальные тоже. Драко – чтобы дождаться ответа. Люциус – потому что дорогу знает только Гарри. Северус… за компанию. (И вовсе ему не интересен ответ. Вот ещё. Ерундой всякой интересоваться.) – "И ты, Брут?" – вопросил Гарри – Меня этим уже Скитер достала по самое… не хочу! Никто никого не бросал! Мы даже не встречались! – Погоди-погоди! Как это: "не встречались"? Что ж она на тебя почти 3 месяца вешалась? С удивлением крестника Северус был согласен. Пара "Гарри-Джинни" была самой обсуждаемой в школе. ЕП даже написал о возможной свадьбе (прибавив этим Северусу нервотрёпки). Он (Сев) тогда месяц ходил злой, как демон, и по любому поводу цеплялся к "сердечной подруге Героя". А тут вдруг такое заявление. – Вот так вот. Сам же знаешь, что я больше по мальчикам. Это было взаимовыгодное сотрудничество, – и, увидев три (Люциусу тоже стало интересно) абсолютно не понимающих взгляда, пояснил, продолжая движение, – Джинни нужно было привлечь внимание любимого человека. Он, скажу сразу, слизеринец. Теодор Нотт. А меня окончательно зае*ли мои фанаты и фанатки. Я помогаю Джинни, одновременно подталкивая объект её чувств к активным действиям, а она за это гоняет безмозглых прилипал, попутно практикуясь в боевых проклятиях. Все рады, все танцуют. – И что, это сработало? – идея звучала совсем по-идиотски, и Драко слабо верилось в её успех. А тут ещё сам Нотт с переломами загремел в Больничное Крыло буквально на днях. – Не ты ли это Тео кости пересчитал? – Отчасти. Мы подрались. – И чем же вы таким в него запустили, Поттер? – Эту историю зельевар знал частично. Он так и не смог дознаться у Нотта как именно тот получил переломы. А тут такие подробности. – Ничем, мы не пользовались магией. А высокому искусству уличной драки он оказался не обучен. Да, к тому же, у него оказалась куча дурацких комплексов, которая мешала ему нормально биться. Ну, знаете, в стиле: "Не бей лежачего по яйцам". Как он в Гриффиндор не загремел с такими правилами? Северуса и Люциуса больше интересовал вопрос как сам зеленоглазый мальчишка не загремел на Слизерин. После того как вопрос был озвучен студенты расхохотались, и Поттер в лицах пересказал своё общение со Шляпой, непременно желающей видеть его на Слизерине. – А жаль, – протянул Драко, – Мы бы таких дел наворотили… Северус содрогнулся, представив себе эти "дела". – Дел я с успехом наворотил и в "львятнике". А тебя я бы просто подмял ещё на первом курсе. Это сейчас у тебя стержень есть, а тогда - ничего кроме снобизма и заносчивости. Люциус поперхнулся, с удивлением глядя на совершенно спокойного сына. Раньше он уже сыпал бы проклятьями, а сейчас только усмехнулся. – Не обращай внимания, отец. У Золотца есть отвратительная привычка – говорить прямо и честно. Правда, благодаря этой привычке, за ним, в отличии от тех же Дамблдора или Тёмного Лорда, пошли оборотни, вампиры и гарпии. – О чём это ты, крестник? – Интуиция двойного шпиона заорала дурным голосом. Подозрительные шевеления у выше перечисленных народов заметили оба лагеря, но сваливали всё на противников. – Ни о чём, профессор, – перебил Гарри собиравшегося ответить Драко, – По крайней мере до тех пор, пока Вы и лорд Малфой не поклянётесь своей магией, что всё вами услышанное не уйдёт дальше вас без моего на то разрешения, данного добровольно, в трезвом уме и твёрдой памяти. – Клянусь! – в один голос сказали маги после недолгого раздумья.Мальчишка оказался умён и его лучше было иметь в союзниках. – Дамблдор, при всём моём к нему уважении, слишком медлительный. И бить первым не собирается, предпочитая выжидать. Меня такая тактика не устраивает. Пришлось брать некоторые вещи в свои руки. Найти среди оборотней достаточно сильного волка, который может поспорить с Сивым за место альфы и увести в лагерь "светлых" хотя бы часть стаи было не трудно. Выйти на контакт – сложнее, но и тут справились. – А как Вы убедили его (кто бы он ни был) пойти за вами? Ведь я правильно понимаю, что оборотни пошли именно за Вами, а не за Дамблдором? – Люциус был восхищён. Он знал, что директора оборотни, мягко говоря, отшили, когда он сунулся к ним с таким же предложением. – Оборотни пошли за новым альфой. А альфе я просто предельно честно и без столь любимого директором тумана обрисовал ситуацию. Я помогаю стае сейчас и после войны, а они помогают мне на войне. С вампирами и гарпиям было также. Вот, собственно, и всё. – Угу, всё. Не считая своей сети шпионов и осведомителей, о которой наш директор не знает, десятка Пожирателей, лично тебе обязанных и работающих на тебя, и "Оборонного Движения", разучивающего не только светлые заклятья. Скромный ты, Золотце. – Драко, заткнёшься ты или нет! Северус широко раскрытыми глазами смотрел на "Светлого Героя" и не узнавал его. Мальчишка… вырос. И пешкой больше не будет. И это… вызывало уважение. Дамблдора ждёт большой сюрприз. Да и то, как он сейчас двигался… Как молодой, но сильный хищник. Очень… Нет, вот об этом лучше не думать. От греха подальше. Он, в конце концов, учитель. А значит – не думать. Состояние Люциуса охарактеризовывалось кратким ёмким матерным словом, приличный смысл которого сводился к "Ну ничего себе!" Драко только ухмылялся. Он слишком хорошо знал друга, чтобы иметь на его счёт какие-то иллюзии. Вот сейчас он точно знал, что Гарри не против был бы рассказать всё Снэйпу и, возможно, привлечь его к собственным планам. Но для этого ему нужна инициатива самого Снэйпа. А задача Драко (которую ему никогда не поставят как задачу и хорошо если вообще не прибьют за то, что лезет не в своё дело) обеспечить эту инициативу. Иными словами – заинтересовать крёстного.***
– Нет, профессор, у меня всё нормально и с зельями, и с окклюменцией, – хитро блеснул глазами Поттер, – Проблемы у меня только с одним весьма конкретным преподавателем. – Поттер, Вы забываетесь… – угрожающе протянул Снэйп. – О, ничуть! Я прекрасно понимаю ЧТО и, главное, КОМУ я говорю. К тому же это – правда. Наши с вами взаимоотношения имеют слишком длинную историю, чтобы быть гладкими и спокойными. Как бы этого ни хотел директор. Северус промолчал. В чём-то – мальчишка был безусловно прав. – Гарри, мне показалось, или Вы и вправду не слишком-то верите директору? – Лорд Малфой активно "прощупывал почву". Если то, что он видит сейчас – не обман зрения, то Мальчик-Который-Выжил может стать сильным и надёжным союзником. – В чем же причины столь… резкого изменения отношения? Ведь, насколько я помню, Вы всегда его поддерживали. – И да, и нет, мистер Малфой, и да, и нет. "Да" – я ему не доверяю. Он потерял моё доверие ещё на первом курсе, после той истории с Философским камнем. "Нет" – я поддерживаю его далеко не всегда. Меня не устраивают ни методы его, ни цели. Ни, тем более, его уверенность в том, что цель оправдывает средства. – Гарри был удивительно серьёзен и, кажется, зол. – А вы, Поттер, весь из себя такой белый и пушистый! – Северус Снэйп ненавидел чистоплюев. Настолько же сильно, насколько и Дамблдора с Волдемортом. – Нет, профессор. Я НЕ белый и НЕ пушистый. У меня своих грешков на совести хватает. Но у меня также хватает этой самой совести не прикрывать свои дела "Всеобщим Благом", как это делает директор. Повисшую было тишину прервало громкое шипение. Змея (не василиск, конечно, но тоже очень и очень внушительная) явно чего-то хотела. Гарри ответил. Снова вступила змея. Снова Гарри. …Спустя несколько минут этой более чем содержательной беседы (которую Гарри наотрез отказался переводить) направление движения слегка изменилось. И вела теперь змея. Гарри же продолжил переругиваться со Снэйпом…***
– Поттер, раз уж на Вас напало столь болтливое настроение, не расскажете ли, с каких это пор вы начали носить побрякушки? Или кольцо у Вас на большом пальце левой руки – обручальное? – Побрякушки? Сколько Вам лет, профессор? И сколько из них Вы – шпион? Неужели Вы НИКОГДА не слышали о маскировочных артефактах? Видя, что друг еле сдерживается, Люциус решил отвлечь внимание на себя. – Гарри, а зачем Вам маскировочный артефакт? И, пожалуйста, называйте меня по имени. – Если мне память не изменяет, то мы с Вами, Люциус, сталкивались почти каждый год. Вас никогда не удивляло, что и в 11 и сейчас, в 16, я выгляжу почти одинаково? Только немного вытягиваюсь вверх? Люциус и Северус задумались. А ведь и правда! Мальчишка совсем не изменился за пять лет. Так ведь не должно быть. Драко загадочно усмехался. Он на этот трюк уже попадался. А Поттер, повернув кольцо два раза по часовой стрелке, снял его. Не то чтобы изменения были чересчур сильными. Волосы отросли до лопаток, исчезли эти уродские очки, появилась седая прядь на виске, шрамик в уголке губы. Но узнать Золотого мальчика можно было только по знаменитой отметине, сейчас скрытой изрядно отросшей чёлкой. А через несколько секунд Малфою-старшему пришлось удерживать друга от необдуманных поступков. Потому что они оба уже видели это лицо. Волдеморт требовал привести его (человека, не лицо) любой ценой. Несколько баз Пожирателей, личная лаборатория Лорда, десятки сорванных операций – последствия деятельности неизвестной группы. Невидимки, как их прозвали среди ПСов, не оставляли ни следов, ни свидетелей. Один единственный раз одной из следилок случайно был засечён момент, как с головы предводителя сорвало капюшон. Лицо можно было увидеть довольно чётко, только вот никому этот маг был неизвестен. Два года поисков – и всё впустую. И вот сейчас выясняется, что этот самый неуловимый маг и Мальчик-Который-Выжил – один человек. Люциус в который раз убедился в правильности своих мыслей относительно Поттера. Сильный, надёжный союзник. Мысли же Северуса были далеко не такими радужными. Больше всего ему хотелось придушить паршивца. Как он смел так рисковать! – Я уже не ребёнок, профессор. Давно не ребёнок.***
***
– Вот площадка. Круглый камень, лежащий в центре круглой же пещеры, разделённый на четыре сектора, не производил особого впечатления. Камень, как камень. Был. Пока Гарри не капнул своей кровью в центр. И пока не засветились ТРИ сектора из четырёх. Драко незаметно пихнул локтем впавшего от обилия информации в ступор отца. – Он по линии матери – наследник Слизерина и Рейвенкло, а по отцу – потомок Гриффиндора. – Люциус перевёл пораженный взгляд на сына, – Да, я в курсе. И сейчас нам нужно очень незаметно отсюда свалить. А то заавадят. Малфой-старший удивлённо поднял брови. Малфой-младший невозмутимо указал на другую сторону пещеры. А на другой стороне пещеры два их попутчика, самоустранившись от мира в целом и деталей его в частности, самозабвенно целовались. И море им было по колено, и небо по пояс. И их обоих не смущало то, что не было сказано ни слова. И не будет. А зачем? Тут всё и так понятно…