Now

Последним человеком, которого Патрик ожидал увидеть на свадьбе сестры, был Кевин. Но, у судьбы, видимо, на этот счет были свои планы. В дорогом костюме, идеально подчеркивающим достоинства его фигуры, англичанин стоял чуть в стороне от поздравляющей молодоженов толпы, наблюдая за своим парнем, по нелепой и неудачной случайности оказавшимся одним из лучших друзей жениха, улыбаясь Джону и изредка соскальзывая взглядом в сторону хмурого брата невесты. Патрик старался не смотреть на босса, сосредотачивая внимание исключительно на белоснежном платье Мэган или бокале шампанского в своей руке, но завязанная недавно умелыми пальцами Мэтисона бабочка сильно давила на шею, мешая сделать новый вдох, напоминая о секундном прикосновении, упавшем на дно желудка тяжелым грузом, серо-зеленые глаза Мюррея против воли хозяина скашивая чуть левее. Черт, как же Кевину шел этот костюм. Болтающаяся на плечах Ричи недорогая двойка поверх мятой рубашки, пришедшей на смену испачканной, не шла ни в какое сравнение с идеально выглаженным достойным представителем высокой моды, облегающим фигуру Мэтисона как вторая кожа, в голову Патрика вновь подбрасывая не самого приятного характера мысли: Донадо, определенно, был бы здесь лишним. Вряд ли миссис Мюррей была бы рада увидеть рядом с сыном такого, как Ричи. Наспех придуманное оправдание мексиканцу, неожиданно заболевшему и крайне сожалеющему о несостоявшемся знакомстве, спасало шатена от ненужных вопросов, пустующее место за столом рядом с ним постепенно освобождая от приборов и бокалов, окончательно разрушая надежды Патрика на возможное прощение за неосторожно брошенные слова голосом автоответчика Донадо и объявлением окончания официальной части праздника. Танцующие пары, счастливые лица и улыбки молодоженов, скользивших по паркету в центре своеобразного круга из гостей, букет и подвязка, рассекающие воздух – Мюррей любил свадьбы. Вот только сегодня веселиться ему не хотелось. Продолжая свои неудачные попытки дозвониться до Ричи и извиниться за сказанное в машине, Патрик стоял в тени большой колонны, наблюдая за веселившимися гостями, небольшими глотками алкоголя вычищая из головы воспоминания разговора с матерью, лишний раз убедившего шатена в том, что приглашать Донадо на свадьбу было не самой лучшей из его идей. И широко улыбающийся Кевин, танцующий с подвыпившим Джоном в противоположном конце зала, не сводивший своего взгляда с Мюррея на протяжении уже нескольких минут, лишь подтверждал его догадки. Мэтисон открыто флиртовал с Патриком, короткие разговоры и проведенные в компании брата невесты минуты используя для увеличения количества тактильных контактов, прозрачными намеками и точными шутками выбивая из-под ног шатена твердую почву, продолжающуюся уже около месяца игру переводя на новый уровень. И в этот раз Кевин, кажется, имел в запасе пару секретных кодов, обещающих ему скорую победу. – Привет, – знакомый голос с сильным акцентом окликнул склонившегося над раковиной Мюррея, разрушая надежды шатена на временное уединение и возможность освежиться, избавить голову от докучающих мыслей о бросившем его в последний момент Ричи и ненужных фантазий о боссе, в этот самый момент материализовавшемся в уборной. – Привет, – не оборачиваясь на вошедшего и покрепче вцепившись в керамический борт раковины, выдохнул Патрик, чувствуя легкую дрожь, прошедшую по телу от раздавшегося в голове гонга к началу новой схватки с самим собой и своими желаниями. – Ты в порядке? – а послышавшиеся в голосе Кевина нотки искреннего беспокойства и волнения прозрачно намекнули шатену на то, что победителем ему сегодня из нее не выйти. – Ага, – отвлекаясь на бумажное полотенце, в котором он надеялся скрыть появившуюся на щеках розовую краску, ответил Мюррей, стараясь не смотреть на остановившегося рядом и оперевшегося на каменную столешницу англичанина. – Просто отлично, – решил добавить он, понимая, что три буквы, произнесенные на вдохе с заметной дрожью голоса, Мэтисона вряд ли убедят. – Что стряслось? – но, кажется, и для более развернутого ответа это стало непосильной задачей – залезая на столешницу и складывая руки на груди, Кевин чуть прищурился и задал свой следующий вопрос, призывая Патрика к откровенности. – Ничего, – позволить которую шатен себе не мог. Только не с ним. Стерев с лица остатки воды и смущения, Мюррей сосредоточился на очистке керамической поверхности умывальника, короткими взглядами через зеркало на начальника убеждаясь в реальности ощущений – Кевин не сводил с него взгляда и ждал подробностей. – Просто сегодня такой день, – решил продолжить Патрик, переходя на более нейтральную тему, скрывая от англичанина истинную причину своего настроения. – Раньше я любил свадьбы... – задал он направление разговора, но Мэтисон договорить не дал: – Джон напился, – пожаловался он, недовольно поджимая губы и хмурясь. – Великолепно, – хмыкнул Патрик, наконец, освобождая руки от размокшей бумаги и поворачиваясь к боссу, потерявшему свой пиджак где-то в зале и принявшему более привычный вид: пара расстегнутых пуговиц рубашки с закатанными по локоть рукавами и ослабленный галстук гостя церемонии бракосочетания вновь превратили Кевина в коллегу-приятеля, не раз смущавшего шатена своей близостью. – Нет, не выношу его пьяным, – оспорил слова Мюррея англичанин, чуть наклоняясь и растягивая губы в улыбке, совершенно не подходившей к сказанному. – Ты тоже чуть пьян, – подметил блеск серых глаз и непроизвольную мимику лица начальника Патрик, отступая к стене от скользнувшего по столешнице и придвинувшегося ближе Мэтисона. – Ага, – спускаясь на пол и сокращая оставшееся расстояние уже шагами, согласился Кевин, улыбаясь шире, облокачиваясь на раковину в опасной близости от напрягшегося шатена. – Но я милый, когда выпью, – поспешил заметить он, подмигнув и, выдав желание приблизиться к брату невесты за алкогольный шторм расслабленного тела, потянулся к манившим к себе губам, остановившись и сменив направление движения в самый последний момент. – Ты чего? – подавившись воздухом и поймав себя на мимолетной мысли, что он был бы не прочь несостоявшегося прикосновения, выдохнул Патрик, сглотнув наполнившую рот слюну и неосознанно облизнувшись, наконец, встречаясь взглядом с блестевшими желанием серыми глазами и не сумев отвернуться. – Хотел поцеловать тебя, – честно признался Кевин, усмехнувшись, растянувшую губы улыбку делая шире, а разделяющее их с Мюрреем расстояние еще меньше. – Что? – свел брови на переносице шатен, чувствуя приятного рода холодок, пробежавший по позвоночнику от произнесенного слова, и сковавшее грудь напряжение, мешающее сделать следующий вдох. – Шутка, – поспешил успокоить его англичанин, отметив не обманувшую его ожидания реакцию Патрика, продолжающего стоять на месте и даже не совершающего попыток к бегству. – Хорошо, – выдавил из себя Мюррей, стараясь отвечать головой, в оглушительном потоке мыслей, мчавшемся по поворотам и извилинам мозга, находя одну и пытаясь за нее зацепиться. Ричи. – Потому что иначе... – наверное, Патрик и сам не смог бы закончить эту фразу, но вновь потянувшийся к нему и свершивший, наконец, задуманное Мэтисон договорить шатену не дал. Прижимаясь губами к губам Мюррея, англичанин вдавил брата невесты в стену, настойчивым движением языка вглубь инстинктивно приоткрывшегося рта углубляя поцелуй, в паре рук, тут же толкнувших его в грудь, не распознавая твердого протеста. Но Патрик нашел в себе силы повторить попытку. Увеличивая силу нажима ладоней на плечи, шатен оттолкнул Кевина, заставляя сделать шаг назад, широко распахнутыми глазами в лице босса ища причины к произошедшему, оправдывая действия Мэтисона алкогольным опьянением, а собственное замешательство и прошедшую по телу волну нежеланного удовольствия – неожиданностью ситуации, застигшей его врасплох. Отказываясь брать в расчет сильнейшее притяжение, возникшее между ними с момента первой встречи и собственные неоднократные попытки добиться взаимности от Кевина даже после того, как Мюррей лично познакомился с Джоном. С милым и внимательным парнем своего начальника, добродушно принявшим нового знакомого Мэтисона, в данный момент задремавшим в углу украшенного лентами и цветами зала, даже не подозревая о том, что происходит сейчас в небольшой туалетной комнате. – Эм... – отступая от Патрика и пряча виноватый взгляд, выдохнул Кевин, облизывая губы, чувствуя на них чужой вкус и едва ли сдерживаясь от того, чтобы вновь двинуться навстречу распахнувшему рот в желании что-то сказать Мюррею. – Извини, – прохрипел он, не чувствуя и намека на возможные угрызения совести, пятясь под полным сомнений и вопросов взглядом серо-зеленых глаз, позорно сбегая с места преступления и проклиная себя за проявленную слабость. Но выйти из комнаты не смог. Не позволил ему сделать последнего шага Патрик, резко подавшийся вперед и нагнавший его возле входной двери, прижавший мужчину к прохладному дереву и поцеловавший мешающие спокойно спать по ночам и работать днем губы. Прикрывая глаза от окутавшего тело удовольствия, упиваясь теплом и влагой чужого рта, Мюррей надавил языком на зубы Кевина, умоляя их пропустить его внутрь, торопливым движением собирая капли слюны англичанина и смешивая ее с собственной, чуть наклоняя голову и прижимаясь ближе, не чувствуя привычной его губам колючей бороды. Ричи сегодня впервые ее сбрил. Для него. Но это было последним, о чем сейчас думал Патрик. Углубляя поцелуй и тихо постанывая от ответных движений языка Мэтисона, шатен обхватил пальцами твердые бицепсы мужчины, притягивая его ближе, и поспешил прикосновениями ниже, лишь на секунду задержавшись на ладонях Кевина, тут же бросившихся на борьбу с пряжкой его ремня. Светлая рубашка, уже не такая идеально гладкая и хрустящая, какой она была утром, легко выскользнула из-за пояса брюк англичанина, позволяя первый контакт кожи к коже, в замершей без движения груди Мюррея рождая едва различимый слуху рык, оповестивший Кевина о капитуляции верности своим бойфрендам и позволивший Мэтисону перейти к решительным действиям. Отталкивая Патрика от себя и ступая следом, мужчина заставил шатена опереться задницей о холодный камень столешницы, блокируя любые попытки того к бегству своим телом, прижимаясь и потираясь о тихо скулившего молодого человека своим членом, в заметно увеличившим свои размеры и твердость паху Мюррея легко распознавая намек на взаимность своих желаний. Чужие губы целовали и посасывали, увеличивая степень откровенности ласк, смешивая два прерывистых дыхания и едва различимые стоны, возбуждая и распаляя горячие тела, постепенно освобождающиеся от дискомфорта застегнутых рубашек и давивших на члены ширинок, а переплетенные в единую фигуру с причудливой формой языки дрожали в предвкушении. Разворачивая Патрика спиной к себе и резко спуская заметно измятые брюки на крепкие бедра, Мэтисон прикусил основание шеи шатена, получая разрешение к продолжению, выдохнутое в увеличивший свою температуру воздух комнаты громким стоном, окончательно сорвавшим планку самоконтроля и лишившим способности соображать. Хоть на мгновение задуматься о том, что его собственный парень может войти в туалет в любую секунду, а бойфренд Мюррея, приболевший и оставшийся дома, уличить в измене молодого человека, гостеприимно оттопырившего зад и зазывно прогнувшегося в спине перед ним сейчас. Откладывая возможные уколы совести и терзания на потом, сосредотачиваясь исключительно на постанывающем и молившем о продолжении мужчине, Кевин чуть приспустил свои брюки на бедра вместе с трусами, смачивая слюной дрожавший в нетерпении член одной ладонью и пытаясь хоть как-то подготовить Патрика пальцами второй, отвлекая Мюррея от боли сильными укусами в плечо и шею. – Черт, – выругался Патрик, закусывая губу до крови и жмурясь, вспотевшими ладонями скользя по гладкой поверхности камня, едва ли имея возможность остаться стоять на ногах, сдерживая в груди отчаянный крик, разрывающий голосовые связки при каждом ударе бедер Мэтисона о его задницу и головки члена по самой чувствительной точке. – Я же сказал, что тебе не идет выражаться, – прохрипел англичанин в ухо шатена, наклоняясь и меняя угол проникновения, оставляя очередной след происходившего на мягкой коже шеи, резкими толчками вглубь Мюррея, увеличившими свою силу и скорость, доводя обоих до края. Мягкие, слегка кудрявые волосы Патрика скользнули меж пальцев выпрямившегося Кевина, ухватившегося за отросшие пряди и потянувшего молодого человека на себя, а появившиеся в зоне доступа губы обернувшегося назад шатена вновь были атакованы губами Мэтисона, неистово вдалбливающегося в дрожавшего в его руках мужчину. – Я... – захныкал Мюррей, признаваясь в скоропостижности освобождения, пряча головку своего члена в кулаке и начиная быстрые движения по стволу, после нескольких ударов по железе и пары скольжений руки на члене наполняя кулак спермой, крепко сжимая зубы в попытке сдержать стон наслаждения. Сокращающимися мышцами, обеспечившими дополнительный стимул скользившему внутри него члену, доводя партнера до критической точки. – Фааак, – протянул Кевин, кончая и закатывая глаза под веки, заметным акцентом охрипшего голоса убеждая Патрика в своей правоте. Выражаться ему идет больше.

***

Неторопливо бредя по освещенным неоном улицам с прозрачным контейнером в руках, заключившим в себе огромный кусок свадебного торта для Ричи, Патрик пропускал два вдоха из трех, захлебываясь наполнившими голову мыслями, обрушившимися на него сметающей все на своем пути лавиной, стоило Кевину покинуть пространство санузла, оставляя шатена разбираться с остатками случившейся измены самостоятельно. Отказавшись от предложения совместной поездки на такси с боссом и его отрубившимся бойфрендом, Мюррей добрался до границы своего района с одним из гостей Мэган, остальную часть пути намереваясь пройти пешком, и теперь пытался заставить себя делать необходимые шаги, при каждом новом лишь сильнее убеждаясь в неотвратимости случившегося. Он изменил своему парню. И не испытывал чувства вины. Он влюбился в Кевина с момента их первой встречи, флиртовал и заигрывал с ним, рабочие отношения постепенно превращая в дружеские с намеком на большее, и произошедшее в туалете стало вполне ожидаемым окончанием их негласной игры, начатой однажды на линкоре и продолжающейся по сей день. Ведь даже зажатая меж ног ушедшая в отставку боеголовка, с ржавыми лопастями винта и стесанным серийным номером на корпусе, однажды должна взорваться. Патрик не расскажет о произошедшем Ричи, никогда не признается Донадо в том, что даже находясь в отношениях с ним, он продолжал искать взаимности от Кевина и прекрасно знал о ее существовании, променивая свидания с собственным бойфрендом на несколько часов дополнительной работы наедине с англичанином, флиртуя и намекая Мэтисону на большее. И не найдет в себе смелость, чтобы заявить о своем желании повторить то, что случилось между ним и Кевином на свадьбе сестры, еще не раз. Он позвонит Ричи завтра или придет к нему на работу, извинится и попросит понять. Расскажет о том, как расстроилась мама несостоявшейся встрече, и как без него на празднике было тоскливо. Отдаст ему кусок торта и останется на ночь, засыпать на груди мексиканца и колоть пальцы о жесткие волоски бороды. Он обязательно сделает это завтра. А сегодня у него есть еще немного времени, чтобы вспомнить тепло чужих рук и мягкость кожи, торчавшие уши, над которыми он так любил подшучивать, широкая улыбка, обнажающая белоснежные ряды зубов, и до чертиков милый акцент. Есть несколько следов на едва ли остывшем теле и пара капель спермы внутри. Завтра у него этого уже не будет. Но у него есть все это сейчас.