ночной эфир.

«Так что просто включи радио и послушай колыбельную еще раз. Если ты меня слышишь сейчас, я обращаюсь к тебе, чтобы сказать, что ты не одинока».

— Хэй, хэй, хэй, ребята, а вот и я! — прозвучал знакомый голос из колонок. - Ну, что, скучали по мне? Хе-хе. Сегодня сочельник и, знаете, мне даже как-то одиноко немного… Ну, все празднуют, а я сижу тут в студии совсем один. На какое-то мгновенье диджей оторвался от микрофона, поговорил с кем-то, и в колонках послышался хрипловатый смех. — Что? Ах, да, я совсем забыл про старину Джека. Мы сидим вдвоём и грустим из-за того, что нам приходится встречать это Рождество в одиночестве. Парень тяжко вздохнул в микрофон. — Ну, давайте не будем грустить. Сегодня, праздник, как-никак, — он хлюпнул носом. — Налейте в ваши чашки какао, ну, или чего-нибудь покрепче, устраивайтесь поудобнее, а я приложу сегодня все усилия, чтобы вы не чувствовали себя в это Рождество такими же одинокими, как я, хе-хе. Девушка включила ночник, залезла в кровать и укрылась пледом по самый нос. Никогда до этого ей ещё не приходилось встречать Рождество в полном одиночестве. Но, так уж получилось, что все подруги гуляли в эту ночь со своими ухажёрами, а сама она жила слишком далеко от родителей, так что поздравила их с «любимым» праздником с помощью Скайпа. Раньше Рождество было её любимым праздником. Она считала его таким волшебным и напоминающим о детстве. Она обожала абсолютно всё, связанное с ним: запах хвои от рождественской ёлки, мандарины, ёлочные игрушки, старые фильмы по телику, вкусная еда, жареная утка, горящие свечи, подарки под елкой, звон бокалов под бой часов, бенгальские огни, хлопушки… Замечательная атмосфера. Сейчас же, Рождество для неё — праздник обмана. Почему-то люди привыкли считать, что с началом рождественских и новогодних праздников их жизнь изменится к лучшему. Но на самом деле ничего не меняется. Айрин жутко бесили эти счастливые лица на улицах, в магазинах, в университете, да даже по телику и в интернете от них было некуда деться. В этот Сочельник Айрин ненавидела каждого счастливого человека на этой планете. В надежде избавиться от этого чувства, она включила старенький магнитофон, настроилась на любимую волну и с огромным вниманием начала вслушиваться в столь любимый голос. Диджей рассказывал, как он провёл сегодняшний день, сколько чашек кофе он выпил за последние четыре дня, приглашал слушателей на концерты своей группы… Вся эта болтовня «ни о чём» создавала какое-то тёплое, более уютное настроение. Один из слушателей позвонил в студию и пожаловался на то, что он встречает Рождество в поезде. Начали говорить о поездах. После жалоб бедного дозвонившегося, диджей поставил спокойную ночную музыку. Разговор о ночных поездах заставил девушку задуматься. Она лежала, укутавшись в клетчатый плед, вдыхала аромат апельсинового масла, распространявшегося по комнате благодаря аромолампе, и мечтала. В детстве она часто бывала у бабушки в деревне. Её дом находится не сильно далеко от железной дороги — как раз где-то километр. Но из окна дома всё равно был прекрасный вид на проходящие поезда. Иногда проезжал просто локомотив — она задумывалась, как это он эдакий «тянитолкай из двух — один едет прямо, а другой — задом-наперёд«… Тихая музыка закончилась, и девушка услышала любимый голос снова: — Когда я нахожусь в гостях у своих родителей, не далеко за городом, я, бывало, лежу иногда в постели и прислушиваюсь к мерному стуку колёс вдали… Как-то становится сразу уютно, начинаешь задумываться… О чём? — он словно ответил куда-то не в микрофон, наверняка отвечал Джеку. — Об этих людях, едущих куда-то и зачем-то. В конце фразы его голос как-то странно притих, и Айрин показалось, что вот он сидит с ней совсем-совсем рядом, пьёт горячий чай, и греет ноги в тёплых шерстяных носках. Ей казалось, что разговор о голосах ночных поездов вызвал в его сердце какие-то личные, интимные чувства, которые он до этого не показывал никому другому… От этой мысли у Айрин стало тепло на душе. Да, она понимала, что сейчас его слушает огромное количество людей, по всей стране, но она воспринимала этот разговор, как разговор наедине с ним. — Проходящие мимо поезда… Куда они идут? В какие места, что там можно увидеть? Машинисты, наверное, смотрят на звёзды и лица их — полная загадка. А я лежу в кровати, и безумно хочу туда. Вскочить в товарняк, и уехать. Уехать не зная куда, далеко-далеко, этой волшебной звёздной ночью. Это желание вне зависимости от сезона и погоды. Туда, на них! Уехать в неизведанное… ночью. Диджей замолчал, но спустя какое-то время продолжил: — И голоса ночных поездов будут для меня самыми приятными звуками на свете. Я дождусь, когда смогу откликнуться на их голоса. Вся ночь прошла в таком вот тихом, уютном и спокойном темпе. Всё казалось вокруг таким тихим, спокойным, по-семейному уютным. В этот одинокий Сочельник она чувствовала себя частью чего-то большого и тёплого. Все эти люди — и Айрин, и диджей, и все-все одинокие (Айрин была уверена, что теперь они уже не такие одинокие) слушатели стали на одну волшебную ночь огромной и дружной семьёй. — Что ж, друзья, совсем скоро уже наступит утро, и… — звучала финальная фраза. — Спасибо всем вам, кто досидел этот эфир до конца, хе-хе. К сожалению, пришло время прощаться. Айрин уже почти задремала под спокойный голос диджея и тихую музыку на фоне. Услышав слово «прощаться», она резко подняла голову с подушки. — С Рождеством вас, друзья! Выспитесь хорошенько и обязательно поздравьте ваших родных и близких, если ещё не сделали этого! Он зевнул прямо в микрофон. — Джек уже уснул, так что прямо сейчас я сижу в студии совсем один-одинёшенек, — он опять тяжело вздохнул. — Так грустно, что в Сочельник я вынужден работать. Айрин обняла колени, посмотрела на свой старенький магнитофон с неописуемой нежностью и улыбнулась. — Ах, да, чуть не забыл, — голос диджея стал немного громче. — Я хотел поставить вам свою любимую песню. Я частенько слушаю её, когда мне грустно и я чувствую себя одиноким… Она всегда придаёт мне сил. В общем, я надеюсь, что послушав эту песню, вы перестанете грустить. Сегодняшней ночью мне пришло множество сообщений о том, как грустно и больно встречать Рождество в одиночестве. Так вот, — Чанёль на минутку замер, как бы смущаясь, и Айрин представила, как наверное, он сейчас смешно чешет затылок. — Жизнь на этом не кончается. Девушка перевела взгляд с магнитофона на окно, чувствуя, как к горлу подкатывают слёзы. На улице светало. — Да, мне знакомо это чувство. Но я хочу вам сказать, что всё не так уж и плохо. Послушайте того, кто побывал на вашем месте. Вам больно и тяжело, и вы сомневаетесь, что сможете это вынести. Но, — его голос дрогнул. — Вовсе не нужно бросать всё вот так. Потому что ваши истории ещё не закончены. Вы слишком молоды. И лучшее ещё впереди. Да, каждого могут покинуть и каждый может остаться ни с чем. Но я хочу сказать всем вам, что вы не одиноки. Заиграла песня. Каждое слово, каждый аккорд проникали Айрин под кожу. Строчки бежали по венам и достигали самого сердца. На глазах появились слёзы. Раньше она и предположить не могла, что бывает так, когда человек, находящийся от тебя на расстоянии многих-многих километров, может утешить тебя и исцелить твоё сердце лучше, чем те, кого ты видишь рядом с собой каждый день. И, даже не зная этого человека лично, ты получаешь от него огромную поддержку и начинаешь верить в себя и свои силы. И только этот человек находит нужные слова. И он с тобой в те сложные моменты, когда рядом больше никого нет. Тем временем, наступало утро нового дня. *** Сказочно-серебряный Нью-Йорк. Кажется, что зимой этот город живёт в какой-то другой реальности — всюду улыбающиеся и счастливые лица, яркие магазинные вывески, ёлка в центре города, белое покрывало снега и много-много счастья, когда наблюдаешь весь этот хоровод веселья и всеобщей радости. Долговязый ушастый паренёк с гитарой на плече подошёл к автобусной остановке, и тяжко вздохнув, поставил чехол на землю. Его взгляд мельком скользнул на силуэте в бежевом пальто справа от себя, но затем мгновенно вернулся обратно. Светловолосая девушка, явно забывшая перчатки, отчаянно пыталась согреть свои замёрзшие руки горячим дыханием. Это ей не удавалось, так как мешались пакеты с покупками, которые она держала. — Девушка, вы чего без перчаток? Холодно же, — а у самого уши красные-красные. Блондинка подняла глаза, и, словно узнав в пареньке кого-то знакомого, сразу же стала неловко отряхивать с длинных вьющихся светлых прядок белые снежинки. Её щёки залил румянец: — Да, так получилось… Дома забыла. Парень добродушно улыбнулся: — А давайте я вас угощу какао? Вы любите какао? — Люблю. — А маршмеллоу любите? Я знаю отличное место, где есть офигенно-вкусные зефирки… Девушка улыбнулась, глядя на него. Да, да, она несомненно узнала этот любимый голос, и в её глазах заискрились маленькие огоньки счастья, и по всему телу разливалось приятное тепло, словно это не она сейчас мёрзла от холода. — Меня зовут Чанёль. — Я Айрин. — Приятно познакомиться, — он смешно почесал затылок. К удивлению Айрин, именно так она себе это и представляла. — Спасибо тебе. — Ну, спасибо будешь говорить, когда выйдем из кафе, — он улыбнулся во все тридцать два и смешно защурился, так как летящий в лицо снег мешал нормально рассмотреть новую знакомую. Айрин не за это говорила спасибо, но решила пока что не говорить об этому Чанёлю. Когда-нибудь она обязательно скажет ему о том, как он спас её во время того ночного эфира. Когда-нибудь, но не сегодня. Ведь у неё впереди ещё уйма времени, а их история только начинается.