Мыло, стикеры и кофе.

Ву Ифань считал себя расчетливым, очень расчетливым человеком. Не любил тратить время впустую, и всегда старался извлекать выгоду из любой ситуации. Поэтому к тридцати двум годам слыл человеком жестким и имел свою империю по производству мыла. Обладатель редкой гиперчувствительной кожи, господин Ву в подростковом возрасте страдал именно от мыла. Являясь любителем сего вида парфюмерии, каждый раз не находя подходящее себе, огорчался. Став уже студентом, Ифань решил попробовать сварить мыло сам. Для себя, экологически чистое и максимально подходящее гиперчувствительности юного химика. На идею натолкнул «Бойцовский клуб» и его главные герои, хотя их советами Ифань благоразумно решил не пользоваться. Спустя более десяти лет, он оказался акулой промышленного мыловаренного бизнеса. Порядочный, c уклоном в педантичность, перфекционист по натуре и немного социопат, Ву Ифань страдал только от одной проблемы - почему все люди, которые на него работают, не похожи на его помощника. Его личный помощник, а по совместительству секретарь, советник и горничная, был единственным человеком, по мнению самого Ифаня, кто не смеет тратить его время впустую. По приходу в офис его всегда ждала чашка горячего эспрессо, краткий обзор обо всей отчетности, и сами отчеты с пометками. Даже то, что секретарь Чжан использовал стикеры кислотно-фиолетового оттенка, не смущало босса. Секретарь Чжан был из того типа людей, которые неприметны, если не приглядеться. Никаких отличительных внешних качеств: ни в одежде, ни в лице. Стыдно признать, но Ифань не помнил, как зовут по имени своего помощника. Кофе не дружелюбно обжег губы, чем заставил поморщиться, Ифань по привычке схватил круглое зеркальце из первого ящика, удостовериться, что не испачкал белоснежную рубашку. Время было уже за шесть минут девятого, а секретаря все не слышно. За два года работы, Ифань не помнил ни одного промаха своего помощника, ни одной буквы не по теме, а тем более ни одного опоздания. Но (!) раз кофе на своем месте, значит он был тут, так куда подевался? Не вытерпев до седьмой минуты, мужчина набрал цифру быстрого набора и стал слушать монотонные гудки. В трубке послышался шум, стук колес и несвязное бормотание. - Где вас носит, секретарь Чжан?- не стерпел он. - Я попал в пробку, на перекрестке пятой и седьмой,- виновато отчитался тот. - Пятой? - Да, господин Ву. Я забрал ваше пальто из чистки и решил перепроверить зал для сегодняшнего вечера. Нужно было удостовериться, что повар не оплошает. Ифань нахмурился. - Тогда почему не поспешили, чтобы успеть вовремя на работу? Мне нужна презентация и материалы к ней. - Господин Ву,- монотонно произнес помощник,- они под вашим правым локтем. Мужчина пригляделся, удостоверился в правильности слов своего секретаря, удовлетворенно вздохнул и отключил звонок. К половине десятого секретарь был на месте. С вычищенным пальто, флайером ресторана и довольной полуулыбкой. К двенадцати они успели отрепетировать каждую букву, что будут говорить перед инвесторами на сегодняшней презентации. А к часу были в любимом ресторане шефа. До презентации, а потом и до делового ужина, оставалось четыре часа, которые господин Ву и его помощник провели за закрытыми дверями. Сопоставляя отчеты обоих филиалов, разрабатывая новую смету и решая положиться на старый маркетинговый план. - Таким образом ценовая политика сыграет с нами злую шутку, если мы поддадимся волне нововведения и позволим ценам подскочить, – секретарь Чжан отрепетированным предложением закончил свой доклад. - И сколько вы планируете продержаться, не попадая в волну? Хотя кризис пока вас обошел стороной, не факт, что завтра вы не захотите их удвоить,- тучный инвестор пронзительно разглядывал докладчика. Чжан спокойно выдержал взгляд, потом перевел свой на босса и с привычной полуулыбкой ответил: - Около двух месяцев. Этого времени хватит, чтобы распродать остатки особой партии на складах филиалов, а в следующем месяце наши партнеры получат новую партию особого мыла по новому рецепту. - То есть, вы не только рискуете, отстаивая свою позицию, но и наживаете себе врагов, да еще и запускаете не проверенную партию на рынок,- вздохнул мужчина, остальные молчали. - Именно,- Ифань позволил уголкам губ приподняться. - Мне нравится!- воскликнул инвестор, и остальные согласно закивали. - Вы рисковые парни, и мне это нравится, – мужчина встал, чтобы пожать обоим руку. - А если мы прогорим?- секретарь не «снимал» полуулыбки. - Если вы спалите мои деньжата, я заставлю тебя жениться на моей дочери,- мужчина очень крепко пожал ему руку. Впервые в жизни Ву Ифань увидел, как его помощник улыбается так, что несмело показывается ямочка на правой щеке. Оказывается, у него есть ямочка. Презентация плавно перетекла в деловой ужин, где остальные инвесторы задавали мелкие вопросы, а после подачи основного блюда – и вовсе забыли обо всем. Лежа в своей непропорционально большой кровати, Ву Ифань про себя решил, в очередной раз, что судьба к нему благосклонна. Ву Ифань слыл человеком расчетливым. Но не хитрым. Жестким, но не циничным. Стрела Амура обошла его стороной давным-давно, и теперь он, решив для себя, что личная жизнь – это невспаханное поле, и скорее всего минное, преспокойненько себе забил на нее. Любитель контролировать всего и вся, он бы ни за что не смог зависеть от одного человека, пусть даже не целиком, а частично. Это не пугало, это настораживало. И он прекрасно понимал, что в конце концов не родился еще тот, кто сможет выдержать его пунктики и подойдет по всем критериям. Ну, или та, кто сможет. Раньше он вглядывался в толпы людей за окном, присматривался к работникам в офисе, ко всем кого встречал за стенами офиса и даже в конференц-залах. Но тщетно. Ему нужно чтобы кто-то подошел сразу и полностью, потому что компромиссы Ифань не любил. Поймав себя на этой мысли, мужчина вспомнил горячий эспрессо на своем столе и заторопился в офис. Чашка как всегда стояла на своем месте, а рядом красовались бумаги с кислотно-фиолетовыми стикерами-пометками. Делая глоток горячего напитка, Ифань думал о том, что дождь сбивает его с нужного лада и заставляет думать о вещах, которые он давно для себя решил. Но не признать сам себе не мог. Он любит дождь, потому что в пасмурную погоду дышится легче, а думается в два раза четче. Ву Ифань любит ясность и четкость, ясность, четкость и стабильность. Ясное будущее ему дарит упорный труд и работа, четкости мыслей способствует осенний дождь, а стабильность свою он пока не нашел. Последний день месяца был вчера, значит, сегодня новый план-смету внедряют в производство. Ифань не уповает на удачу, и к десяти часам они с секретарем едут на завод компании и лично контролируют первую пробу для новой партии. К девяти вечера они измотанные, голодные, но довольные доезжают до офиса. Помощник скрупулезно раскладывает свои пометки, чтобы потом аккуратно вбить их в компьютер и подшить в свою папку, пока Ифань подсчитывает сумеют ли они уложиться в пресловутые два месяца. Секретарь Чжан тихо стучит в дверь, и мнется на пороге. Для него это необычно, отмечает Ифань и вскидывает бровь в вопросительном жесте. - Господин Ву,- парень опускает взгляд в пол,- я хотел бы взять отгул на два дня. За два года Чжан Исин ни разу не брал отгул или отпуск, приходил раньше шефа и уходил только после него. А тут аж на два дня. Но Ифань, знавший ответственность своего помощника, решил, что вполне может ему это позволить. - Хорошо, секретарь Чжан. Думаю, два дня без вас я справлюсь. - Я подобрал себе замену на эти два дня. Надеюсь, вы поладите.- Исин виновато улыбнулся. Ифань оставил реплику без ответа, рассеянно кивнув. На самом деле он считал, что и без замены справится, но огорчать помощника отказом почему-то не хотелось. Исин тогда прошагал ближе и положил на стол небольшой сверток. - Что это?- без особого энтузиазма спросил мужчина. - Мыло, - таким же тоном ответил помощник.- Из новой партии. Лучше вас его никто не протестирует. Вот тут Ифань улыбнулся, искренне и даже благодарно. Завтрашний день предвкушался радужней обычного. Утро для Ифаня началось без привычного кофе. Потому что после прихода ждать пришлось минут двадцать, а увидев густую черную консистенцию, господин Ву решил к ней не притрагиваться. В половине позвонили с завода с просьбой в течение дня выслать им список отрицательных и положительных качеств, ведь вчера секретарь Чжан взял на пробу два мыла, и сказал не запускать масштабность партии, пока господин Ву не будет уверен в результатах. Сказать по правде, Ифань был доволен новым мылом. Но список должен был составить секретарь Чжан, потому что пометки его и это он должен сопоставить мнение Ифаня и свои пометки, а не сам Ифань. Сказав, что список они получат завтра, Ифань повесил трубку. День начинался с кошмара: с закорючками главного бухгалтера пришлось разбираться самому, кофе пришлось заказать в соседнем кафе, а пометки на кислотно-фиолетовых стикерах сегодня были не актуальны. К двенадцати позвонил секретарь одного из инвесторов и попросил копию материалов недавней презентации, желательно с вкладышами их позапрошлой встречи. К половине первого позвонили из сеульского филиала, отчеканили, что ошибки устранены и попросили выслать им заверенный отчет для сдачи в архив и налоговую. К двум часам на столе Ифаня образовалась свалка. Самая настоящая свалка из бумаг. Новый помощник изо всех сил старался, надо отдать ему должное, но к трем часам бумаги выросли вдвое. И тут Ву Ифань взвыл. Он привык работать на пару со своим помощником, привык к подкованности и подготовленности секретаря Чжана, а тут – он просто не успевает закончить одно и перейти ко второму. К пяти вечера Ву Ифань решает, что главой компании должен быть секретарь Чжан, а не он. Потому что сегодня его стабильность рушится как замок на песке. К шести часам он дает добро на производство новой партии мыла в задуманных масштабах. К семи часам «замена» его стабильности уходит, а Ифань достает бутылку виски и снова садится за бумаги. К одиннадцати часам, перепугав начальника отдела кадров, голодный господин Ву мчится через оживленную магистраль к адресу с бумажки. Вырванной, к слову, из пресловутой кипы на своем столе. Он трезвонит в дверь квартиры, пресекая желание выбить ее. Открывает дверь ему секретарь Чжан. То, что это его помощник, Ифань понимает не сразу. Парень одет в потертые синие брюки, вязаный свитер и обмотан длинным шарфом. - Господин Ву?- распахивает он сонные глаза. - Секретарь Чжан,- подскакивает мужчина и бросается обнимать свою стабильность. - Секретарь Чжан, я удвою, нет, утрою вам зарплату. И премиальные утрою! Только вернитесь завтра на работу. Ифань судорожно комкает теплый свитер в своих руках и боится взглянуть в глаза помощника, вдруг откажет. - Но,- теряется Исин. – Я… болею… и хотел долечиться. Закончить ему не дают, сжав его плечи еще крепче. - Я обещаю не сильно напрягать вас эту неделю. Парень застывает, не зная, что ответить. - Я… это всего лишь один день, и я долечусь. Обещаю.- Исин промаргивается. - Пожалуйста!- звучит приказом и словно каприз избалованного ребенка, но у парня розовеют скулы и он трогательно закусывает губу. Никто и никогда не слышал от Ву Ифаня слова «пожалуйста». Исин чувствует себя каким-то уникумом. - Хорошо, я выйду завтра на работу,- вздыхает он и снова удостаивается благодарного взгляда и крепких объятий шефа. Возвращаясь домой, Ифань понимает, что и стабильность у него есть - это чашка эспрессо на своем месте каждое утро и кислотно-фиолетовые стикеры. Весь следующий день они сидят за закрытыми дверями вплоть до полуночи. Разбирают завалы ифаневского стола, составляют список для завода, и корректируют отчетность сеульского филиала. Ифань забирается под прохладное одеяло и только сейчас, спустя два дня, выдыхает спокойно. Чтобы не сулил завтрашний день – он подготовлен. Пусть на задворках сознания и мелькает мысль, что он слишком зависим от секретаря. Утром снова идет дождь, и Ифаню не до четких мыслей, ему холодно за тот путь от парковки до своего кабинета. Под тонкой рубашкой скапливаются мурашки и устраивают забастовку за отсутствие тепла. Ифань сутулится, но обхватить себя руками не позволяет гордость, поэтому по коридору он идет хмуро и зябко, мечтая о горячем кофе. Любимая чашка призывно заманивает горячим облаком пара, а личный помощник протягивает ему темно-синий пуловер на пуговицах. Ифань поспешно натягивает спасительный предмет одежды и блаженно плюхается в кресло. Да-да, именно блаженно. Через неделю он сидит в вегетарианском ресторане со своим двоюродным братом. Они отмечают переезд Тао в Китай и засиживаются до полуночи. Тао забавно морщится, но честно выдувает полбутылки виски, а Ифань, радуясь возможности расслабиться, не спеша высасывает вторую половину. Часть его подсчитывает коэффициент бесполезно затраченного времени, другая часть – благодарна за передышку. В разгар оживленной беседы он рассказывает как на один день лишился свое личной стабильности и чуть с ума не сошел. - Это еще цветочки,- усмехается Тао. Ифаню не нравится эта усмешка. Он пьяно приподнимает бровь. - Ну сам подумай, ты же умный,- брат уже смеется в голос.- Это сейчас он весь твой, а потом вдруг у него кто-то появится. Он начнет проситься уйти пораньше, отпуск брать начнет, женится. Все слова в голове Ифаня складываются в не самые радужные образы. То есть, как это отпрашиваться и пораньше? Какой отпуск?! Он ведь не может оставить своего шефа! Пьяный мозг подкидывает идею, что секретарь Чжан вообще может уволиться, чтобы переехать с беременной женой куда-нибудь в деревню. Не успевает Тао сказать братцу «расслабься», как тот подскакивает и мчится к выходу. Ифань внимательно оглядывает уже знакомую дверь. Все так же трезвонит в звонок, и уже мысленно готовится к тому, что взвалит своего помощника на плечо и сбежит в офис. На пороге стоит заспанный Исин, сказать, что он удивлен – ничего не сказать. Он пытается подавить зевок, как его бесцеремонно прижимают к стене и заявляют: - Не смей бросать меня из-за беременной жены! Исин часто-часто моргает. Пары алкоголя от шефа различить весьма несложно, но откуда у него жена и почему она беременна? - Господин Ву, кажется вы немного перебрали и спутали адрес,- холодно отвечает Исин. Он приходит к единственно верному логическому решению: его начальник напился из-за своего любовника, который бросил его из-за беременной жены. Ифань вместо ответа целует своего помощника, не ослабляя хватки. Без языка, но с нажимом. Исин полузадушенно выдыхает, сам того не желая вцепившись в плечи шефа. - Тебе не нужна ведь жена, и ты не можешь меня бросить.- Ифань все не хочет мириться с фактом, что его стабильность достанется какой-то еще даже не беременной женщине. - Но я и так не женат,- хрипит Исин. -Ну и не женись,- шепчет Ифань, преданно заглядывая в глаза топленого шоколада. Попутно отмечая свою слабость к сладкому и удивительную теплоту оттенка. Исин совсем ничего не понимает, он хлопает глазками, комкая пальцами идеальный шелк рубашки. - Ты можешь кого-нибудь встретить. Тао сказал, что ты влюбишься и женишься, а потом бросишь меня одного.- Ифань хмурится, чем показывает категорический протест к такому развитию событий. - На этот счет можете не волноваться,- голос Исина предательски дрожит. – Я давно и безответно влюблен в Вас. Никуда я не сбегу. Ровно секунда до того, как Ифань снова целует его. Только уже прижимая больше к себе, чем к стене, проводит языком по губам, и решает, что готов мириться со своей зависимостью, только бы его стабильность имела губы пахнущие апельсинами и глаза цвета топленого шоколада.