История любви

«You know... ? Excuse me, please… I didn’t want heard you… You are still stay my favorite man in my life. Can I come to you? Best wishes, Kate….» Рука боязливо проводила ручкой по бумаге, а её хозяйка, словно чувствуя прежнюю свою отдалённость от любимого человека, совершенно не верила во взаимность чувств с его стороны. На дубовом столике, помимо письменных принадлежностей, стояли: тарелочка печенья и кружка чая, ещё ни разу не тронутая. Приглушённый свет настольной лампы падал на бумагу, а на глазах уже виднелась усталость. В комнате горела лишь одна лампа – уединение ото всех. Но вдруг будто назло заиграла музыка из соседнего окна. Оказалось, что Катюша открыла окно, но зачем? Чтобы… Простудиться или чтобы… воздух в комнату проникал? Хлопковая ночнушка сиренево – белого цвета приятно прилегало к хрупкому телу. Всё её существо медленно переполнялось какими-то туманными чувствами, коих обладатель даже не мог понять, что происходит. Вокруг, вроде, всё по-старому: есть друзья, родные, тьфу-тьфу, здоровы, работа. Начальство – не зверь. Что же тогда так тревожит хрупкую душу? Сомнения… Или же анализ своих поступков, внезапно явившееся желание следить за каждым своим шагом? Нет. Просто… неожиданно понимаешь, что человек, который сначала не внушал тебе доверия, не уважал тебя, твои принципы, твою работу, твоё отношение к ней, иначе говоря – ответственность, - становится твоим маячком, твоей путеводной звёздочкой, за которой ты готов(а) следовать хоть на край Света! Сознание этого тем сильнее задевало Катю, и она даже отложила бумагу с ручкой в сторону , выключила свет и усталыми шагами отправилась в тёплую постель – хранительницу всех тайн, волнений, раздумий и загадок Кати. А чашка чая и тарелка с печеньем так и стояли одиноко, будто прижавшись друг к другу и словно между собой пытаясь найти какую-то связь. Даже они понимали, что зачем-то здесь стоят, и стоят вместе, в тёмной комнате, в тишине. Светало. Лучики восходящего солнца жадно поглощала земля, а вместе с ней на них сонно взирали заспанные глаза выглядывающих из окон людей. Свет постепенно пробирался сквозь окна. Это обстоятельство оживило и нашу Екатерину. Она потянулась в кроватке, беззаботно зевая, словно забыв вчерашний день. Потянувшись, девушка плавно и медленно присела и, оставшись в таком положении ещё на несколько мгновений, с разочарованием покинула постель, протянула ножки к тапочкам, стоящим возле кровати и уверенным шагом пошла бы на кухню, если бы не заметила одно странное обстоятельство: чашка с недопитым чаем и тарелка с печеньями стояли на столе, будто хотели сказать: «Мы здесь, Катюша! Можешь завтракать!» - Странно! – прошептала Калитина, прокручивая в голове причины сия обстоятельства. Наконец, её сонное воображение добралось до вчерашнего вечера, а именно: письма Эдварду. Ни то разочарованно, ни то торжествующе Катя наконец вспомнила об этом. А может быть, и не забывала? Может, её мозг не выдержал сердечных мук, и заснул? Что бы там не было, Катя решила идти до конца. Отпив холодненького освежающего чая и схватив одну печеньку, она взяла своё письмо – предзнаменование будущих побед или… в любви только побед! – надев бежевую кофточку, позаботившись о причёске – словом, преобразившись в тот образ, в котором последний раз видел её Эдвард в день раковой ошибки, наконец собралась и вышла. ОВД «Щукино» «Вот и отделение! Фух, не знаю, может я долетела до него! Мне не нужны сегодня ни маршрутки, ни такси. Я чувствую, будто крылышки прорезались за плечами. Свобода! Сейчас, Катя, главное, уверить в этом саму себя, главное – не сойти с пути!» С этими непростым решением, не оставляющим возможности на обдумывание (да и Катя уже всё решила), следователь лёгкими шагами пошла в кабинет, на двери которого висела табличка «Начальник ОВД Хрулёв Николай Николаевич»…. И вот Екатерина Васильевна дёрнула ручку двери и, с минуту задумчиво постояв на пороге, словно сердце упало, она наконец решилась. - Николай Николаевич… - не поздоровавшись, как подобает дисциплинированному сотруднику, она замолчала, словно почувствовав, что забыла что-то. Человек впал в ступор… - А, Катя! Проходи, садись! – бросил начальник, внимательно всматриваясь в какие-то бумаги. Подождав ещё некоторое мучительное для неё время и опустив голову, Катя по шороху откладываемой в сторону бумаги поняла, что она, возможно, может начать этот непростой разговор. Николай Николаевич для неё – второй папа, и она терпеливо ждала одобрения, поэтому чувствовала моральную невозможность выложить всё с порога. - Что случилось? Этих слов Катя ждала, как солнца после дождя. Они были для неё началом спасения, укрытием для сердечных мук. - Николай Николаевич… Я понимаю всю ответственность своего решения и подаю рап-порт … об увольнении Как она ни настраивала себя, не солгать самой себе не получилось. Ведь утром думала: приду – напишу заявление об уходе и, соответственно, уйду. Но всё оказалось не так-то просто! Что-то остановило её. Но что? Повисло томное молчание, обозначающее: говори, я тебя слышу. Казалось, Николай Николаевич пропустил что-то очень важное, длинною в жизнь, но вида решил не подавать. Он решительно выпрямился на кресле и будто не понял. А Катя? Глядя на Николая Николаевича, она вдруг поняла, что это зверство – оставлять своих друзей, свою работу, свой дом, свою семью, наконец! - Что... случилось? Обидел кто? - Нет, просто… Я решила уехать к Эдварду… Эти слова хоть и казались простыми, но сказать их родному человеку, с которым ты бок о бок уже несколько лет, не хватало смелости. Катя смотрела на Николая Николаевича, а в голове её строились нехорошие мысли, негативные мысли по поводу себя самой. Губы уже ничего не говорили: они даже не могли шевельнуться, видимо, девушка не могла решиться до конца.