Встреча

Хакурю проснулся от того, что кто-то его звал и тормошил за плечо. До боли знакомый голос, вторгаясь в разум, произносил: — …авай! Вставай! Ранее только один человек мог позволить себе такую вольность, как вломиться к нему посреди ночи и устроить переполох, но… Он был уже давно мёртв. А вот полная ватага потенциальных врагов бывшего императора Ко — нет. Понимая, что медлить нельзя, Хакурю изловчился, хватая незнакомца за руку, вывернул ему запястье и с подозрительной даже лёгкостью уложил на пол. Не теряя времени даром, достал нож и приставил к горлу поверженного. Лишь после этого до его полусонного разума дошло: «Какой вменяемый ассасин будет будить свою жертву перед тем, как убить»? Тьма, царящая в комнате, мешала разглядеть черты лица чужака, как и всё остальное, но одно было ясно точно — силой воина он не отличался, как и желанием защищаться. Удивительно, что с такими навыками он вообще проскользнул мимо охраны. — Убери нож, псих! — На сей раз Хакурю узнал этот голос и отскочил назад, как ошпаренный. Слух не мог подводить его так уже второй раз, и волна ужаса и неверия окатила с головы до ног. Он видел многое, но не то, как люди восстают из мёртвых. Глаза понемногу привыкали к темноте, вскоре стало ясно, что перед ним действительно находился… — Джудал? В ответ раздался хриплый смех. — А что так неуверенно? Спасибо за тёплое приветствие, кстати, не ожидал. — Ты… Но как? — Хакурю сам не заметил, что осел на пол и выронил нож, с тихим звяком ударившийся об пол. Либо он сошёл с ума, либо в данную минуту разговаривал с призраком. Учитывая, через что ему пришлось пройти, и каким приставучим типом Джудал был при жизни, рассматривались оба варианта. Он недоумённо потряс головой: только не это! Джудал тем временем оправился от «нападения», поднялся и подошёл к нему. Мало того, что он казался таким реальным, так ещё и был вполне осязаемым, что окончательно сбивало с толку. — Знаешь, сколько я тебя иск… — он осёкся, внимательно присматриваясь к Хакурю. Последний на всякий случай встал и приготовился к самому худшему. — Погоди-ка, а что с твоей рукх? Хакурю, исступленно соображая, что бы предпринять, отступил к стене. Он не верил, что Джудал попытается причинить ему вред, даже если он был уже и не совсем Джудал, но всё равно перестраховывался. — Ты выбрался из порока, поздравляю. — Губы того растянулись в нехорошей улыбке, уголки которой в самый последний момент дрогнули. — А где твой дворец, м-м? Где твоя великая империя? — Джудал, довольно, — перебил его Хакурю. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, но уже слишком поздно. У нас ничего не вышло. В душе зародились стыд и горечь. Неужели это всё, что он мог сказать человеку, который, будучи живым, сделал для него так много? Хотя это лучше, чем не сказать ничего или вовсе отнекиваться. — Ты должен вернуться туда, откуда пришёл, — он зажмурился на секунду, сам не желая верить в то, что говорит. — И… не возвращаться. Джудал пару раз недоумённо моргнул, прежде чем его лицо озарил гнев — столь сильный, что это напомнило прежние времена и последнюю битву с Аладдином. — Ты соображаешь, что несёшь?! — прорычал он. — Не возвращаться?! Мне?!! Да и… А, да пошёл ты! Сдался мне такой слабый король. Он развернулся в сторону окна, открытого настежь, и когда уже был готов исчезнуть за ним, Хакурю громко произнёс: — Стой. Он и предположить не мог, что всё так обернётся. На самом деле он многое хотел бы прояснить, но ему казалось, что если скажет самое главное, Джудал никогда не упокоится с миром. Однако теперь того требовали обстоятельства. — Прости, — он сжал зубы, изо всех сил стараясь держаться. Прежнего Хакурю, который готов был расплакаться в любой ситуации, больше не существовало, и он не зря постоянно напоминал себе об этом. — Это только моя вина, что я не справился и всё потерял. Я слишком много полагался на тебя, а ты… По крайней мере, ты оставался со мной до самого конца, за что я тебе благодарен. Но хватит. Джудал долго и пристально смотрел на него, явно не проникшись прозвучавшей исповедью. Наконец спросил: — Какого ещё конца? — Твоего, — Хакурю испугался: не хватало ещё, чтобы Джудал не осознавал, что помер! Это было бы уже слишком для них обоих. Но не успел он об этом подумать, как Джудал громко расхохотался, сбивая его с мыслей. — А я всё понять не могу, что за чушь ты городишь. Я, вообще-то, здоровее всех живых! — Это не так. — Всё так! — Его обдали предупреждающим взглядом. — Я и не умирал. Просто так получилось, ясно? Смотри сам… Он вновь приблизился к нему, взял за руку и приложил её к своей груди. — Ты бы не мог дотронуться до меня, а ещё мне бы точно не стало больно от твоего захвата. От кого научился, кстати? Что-то не припомню у тебя таких приёмов. Хакурю едва не ляпнул, что от Моржанны, любое упоминание о которой вызывало у Джудала зубной скрежет, поэтому просто неопределённо хмыкнул. Ему хотелось верить, что происходящее сейчас не является плодом его больного воображения. Ему уже столько раз снилось, как его маги возвращается, и всё становится на свои места, что его ожидаемо затрясло от мысли о скором пробуждении. Его рука всё ещё покоилась на груди Джудала. Тот не спешил её «отдавать», неотрывно смотря Хакурю в глаза, затем неожиданно протянул: — Только не снова… Не понимая, о чём он, Хакурю вопросительно нахмурился и ощутил на своих щеках что-то мокрое. «Снова…» В порыве нахлынувших эмоций он подался вперёд, заключая Джудала в крепкие объятия. Плевать на слёзы, он впервые за долгое время был по-настоящему счастлив и не собирался это скрывать. Потеряв счёт времени, опомнился лишь тогда, когда Джудал сам отстранился от него. — Если честно, я надеялся, ты иначе меня встретишь, а не изобьёшь, а потом вытрешь об меня свои сопли. Этого Хакурю уж точно не делал, но манера Джудала высказывать своё недовольство в утрированной форме как всегда позабавила его. Он привычно усмехнулся, притягивая маги к себе — на сей раз для поцелуя. Приятно тягучее чувство тут же разлилось по телу, стоило Джудалу, как прежде, прижаться к нему. По обыкновению нетерпеливый, он покусывал губы Хакурю и одновременно сдёргивал пояс его ночной рубашки. И хотя его можно было понять, Рен, напротив, не желал никуда торопиться, мечтая наслаждаться медленно, растягивая удовольствие и смакуя тем самым факт, что Джудал взаправду был рядом, но настойчивость последнего сделала своё дело. Хакурю ещё не забыл, что ему нравилась сила, и не только как орудие на пути к власти, но и её проявление по всём… остальном. Толкнув его на кровать, он не дал ему времени опомниться, оказываясь сверху и наконец снимая с себя рубашку. Проводя ладонями по груди, бокам и бёдрам Джудала, неосознанно он пытался найти в его теле перемены, происшедшие за два с половиной года. И, кажется, его маги стал сильнее, хотя по-прежнему оставался худым — возможно потому, что неизвестно, как и где искал своего короля всё это время. Хакурю вновь поцеловал его, продолжая ласкать разгорячённую под пальцами кожу, а когда потёрся об его пах своим, Джудал не сдержался и громко застонал, прогибаясь в пояснице. Внизу живота стало нестерпимо жарко, заставлять маги ждать дольше, как и себя самого, Хакурю больше не мог. Быстро избавившись от оставшейся одежды, он принялся раздевать Джудала; вместе с тем его мучил вопрос, который он всё никак не решался задать, но в итоге был вынужден это сделать: — Ты ведь давно уже не…? Джудал издал ироничный смешок. — А ты не соврал по поводу своих больших надежд на меня. Но я не настолько верный. И выдохнул сквозь плотно сжатые зубы от того, что Хакурю проник в него сразу двумя пальцами. Сейчас «подготовленность» Джудала была как нельзя кстати, но в будущем Рен не планировал делить его с кем-то там ещё. С трудом справляясь с собственным возбуждением, дошедшим почти до предела, он вытащил из него пальцы и развёл его колени в стороны. Готовый кончить уже от одного томящегося взгляда, который тот ему адресовал, плавно вошёл в него. Короткие вздохи, стоны и отрывочные фразы, бросаемые не в меру болтливым Джудалом даже сейчас, смешались в густой темноте, где Хакурю вновь не мог ничего различить. Когда-то он был уверен, что этот своенравный маги, известный своими эгоизмом и ненадёжностью, так и останется ему никем. И если он вдруг исчезнет, привычный порядок вещей не изменится. Но у Хакурю было предостаточно времени, чтобы осознать свою ошибку и прийти к выводу, что невозможно в одиночку построить мир, изначально предназначавшийся для двоих. И Джудал, конечно, тоже это понимал, иначе ни за что бы не вернулся. «Потому что это ещё не конец, верно?»