В последний путь

Капитан без команды. Дремучий, старый корабль, трещащий при каждом порыве ветра и скрипящий после каждого падения с волн. Двое одиноких товарищей, уже немолодых, повидавших многое за долгую жизнь. Они — единственное, что есть друг у друга в этом глубоком и великом море, беспощадном месте обитания хищников, которые могут в любую минуту стать жертвой. Нацу держит шершавыми руками верёвку и привязывает посильнее парус, потому что он знает: скоро будет шторм. Седина уже давно скрывает некогда яркие и выделяющиеся на всеобщем фоне розовые волосы, лишь несколько прядей у самых висков стойко держат свой родной цвет. Из-за многочисленных улыбок, вечного жизненного смеха и радостного настроения его лицо покрылось сетью глубоких морщин, больше говорящих о былых неугомонных днях юности, чем о должной мудрости. Но сердце, скрытое за исхудавшим понурым телом, за серой накидкой и льняной рубахой, всё ещё продолжает быстро биться, продолжает кричать о молодости душевной, о силе юности, трепещет о мысли при встрече с Ней. «— Драгнил, видал её? — подтолкнул друга Грей, поправив свою плохо завязанную самодельную повязку на лбу. — Кого? — буркнул Нацу, поднимая взгляд со старой записной книжки отца на своего лучшего друга, с которым собирался разделить все свои приключения и сокровища и создать целую команду. — Блондиночку, не сводящую с тебя глаз, — одним кивком головы Фулбастер указал в сторону, куда посмотрел Нацу: тут же встретился с любопытными и большими карими глазами». В его каюте, среди остальных неновых вещей, лежит его верная карта, пылится уже который год, потому что к ней уже давно не обращаются с просьбой помощи. Кусок жёлтой исписанной несколько десятков лет назад бумаги кажется самой ненужной вещью для своего капитана — Драгнилу не нужны карты и приборы, вычисления и старые книги, ведь он чувствует сердцем. И он знает: в этот раз его ждёт успех. «— Чего ты хочешь добиться, став как-нибудь пиратом? — лёжа на мягкой траве около обрыва, где снизу волны бились о торчащие камни, девушка укрылась широкополой панамой от нещадно палящего солнца. — Что значит «как-нибудь»? Я обязательно им стану! — тут же возразил лежащий рядом с ней парень. Он смотрел уверенно в небо, не жалуясь на яркое солнце, и придавался своим мыслям далеко за это время. — Так какая у тебя цель? — повернувшись на живот, Люси положила подбородок на скрещенные руки, и её волосы красивым веером укрыли тонкие плечи, изящную спину и сочную траву. — Я хочу развеять одну морскую легенду». Почти не ест, потому что в еде не особо сейчас нуждается. Пьёт воду и изредка по вечерам отпивает рома, чтобы приободрить и добавить сил на поиски. И много разговаривает со своим верным товарищем, несущим капитана по морской глади, прыгающим с одной волны на другой, как какой-нибудь избалованный ребёнок. Кто-то уже говорит, что Нацу сходит с ума, кто-то утверждает, что это произошло уже давно, а кто-то просто отмахивается, смотря на одинокого старичка со своей правдой в глазах и загадочно-печальной улыбкой на морщинистом лице. Ведь никто не знает, что творится в душе бывшего озорного пирата, у которого было всё, что нужно самым раскрепощенным и уверенным воришкам драгоценностей: большая команда, хороший на то время корабль, связи с другими пиратами и репутация, благодаря которой доставались лишь лучшие шлюхи и поила. Ведь никто не знает, как эта самая молодая душонка, застрявшая в постаревшем и медленно умирающем теле, всё ждёт встречи с той, которую считают легендой, с Богиней, с девушкой в невинном образе со светлыми волосами и ангельской улыбкой. Спрашивается: если всё миф, тогда откуда эта информация, откуда началась эта легенда о загадочной девушке, упавшей в море и ставшей её дочерью? Иногда кажется, что сам Нацу знает куда больше, чем говорит, про эту Люси, про это стремление её найти. «— Что ещё за бред? — возмутилась шутливо Хартфилия, получив в ответ серьёзный и обиженный взгляд задетого мечтателя. — Что-то типа легенд про Кракена и Лохнесского чудовища? — Нет, не такое очевидное, — Нацу перекульнулся на бок, подперев рукой голову, и стал вглядываться в эти искренние большие глаза. — Что-то более изящное и красивое, прекрасное и божественное. Мой отец писал, что всегда хотел увидеть своими глазами морскую богиню, способную простить все грехи, излечить душу и даровать спокойствие. — Мне уже пора тебя ревновать к этой так называемой «богине»? — Я ведь серьёзен, Люси. — И я не шучу, — пару раз девушка моргнула. — Знаешь, я решила: стану для тебя этой богиней. Идёт?» Постепенно начинает вечереть, яркое солнце отступается, медленно уходя с другой стороны моря, за спиной ровно и гордо стоящего капитана. Ветер развивает его волосы, щекочет проросшую щетиной кожу, создаёт цельный купол вокруг Драгнила. Старый открывает нашедшую где-то в почти пустом хранилище бутылку вина, усаживается на бочку возле борта и смотрит долгим взглядом вперёд, словно они могут увидеть нечто большее, чем мирные волны, линию горизонта и небо. С каждым глотком в голове начинает мутнеть, но это лишь помогает не забыться в собственных воспоминаниях, созданных в голове уже несколько десятков лет назад. «Жизнь — такая стрёмная штука, морской бес побери», — усмехается сквозь пригубившую бутылку Нацу и отпивает значительную часть, половина которой стекает по подбородку и падает на льняную рубаху. «— Я отправляюсь первой, — загибая пальцы, говорила она. — Да, — не смотря на стоящую девушку, как-то неуверенно отвечал он. — И ты выплывай скоро, чтобы мы вскоре встретились, — Люси неловко толкнула своего «друга» в бок. — Да, — Нацу показательно покачнулся, но не смог выдавить из себя улыбку в момент их прощания. И последнего разговора. — Никогда не забывай про свою мечту. А то я тебя знаю! — Да». Проходит несколько дней с его отплытия в последнее путешествие, которое наконец-таки завершится удачно. Он знает это. Нацу пытается не обращать внимания на свою старческую слабость, на плохое зрение, из-за которого всё плывёт, на несколько отвалившихся досок. Он смотрит на море, которое подбивает и подталкивает вперёд, зовёт куда-то, смотрит на выплывающих или виднеющихся обитателей, которых капитан знает по именам и наизусть, где они ещё обитают и каковы на вкус. Он смотрит на небо, то чисто голубое, то покрывающееся, будто в полоску, облаками, такими же кораблями, как и его, на изредка пролетающих птиц, свободных и вольных. И снова и снова предаётся мыслям, мечтам, воспоминаниям, то терзает душу, то исцеляет, он то весело смеётся, вспоминая какое-нибудь приключение с командой, то стирает скупые слёзы, показывающие реальность бывшей пиратской жизни. «— Слышал новость? — Какую? — сердце предательски стиснулось, и Нацу почувствовал, что что-то случилось плохое. — Корабль, на котором отправилась Люси, так и не приплыл до порта. Её отец поднял на уши всех моряков на её поиски. — И… что? — Драгнил сглотнул. Верить в такое не хотелось, ведь это всего лишь шутка перед его первым заплывом, так? — Ничего». Как понять, когда человек сходит с ума? Когда он начинает разговаривать со своим кораблём, спрашивая его о прошлом, вспоминая и смеясь вместе с ним? Когда ему кажется подозрительным все обитатели морских глубин, которые ещё и смеются над ним, как над каким-нибудь клоуном в цирке? Когда он утверждает, что каждая вещь на корабле живёт, дышит, помнит вместе с ним, пока он жив, пока сердце капитана отчаянно стучится и хочет приключений? Или когда этот человек в один миг теряет всё, ради чего хотел жить, дорого человека, с которым хотел разделить все горести и счастье, беды и радости, с которым хотел создать команду, а после семью? Море -, на самом деле, это беспощадная сцена, где ни один актёр не знает своей роли, а вынужден импровизировать, когда же нереальные, выходящие за грань понимания силы уже давно решили, кто хищник, кто жертва, а кто простая пешка. Драгнил, которому тогда не было и половины полтинника, хочет обуздать это живое и огромное чудовище, вкусить приключения, ощутить адреналин, страх, что сковывает каждую клеточку тела. Со временем парень начинает видеть в море не столько приключения, забавы и радости, сколько долга, что-то, без чего он уже не может прожить спокойно, обязанность, свою жестокую, но родную обитель. Вспоминая себя былого, Нацу хочется смеяться. Он потуже завязывает яркую ленту в седых волосах, поправляет шаровары, пытаясь устоять на месте из-за поднимающихся волн, и начинает главную битву, к которой готовился уже несколько дней: очередная война с морем, с морскими стихиями, с необузданной силой. Стоит посмотреть на этого человека и мысль о том, что он стар и неспособен устоять на волнах со своим товарищем-кораблём, кажется такой шуточной и нелепой. Вот он: мужчина в возрасте и с хорошим опытом за спиной держит верёвки, борется в одиночку со стихией бедствия, промокший от воды и собственного пота. На лице Драгнила играет счастливая улыбка, глаза загораются живым и юным огнём, а сердце, кажется, вот-вот готово выпрыгнуть из-за счастья, входящего в него адреналином. «— Есть новости? — спрашивал Нацу, но чувствовал, что они его не обрадуют. — Спустя месяц они нашли корабль под водой, точнее, его останки, — кивнул Грей, пытаясь силой заставить друга сесть рядом с ним. Подал фляжку с водой, чтобы помочь ему прийти в себя. — И тела? — И тела. — Значит… — Нет, — в тёмных глаза Фулбастера плясали старые искры то ли жалости, то ли надежды. — Её тело единственно необнаруженное. Сколько бы ни искали, всё тщетно». Драгнил смеётся так громко и безумно, что в итоге начинает хрипеть. На глазах застывают непрошенные слёзы, заслоняющие и без того не орлиный взор капитана. Волны бьются о борт так, будто их главной целью является разбить к морским чертям это старое и затхлое корыто и похоронить его на дне морском. Ветер будто решает вступить в эту «игру», обдувая со всех сторон. Ещё и на небе начинают сгущаться тучи, такие тёмные с редкими светлыми промежностями и бликами солнца. «Говорят, в море обитает Богиня. Если встретишь её, всю жизнь будешь богат, здоров и счастлив. Да и проживёшь спокойно до сотни лет». Всё кажется каким-то забавным сном, от которого можно проснуться, но Драгнил этого не хочет. Ему нравится это. Нравится чувствовать силу в руках, молодость в сердце, счастье в стиснутых зубах. Нравится бороться на равных с морем, с его соперниками. Нацу не один, с ним всегда живёт Люси, его любимая, молодая девушка с большими искренними глазами карего цвета, и верный товарищ-корабль, стойко держащийся на волнах, против ветра и начинающего дождя. «Говорят, эта Богиня вовсе не ангел, а дьявол. И помогает она не всем, лишь избранным, а других топит в морской пучине бесследно». Какое странное чувство охватывает всего Нацу: ему хочется плакать и в то же время безудержно вновь смеяться, ему хочется сдаться и отдохнуть и в то же время продолжать борьбу до победного конца. Тут уже не кажется, капитан действительно сходит с ума, в голове появляется такая муть, которая не сравнится с той, что сейчас в морской воде. Его настолько переполняют чувства, что ему трудно что-либо сказать или сделать в ответ. Средь туч пробивается лучик солнца, освещающий море. И там, находясь на самой вершине волн, стоит та самая легенда, тот самый образ, за которым так спешил сюда постаревший Драгнил. Всё те же светлые волосы, всё то же прекрасное бледно-розовое платье, в котором она была в их последнюю встречу, и всё те же большие искренние глаза. Он помнит её образ, он нашёл её, он осуществил свою заветную мечту и сдержал обещание. — Я знал это! — перекрикивая ветер, пытается сказать Драгнил. — Я наконец-таки нашёл тебя спустя столько лет! Я смог, я… — его выразительные глаза заполняются слезами, которые тут же стекают по щетинистой и мокрой от брызг и дождя щеке, сердце замедляет свой ритм, будто наконец-таки успокоившись с чем-то, а лицо освещается такой яркой улыбкой, которая давно не посещала этого человека. — Прости, что так долго, Люси. Легенда, исчезнувшая в ту же ночь, когда остановилось (сдержавшее обещание) сердце капитана.

А была ли та девушка-Богиня в реальности, встретился ли Нацу Драгнил с любимой спустя столько лет, смог ли осуществить свою мечту и разрушить легенду? Это уже никто не узнает.